Глава 27
Я демонстративно отодвинул от себя корзину и сел в позу лотоса прямо на соломенный матрас. От кровати я отказался – это же был «отпуск на природе».
– Зина не такая железная, – прокомментировал мои действия Лесков. – Жаль, но это твой выбор. – Вслед за этим сочувствием послышался легкий щелчок отключения микрофона.
Я вошел в астрал. О бегстве в Эгнор не может быть и речи – это ежу понятно. Первая задача – выручить Зину, вторая – выяснить, что задумали «серые». Неспроста все эти события в мире. И наконец, чья была идея арестовать меня? Доморощенная? Жадность обуяла, чтобы не убежал со своей силой, или кто-то подсказал? Чтобы меня обезвредить, но не отпустить. Вопрос.
Почему они так уперлись в эту Эвенкию? Пожалуй, это просто – силу там увидели. А «серые» так и вовсе давно о ней знали, только пользоваться не умели.
«Думай, гений, – усмехнулась Фиона. – С ошейником просто: небольшая операция – и он не опаснее обычной железки. Светиться будет по-прежнему и ауру для стороннего наблюдателя пережмет, как настоящий».
«И после первого же моего заклинания вся эта бутафория слетит, и я сильно сомневаюсь, что Зину ко мне приведут сразу после выхода отсюда. А вспомни «серый» шар, которым меня усыпить пытались? Наверняка у них еще кое-что из арсенала «серых» припасено. А если я настоящий ошейник надену, не обезвреживая, то могут использовать что-нибудь такое, что я не освобожусь…»
«Серый» арсенал! Я давно его забросил, почти сразу. Кроме идеи о техномагии и использования графита в качестве накопителя, ничего не пригодилось. Остальное для меня оказалось бесполезным. Зря. Неужели наши экстрасенсы разобрались?! Очень даже сомнительно. Неужели кого-то из «серых» завербовали? Идиоты!!! Стоп, это потом. Сначала Зина.
Заглянул к ней по астральной метке. Комната с железной дверью без окон. Она, в грязной одежде, с заплывшим глазом и разбитой губой, сидела в зубоврачебном кресле, притянутая к нему ремнями. Пальцы правой кисти опухли. В глазах гулял страх вперемешку с надеждой. Буквально в полуметре перед ее грудью находился взведенный арбалет с тем самым болтом, который пробивает защиты неизвестно какого уровня, умерщвляя тело и забирая душу. Арбалет на хитром станке, к спуску привязан стальной тросик с грузом – расчет на внешние толчки. Похожий тросик шел к креслу, не давая сильно шевелиться, и главное – рядом с арбалетом лежал хрустальный шарик в ложе, к которой тянулись провода из непонятного электронного устройства. Похоже, предусмотрено все. Механизм арбалета был защищен от магического и физического воздействия. «Щитом» Зину не прикроешь – существовала большая вероятность того, что болт сорвется раньше, до полного развертывания защиты. Тем более что расстояние от наконечника до тела – маленькое, сантиметров десять, как раз на длину болта.
Тяжело девушке, очень тяжело. Сильно не пошевелиться, и смерть постоянно перед глазами. К тому же больно ей было, избитой.
В душе бушевала буря: «Сволочи, зачем так с беременной женщиной? Ничего, Зиночка, я что-нибудь придумаю. Каждый, кто прикасался к тебе, – ответит. Как же они амулет с тебя сняли? Ума не приложу», – но мысли оставались холодными.
Зинин амулет был моим шедевром. Крупный брильянт в деревянной оправе. С обратной стороны – графитовые накопители, залитые янтарем. В алмаз были встроены «пелена жизни», «пелена разума» и «каменная пелена», все – третьего уровня. Они не конфликтовали, а, наоборот, помогали друг другу при помощи встроенной виртуальной магической ауры и привязаны были исключительно к Зине. Можно дом взорвать – Зина останется невредимой. А сядет на наш домашний накопитель (даже табуретка была предусмотрена) – не сдвинешь с места. Обстрелы из жостиков могла бы выдерживать часами. Из пулемета не пробили бы! О газе я не подумал, не сталкивался с ним в Эгноре. Воистину: «Век живи – век учись»! Однако «пелена жизни» должна была сработать, как только почувствовала бы угрозу для здоровья от воздействия газов, перекрыла бы доступ воздуха, частично фильтровала. Так почему же у меня…
«Газ был очень необычный: алхимический, вызванный теми микрозаклинаниями, – живо ответила Синя, мои мысли «подслушав». – Я побоялась даже легчайшего попадания в организм для исследования. Только теоретически предположила его действие. Проще было просто не дышать и закрыть глаза. А кожа у тебя дубовая, сдул – и все дела».
Закрыл Зинину метку. Расклад понятен. Девушку спасти почти невозможно, но это «почти» давало надежду. Главное, людей в комнате не было. А, кстати, почему?
«Чтобы не потревожить чувствительную конструкцию», – объяснила Фиона.
«Как же мне туда попасть? Вот гадство. Ладно, решим по ходу… Надо поторопиться, увиденное оптимизма не добавляет… А что у нас на выходе из хранилища?» – думал я быстро.
Вылетел свободным сознанием. За стальной дверью было пусто, как было пусто и за тремя решетками в извилистом коридоре. На каждом прямом участке по две видеокамеры, не считая камеры перед выходом из моего убежища. И тамбур, и проходы были переплетены серой сетью, которая вела в неприметную комнату. В ней сидели Фарид и Олег Петрович – сотрудники отдела «П», видящие, а рядом с ними на пластиковом стуле восседал, иначе не скажешь, Вениамин – Главный жрец. Несмотря на то что он был в ошейнике, держался «серый» очень уверенно и, несомненно, начальствовал. Как они могли?! Одно было приятно. Вениамин выглядел, как Фреди Крюгер, и, судя по ауре, ему было больно, но виду он не подавал. Бросал фразы, как всегда в свободном сознании непонятные, и наши видящие суетились вокруг странного нагромождения древних и современных, в том числе и технических амулетов, которые были пропитаны «серостью». Рядом стояла пирамида, выложенная из графита Вероники, а возможно, и других «серых». Силы в нем было немерено. Наши оказались вдвойне дураками – как сами до хранилища доберутся, если «серый» их надует? Заклятия, заключенные в старинных «безделушках», и без внешних накопителей могут долго хранить сюрпризы.
Как захотелось хлопнуть их всех по ушам (в буквальном смысле, из свободного сознания это возможно. Представляешь «руки» и бьешь ими кого-то по голове. Эффект ошеломляющий, оглушающий не хуже, чем реальный удар ладонями), но сдержался. Еще забеспокоятся, засуетятся, и кто знает – может, на штурм ломанутся, или на проверку, или… всех последствий не предусмотришь.
Еще раз облетел все закоулки и вернулся. В другой комнате сидели спецназовцы с автоматами, моими защитными амулетами и жостиками. Серьезно.
Мозговал в астрале.
«Девочки, предложения – время дорого. Зина, боюсь, долго не выдержит».
«Не суетись: здесь, в астрале, времени вполне достаточно», – успокоила рассудительная Женя.
Зина вернулась из очередной больницы в хорошем настроении. Главный врач сразу поверил, что амулеты не мошеннические, и дал «зеленый свет». В последние несколько дней, после открытия настоящих тайных сект с реальной мистикой, после реального сгорания людей в храмах, распространять амулеты стало легче – в них верили гораздо охотнее.
Приняла ванну, легко поужинала и собралась смотреть любимый вечерний сериал. Ее отвлек звонок в дверь. Открывала с легким раздражением: «Кого там принесла нелегкая!»
Это оказался Жан. Оперативник ФСБ, коллега Егора. Они приходили как-то вдвоем с Ярославом, и Егор их впустил. Посидели на кухне, выпили, поговорили. Зина накормила их вкусным ужином. Воспоминания остались самые приятные.
– Здравствуйте, Жан! Проходите быстрее, мой сериал начинается.
– Добрый вечер, Зиночка, но мы договаривались на «ты», – поздоровался оперативник, перешагивая порог. – А я, собственно, за вами… тобой. Меня Егор за тобой прислал.
– Как?! – У девушки перехватило дыхание.
Скучала – безумно! Еще целых четыре дня разлуки, с ума сойти! И Роза, как назло, уехала.
– Исключительно по блату, – улыбнулся Жан, хитро подмигивая. – С ночевкой. Так ты идешь?
– Я быстро! – сказала и сорвалась, как метеор. В пять минут уложилась – рекорд для женщины.
– А он мне говорил: «Тебя не пустят, и пытаться не стоит. Не ломись, побереги нервы», – жаловалась Зина в машине, ловко пародируя голос Егора.
– Правильно говорил, – подтвердил Жан, на секунду отвлекаясь от дороги. – Туда сотрудников не всех пускают, но сегодня приемный день, – снова хитро подмигнул девушке.
– Как – приемный? – не поняла юмора Зина.
– Самый настоящий! – усмехнулся фээсбэшник. Выдержал веселую паузу и продолжил: – Сегодня на всех постах дежурят друзья Егора. Рабочий день закончился, начальство разошлось, так что… – и многозначительно замолчал. – Но извини, утром придется рано вставать – в пять часов, не позже! Не надо подставлять хороших людей, – добавил уже серьезно.
– Что ты, Жан, какие могут быть вопросы, я все понимаю! – Душой Зина уже была рядом с Егором. Подумаешь, вставать рано! Он сам позвал, вот что главное!
Перед самым отъездом Роза заметила кое-какие изменения в ауре Зины. «Сказать или нет?» – подумала она. В конце концов решила: «Пока не стоит, новой жизни всего несколько дней. Расскажу после Питера, тогда и видно будет четче». Роза сама себе не призналась, что побоялась сглазить. И так над Егором тень мелькала, не стоит лишний раз языком молоть.
Проезжая через дальний неприметный пост перед въездом в огромный внутренний двор Лубянки, Зине пришлось лечь на пол и прикрыться заранее припасенным пледом.
– Выходи, приехали, – позвал Жан, остановив машину. – Только пробегай, пожалуйста, быстрее. Вон в ту приоткрытую дверь.
– Ага, – сказала девушка и, пригибаясь, побежала туда, куда указал друг Егора.
Все интересней и интересней! Люди рискуют из-за них. Приятно и ответственно.
Этот неприметный корпус она не знала. Да она и не видела ничего, кроме тюрьмы и внутренней больницы. После узнала, что настоящей была только больница, но теперь это к делу не относилось. На вывеску над входом не обратила внимания. Вестибюль с дежурным. Он кивнул ей и показал взглядом на лестницу вниз. Подвал перекрывала решетка. С той стороны подошел охранник в военной форме. Спросил: «Вы – Зинаида Хром?» – и сразу после ответа открыл замок. Привел в небольшую комнатку, где за столом скучал еще один сотрудник в кителе с погонами старшего лейтенанта.
– Вы жена Егора? Покажите паспорт. Записывать вас в журнал я не буду – посещение неофициальное, но все магические вещи необходимо оставить у меня.
– Но у меня только один защитный амулет, – призналась довольная Зина, сгорающая от нетерпения.
– Его и оставьте. Не беспокойтесь, верну сразу после возвращения. Туда нельзя с посторонними амулетами, специфика такая.
– Ой! – Зина вспомнила наказ Егора. – Понимаете, мне Егор строго-настрого запретил его снимать… – в ней боролись противоречивые чувства.
– Как хотите, Зинаида Ивановна, но с амулетами я вас в хранилище не пропущу. Егор не предполагал, что появится возможность пригласить вас. Он очень скучает, а связь в тех условиях, к сожалению, не работает, позвонить невозможно.
– Правда скучает?!
– Каждый день только о вас и говорит. Все уши прожужжал, – пожаловался сотрудник, горестно вздыхая.
Девушка решилась. В конце концов, она у своих, и Егор скучает о ней! Нельзя так нельзя: придется оставить амулет у дежурного. Егор не станет ругаться, он же понимает.
– Ого! – удивился дежурный, держа в руках массивный бриллиантовый кулон. – Сколько в нем карат?
– Не интересовалась, подарок мужа. Он ценен не весом.
– Не беспокойтесь, верну в целости и сохранности, – заверил офицер и положил драгоценность в сейф.
Дальнейшее для нее стало шоком.
Открыли другую решетку, в следующий коридор, вежливо пригласили в кабинет. В нем стояли два стола, и находилось трое мужчин в штатском. Один из них медленно подошел к женщине.
– Вы отведете меня к Егору? – безмятежно спросила Зина. Она выглядела окрыленной, распахнутой и беззащитной, как одуванчик. Мысленно она уже была в загадочном хранилище и тонула в бездонных глазах Егора.
Вместо ответа мужчина резко ударил девушку под дых. Лицо его при этом ничего не выражало. Ни ненависти, ни сочувствия.
Боль скрутила внутренности, Зина задохнулась, схватилась за живот и, скрючившись, по стене сползла на пол.
– Говори, сучка, кто такой Егор, откуда взялся, что может! – заорал другой, самый молодой мужчина, а первый с силой пнул ее по пальцам, закрывающим живот.
Она с трудом понимала смысл задаваемых ей вопросов, боль пронизывала все тело, не давала сосредоточиться, обида душила сильнее, чем удары по солнечному сплетению; но самые большие страдания приносила досадная мысль: «Я снова подставила Егора! Какая я дура, дура!» Эта мысль заезженной пластинкой повторялась снова и снова. Она не помнила, что говорила палачам, и говорила ли вообще что-нибудь.
Потом ее несколько дней держали в темной бетонной комнате с одним тонким продавленным матрасиком на полу, а после привязали к зубоврачебному креслу. Чернявый молодой человек, к которому обращались по имени Фарид, что-то настраивая на страшном станке с арбалетом, воскликнул, обращаясь к стоящему рядом начальнику, тому самому, молодому, вопившему неясные вопросы во время избиения:
– Да она беременная, товарищ капитан!
Капитан известию обрадовался:
– Точно? Отлично! Это прибавит нам очков. – Потрепал привязанную девушку по голове. – За двоих борись, не глупи.
Смысл сказанного Фаридом доходил до нее постепенно. Когда дошел, то радость как захлестнула сердце теплой волной, так и схлынула, оставив мучительный выбор.
«Господи, прости! Я хотела убить себя здесь, ради Егора, но теперь буду стремиться жить. Я постараюсь, Господи! Прости за малодушие», – эта мысль прозвучала так естественно, будто Зина всегда была истово верующей. Теперь есть смысл цепляться за жизнь, есть смысл жить, даже когда Егор уедет.
«Ты просто спаси меня, Егорушка. Нас спаси… и больше я ничего от тебя не потребую, обещаю. Спаси, мне страшно…»
На импровизированном мозговом штурме от «девочек» поступали самые невероятные предложения. Повертев и так и эдак, мы их отвергали.
«Не отвлекайтесь на другое, сначала Зина», – в который раз направлял я их фантазию.
Которая то и дело отвлекалась на различные варианты мести. Это было не иначе как отражение моих, в данный момент задавленных, но очень горячих желаний.
«Через астрал, я чувствую, что можно через астрал», – периодически твердила Фиона, с досады прикусывая губу.
«Думай, Фионочка, думай», – подбадривал я ее. Напряжение росло.
«Да что тут думать, прыгать надо!» – пошутила Синя, пытаясь разрядить обстановку.
И правильно сделала. Над моим «домиком хоббита» сами собой собирались черные тучи, вот-вот должна была разразиться гроза.
«Фу-у-ух…» – я облегченно выдохнул. Тучи мгновенно развеялись.
В этот раз я не заморачивался образом Гэндальфа, оставался самим собой.
«Спасибо, Синя; спасибо, Фиона; спасибо всем!» – Я обнял всех огромными руками и подкинул вверх.
«Я вспомнил!!! – и чуть отдышавшись, продолжил: – В Нигде Игорь показал мне древнее плетение портала – а я уже показывал вам одну руну из того заклинания – теперь вспомнил все до последней! Я «прыгну» прямо к Зине, – провозгласил, поклонившись Сине, – через астральную метку, – поклонился Фионе. Работаем, девочки!» – для пущего эффекта хлопнул в ладоши.
«А дальше?» – попыталась охладить мой пыл Женя.
«А дальше что-нибудь придумаю, – отмахнулся я от нее. – Показываю плетение, запоминаем. Расход маны выявляем исключительно экспериментально. Игорь утверждал, что ему хватало ста грамм рутиния».
«Семь-восемь килограмм графита, – мгновенно подсчитала Фиона. – Это если в форме единой пирамиды, и около десяти, если рассовать кусочками по карманам, – все предусмотрела, чертовка! Молодец. – А «кирпичики» брать придется: скорость наполнения силой непосредственно от твоей Лизии значительно меньше необходимой скорости заполнения заклинания».
«Возьму, какие проблемы: его здесь полно, и как раз кирпичами весом ровно по одному кило. Крася…»
«Уже поняла. Когда скомандуешь, то во всех следящих камерах ты так и останешься сидеть здесь, в этой же позе, с вполне естественным легким шевелением. Пока ты показывал портал, я сделала необходимое; жучки и микрофоны не позабыла – останется тот же шум».
«Подожди немного, Егор, – остановила Фиона. – Необходимо привязать аурные астральные метки людей к реальной карте, это займет время… – и через пару минут произнесла: – Закончила».
«А теперь Женин вопрос: а дальше?» – я возобновил «мозговой штурм».
«Как только ты там появишься, арбалет может сработать», – сказала Фиона.
«Возмущение из-за открытия портала?»
«Нет, оно возникнет при закрытии. От резких движений, от вливания дополнительной массы».
«Штурмуем дальше, – я уселся на зеленую травку. – Думаем, думаем. Я успею в ускорении?»
«Нет, – решительно ответила Синя. – И магией Зину не прикроешь, забудь от этом».
«Надо болт прямо с арбалетной направляющей выбивать, иначе не вижу реальных вариантов, – продолжил я рассуждения. – «Воздушным кулаком»?» – спросил, с надеждой глядя на Голубу.
Она покачала головой:
«Не успеешь, даже если голову в портал высунешь, не заходя полностью. Все равно устройство, думаю, среагирует раньше».
«А зачем выбивать, если можно сломать? – заинтриговала нас Женя. – Болт деревянный? Деревянный. Из чего в основном состоит дерево?..»
«Ты гений…» – прошептал я.
«И возмущения маны почти не будет, на магию устройство среагировать не успеет», – закончила Женя.
«Абсолютно ответственно подтвердить не могу, но вероятность большая», – уточнила Фиона.
Вот и проверю земную магию в настоящем деле. Дерево не меньше чем наполовину состоит из углерода. В заклинание изменений вносить не нужно, расстояние в десять нанометров с лихвой перекрывает внутренние связи и не задевает внешние, то есть работать будет исключительно в древке болта. Число циклов неограниченно, а силу прерву сам, когда увижу эффект.
«Включай жучки, Крася», – скомандовал я и встал с матраса.
Разбил бутылку вина и образовавшейся «розочкой» вспорол матрас. Вытряхнул все сено и положил в него двенадцать килограммовых кирпичиков графита. Скрутил на манер солдатской шинели и повесил скатку через плечо. Плотно завязал на груди узел. Попрыгал. Нормально, шевелиться можно. Груз за спиной, сидит плотно. Норовил съехать вниз, но я дополнительно перетянул скатку ремнем вокруг пояса, точнее, собственной рубашкой. Оставил «розочку» в руке как оружие и впервые в жизни без помощи древнего эгнорского артефакта и не пробивая пространство абсолютной энергией, создал портал, при этом мана вытягивалась из большого накопителя, а не из моей ауры. Оказывается, модули-конвертеры были встроены в плетение заранее, не пришлось мудрить.
Я осторожно сунул голову в портальное зеркало. Специально открыл его сбоку и сзади Зининого кресла, чтобы находиться подальше от хрустального шара, но в прямой видимости арбалетного болта и сзади Зины. Не дай бог, от неожиданности она дернется раньше времени!
Сразу направил давно готовое заклинание на древко болта и спустя полсекунды бросил «воздушный кулак», пытаясь сбить наконечник, падающий на колени Зины. Надо было раньше об этом подумать! Хлопнул арбалет, и пустое древко осталось торчать в блузке на уровне груди, не добравшись до тела. Зина открыла рот, намереваясь завопить во все горло, но я в ускорении влетел в комнату и успел накрыть ладонью готовый вырваться крик. Бросил взгляд на наконечник – он лежал на мятой юбке. Плашмя, не воткнулся. Сбить его в полете я не успел.
«Крася, камеры и микрофоны отрубай на хрен!» – в волнении я даже мысленно орал. Только через долгих две секунды она доложила:
«Видеокамеры здесь нет, микрофоны заблокировала».
Я отнял руку ото рта девушки. Зина быстро успокоилась. Ее взгляд из испуганного стал умиротворенным, будто она ни на мгновение не сомневалась в моем приходе и нисколечко не удивилась.
– Егорушка, я беременна, у нас будет ребенок… – прошептала и расплылась по бывшему зубоврачебному креслу. Веки медленно, словно бы нехотя, захлопнулись. Девушка уснула. Мгновенно, как это бывает после долгих бессонных ночей, когда ты наконец-то понимаешь, что все позади, ты в безопасности, и позволяешь себе расслабиться.
Я брезгливо смахнул с ее колена сверкающий «серой» силой наконечник. Надо резать ремни. Попробовал «розочкой» – получалось в час по чайной ложке. Сообразил, что ремни кожаные, и через несколько секунд единственное заклинание земной магии освободило заключенную от ремней. На «срезах» оставались капли воды и непонятная порошковая масса. Иногда, в начале действия плетения, если я сразу подавал много маны, поверхность вскипала.
«Крася, излучения много? – поздно что-то я испугался. Сам, своим чувством, радиации не заметил.
«Гораздо меньше, чем при рентгеновском снимке. Тебе в цифрах?
«Не надо.
«Плохо, что в некоторых местах разрезы соприкасались с кожей. Нет, заклинание не задевало, для него это далеко, а радиация – могла. Обработай эти места «исцелением», – посоветовала стихия Света.
Я так и сделал. Только Крася сказала несколько неправильно: «исцеление» нельзя направить на конкретное место, оно действует на весь организм. Зина открыла глаза, улыбнулась, обняла меня за шею и притянула к себе.
– Прости меня, Егор, я так перед тобой виновата! – зашептала, вдавливаясь своей щекой в мою.
– Все нормально, теперь все будет хорошо, – рассеянно говорил я, гладя девушку и поглядывая на дверь.
Внезапно щелкнул динамик, и голос Лескова спросил:
– Зинаида Ивановна, вы живы? – Подождал ответа, повторил еще раз и еще и, наконец, закричал: – Отвечать, сучка! В молчанку играешь?!
– Ты его видела? – спросил я, сжав зубы. Зина замахала руками, показывая на уши. – Он нас не слышит, – отмахнулся я, – микрофоны заблокированы. Видела?
– Видела! – выпалила Зина, злость скрыть даже не пытаясь. Глаза ее горели праведным гневом. – Сначала допрашивал в каком-то подвале, а здесь, козел, по голове меня погладил, пожалел, пидорас, а сам и есть главный гондон! – Нецензурщины было гораздо больше, это я еще сгладил. Никогда такого от нее не слышал!
– А бил кто? – вопросы я задавал абсолютно спокойным, даже несколько безразличным тоном.
Из динамика меж тем послышалось разочарованное, обращенное уже не к Зине, а к собеседнику, находящемуся рядом с капитаном:
– Пипец ей. Не выдержала, дернулась сильно. Говорил же Фариду поставить обманку, а он не согласился. Пусть, мол, все будет натурально – вдруг эта ведьма в механике и колдовстве разбирается! Убедил, черт свихнувшийся. Маньяк он, изобретение испытать захотел. Кулибин, мать его… Вот пусть теперь сам и выносит! Галилей нашелся. – При чем здесь итальянский ученый, я не понял. Хорошо, что микрофон не выключил. – Иванов, как там у демона дела?
«Ого! Я, оказывается, до демона дорос… Падаль ты, Лесков…» – подумал я огорченно.
– Как освободишься, сходи с кем-нибудь, надо вытащить сучку, – сказал капитан остывшим тоном и проворчал: – Он чего там, до утра сидеть собрался? На сколько еще воздуха хватит? – переспросил возмущенно. Видимо, ответ ему не понравился. – Ни хрена себе! Я пошел обедать. Карпенко – за старшего.
По моему мнению, таким, как этот капитан Лесков, – в армии самое место, на полной «уставщине», а не проектом «Мерлин» руководить. А где, интересно, Шувалов?
С этими мыслями я прихватывал «сваркой» железную дверь. Пусть поломают, время потратят.
– Ты запомнила тех, кто тебя бил? – спросил я у Зины.
– Двое здоровых быков и этот козел… Нет, он только спрашивал… не запомнила, не до лиц мне тогда было. – Зину передернуло от омерзения. – А знаешь, кто меня сюда привез? Жан. Тот оперативник, помнишь?
– Помню, продолжай.
– Амулет я сдала там, в подвале… – она замялась. – Но меня к тебе обещали отвести, а с амулетом никак нельзя было! – оправдываясь, от стыда сгорая.
Я прижал голову Зины к себе.
– Я же сказал, все будет хорошо, – прошептал успокаивающе. – Помнишь место, где оставила?
– Дежурный старлей в сейф положил, а потом – не знаю, – ответила она угрюмо. И переключилась на меня: – А ты из какой шахты вылез? И что за мешок за спиной? – сказала и будто опомнилась, окончательно к реальности вернувшись.
Отстранилась от меня, измазанного в графитовой пыли, и принялась отряхиваться. Я был черен как уголь и Зину замарал, лапая.
– Ты отряхивайся, а я пока… – поискал глазами, из чего можно сделать амулет, и хлопнул себя по лбу. – Пошли со мной.
Перед нами открылся портал. Графит за спиной ощутимо разрядился, но далеко не до конца. Нормально. Зина от неожиданности заупиралась, но я толкнул ее в спину. В хранилище ей будет надежнее. Быстро, насколько было возможно, переделал ошейник в защитный амулет для Зины. «Щиты» Жизни и Разума третьего уровня с подкачкой маны от накопителя. Уложился в три минуты. Защелкнул ошейник ей на руку:
– Жди здесь, я скоро. От пирамиды не отходи.
У которой, кстати, будто бы крыса большая отгрызла кусочек, в том месте, откуда я кирпичи повытаскивал. Фоновая потеря маны незначительно выросла – форма накопителя имеет значение, пирамида – самая «энергосберегающая».
– Егор! – девушка дернулась, но я строго предупредил:
– Не подведи меня больше!
Зина сразу заткнулась и села на солому.
– Не переживай, я с тобой, – подмигнул ей, заходя в портал. Воздуха действительно оставалось еще «ни хрена себе», только он стал малость спертым.
Портал открылся в «центре магического контроля» – так я обозвал комнату с амулетами «серых». Едва моя голова высунулась из портала, я создал «полог молчания» и лишь потом ступил на пол.
Фарид и Олег Петрович, которых из-за висящих на них «серых» амулетов Фиона усыпить не смогла, смотрели на зеркало, возникающее из закручивающейся куда-то в глубь себя абсолютно плоской воронки, открыв рот. Вениамин спал. Я был полностью в черной угольной пыли, включая джинсы, футболку, скатку и пояс из рубахи, рукава которой еле-еле зацепились в узел. Они тоже были покрыты черной пылью. Глаза и белые зубы, отлично видимые в растянутой во весь рот улыбке, на антрацитовом фоне сверкали алмазами.
Первым опомнился Олег Петрович.
– Демон в операторской, демон в операторской! – завопил он благим матом.
– Где?! – Я удивленно оглянулся. Наморщил лоб и «понял». – Это вы меня, что ли, демоном обозвали? Не-э, я – оператор, такой же, как ты или хитрый узбек.
Фарид поступил умнее. Он нашарил на столе жостик и выстрелил в меня.
– Жаль, – произнес я театрально, – мы не поняли друг друга. – С этими словами выдал серию мощных «ловчих сетей» в обоих.
«Серые» амулеты не пропустили «сети» и более того – не думали сдаваться, черпая энергию из графита. Я, злодейски ухмыльнувшись, бросил в них «ледяные крошки» на основе стихии Огня (не стоит удивляться, Огонь «работал» с температурой как в сторону повышения, так и понижения), особенностью которых было «примораживание» чего– или кого-либо к любой поверхности. Добавил к этому простейшему плетению подпитку от графита из-за моей спины и повернулся к «серому». Двоих моих бывших коллег протащило к стене и накрыло изморозью, которая переливалась разными цветами, трепетала и – давила, давила на серую пленку, защищающую тела обоих. В победе «крошек» я не сомневался: на редкость упорное заклинание, применяемое в строительстве. Люди примерзнут, но живы останутся. В боевых условиях этот узор не используется лишь потому, что действует медленно, и подпитка силой в классическом варианте не предусматривалась – это была моя, не побоюсь этого слова, гениальная придумка, разработанная только что, буквально за секунду.
Над Главным жрецом я мог позволить себе немного поглумиться: за минуту до создания портала я посмотрел сюда по астральной метке Вениамина. Ничто не изменилось. Все было штатно и спокойно, приборы находились в том же положении, что и перед моим приходом.
Местные микрофоны и видеокамеры были запитаны постоянной картинкой еще тогда, когда я находился в хранилище. Скажу без ложной скромности, это я посоветовал Красе, и она смогла «пройти» через ту же вениаминовскую метку и спустя десять секунд, доложила:
«Готово. С проверенными жучками это легче легкого».
Через астральную метку ее работу я не увидел, как не видел силы, ауры и плетения.
«Фиона! – меня еще раз озарило. – А попробуй и ты поработать».
«Исключительно создать нужный настрой, эмоции, влечения – большего не могу, дальше ты сам внушаешь».
«А усыпить?»
«Могу. Приступать?»
«Спрашиваешь!»
Фарид с Олегом не отреагировали, а вот «серый» уснул.
«У них защита», – пояснила стихия разума.
Я не стал мешкать и быстро создал портал. Первым заклинанием после выхода из него был «полог молчания».
В нагромождении «серых» амулетов разобраться было невозможно, но три монитора с моим изображением в позе лотоса глаз порадовали. Поискал еще, но управление вентиляцией в хранилище так и не нашел.
«Это не пульт управления, это просто параллельный выход с камер наблюдения и микрофонов хранилища», – объяснила Крася. Да я и сам догадался, жаль.
«Фиона, буди «серого» – и сразу максимальное внушение на откровенность. Он должен рассказать все!»
Вениамин выпрямился на стуле и распахнул глаза. Они сразу замутились, но через несколько секунд загорелись ненавистью.
«Очень сильная воля, на подчинение не пошел, но выговориться по злобе его потянет», – констатировала Фиона.
– Привет, Венька! Че, падаль, не ожидал?
– Ты!!! – зарычал он и бросился на меня, но отскочил как мячик и припечатался к стене.
Моя защитная «каменная пелена» прижала его. Не сильно, просто чтобы не дергался. Опрокинутый стул с противным пластиковым визгом скользнул в сторону. Теперь к крашенной в зеленый цвет стеновой панели были прижаты три тела.
– Может, тебя пощекотать, сосунок? – произнес я как можно глумливей.
– Ты – вошь для моих богов! – выкрикнул он, брызгая слюной.
– Богов или демонов?
– Для тебя, холоп, нет никакой разницы!
– Да ну! Одному демоненку я башку оттяпал. Прямо возле алтаря. Вжик сабелькой – и готов, – каких трудов мне это стоило, я разумеется, не упомянул.
Вениамин внезапно зашелся в истерическом хохоте. Его нервы, накрученные Фионой, были на пределе.
– Знай, грязь, они идут сюда! Скоро. Тебе некуда скрыться, на Земле они везде тебя найдут! Убирайся в свой мирок, пока не поздно. Они все про тебя знают, все! Это ты научил людишек пленить нас и убивать, это ты не отдал им столько душ! Они злы на тебя. Прости, Великий Апоп, я не смог задержать его на Земле!
– Подумаешь, Апоп, есть начальство повыше! Например, Баальзавор, – я внимательно последил за реакцией. – Или Ваальзавор – буква не имеет значения… мне нравится его наковальня.
– Не прячься за пустыми словами! Как бы я хотел тебя сам, собственными руками!.. – прошипел он. Вениамин, судя по всему, действительно был не в курсе.
– Когда ждать эту твою кодлу? – проговорил я как можно презрительнее.
– Ты увидишь, если хватит смелости остаться. Скоро, очень скоро. Мои братья не успеют проголодаться в тюрьмах, а ошейничков маловато ты наделал и больше не сделаешь! – и снова злорадно рассмеялся. – Эти дебилы поверили моему рассказу! – чуть ли не взвизгнул он, растягивая рот в довольной улыбке. Глаза лучились торжеством. – Они боялись потерять тебя с твоей силой. Где им другого такого идиота взять? А сила затягивает, правда? Это власть. Не лез бы ты к сильным мира, они не любят подачек, им нужно все!
Он снова рассмеялся:
– А чего я переживаю? Тебя отсюда не выпустят, не пустят к Тунгуске! Дрожи, колдун! Против всего государства не потянешь, а против моих богов – тем более.
– С чего ты взял, что мне нужна какая-то Тунгуска?
– Не строй из себя большего дурака, чем ты есть на самом деле! Скажешь, не той силой пользуешься? О, боги! Придите скорее! – внезапно он потерял ко мне интерес и впал в религиозный экстаз. – Великий Апоп! Равновеликие Анубис, Сет, Сехмет, Шу, благодарю, что выбрали меня Верховным, благодарю, что снились мне, недостойному жрецу. Я не сумел полностью выполнить вашу волю, но сделал все что мог! Примите мою душу!
Замолчал и опустил голову. Долго он так будет молчать? Словно услышав меня, он поднял голову и прошипел:
– Чего ждешь, колдунишка? Убей меня, ты за этим сюда пришел.
Я пожал плечами и… направил в его грудь почти невидимый луч ядерных превращений. В человеке углерода не меньше, чем в древесине.
Он взорвался изнутри, точно перекачанный компрессором футбольный мяч. Я прикрылся от крови и ошметок плоти «каменной пеленой». Нелюдей мне было абсолютно не жалко.
«Расход маны – первый уровень», – доложила Женя.
«Излучение было приличное, но вполне терпимое, бета и гамма, – это уже Крася. – Кстати, в воздухе мельчайшая угольная пыль – это его плоть. Я права, Женя?»
«Произошел обратный распад азота-двенадцать в углерод. Наконец-то определила».
«Точно! А я и не помнил, во что он распадается! Помнил, что радиоактивный и короткоживущий, а дальше… Ладно, пора убираться отсюда».
Повезло, что азот – это газ, за миллисекунды он успевал разлететься, а то в первый раз я и не понял бы, что заклинание сработало.
Собрался уже открывать портал, как краем «глаза» заметил сильно знакомое излучение. Зинин амулет! Он лежал в выдвижном ящике стола. «Стеной жизни» «смыл» кровь с ручки и забрал кулон. Больше там ничего интересного не было, кроме жостика. Его тоже прихватил.
«Серая» защита Фарида и Олега продавилась, и теперь они оба, покрытые искрящимся инеем, застыли, как приставленные к стенке изваяния. С моим уходом, в отсутствие источника маны, лед начал таять.