Глава 26

Аресты пошли по всей Европе и Америке. Состоялись публичные сжигания «серых» в церквях разных конфессий, в мечетях. Только, извините, не в прямом эфире – этика, дети смотрят. И сам процесс сгорания по телевидению не показывали: человек, с перекошенным от страха лицом, богослужение, общий пораженный вздох присутствующих – куча праха и религиозный экстаз взволнованной толпы. Правозащитники выли, в средствах массовой информации шла дискуссия с лейтмотивом: инквизиция возвращается? Для атеистической общественности Европы бо́льшим шоком стало безусловное подтверждение существования Бога, чем открытие сект, исповедующих человеческие жертвоприношения. Секты укладывались в «свободу совести», а реальный Бог – почему-то не очень.

По эгнорскому примеру я создал «штампы». Простейшие «штамповочные» станки с матрицей, в которой содержались плетения, как бы завернутые в виртуальную магическую ауру. В углубление-матрицу помещается заготовка, на нее опускается накопитель с встроенным модулем-переносчиком. Записанное в матрице заклинание само, без участия человека, который нужен лишь для того, чтобы потянуть за рычаг, копируется в кристалл-заготовку. Подобные устройства я придумал в своем баронстве, когда надоело заниматься каждым артефактом «вручную», что отнимало массу сил и времени. Брака выходило довольно много, но результат окупался количеством. ОТК – эталонная матрица-сравнение – тоже был создан.

Здесь, в бывшей слесарной мастерской подсобного корпуса Управления ФСБ на Лубянке, теперь развернулся целый конвейер. Я сделал устройства для производства ошейников, жостиков и смешанных защитных амулетов со стихиями Жизни и Разума. За приборы уселись коллеги по отделу «П» и в буквальном смысле впечатывали плетения в кристаллы, результата не видя и хорошо если чувствуя. На «исцеление», с его сложной магической «виртуалкой», создать штамп не получилось, и я был этому несказанно рад – изготовление этих амулетов вносило разнообразие, а то в основном мне приходилось тупо заряжать графит. Теперь большей частью для отправки за границу.

Чувствовал, что отупел за месяц однообразной бездумной работы, и с нетерпением ждал, когда сделают хранилище с вожделенными тоннами графита. Уберусь потом на фиг с Земли, этой энергии хватит на борьбу с «серыми». Такими темпами через год-два их совсем изведут. Завтра обещают позвать «на зарядку» этих самых тонн, скорей бы! Я сгорал от нетерпения увидеть сына.

Лиза родила вскоре после Нового года. Сколько нежных Лизиных чувств разливалось по сердцу, сколько нетерпеливого ожидания моего возвращения! Еле-еле сдержался, чуть не сорвался. Поэтому и сделал штампы, чтобы без меня разбирались. Ну и лень, разумеется, никуда не делась: таких масштабов «серости», которая буквально заполонила Землю, я не ожидал.

Вениамин Олегович Раднов, Главный жрец четырех московских пятерок, заговорил. До этого он был единственным из всех арестованных «серых», кто молчал. Не помогали ни методы физического убеждения, ни психологическое давление, ни показанное кино о сгоревших в церкви сектантах. Даже «сыворотка правды» была бесполезна; и вдруг сам затребовал следователя.

Вениамин Олегович скептически посмотрел на молодого человека, капитана Лескова, который в радостном возбуждении раскладывал на столе бумаги.

– Мне нужен тот, кто может подтвердить мою искренность, – заявил он холодным, уверенным в себе тоном.

– Что? – оторвался от своих дел следователь.

– Ты слышал.

– Да как ты со мной разговариваешь! – Капитан, стукнув кулаком по столу, возмущенно вскочил со стула. Уперся взглядом в холодные глаза арестованного – и сдулся. Плюхнулся на место, для самоутверждения презрительно фыркнул и поднял телефонную трубку.

Главный жрец сидел на неудобном «допросном» стуле. Тем не менее его поза выражала неописуемое самодовольство полного хозяина положения, даже железный ошейник не портил этого впечатления. Обожженные лицо и руки делали его похожим на Фреди Крюгера из «Кошмара на улице Вязов», только взгляд был не зловещим, а просто барским. Высокомерным, презрительным. На Фарида, вошедшего в кабинет минут через пять, обратил внимания не больше, чем на муху. Я научил немногих «видящих» различать ложь по колебаниям ауры (заодно и сам отточил это умение, которое мне из-за подсказок Фионы было без надобности). Получалось не хуже детектора лжи.

– Фамилия, имя, отчество? – задал первый вопрос следователь и приготовился писать.

– Можешь не трудиться записывать рукой, мою речь и так записывают, – ухмыльнулся барин. – Мне сто пятьдесят лет, я из старинного дворянского рода, не важно какого, – проигнорировал он вопрос Лескова. – Я буду говорить тогда, когда сам захочу, а если ты меня перебьешь, я замолчу.

Следователь что-то вякнул, но, подумав, бросил ручку и скрестил на груди руки. «Мели, Емеля», – показывал всем своим видом. Фарид поудобнее устроился на стуле. «Серый» невозмутимо продолжил:

– Мы приносим жертвы во имя богов, в которых верим, получаем силы и долголетие. Да, убиваем людей ради этого, но кто они? Бомжи и преступники, недостойные ходить по нашей общей земле. Да, мы совершаем преступления, да, это не укладывается в рамки морали, но не только ради личных целей. Мы плоть от плоти Земли, мы живем здесь и собираемся жить дальше. Наши боги – древние земные боги, они проиграли нынешнему чужому Безымянному, и это безвозвратно. Подтверждения вы видели в церквях и мечетях.

Я, от лица бога Апопа, старшего среди равных, заявляю: завтра все мои почитатели по всему миру добровольно сдадутся властям. Можете на всех надеть ошейники, но это не обязательно – силы у них не будет. Судить их или не судить – дело ваше. Хотите – сожгите в храмах. Я отрекаюсь от родного мира, не будет ему моей помощи при внешней угрозе.

Все вы слышали о скором нашествии демонов и что мы его приближаем. Это ложь. Кто вам это рассказал? Чужак – иномирянин. Он вселился в тело рожденного здесь человека, побывал в родном мире и вернулся. Рассказал вам сказки из наших же книжек, и вы поверили. Он сам живучий как демон, черпает силы нашего, чужого для него мира. Сначала убивал сам, а потом и вас научил убивать нас, почитателей древних богов, потому что только мы могли помешать ему.

А что он сделал реально? Посвятить в тайны магических сил никого не хочет, – при этом чуть кивнул в сторону Фарида. – Заклинаниям не учит, делится только крохами узурпированной им силы нашего мира, по своему желанию и разумению. Кидает как подачку так называемые амулеты «исцеления», влюбляет в себя женщин, вызывает доверие людей – это особый вид колдовства. Лжет и завоевывает доверие власть предержащих. А скоро он уйдет в свой мир и вернется с подмогой, с теми самыми «демонами», которыми он вас пугает, пусть они и будут в человеческом обличье. Им нужны несметные ресурсы силы, которых полно на Земле, которыми он сейчас пользуется. Наши исконные земные боги не могли ее брать, им мешал Безымянный, поэтому нам, посвященным, и приходилось лишать жизни недостойных. Но вы, непосвященные, можете владеть ею в полной мере.

Вениамин вещал торжественно и призывно, будто был тем самым Апопом, старшим среди равных. Казалось, что он уже не сидит на стуле, а возвышается над всеми, точно Родина-мать над страной, и зовет на священную битву.

– Боги покидают нас, но дают шанс спастись. Для этого нужно не позволить демону в человеческом обличье вернуться домой. Тогда он не приведет остальных. Заставьте его инициировать способных, дать им доступ к силе. Мне боги разрешили научить вас пользоваться всеми их реликвиями, и вы сможете его принудить. Скажу: уйти к себе он может только из района Тунгуски. В первый раз нам удалось его остановить, теперь дело за вами.

Подтверждение моих слов увидите завтра: почитатели древних богов сдадутся властям.

Я выполнил волю богов и замолкаю. Слава уходящим богам! – возвестил он, возведя руки вверх и резко бросил, словно стряхнул прах мира, который погиб только что, в этот момент. Закрыл глаза. Из-под правого века выкатилась слезинка.

Больше не проронил ни слова.

– Что скажете, товарищ подполковник? – генерал Краснов вызвал на ковер руководителя проекта «Мерлин».

– Что я могу сказать… – пожал Шувалов плечами. – Получилось как нельзя лучше. «Серые» сдаются, угроза ликвидирована. «Мерлин» закачивает энергию в графит в нашем хранилище. То, что сказал жрец, – ложь с передергиванием фактов. Думаю, это маневр с целью нейтрализации «Мерлина». Зачем – неизвестно, но предполагаю, что демоны сами готовят вторжение, и он может им сильно помешать.

– Вот вы какого мнения… – задумчиво произнес генерал, нахмурившись. – Но тогда им было бы выгоднее, чтобы он убрался в другой мир. Они же, наоборот, предлагают задержать его на Земле.

– Насильно, а значит, в ошейнике. В нем он не сможет колдовать, – возразил подполковник.

– Но может заправлять графит энергией. Я прав? – продолжил генерал, пристально глядя на Шувалова.

– Он мне об этом не говорил, но по наблюдениям сотрудников отдела «П», однажды он, испытывая ошейник, не прекращал зарядку накопителя, – нехотя подтвердил Александр Сергеевич. – Но это сомнительно. Или ошейник на него не подействовал.

– Вы сами себе противоречите. Что с вами? Мне докладывали, что очень даже действует, – сказал генерал со значением, не скрывая подозрений в отношении подчиненного. Лицо его посуровело. – Вы же прекрасно знаете, что творится в стране и в мире! – Краснов повысил голос. – Только в России десять тысяч человек заявили, что они почитатели Апопа с компанией! А в других странах? Что с ними делать? Патриарх выступил с пожеланием не превращать храмы в места публичных расправ, ошейников для «серых» не хватает! Собирался Совбез ООН, решили созвать ассамблею; у президента, а тем более у премьера телефоны от звонков плавятся! Что делать, я спрашиваю?!

Шувалов четко ответил:

– У всех сдавшихся «серых» силы каким-то образом блокированы. Как говорят видящие, в их аурах остались следы от участия в жертвоприношениях – и только. Пока можно без ошейников подержать, а после, по мере штамповки, надевать, – политику руководитель проекта демонстративно проигнорировал, не его дело. А вот Краснов, как ни пытался сторониться, был втянут.

– На весь мир штампа не хватит, вы понимаете это?! Как и трех тонн графита с десятью десятого уровня… непонятно чего. Вы лично можете гарантировать, что колдун останется и наделает других колдунов? На нашей стороне, естественно.

– Никак нет, товарищ генерал, – по-военному ответил Шувалов, бодро вскочив и встав по стойке «смирно», – такой гарантии я дать не могу. Он бы с удовольствием, но не получается приобщить наших видящих к силе. Утверждает, что ее на Земле практически нет, а через него протекает чужая, непонятно откуда.

Генерал разочарованно махнул рукой.

– Слышал о вашем более чем лояльном отношении к «Мерлину», теперь сам убедился, – сказал устало. Поерзал на стуле. Помассировал виски, размышляя. – Да вы садитесь, Александр Сергеевич, нечего меня уставом тыкать. Меня и без вас есть кому укорять. Думаете, мне вся эта ситуация приятна?

Шувалов, помявшись, сел-таки на свое место, напротив генеральского стола.

– По большому счету – хрен с ними, с «серыми», – доверительно продолжил Краснов. – Сойдет эта напасть, как и раньше сходили разные поветрия. Руководство больше обеспокоено не этим. Пришествие демонов или иномирян – еще бабушка надвое сказала, а работающие амулеты – реальность. Вы знаете, что потери нашего спецназа практически сошли на нет? Что почти всех боевиков удается захватывать живыми? Знаете, что армия в этих ваших игрушках очень даже заинтересована? А у военных масштабы не штучные и даже не тысячные, и это стоит на высочайшем контроле. Пока не найдена альтернатива, «Мерлин» должен оставаться у нас, должен делать и заряжать амулеты. Это программа-минимум. А максимум – разрабатывать новые виды оружия и передавать свой опыт. Увы, Александр Сергеевич, – с этими словами Краснов, по-стариковски опираясь на столешницу, поднялся, выпрямился и преобразился, из скучного интеллигента превратившись в служаку, – в связи со всем вышеизложенным вы отстраняетесь от должности руководителя проекта, дела по нему сдайте капитану Лескову. Вы свободны, товарищ подполковник.

Шувалов резко вскочил, встал по стойке «смирно» и произнес по-уставному, сверля начальство взглядом:

– Есть! – Четко развернулся и отточенным строевым шагом вышел из кабинета. Это было единственное, чем он мог подчеркнуть свое отрицательное отношение к этому приказу.

За дверьми его вежливо взяли под белы рученьки, отвели в кабинет, где он сдал бумаги не скрывающему радости Лескову, и поместили под арест. Пока под домашний.

Заряжая пирамиду накопителя размером четыре на четыре метра, я отдыхал. Сначала читал беллетристику. Только не фантастику – надоело. Потом гулял по астралу, серьезно пытаясь дозваться Игоря. Избродил такие закоулки, о которых даже не подозревал, и вспомнил нашу беседу о магии. То, что было в Нигде, я помнил не очень четко, но тот разговор всплыл неожиданно ярко. А не замахнуться ли мне на собственную школу магии? Вторую по счету. Все равно делать нечего.

«Мы воспринимаем руны подсознательно, – объясняла Фиона. – Мы, отражения, имеем разум. У всех магов без исключения, даже у тех, кто воспринимает нас бесформенной кучей, из которой можно только лишь нити вытягивать, как из клуба шерсти в прялке. Это видно из самого названия: «отражение стихии в сознании», то есть в разуме. Но общаться со своими отражениями могут далеко не все, почему – неизвестно. Но сейчас не об этом. Допустим, я говорю с тобой. Вот как сейчас. Я, честное слово, не знаю, как это делаю. Так же и с чтением рун, которыми пишут заклинание, – это исключительно чувства. Стихии вместе с маной скручиваются, переплетаются или еще что-то делают – и результат готов: воля мага реализуется в природе. Не знаю, идеальна генетика для реализации воли мага или нет, но это работает. Есть ли что получше – не знаю, могу только предположить, что есть. Ищи».

Вот тебе и помощь… Спасибо, мудрая Фиона, и низкий тебе поклон! Так, с чего начинал Эфрад? С синтеза инсулина, который знал досконально. Что знаю я? Досконально – ничего. Тупик. Подожди… а так ли досконально знал Эфрад синтез белка? Поди, что ни год, то новое открытие в этой области происходит. Тогда в чем загвоздка?

Ломал голову несколько дней, пока не решил: все дело в уверенности. Если ты точно уверен, что белое – это белое, и это соответствует объективной реальности, то… а что понимать под объективной реальностью? Что первично: курица или яйцо, идея или материя? Стоять! Уверенный – и все, нефиг забивать голову. Кирпич он и в Африке кирпич, причем для всех. На голову упадет – мало не покажется. Я тоже оставлю конкретику и философствовать не буду; к примеру… ядерные превращения. Игорь советовал физику – пусть будет физика, а если она, то пусть будет ядерная, не мелочиться, тем более у меня по этому предмету пятерка. Была. Давно.

Верю в себя? Верю! Цель вижу? Вижу! Вперед, сквозь стену, которой нет! Теперь серьезно. Вот крошка графита. Практически чистый углерод. Во что превратить? Допустим, в один из изотопов азота. У одного нейтрона из каждого ядра выкинуть электрон – и готово. Невозможно? Сомненья – прочь! Кварки, сильные и слабые взаимодействия, классификации, разные бозоны и лептоны, сложные формулы – все побоку! Однако избавиться от «лишнего» оказалось очень сложно. «Многие знания – многие печали» – мудрость права. Эфрад действительно был сумасшедшим, раз взялся за такое, и, теперь я это подозреваю еще сильнее, был не слишком глубоко образованным. К тому же «выходной» элемент, азот-двенадцать – очень короткоживущий изотоп и быстро во что-то превращается самопроизвольно… вроде. Но это точно надо отбрасывать! Углерод преобразовать в азот, а дальше хоть трава не расти…

«Это я образно!» – извинился мысленно, простой поговорки испугавшись. С магией надо быть осторожным, с ней ни в чем нельзя быть уверенным. А с другой стороны, уверенным быть необходимо. Раздвоение мышления у колдунов обычное дело. Успокоился и поиски продолжил. Итак…

Задача ясна. Как ее прописать, чтобы поняли стихии? Зря я так про Эфрада, он гений. Взял готовый природный код – последовательность генов. Выполняй с первого до последнего – и готово. А мне? Рисовать шарики ядер? Собственно, а почему они шарики? Неизвестно, какую форму они имеют, их никто не видел! Пусть будут линейными. Та-а-ак, пишем последовательность. Латинскими буквами протоны-нейтроны: п-н-п-н-п-н-п-н-п-н-п-н, подразумеваем, что «н» состоит из «е»-электрона и «п»-протона. Ага, получаются множества – подмножества, константы, массивы, переменные…

Я так увлекся, что не заметил, как Роза принесла ужин.

– Привет, о чем задумался? – поинтересовалась она, и я очнулся.

– А? Да так, о девичьем. Что нового в мире? – Я сознательно отказался от телевидения, радио и Интернета, надеялся выключиться из мира. Случится каверза – сообщат.

– Вроде ничего нового. Сколько осталось? Ого, уже ощутимо дует!

– Дней пять-шесть.

– Давай быстрее, Зина скучает.

Я попросил Розу пожить с ней эти дни.

– Передавай привет. Как ее бизнес?

– Так же, – ответила несколько разочарованно. – По всем больницам нарасхват, и многие врачи так же против. – Это о распространении амулетов «исцеления».

– Понятно. Ладно, пока, Роза, я думу думаю.

– Ага. Завтра и потом меня не будет, в командировку в Питер отправляют, для проведения курсов. Серьезно отнеслись к шаманизму, я не ожидала.

– Рад за тебя. Кто меня кормить будет?

– Фарид.

– Скользкий тип, – выразил я свое недовольство. – Но ничего, не его же я буду есть.

– Ага, – согласилась Роза. – Гордый больно, поэтому горький.

Шутка не удалась: ни я, ни она сама даже не улыбнулись.

– Ну, пока, Егор. Удачи.

На выходе Роза обернулась и посмотрела на меня. Долго и пристально. Задумчиво потерла лоб, дернулась вернуться, но передумала. Впереди поездка, надо подготовиться к первым лекциям. Тень над Белым шаманом показалась – и исчезла. Проклятия и сглазы так себя не ведут.

Только я этого не видел, я снова ушел в расчеты. Не ожидал, что захватит. Думал, так – развлекусь между делом, а поди ж ты! Про «поиски» Игоря и думать забыл.

Четыре дня корпел над простейшим алгоритмом, причем большей частью в астрале, что еще увеличило время работы. В итоге получилось: берется одно ядро, которому присваивается номер ноль. Методом пересчета составляющих его нуклеотидов проверяется на исходное соответствие. Если истинно, то есть элемент является углеродом, то из нейтрона отнимается электрон и проверяется на истинность результата, то есть на возникновение азота-12. Далее цикл возвращается назад, прибавляется единица, то есть второму ядру присваивается номер один, и повторяется то же самое, и так до: либо строгого ограничения числа циклов – иначе ядер, или отсутствия таковых в ближайшем радиусе действия в десять нанометров, либо когда кончится энергия преобразования, то есть мана. Хоть по одному условию, хоть по всем трем, хоть по двум – целых семь заклинаний на одну операцию. Много, но разобраться можно потом, главное, проверить принцип. Осталось убедить Женю, которая есть стихия Земли, и именно она отвечает за ядра-атомы-молекулы.

«Что тебе не понятно, цифр не знаешь или алфавита?!» – в который раз спрашивал я Женю, от раздражения потея.

«Умом – понимаю! А чтобы выполнить, надо почувствовать! Алфавит как раз и не чувствуется!»

«Ты еще и чувствовать умеешь?!»

«Представь себе!»

Так мы переругивались по нескольку раз на дню. Астральному, разумеется. Остальные «девочки» тоже пытались вникнуть.

«Алгоритм вполне понятен, – подытожила мое творчество Фиона. – Он естественен. Конечно, чуть более абстрактен, чем генетический, но вполне…»

После этого и начались «чувства». Через несколько дней переписали программу скандинавскими рунами – Крася нарыла в Инете. Она через астральную метку, оказывается, могла связаться с моим компом откуда угодно и не говорила об этом, нехороший человек, когда я над преобразованием углерода корпел. С рунами стало «интуитивно понятней», но все равно не пошло.

«А ну-ка…» – пришла в голову мысль, и я пальцем нарисовал руну, которую видел у Игоря, когда он портальное заклинание рисовал.

«Этот знак чувствуется?»

«Да», – «девочки» ответили хором.

«Почему?»

Замялись.

«Э-э-э, изгибы напоминают… любимые, вернее, наиболее выгодные в энергетическом плане движения стихий. Я бы так сказала», – первой нашлась Фиона.

«Вот и прекрасно! Девочки, помните разницу в написании современных эгнорских рун для каждой стихии? Для земли это монументальность, угловатость, четкие углы. Вспомнили? А теперь…»

Я начал писать скандинавские руны именно так. Когда закончил – глаза Жени округлились.

«Я чувствую…» – прошептала она.

«Руна-ключ будет такая, – прогундосил я, аккуратно вычерчивая прямой угол. – Пойдет?»

«Чувствую», – согласилась она.

«Испытаем? – спросил я азартно. Желтолицая девушка со смазанными чертами кивнула. – Пишу формулу и сразу заливаю маной, – предупредил я. – Ты уж постарайся выполнить».

Линейная формула мгновенно превратилась в симпатичный маленький узорчик, отдаленно напоминающий схематичное изображение атома с орбитами электронов. Руна-ключ висела чуть в стороне и превратилась в булавку, игла которой упиралась в центр узора, а головка висела над плоскостью и имела вид маленькой сферы. Все было желтого цвета.

«Так, Женя, пусть эта красота повисит здесь, а я выйду из астрала, найду крошку графита и кину тебе мысленный посыл. Я пошел».

Тут же взял крупиночку на палец, и… он просто исчез.

«Был импульс бета-излучения, чуть позже – гамма», – доложила Крася.

«Газ появлялся», – добавила Голуба.

«Расхода маны не заметила, – заключила Женя. – Учету не поддается».

Взял на палец крошку миллиметра два. Сам представил формулу с ключом, сам активировал, направил на крошку и… лицом почувствовал едва заметный ветерок.

«Излучение было… если бы не твой организм, то радиационный ожог на пальце гарантирован», – предупредила Крася.

«Азот появлялся, в молярном исчислении его было столько же, сколько графита», – доклад Голубы.

«Маны израсходовалось… трудно сказать. Меньше первого уровня, единиц сто – триста. Такие маленькие величины трудноопределимы, поэтому след от плетения был ну очень бледным, практически незаметным. Азот превратился непонятно во что. Не могу разобраться, даже странно», – закончила Женя.

Душа пела от восторга! Я только что, сам… А кто говорил, что моя так называемая абсолютная энергия не имеет отношения к магии? Еще как имеет, надо просто уметь ее готовить!

«А ты не подумал, что рядом три тонны графита и они в твоей ауре? – охладила мой пыл Фиона, совершенно не обратив внимания на критику в ее адрес. – И пользовался ты обычной маной, конвертированной для стихии Земли, а не той абсолютной энергией, которая только на пробой пространства и годится».

Фиона, возможно, и пыталась уязвить мою гордость, но ничего у нее не вышло. Разве что с графитом под боком была права… А почему не предупредила? Шалишь! Вычислила, что эксперимент был безопасен, поэтому помалкивала.

Захотелось отметить это дело. Сколько времени? Через пятнадцать минут обед. А число… ого! Десятый день здесь загораю, а даже не заметил. Осталось… завтра выхожу. И со своими рунами. Их еще мало, и заклинание всего одно, но главное – начало положено! Повод железобетонный.

– Ура!!! – завопил я во весь голос. Мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь появился рядом и хотя бы покрутил пальцем у виска. Я бы и с ним счастьем поделился.

Глубокий бункер, метров двадцать под основным подвалом. Вентиляция, электричество и сантехника. Мне провели воду с раковиной и маленьким душем и унитаз поставили. Старый проводной телефонный аппарат без диска находился всегда под рукой.

– Передайте Фариду, пусть принесет бутылку вина! Любого, хоть портвейна!

На другом конце трубки, как обычно, не ответили. Ох уж эта секретность!

Микрофон камеры и динамики точно есть, Крася проверила, но сидит ли дежурный или все тупо пишется – вопрос. Скорее сидит, чем не сидит. Каламбур, то же можно сказать и обо мне.

Вина Фарид принес.

– Что решил отметить? – поинтересовался он безразлично.

– Скорый выход. Завтра часа в два дня. Оценил силищу?

– Да-а, впечатляет, – ответил узбек, раздувая ноздри. Он чувствовал ману как запах. Какой именно – не уточнял. – Наверху ждут не дождутся.

– Ну, недолго осталось. Выпьешь?

– Давай, – согласился он. Посидел недолго, заторопился и ушел.

После вина мое настроение поднялось совсем до небес. Я пел фальшивым голосом, приплясывал, не отходя от куба. Операторы небось ржали от души. И пусть. Все должны радоваться: сегодня День рождения Земной Магии!

Утром, после завтрака, вежливо прокряхтела Крася:

«Вчера я с твоим компом соединилась, руны по инету искала, а сегодня продолжила поиски других рун…»

«Похвально», – перебил я ее.

«Такое дело… – продолжила она. – Много текстов и роликов нашла о «серых». Посмотри выжимки, странно все это».

«Включай, любопытно». – И перед внутренним взором развернулась картинка.

Через пять минут я забыл слово «любопытно». В мире творилось черт знает что. Пять дней назад все «серые» во всем мире сдались властям и покаялись! С такой толпой заключенных не знают, что делать. Наш патриарх мягко отсоветовал сжигать «серых» в храмах, которые должны оставаться местом покаяния, а не однозначной казни. Но сразу предупредил, что это только «совет», что окончательное решение этого вопроса требует созыва Вселенского собора, и желательно совместного, с представителями других конфессий, в храмах которых происходит то же, что и в православных; мол, такое явное проявление божественной воли, которое не встречалось «со времен Спасителя», игнорировать нельзя. Выступили и многие другие религиозные лидеры с похожими заявлениями. Толпы родных осаждали тюрьмы, в Европе и обеих Америках шли массовые демонстрации с прямо противоположными лозунгами: «за» или «против» сектантов, им не давала схлестнуться полиция, и делала это с большим трудом. Под этот шумок начались погромы. Совбез ОНН ничего не постановил, собирается ассамблея, но и там вряд ли что решится. Наконец нашел то, что меня больше всего тревожило, и у меня чуть отлегло от сердца: все «серые» лишились колдовской силы.

У всех сразу это может быть только после вмешательства того бога, кто эту силу Смерти «активировал». Я его не изгонял, значит… ушел? Но зачем? Испугался арестов своих почитателей? Чушь! А почему мне ничего не сказали?!

Рука непроизвольно потянулась к телефонной трубке, но я ее отдернул.

Ага… по времени получается, что покаяние «серых» произошло на следующий день после последнего свидания с Розой, дальше стал приходить Фарид. Совпадение? Вряд ли. Ну-ка…

Нырнул в астрал и прошел по метке Розы.

Девушка красилась перед зеркалом, от нее пахло легкими духами. Быстро она впитала «большую» цивилизацию. Прошелся по комнатам – гостиничный номер. Точно в командировке. За окном типичные многоэтажки, какой именно город – непонятно. Вывеску отеля «приблизить» не получилось, слишком далеко от самой Розы, но взгляд упал на газету: «МК в Питере» – ясно, отослали подальше. Зина! Надо к ней. Внезапно засосало под ложечкой.

Только выскочил из астрала, как «затылком», магическим зрением увидел входящего Фарида, который сверкал амулетом.

– Опять в облаках витаешь! – позвал меня его голос.

Обернувшись, увидел, что в руках у него натуральная плетеная корзинка с бутылкой вина и фруктами.

– Работаю! – шутливо ответил я, напуская на себя важный вид.

Моя аура показала полную невозмутимость вместе с нетерпением выйти отсюда. Научил же Фарида читать ложь! На свою голову. Приходится представление разыгрывать.

– Знаю, как ты работаешь, – проворчал он не менее шутливо и, подойдя ко мне, предваряя вопросы, вручил с пояснением: – Это тебе лично от начальника за успешную работу. Я, извини, тороплюсь. Когда планируешь отсюда?

– В два дня, как и говорил, через три часа. А что?

– Да ничего, мы с ребятами приготовили тебе отличную встречу! Ждем с нетерпением! – сказал не моргнув глазом, и ведь по ауре не соврал!

«Только ребята не те, и нетерпение – со злорадством, и амулет с «серостью», – прокомментировала Фиона.

– А что у тебя за амулет? – спросил у Фарида.

– Да так, почти трофей. Выйдешь – покажу. Мне правда некогда, – бросил, направляясь к выходу из комнаты, к массивной сейфовой двери поторапливаясь.

Как он меня испугался! Не Фиона распознала, а я сам по ауре наконец-то разглядел. Неспроста… Чувство опасности взревело – и время замедлилось.

В дверной проем медленно влетел стеклянный… нет, хрустальный шар, пропитанный «серой» силой, с ярким серым плетением внутри. Дверь поползла закрываться. Вскакивая на ноги, я «подстелил» под место падения шара мягкую «воздушную подушку». Не помогло, шар разлетелся осколками. Они медленно планировали в стороны, а заклинание быстро даже для «ускорения» – значит, практически мгновенно – окружило меня густым плотным туманом грязно-серого цвета. Он состоял из множества микроплетений из «серости» с примесью фиолетового Разума. Мое мгновенно возникшее «зеркало» исправно их рушило, переводя в чистую силу, но откуда-то взявшийся ядовитый газ (не из плетений – из молекул) легко проникал через пленку.

«Не дыши и закрой глаза!» – прокричала Голуба.

Я послушно выполнил этот приказ и создал вихревой поток воздуха, направив его вокруг себя и дальше в вытяжку, которая, слава богу, оказалась не перекрытой.

Все плетения были разрушены, «зеркало» за ненадобностью отключено, а я все не дышал. Вокруг гулял свежий ветер, а мне не хватало воздуха. В закрытых глазах забегали пятна темноты, когда раздалась долгожданная команда Голубы:

«Отбой газовой атаки! – и с облегчением продолжила: – Дыши глубже, воздух безопасен».

Я жадно втянул в себя воздух, пахнущий бетонной и угольной пылью.

«Все, козлы: вы у меня допрыгались», – мысленно погрозил неизвестно кому.

Почему неизвестно? Всем, всей долбаной ФСБ! Что им надо? Я давал все, что мог, все, что им нужно! Ну… погодите.

Громкая связь в помещении, как оказалось, исправно работала, но перед этим услышал высказывание Сини:

«Газ был усыпляющим, очень мощным, я бы не успела справиться с засыпанием. Но разбудила бы тебя сразу, как только он развеется. Бестолковая затея. Разве что в противогазах за тобой бы явились, и то надо было бы поискать начинку – уголь такую гадость не поглощает».

– А теперь поговорим серьезно, Игорь Михайлович, или как вас там, – голос из громкоговорителя гулко гремел. Мне пришлось понизить чувствительность барабанных перепонок. – Разберите мою посылку и возьмите подарок.

Под яблоками с апельсинами оказался ошейник моего производства, завернутый в мой же чехол из сукна с блокировкой излучения.

– Спасибо большое, Александр Сергеевич, мне как раз его не хватало! – поблагодарил я начальника.

– Подполковник Шувалов смещен с руководства проектом, теперь его возглавляю я – капитан Лесков.

– А имя-отчество?

– После узнаете; наденьте амулет.

– А если не надену, а поднимусь и уши вам надеру? – Я специально смотрел в сторону громкоговорителя, хотя прекрасно знал, где находятся видеокамеры, целых три штуки.

– Послушайте предупреждение, – надменно ответил капитан.

– Егор, ты меня слышишь?! – Зина произнесла это с тревожной надеждой и не орала, а практически шептала.

– Слышу, Зиночка! Ты потерпи, пожалуйста, я скоро приду. – Сердце будто в тиски зажали, и поднялась волна злости. Ну почему всем так неймется ее похищать?! – Ты где? – спросил как можно спокойнее.

– Мне страшно, Егорушка, – усиленный пещерным эхом надрывный шепот хрипел. – Очень страшно, – пошелестела, шмыгнув носом. – Я боюсь пошевелиться. Арбалетная стрела, та, из урочища, которую мы с Розой из тебя вынули, смотрит мне в грудь. Чуть шевельнусь, и она выстрелит. В упор. Мамочка… я хочу сказать, что… – но ее выключили.

– У нее была хорошая защита, но, как видите… – сказал капитан с нотками превосходства.

– Пока только слышу, – пробормотал я, унимая в душе бурю. – Зачем это все, капитан? Я и так делал все, что мог, а с ошейником я стану бесполезен!

– А у меня и у руководства есть в этом большие сомнения. В крайнем случае станете живой электростанцией, вы и в ошейнике прекрасно проводите ток, – заявил он самодовольным тоном.

Как таких тупых в органах держат? Еще и к руководству подпускают.

– Значит, так, – повысил голос мой новый начальник. – Мы отключаем подачу воздуха. Это хранилище – сейф. Как только потеряете сознание, зайдем сами. Ты не помрешь, ты живучий, – произнес он с внезапной злостью. – Вздумаешь ломиться к нам – твоя любовница умрет.

– А ты не боишься, что я прямо отсюда убегу к себе? Или того, что у меня под боком куча силы. На полгорода хватит, – произнес я с шипящей ненавистью.

– К себе не убежишь, ты только из Эвенкии можешь туда попасть, и город не взорвешь – ты не самоубийца, и любовницу ни за что не убьешь, – ответил капитан пренебрежительно-насмешливо и добавил с сарказмом: – Ты – хороший герой, чужие жизни пожалеешь.

– Дай подумать, капитан! – раздраженно сказал я, беря себя в руки. – «С чего это он так уверен в Эвенкии? Я из любого места могу, даже отсюда…» – усмехнулся, размышляя, как попасть к Зине. Ее надо спасать в первую очередь.

– Думай. Воздух отключен. У тебя полно времени! Целых несколько часов, в зависимости от объема легких. Но мой тебе совет, – голос стал доверительным – надень ошейник сразу. Зине трудно долго не шевелиться, не дай бог дернется! Она такая нервная. Но что взять с беременных? – сказал со вздохом, с издевательским сочувствием, словно не он держал ее под прицелом, а какой-то абстрактный злодей, и я почувствовал, что он внимательно наблюдает за моей реакцией.

С огромным трудом мне удалось остаться невозмутимым. Неужели опять?!

«Спокойно, Егор, – сказала Синя чуть ли не приказным тоном. – Десять дней назад плода не было, значит, местные видящие совсем недавно заметили, ты же сам их учил».

«Но я же…»

«Последний месяц никаких усилий по предохранению не предпринимал и мне не наказывал».

Слава богу, не «провидение»! В Эгноре Лиза забеременела, несмотря на все мыслимые предосторожности, и как раз перед главной схваткой с Вартарааром. Вернее, мы тогда думали, что пойдем всего лишь на убийство царя Батвии, а оказалось… Но что делать?!