Глава 16

Мы шли быстрым темпом. Девушке я объяснил, что пришлось потратить немного жизни для борьбы со злыми духами, но теперь надо идти выручать жену.

– Не надо было оставлять ее одну, – Роза покачала головой. – Совсем вы, русские, своих жен распустили, силой надо было в вертолет тащить.

В этом я был с ней полностью согласен.

Погода была не по-осеннему теплой. Шумно пели разноголосые птицы, свистели рябчики. Они чуть ли не из-под ног взлетали, громко хлопая крыльями и недовольно фыркая. Мошкары почти не было. Рай для охотников.

Вдруг сигналка, которую я раскинул, не пожалев маны, показала три знакомых ауры, быстро двигающихся следом за нами.

– Стой, Роза, отдохнем пару минут. – Девушка посмотрела на меня удивленно. – Скоро гости появятся, – предупредил я. – Ты посиди пока рядом.

Спустя минуту я сильнее надвинул капюшон и крикнул, подняв руки:

– Андрей, Сергей, Паша! Выходите, я не вооружен. Есть разговор.

Три уголовника осторожно вышли из-за деревьев. Дюша и Корпус – с ножами, Паша держал в руке пистолет.

– Какой глазастый мусорок, – язвительно заметил Паша. – А не боишься, что глазоньки твои любопытные на перышках повиснут… – и затих, оплетенный фиолетовой сетью. Замерли и его дружки.

– Значит, так, граждане бандиты, мне ваши делишки по барабану, у меня своих дел полно. Я здесь по поводу пропажи людей. Роза – проводник в Ямбурское урочище, слышали о таком?

– Да, – заторможенно кивнул Паша. – Там чертовщина творится. Розочка, я надеюсь на тебя, слышишь? Не трепись, целее будешь. – Это Фиона чуть ослабила давление.

– Она молчунья, ты же знаешь, – ответил я за нее. – Эту туристическую лавочку собрались прикрыть. Я приехал разобраться. Разберусь – все останется по-прежнему. Не нравятся кое-кому наверху пропажи людей, и не абы каких. Грешат на уголовников. Ты понял меня, Паша?

– Понять-то понял… – сказал и замолчал.

– А дальше? – надавил я. Фиона усилила нажим.

– И поверил.

– Я бы еще помощь от тебя принял.

– Это какую? – удивился Паша.

Дюша с Корпусом тоже переглянулись.

– Пушку мне свою оставь. Я верну.

Паша на секунду замер и неожиданно для своих выщелкнул обойму, передернул затвор и бросил пистолет на землю.

– Пошли, братва, – позвал дружков и первый пошел восвояси. Через пару шагов обернулся. – Удачи тебе. Не знаю, кто ты, но не мент – точно. – И это при том, что Фиона практически прекратила воздействие.

– В чем дело, Паша! – послышался возмущенный крик Дюши.

– А в том, что прав оказался Корпус… – Голоса затихли.

Я собрал оружие. Не поленился и нашел патрон из ствола. Стандартный ПМ со спиленным номером. Мы продолжили движение.

– Ты – большой шаман, – нарушила молчание Роза. Она произнесла это не как имя, а как похвалу.

– В смысле?

– Ты много сил до этого потратил, но и сейчас от тебя сила исходила, я чувствовала.

– Дай бог, чтобы ее хватило! Вытащи колбасу, на ходу пожую, некогда останавливаться.

На первый привал остановились на закате. На севере он долгий, нежный, почти незаметный, плавно переходящий в сумерки. Роза тяжело дышала, и я влил ей силу Жизни. Она удивленно прислушалась к самочувствию и посмотрела на меня еще более уважительно. Показала направление к урочищу, и я вылетел свободным сознанием.

Четыре знакомых ауры я заметил километрах в пятнадцати от нас. Они мерно топали в сторону урочища. Таким темпом к темноте успеют, а там… я сжал зубы и снизился. Теперь последним шел Костя, и он же нес снятый с Зины рюкзак. Она, бедная, шаталась пуще прежнего, буквально висела на руке Тимофея. Вот они, явные следы «черноты»… тьфу, здесь уместнее говорить «серости». Если бы не снял слепок с алтаря, не заметил бы. Я и не видел. Жаль, что они мне после похода на кладбище не попались. Вот ведь скотство… Только через аурные метки вскользь последил. О! Рудик достал уоки-токи, значит, до места близко. Интересно, они сразу резать начнут или повременят? Молодец я, зазря не психую. Ага, фиолетово-серая ниточка к Зине тянется от… На поясе Тимохи висел холщовый мешочек. Из него полыхало серой силой Смерти и фиолетовым Разумом. Заглянул внутрь. Брошь. Черный камень в серебряной оправе. Тонкая и явно старинная работа. В камне искусное двустихийное плетение. М-да, еще одна древность. А где волшебный сундучок? Он оказался в рюкзаке Кости. Старинная деревянная шкатулка с маскирующим плетением. Она была лишь немногим меньше первой, что с жезлом. Внутри два странных прибора из техномагического обихода, финка с серым плетением, кривой жертвенный нож без плетения, но пропитанный силой, и три наконечника от стрел! Явно современные, но со встроенным заклинанием. Они-то зачем? Есть огнестрельное оружие. У Кости пистолет и у Тимохи с Рудиком по карабину. Что еще… у каждого на груди по одному амулету, наполненному силой Смерти. Все. Да, Зинины амулеты, слава богу, лежали у нее в кармане.

Поднялся выше и пролетел вперед. Вот оно, Ямбурское урочище, в часе ходьбы от троицы «серых» с моей Зиной. Кругом сопки, покрытые лесом, и вдруг – три из них были будто срезаны вертикальным ножом. Чистые скалы. У их подножия – каменистая долинка с пробегающей по ней извилистой речкой. Алтарный камень в центре. Большой валун с нарисованной на нем знакомой пентаграммой. Его переполняла сила. Рядом с жертвенником в голове пентаграммы стояла сложенная из камней небольшая четырехгранная пирамида. От нее во все стороны тянулись нити, из которых по периметру сплеталось охранное заклинание. Оно и закрывало урочище, отпугивало любопытных.

На берегу речки стояли палатки, в которых находились люди. Я увидел четыре ауры, но подробно не разбирался, время было дорого. Вернулся в тело и сразу прошел в метку Кости. Повезло, «серые» беседовали о времени жертвоприношения.

– …спать охота, – зевая, закончил говорить Тимоха.

– Успеем выспаться до рассвета, – успокоил его Костя.

– Константин Александрович, а почему обязательно на рассвете? – спросил Рудик.

– Ты еще молод, Рудик, и многого не знаешь. А почему не учишь? Ну-ка, сам ответь на свой вопрос.

– Константин Александрович, не могу я понять! – отчаянно выкрикнул «молодой».

– Как технику с колдовством соединять, ты мастер, а элементарных вещей понять не можешь! Тимофей, объясни молодому.

– Дело в том, что душа человека с рассветом просыпается, – с легкой иронией начал говорить Тимоха. – И не важно, спал ты или нет. Прана подпитывается лучами солнца, раскрывается и становится гораздо сильнее и слаще. Пасмурно или нет – не имеет значения. Метафизика – это тебе не твои электроны. А сейчас мы вдобавок имеем женщину с идущими месячными. Это вообще конфетка! Зачем портить себе и богам удовольствие?

Зарычав, я покинул астрал. Ну, суки! И внезапно поймал себя на мысли: дежавю. Снова алтарь, снова «черные», вернее – «серые», снова тупая злость. А чем это закончилось в руинах? Меня самого чуть в жертву не принесли, я себя переоценил. Все, хватит. Теперь буду вдвойне осторожен, на рожон не полезу.

– Отдохнули и двинули, – скомандовал я Розе.

– Стемнеет скоро, как по темноте пойдем?

– Я поведу. Мне не важно, день или ночь. А маршрут у меня уже здесь, – постучал пальцем по виску. – Пошли.

– Идем, Великий Белый шаман. – Девушка решительно встала.

Я поморщился. В руинах друзья тоже в меня верили, а я надежд не оправдал.

«Теперь у тебя есть горький опыт, ты не станешь рисковать. Я очень на это надеюсь», – сказала Фиона с многозначительным намеком.

Я не ответил.

До границы урочища мы добирались более пяти часов. Стояла ясная холодная ночь. Роза падала от изнеможения, держалась исключительно на моей силе Жизни. А перед охранным контуром к усталости добавился немотивированный страх. Моя «пелена разума» включилась сама (точнее, «девочки» создали, как только обнаружили угрозу), на Розу пришлось ее набросить.

– Отдыхаем, едим – и я пошел, – сказал я девушке.

– Куда пошел? А я? – обиделась Роза, дышавшая как загнанная лошадь.

– Ты подождешь меня здесь, спрячешься где-нибудь. Они тебя не найдут, гарантирую.

– Но… тебе нужна помощь!

– Я справлюсь, не переживай. Ты будешь мне обузой. – Разговаривая, я в две ветки вставил два заклинания: «щит жизни» и «пелену разума», потом завернул их в носовой платок и наложил на него маскировочный модуль. – Держи этот сверток при себе: поможет в случае чего. Действует примерно сутки. Помолчи, – прервал ее возражения и накинул на девушку «скрытку». Это заклинания из стихии Жизни для сокрытия ауры.

– Все, я отдыхаю. – Закончил с Розой и накинулся на еду, одновременно втягивая в ауру ману, к сожалению, только Жизни и Разума. Фиона с Синей тоже заряжались.

Спустя час я был готов. «С Богом», – подумал, мысленно сплевывая через левое плечо, и вылетел свободным сознанием.

Четыре палатки. Две китайские камуфлированные двуспалки и две четырехместные. Неподалеку обложенный камнями потухший очаг, деревянный стол и лавки под камуфлированным тентом. Обжитой лагерь, давно и надолго устроились, сволочи. Двое часовых. Один на противоположном берегу, второй на этом, перед тропинкой в лагерь. Оба были вооружены автоматами и сидели на открытых местах – скрытно не подберешься. Правда, они беззаботно дрыхли. Но меня смущали странные амулеты, наполненные стихией Смерти. Зина спала рядом с алтарем, сидя на корточках. Она по-прежнему была окутана серо-фиолетовой сетью. Нить от нее тянулась в ближайшую двуспальную палатку. В ней спали Тимофей с Рудольфом. Костя нашелся в большой палатке и тоже спал, вместе с неизвестным мужиком. Не в обнимку, в разных углах палатки. Судя по насыщенно-серой ауре, мужик являлся главным жрецом. Во второй четырехместке спали еще трое, в двуспалке – склад продуктов и всякой утвари. Там же в отдельном ящике нашлись обычные на вид небольшие камни с тонким рисунком внутри каждого – души жертв. Меня передернуло от омерзения. Имелся еще один автомат, два карабина и пистолет в палатке «охраны», у Тимохи и Рудика – карабины, у Кости – пистолет. Вот и все оружие. Вызвали недоумение два арбалета в «командирской» палатке, с болтами, наконечники которых были наполнены силой Смерти и замысловатым плетением, как у тех, в шкатулке… Да это они и есть! Оперативно поставили, поостеречься надо.

Внимательно осмотрел пути подхода-отхода и вернулся в тело. До рассвета оставалось чуть больше двух часов, так что пора. План, несмотря на острое желание освободить заточенные души, решил не менять. Надо реально смотреть на собственные силы.

– Роза, спрячься за теми кустами, – скомандовал, указывая на едва видимые в свете звезд контуры. – Жди меня с час после рассвета, если не появлюсь – возвращайся одна. В урочище не лезь!

– Белый шаман, а как же ты?!

– Я же сказал – ты мне не поможешь! А себя загубишь. Лучше передашь своим шаманам, что в урочище живут шестеро «забирающих души». Они вооружены. Пускай охотники отстреливают их издалека, а шаманы должны прикрыть стрелков от страха. Если этого не смогут, то грош им цена. Да, зимой они здесь не живут. Поняла?

– Я поняла, Егор, – Роза впервые назвала меня по имени. – Да помогут тебе духи предков, – после этих слов собрала наши вещи и побрела прятаться.

Я подошел к границе. Активное плетение имело вид серого забора из рыболовецкой сети. Накинул на себя «скрытку». Осторожно приблизил к «охранке» руку – ноль реакции, просунул дальше – ничего. Решительно шагнул сквозь нее. Тишина, всплесков нет. Глубоко вдохнул-выдохнул и ступил на тропу спуска в это мини-ущелье.

При помощи ночного зрения видел почти так же, как днем. Опыт скрытного перемещения по пересеченной лесистой местности у меня имелся. Далеко не егерь, но с задачей не шуметь в ночной тиши справился. Она сама естественно прерывалась редким воем далеких волков, уханьем филина и другими непонятными ночными звуками – все доносились из-за пределов урочища.

Часовой не проснулся. Теперь не проснется никогда. Громкий хруст ломающихся шейных позвонков, казалось, разбудит всех, но обошлось. Я подержал дергающееся тело за свернутую голову, внимательно огляделся и тихо положил его на землю. Защитный амулет, если это был он, на скрытую ауру не среагировал. Спрятал свой пистолет в карман и снял с убитого автомат. Магазин был, к сожалению, один. Через страшно скрипящий мостик из самодельного теса подобрался ко второму охраннику, замирая после каждого шага. Он, похоже, все-таки проснулся, но отреагировать не успел. Раздался еще один хруст свернутой шеи, и я надолго застыл, прислушиваясь к обстановке в лагере. Пошевелился только после возобновления всех храпов. Осторожно пробрался через мостик-лаги – и вот я с двумя автоматами около Зины. С момента пересечения границы прошло полчаса – непозволительно много!

Сеть вокруг головы девушки была сложной, многоуровневой. Конечно, если бы позволяло время, то можно было бы распутать ее без вреда для здоровья. А если просто оборвать управляющую нить, то Зина, как минимум, получит шок и потеряет сознание, как максимум – сойдет с ума, но это маловероятно, и рискнуть можно, но… основная проблема в амулете, вернее, в его хозяине. Он обязательно почувствует, проснется и… станет шумно. А я планировал просто забрать Зину, без подвигов. Меня сильно смутили защитные амулеты, которые, слава богу, на «скрытку» рассчитаны не были. Что ж, придется и дальше поработать «ниндзей». Спасибо Рону, опытнейшему лазутчику, за науку. Да я и сам за время бурной эгнорской жизни с войной и тайными операциями кое-чему научился.

Двухместная палатка оказалась очень тесной. Пришлось оставить автоматы на пороге и втискиваться, стараясь не наступить на руки-ноги. Тимофей что-то почувствовал и перестал храпеть. Пришлось поторопиться и вместо тихого сворачивания головы ударить охотничьим ножом в сердце. Коротко, без замаха. И сразу прикрыть ему рот. К сожалению, он долго дергался и разбудил-таки Рудика, который неприлично быстро сообразил, что к чему.

– А-а-а! – в страхе заорал он и потянулся к карабину.

Удар вересовского ножа скользнул по защите. Вот и проверка «серого» амулета. Хорошим оказался, на настороженность хозяина среагировал, да и удар наносился с большого расстояния. Все, маскировка больше не нужна – мана потревожена, и я бросил в Рудика «ловчую сеть» второго уровня – защита слетела… но мгновенно возникла новая! Я не стал больше атаковать заклинаниями. Включив свой «щит жизни», я тупо продавил серую пленку, возникшую вокруг противника, и перерезал Рудику горло. Эта схватка длилась не более трех секунд, а спустя еще две я, вылетев рыбкой из палатки, стоял у порога и опустошал магазин автомата.

Я стрелял по палаткам, чередуя очереди, с командирской на охранную. Грохот выстрелов возвращался усиленным эхом, рвал предрассветную тишину. В перерывах между очередями раздавались крики и стоны. Сменил пустой автомат на заряженный и замер, прислушиваясь.

Обе палатки завалились. В правой, с тремя «серыми», заметное шевеление и стоны. Выпорхнула одна душа. Кстати, души первых четырех «серых» я тоже видел – совсем недавно ушла Рудикова. Левая, командирская палатка лежала без движения, одной бесформенной кучей.

Не выпуская груды тряпок из виду, подошел к лежащей на земле Зине. Она была без сознания. Заклинание, как я и ожидал, исчезло со смертью владельца амулета – для того я и лез в палатку. Влил в Зину силу Жизни и почувствовал опустошение собственной ауры. Приводить девушку в чувство пока не стал. Придется сначала разобраться с остальными. Непросто будет. Амулеты мощные, пули отводят и «ловчую сеть» второго уровня не пропускают. Жаль, ничего другого атакующего из стихии Жизни не знаю, да и маны осталось катастрофически мало.

«Да вылези кто-нибудь, наконец! Эх, мне бы мою саблю! Черт, охотничий нож в палатке забыл, а вересовским резать вслепую, через ткань палатки – несерьезно». Я рассуждал об этом и о многом другом, медленно двигаясь к палатке охраны.

В ней двое живых с автоматом и карабинами, не считая пистолета. Под завалом у Кости имеется еще один и там же два любопытных арбалета. И мужик, пропитанный силой, в придачу. Но сначала надо нейтрализовать автомат, целый рожок я отвести не смогу, силы не хватит.

– Сдаемся, – закричали из палатки, – не стреляйте! – активное шевеление и вой раненого вперемежку с руганью.

Я промолчал и опустился на одно колено. Разрывая ткань, из палатки показался полуголый человек в теплой фуфайке. Одну руку держал поднятой, второй зажимал кровоточащий бок. Я нажал на курок. Только пятая пуля не отклонилась и проделала аккуратную дырочку в переносице. Целился я в корпус, но «калаш» задрался. Удачно получилось. Мужик рухнул, но чувство опасности взвыло. Я перекатился в сторону, а в место, где я недавно сидел, зацокали пули. Пришлось перемещаться дальше и дальше, пока не обогнул спрятавшегося за трупом товарища «серого». Его защиту пробили последние пули из длинной очереди, и мой автомат заглох. «Серый», видимо, не обладал ночным зрением, поэтому продолжал палить в то место, откуда увидел вспышки выстрелов, а перевести огонь не успел.

Не зря в магическом мире нет огнестрельного оружия, не эффективно оно. В наконечник стрелы или арбалетного болта можно впихнуть заклинание и напитать силой, а в пулю… в принципе можно, но замучаешься в каждую, это же ручная работа. Кроме меня, конечно, – я штамп создал, но я – исключение. Наконечники опять-таки можно извлечь, далеко не улетят, а пулю где найдешь? Слишком дорого выходит. Да и порох – вещество крайне ненадежное, при необходимости можно разработать много способов его дистанционного воспламенения.

Это я от нервов так рассуждаю. Застыла поваленная палатка с Костей внутри, не слыхать их и не видать шевелений, будто они там померли. Подходить боязно. Я уже минут пять лежу за трупами, положив на последнего убиенного карабин. Отыскал-таки, нашарил. Старый СКС со спиленным штыком. Ни разу не стрелял из такого. А ну-ка… пуля впилась в нагромождение, бывшее когда-то палаткой, полыхнуло серым – и все. Снова тишь да гладь. У них-то время не ограничено, а вот мне пора убираться. С другой стороны, оставлять их за спиной, когда я с Зиной на руках… это пат. Надо девушку срочно на ноги ставить и валить отсюда. Осторожно попятился назад.

Костя злился на себя, на глупого мента и на весь мир. Они с Василием, бывшим эвенкийским шаманом, а ныне главным жрецом Апопа алтаря Равновеликих Богов оказались под завалившейся палаткой. Один напавший, странный мент, убил всю жертвенную пятерку (команду, необходимую для правильного совершения ритуала) и гостей, его «подчиненных» – начинающих колдунов Тимофея и Рудика. Костя почувствовал их смерть, и ему стало больно. Особенно жаль Рудольфа, который подавал большие надежды. В его руках техника будто сама собой скрещивалась с колдовством. Невольно всплыли воспоминания, как они чуть не погибли при открытии портала Равновеликим Богам. Проклятый жезл выпил их жизни, они постарели тогда лет на десять. Потом, конечно, вернули все сторицей, но неприятный осадок остался. Рудик после этого взялся обезопасить использование портала и сделал это всего за полгода.

Костя с Тимохой глядели на странную смесь древности и современности с удивлением.

– Я использовал силы Жизни, Разума и Смерти, – объяснял им гордый своей работой Рудик. – Приглядитесь. Очень мелко, но увидеть можно. Я, оказывается, могу увеличивать рисунок, сам не пойму за счет чего. Смотрите, очень похоже на ауру жреца. А вот эти катушечки – мое ноу-хау! – Рудик приплясывал от радости. – Сигналы в определенной комбинации активируют ауру! А после снимают показания работы жезла. Все выносится на экран. Наши придурки-пространственники увидят пробой между мирами, довольными будут, как коты после валерьянки, и смотреть на нас станут с уважением, а то косятся все время.

– Косятся, – зло повторил Тимоха. – Разрешили бы вы их подчинить, Константин Александрович!

Костя еле заметно поморщился. Ничего, скоро придет время, когда его станут называть как минимум господином, в том числе и «коллеги».

– Нет. Мы используем их втемную, пусть так и останется. Небольшого воздействия хватает, а с этим «прибором» они сами начнут нам в рот смотреть, поверьте мне на слово. Подчинишь – поменяется характер. Зачем нам лишнее внимание? Рудик, следующая жертва полностью твоя, заслужил.

– Спасибо, Константин Александрович!

Своего отца Костя не помнил, он ушел сразу после Костиного рождения. Мать не кормила его баснями про летчика. Она вообще никакими баснями его не кормила, она пила. Отчимы менялись как перчатки. Такие же алкоголики, как и мать. Мальчик возненавидел пьянство. Не ударился во все тяжкие, как большинство его сверстников из таких же семей, а, наоборот, ударился в учебу. Пропадал в школе, просиживал в библиотеках. Там он погружался в свой выдуманный мир, где царила справедливость, и вершил ее он. Но библиотека обязательно закрывалась, и мальчику приходилось возвращаться в ненавистный голодный дом. Небогатые библиотекарши подкармливали его, и это было унизительно.

В подростковом возрасте Костя увлекся историей Древнего мира. Сильно поразила его мифология египтян, красивая и загадочная, особенно «Книга мертвых». Перечитал всю доступную литературу, самостоятельно изучил иероглифы, выучил наизусть все доступные тексты молитв всем божествам и читал их в уме чуть ли не постоянно. Путешествие к пирамидам стала его идеей-фикс. Тогда, в шестидесятые, это было почти несбыточной мечтой.

Однажды, вернувшись домой, Костик застал мать сильно избитой.

– Сыночек, – пьяным голосом пожаловалась ему мать, – он грозится меня убить. Приревновал, скотина пьяная! Вон, лежит, дрыхнет. Ну, я ему! – с этими словами попыталась подняться, но упала, схватившись за живот. – Убью! – прорычала в пьяной истерике и затихла. Уснула на полу, рядом с пустой бутылкой из-под портвейна.

Этот «отчим» отличался скверным характером. Он неоднократно избивал мать да и на Костю смел поднимать руку. Пасынок терпел. Лишь бы мать была счастлива, своим, пьяным, опустившимся счастьем. Но в тот день Костик не выдержал. Кровь ударила юноше в голову. Не помня себя, он схватил кухонный нож и вонзил его в сердце спящего мужчины.

Нож вошел удивительно легко, словно не в грудь человека, а в масло воткнулся. Дальнейшие ощущения описать невозможно. Блаженство, полет к небесам, оргазм – все вместе и очень долго. Костя очнулся на полу рядом с диваном, на котором лежал труп старика с торчащим из тела кухонным ножом. Настроение было отличное, сил столько, что, казалось, можно горы двигать, если возникнет необходимость. Дождался ночи, завернул тело в простыню и спокойно, играючи вынес его укромными переулками к реке и сбросил в воду. Удивительно, но крови не пролилось ни капли!

Угрызений совести Костя не испытал. Он, наоборот, посчитал убийство актом справедливости и был страшно горд, что совершил его он, никому не известный юноша-отличник, как водится – очкарик. Вернулся домой и лег спать на тот же диван, ставший алтарем. Это дополнительно грело душу.

Ночью к нему явились египетские боги. Пятеро, имеющие непосредственное отношение к смерти. Главным был змей Апоп.

Со следующего дня началась новая жизнь будущего верховного жреца Апопа. Так ему сказал сам змей. Юноша поступил на исторический факультет, стал археологом, объездил полмира. Под воздействием силы чиновники легко подписывали любые бумаги, поэтому проблем с выездом из страны для участия в экспедициях у Костика не было, как не было и проблем с финансированием. Боги указывали ему, где и как искать нужные артефакты, как правильно совершать ритуалы и многое другое. Свели его с другими жрецами, и каждый мнил себя Верховным. Но Костя верил в то, что он – единственный. Правдиво говорить о снах с «коллегами» было не принято. Конечно, он подозревал, что боги могут каждому своему жрецу обещать первенство, и считал это справедливым, нужным для здоровой конкуренции, ведь все колдуны жутко честолюбивы.

В девяностые началось раздолье. Сами собой возникали разные секты, в том числе и сатанинские. Из них Костя и стал вербовать адептов. После первой же жертвы, перешагнув через совесть, все участники ритуала становились ревностными почитателями Истинных Равновеликих Богов. Еще бы.

Во-первых, сила. Она была реальной, видимой, осязаемой. Адепты сразу начинали видеть ауры и многие другие «потусторонние» вещи. Впоследствии дар можно было развить и научиться подчинять людей, убивать или лечить. Продлять свою жизнь, защищаться от пуль и делать многие другие невероятные вещи. Одним словом, стать колдуном. Служители египетских богов почему-то предпочитали называть себя так, а не магами или волшебниками.

Во-вторых, ни с чем не сравнимый кайф во время жертвоприношения.

В-третьих, ощущение собственного могущества, сладкое чувство тайной власти над окружающими. Если у кого и оставались моральные запреты, то они быстро стирались.

И вот, года три назад, боги впервые потребовали передать им души. Объяснили, как сохранить их во время жертвоприношения, как и где переправить. Про то, что жезл «сосет» силы, то ли забыли предупредить, то ли не посчитали нужным – если ты слаб, то не годишься на роль Верховного жреца. За полгода собрали необходимое количество душ, попытались переправить – и чуть не погибли. И лишь два года назад, благодаря Рудику, дело пошло. И не только у «жертвенных пятерок» Кости, но и у других. Заметно возросла сила адептов, повысилось качество амулетов, усилились немногочисленные Истинные алтари. День, когда боги, или все-таки демоны – Костя всегда путался, спустятся в наш несовершенный мир, неумолимо приближался. И тогда…

Константин Александрович и желал, и боялся появления хозяев. А ну как не он станет Верховным? А если сам в чем-то провинился? Тогда – под нож! Сила почитателей Апопа была самая «сладкая», в этом он убедился лично, когда принес в жертву провинившегося младшего жреца. На втором месте стояли беременные женщины, на третьем – женщины во время месячных. Дети, вопреки представлениям европейских сатанистов, стояли на последнем месте. Их души, не успевшие вобрать в себя силы мира, были самыми слабыми.

Лежа под завалившимся тентом, Костя жалел, что пошел на поводу у Рудика с Тимохой. Видел же, что мент необычный, но не удержался – его жена просто сочилась сладостью. Подвела самоуверенность. Привыкли, что милиция всегда перед колдунами на коленях стояла. Стоит только пожелать, укоризненно покачать пальчиком – дело закрыто. А сколько он встречал людей с такой же богатой аурой, как у Егора? Никто из них не умел пользоваться силой, и этот, похоже, не умел, ни разу не видел от него узоров. Ошибся Верховный жрец, этот хитрый длинноволосый парень скрывал умения. Даже не парень, а солидный мужик, судя по изменившейся ауре. Или он жизнь на силу обменял? Тогда мент еще опасней. Ничего, есть у них с Васей туз в рукаве…

Я уже подкрадывался к Зине, когда чувство опасности снова взвыло. Провалился в ускорение и сразу услышал скороговорку Фионы:

«У тебя пара секунд, дольше не продержу!»

До последних живых «серых» было метров десять. С мыслью «Зачем отходил?!» – бросился вперед. Они появились вдруг, как из-под земли. Не медленно поднялись, а именно возникли. Возникли – это, конечно, преувеличение, быстро вскочили сквозь медленно оседающую ткань, нисколько не уступая мне в скорости. Я как раз оттолкнулся в прыжок.

Костя и незнакомый эвенк держали в руках арбалеты. Болты сорвались почти одновременно. Не думая, я вбухал остатки своей «жизненной энергии» в создание двустихийного водо-воздушного «диска». Для запуска плетения маны хватило, но ускорение кончилось на пике прыжка. Теперь не увернуться.

Один болт промазал, второй, не обратив внимания на «щит жизни», пробил живот насквозь и наконечником вышел из спины. Я этого не почувствовал, как не увидел и разрезанных «диском» серых. Они пытались увернуться, но заклинание и было на это рассчитано. Для того оно и создавалось нами (мной и Агнаром), чтобы вырезать именно магов, невзирая на попытки скрыться или защититься.

Последнее, что я запомнил, это была мысль: «Зина спасена. Прости меня, Лиза. Я люблю тебя, Лизия!» Даже удивиться успел, что произнес полное имя – не имел к тому привычки. О смерти не думал. Я знал, что уже умер.