Глава 22
Три теремка на опушке
1
Последняя линия обороны Полигона оказалась номинальной. Вернее, ее прорвали задолго до меня. Кто-то протаранил ворота – весьма основательные, надо заметить, ворота – «КамАЗом». Грузовик ворота повалил, но и сам получил сильные повреждения – лобовое стекло вылетело, капот смялся гармошкой…
Водителю, наверное, не поздоровилось, если только он не выпрыгнул на ходу, направив машину на таран. Двигатель «КамАЗа» скорее всего тоже получил фатальные повреждения, потому что грузовик так и остался в воротах, наглухо закупорив проезд.
История эта случилась много лет назад – и поверженные ворота, и их победитель изрядно проржавели.
Про академика Рябцева сложено много легенд. И одна из них гласит, что во время Прорыва случился штурм его лаборатории, в некоторых вариантах легенды отбитый, в других – завершившийся погромом и истреблением ученых…
Я печально вздохнул. Одна легенда подтвердилась, зато другая тихо скончалась… Не сидит здесь до сих пор мудрый седой академик со своими архиталантливыми учениками, не изучает аномалии Зоны в самом их эпицентре, не ищет способ вернуть все на круги своя… Сидел бы – уж позаботился бы за столько лет залатать ворота.
Никто мне здесь ничего не растолкует, не расскажет, что значит вся чертова свистопляска с двойниками, воскрешениями, трамваями… И отчего у меня сердце вдруг оказалось с правой стороны, тоже никто не объяснит.
Едва подумав так, я застыл рядом с задним колесом «КамАЗа» и стоял, теряя драгоценные секунды форы и прислушиваясь к своим ощущениям. Затем медленно, боясь ошибиться, стянул перчатку. Шрама на правой ладони не оказалось. Он обнаружился на левой… Под одежду рукой не потянулся, нащупывать сердце смысла не было – оно заколотилось так, что я прекрасно ощущал, с какой стороны у меня обосновался этот орган… Со своей законной стороны, с левой.
Что и требовалось доказать. Настоящий я – это я. А двойник – приблудившийся к нам обитатель Зазеркалья.
Окрыленный своим открытием, я бодро протиснулся мимо «КамАЗа» и шагнул на территорию Полигона.
