Глава 21
Стрельба по мишкам и зайчикам
1
Небольшой парк аттракционов оказался рассечен невидимой преградой почти пополам. Часть каруселей, кассы, тир и комната смеха оказались снаружи. Покосившееся колесо обозрения, остальные карусели и «пещера ужаса» – там, куда мы стремились попасть. Американские же горки, достаточно протяженные, начинались на нашей стороне, но значительная часть конструкции находилась за преградой.
Возня с подкопом измотала всех, кроме Шмайсера, – он утверждал, что потерял способность уставать вместе с потребностью в еде и сне. Тащиться никуда дальше не хотелось, мы постановили не уходить далеко от преграды, разбить лагерь в городке аттракционов.
Место казалось безопасным. С одной стороны прикрывало невидимое нечто, с другой – хищные деревья, а проход, выжженный между ними, мы оснастили двумя датчиками движения и дополнительно заминировали несколькими растяжками.
Заночевать решили в тире, он оказался единственным пригодным для ночлега строением – легкие кровли касс и комнаты смеха еще несколько зим назад не выдержали тяжести снега. Я подозревал, что в тире и до нас могли останавливаться на постой бывавшие здесь люди. Но никаких следов постояльцев не обнаружилось, даже навесной замок висел на двери, и пришлось его сковырнуть.
При виде нетронутого замка Шмайсер оживился. Сказал, чтобы мы обустраивались и ужинали, а он, дескать, тем временем разведает окрестности, пока совсем не стемнело. Во избежание неприятных сюрпризов. Вдруг найденный нами проход в стене деревьев не единственный? Непременно надо разведать.
Врать Шмайсер никогда не умел и сейчас не научился. Любой, заглянув в его хитро поблескивающие глазки, сообразил бы: неприятные сюрпризы отнюдь не являются целью его разведки. Напротив, раз уж никто из коллег не отработал эту делянку, он рассчитывает отыскать сюрприз приятный. Например, железный ящик, куда владельцы парка развлечений складывали дневную выручку.
Интересно, зачем Шмайсеру сейчас деньги и прочие ценности? Коли уж он не может тратить их за Периметром? Рефлекс, наверное. Говорят, если поймать акулу и вспороть ей брюхо, а потом отпустить за борт, она будет продолжать хватать добычу, хватать и глотать, хватать и глотать, хватать и глотать, не обращая внимания, что все проглоченное тут же выпадает наружу… Рефлекс.
Сухопутная акула удалилась разведывать, что где плохо лежит. Остальные зашли в тир, он казался покинутым в большой спешке – замок повесить успели, но пневматические винтовки так и остались на стойке, протереть с них пыль – и можно снова зазывать желающих испытать свою меткость.
Джей-Си небрежно сдвинул винтовки в сторону, расчистив стойку, выложил на нее пару саморазогревающихся банок, упаковку галет и флягу. Мы с двойником тоже полезли в рюкзаки за припасами.
Ужин прошел в недружелюбном молчании. Оба сталкера Лорда, не сговариваясь, оказались на разных концах импровизированного фуршетного стола и ели молча, не глядя друг на друга.
Майор косился то на одного, то на другого и тоже молчал. Когда трапеза завершилась, он взял одну из винтовок, повертел в руках и предложил:
– Постреляем? Спать рано, делать нечего…
– Заржавели они тут, наверное, – откликнулся я без энтузиазма.
Настрелялся я в последнее время… С излишком, с избытком. Правое плечо – сплошной синяк.
– Если исправно смазывали, ничего им не сделалось, – сказал майор. – Сейчас проверим…
Он переломил винтовку, дернул спуск. Сжатый воздух с хлопком вырвался из дула.
– Все работает, – констатировал Джей-Си. – Посоревнуемся?
– Не хочется, – гнул я свою линию. – И пулек не видно…
Двойник теоретически должен был иметь то же мнение, что и я: не располагающее к стрельбе. Но, наверное, в пику мне поддержал майора. Двойник обошел стойку, судя по звуку, выдвинул из нее какой-то ящик. И продемонстрировал пачку с пульками.
Я лишь тяжко вздохнул, не зная, как еще отмазаться.
– Можешь не участвовать, если боишься опозориться, – сказал мне двойник с фальшивым сочувствием. – Мы с Джей-Си сами посоревнуемся.
Ах ты сволочь какая… Это я придумал прозвище Джей-Си. Это я был четырехкратным чемпионом отдела по пулевой стрельбе. Я, а не он.
Взял винтовку, тут же отложил в сторону – изношенная, в шарнире люфт, пружина слабовата… Взял другую, поновее. Двойник вскрыл пачку, высыпал кучку пулек на стойку.
Сделали несколько пристрелочных выстрелов, моя пневмашка несколько низила, и я поправил прицел. Чеширского бы сюда, он известный чемпион по стрельбе из такого оружия.
– Просто так постреляем? Или на интерес? – невинным тоном спросил двойник.
– Предлагаю на интерес, – сказал майор и установил фонарь так, чтобы тот подсвечивал мишени. – Промахнувшийся честно отвечает на один вопрос. На любой, что бы у него ни спросили.
Так вот зачем он все затеял. Новое слово в науке допроса… Но без детектора лжи смысла в такой игре мало. Ничто не помешает промахнувшемуся врать без зазрения совести. Однако интересно послушать, что за вопросы прозвучат… И ответы интересно послушать, пусть даже лживые.
– Согласен, – сказал я. – Но кто из двоих не промазавших будет спрашивать?
– По очереди, – сказал двойник и тут же выстрелил.
Попал, разумеется. Обидно признавать, но, наверное, он тоже был четырехкратным чемпионом отдела…
Тир был старинный, механический. Я видел такие лишь в детстве и подозревал, что сохранились они в наше время в глухой провинции, а в крупных городах подобные развлечения сделаны максимально безопасными – в мишень летит не свинец, а лазерный лучик, не способный никого поранить.
Однако здесь все было по старинке, как в ностальгические времена Осоавиахима, ГТО и ворошиловских стрелков… Пулька после выстрела двойника ударила в маленькую круглую клавишу, жестяная утка перевернулась. Выстрелил майор – и ветряная мельница закрутила жестяными крыльями.
Пришел мой черед стрелять. Промахнуться было нельзя, и я не промахнулся: медведь нетрадиционного голубого цвета опрокинулся кверху лапами.
Следующая серия из трех выстрелов – и опять ни одного промаха. Еще один раунд – и вновь все трое привели в движение выбранные фигурки.
Дальше будет труднее… Все цели, находившиеся в освещенном круге, мы расстреляли. Остались плохо освещенные и вообще не освещенные, без прибора для ночной стрельбы поразить их будет нелегко: круглые клавиши, в которые надлежит попасть, практически не видны.
– Сделаем перерыв? Взведем пружины на мишенях? – предложил я.
– Не надо, так интереснее… – отверг предложение майор и поразил белокрылую чайку, упитанную, как бройлерная курица.
Двойник тоже не промахнулся, заставил опрокинуться еще одного медведя – на сей раз правильного, коричневого.
Ну конечно… Двух последних кое-как освещенных зверюшек они выбрали для себя, оставив мне притаившихся во мраке.
Я долго целился и выстрелил почти наугад, но все-таки попал – два молотобойца несколько раз стукнули молотами по наковальне. Все относительно видимые мишени поражены… Похоже, приходит время вопросов и ответов.
Двойник целился долго, очень долго. Я был уверен, что промахнется, но он исхитрился поразить мишень. А майор промазал.
У меня на языке вертелся вопрос, но Джей-Си указал пальцем на второго Лорда, пояснив:
– Он первым объявился, ему первым и спрашивать.
Оставалось лишь надеяться, что альтер эго интересуют те же вопросы, что и меня… Но нет, спросил он о другом.
– Что ты собираешься делать с Триггером?
– Сначала выключить, потом уничтожить.
– Зачем?
– Это второй вопрос. На первый я ответил.
Двойник недовольно хмыкнул, но настаивать не стал. Уцелевшие мишени тонут в темноте, и право на новый вопрос наверняка появится.
Пришло время стрелять мне. Я долго вглядывался в темноту и решил, что небольшое пятнышко под роскошным хвостом фазана и есть клавиша. Никакой уверенности не было, но я тщательно прицелился и выстрелил. Фазан не шелохнулся.
Джей-Си уже открыл было рот для вопроса, но я его опередил, указав на двойника.
– Ты сам выбрал спрашивающего, а я выбираю его.
Меня по-прежнему интересовал вопрос: чем же мы различаемся? Что он знает, неизвестное мне, и наоборот?
Двойник спросил:
– Ты уверен, что наш Триггер сейчас действительно на Полигоне?
Слово «наш» он выделил голосом, а меня вдруг осенило. У него нет Пеленгатора! Зоне не по зубам копирование уникального прибора, и оттого-то у меня перекинут через плечо футляр с Пеленгатором, а у него нет. Двойник мог, разумеется, прятать Пеленгатор в рюкзаке, но отчего тогда ни разу не достал, не пустил в ход? Отчего задал такой вопрос? Вот вам и определяющий признак того, кто тут оригинал, а кто подделка…
Ответил я правдиво, но коротко:
– Уверен.
Двойник правила усвоил и второй вопрос задавать не стал. Вместо того вновь взялся за винтовку – и вновь попал! Что ж такое, сам сатана ему ворожит… Можно заподозрить какое-то жульничество – например, тоненькие нити, невидимые в темноте и протянутые к мишеням. Но я хорошо помнил, что к мишеням двойник не подходил, к ним вообще никто не подходил.
Майор промахнулся, и я наконец-таки получил право на вопрос. И я решил: вопрос о происхождении «каракалов» – это интересно, но сейчас не так уж важно; вместо того продолжил линию двойника, спросил:
– Зачем ты хочешь уничтожить Триггер?
Потому что если ответ окажется неправильным, уничтожить придется самого майора… Ничего личного, он нормальный мужик и всегда мне нравился, даже когда допрашивал нас с Ильзой в моем доме. Но на кону дело, на которое я угробил четыре с лишним года жизни, не считая такой мелочи, как здоровье – и физическое, и психическое.
– Я хочу, чтобы Зоны не стало. Чтобы закончилась вся эта свистопляска, чтобы город начали восстанавливать, чтобы вас, сталкеров, считали не героями, а теми, кто вы есть, – самыми заурядными мародерами.
Ого, как заговорил… Мы с двойником переглянулись. Доводилось нам встречать идеалистов, идущих в Зону, чтобы сделать «все как было». Искавших для этого Золотой Шар, потом Выключатель, потом Триггер… Они все умерли. Все до единого. Погибали там, где не погибал никто до них и никто после них, становились жертвами нелепых случайностей и дикого стечения обстоятельств. Есть ли у Зоны сознание, или это очередной бред яйцеголовых – большой вопрос. Но инстинкт самосохранения у нее имеется совершенно точно.
– Как ты жив-то до сих пор с такими мыслями, – сказал двойник сочувственно. – Зона не любит, когда ее хотят уничтожить…
– СДУ тоже не любит, когда хотят уничтожить Зону, – подхватил я. – Слишком кормное для многих место, чтобы его уничтожать.
– Стреляй, – зло откликнулся майор.
Я взялся за винтовку, хотя мог не браться – портить промахами стены тира уже не имело смысла, можно было продолжать игру в вопросы и ответы без стрельбы, все равно не попасть…
Но произошло неожиданное: в тире вдруг зажегся свет – и верхний, и подсветка мишеней. Одновременно заработал музыкальный центр, выдавая бодрую песенку, некогда завлекавшую кандидатов в снайперы… Снаружи тоже доносилась музыка, но какая-то другая мелодия.
Мы замерли, ослепленные и не понимающие, что произошло. Это не кондиционер с «этаковской» батареей, и не Вечный Джип, здесь что-то иное…
Постепенно зрачки приспособились к смене освещенности, майор погасил фонари, чтобы не сажать зря батареи, а двойник приник к оконцу и доложил:
– Все аттракционы осветились… А детская карусель даже крутится.
Ну а я, коли уж стоял с винтовкой, вскинутой к плечу, выстрелил в самую крайнюю мишень. Попал, разумеется, – задорный чертенок выскочил из коробочки. И тут же свет погас. Музыка тоже смолкла.
– Стреляйте, господа, – предложил я и включил фонарь.
– Жульничество… – проворчал двойник. – Как ты умудрился включить свет?
– Ноу-хау… Стреляй.
Он выдержал паузу, дожидаясь, когда расширятся зрачки. Выстрелил и впервые промахнулся.
Опередив майора, отрывшего было рот, я спросил:
– Где твой Пеленгатор?
Губы двойника сжались в тонкую линию, взгляд стал колючим, неприязненным. От такого взгляда рука поневоле тянется к оружию… Вот, значит, как я выгляжу при взгляде со стороны, когда раздражен. М-да, зеркало ни разу не демонстрировало мне такую отвратную рожу.
– Разбился, когда я последний раз выпрыгнул из трамвая, – соврал двойник.
По моему разумению соврал: когда я прыгал из трамвая, ничего не разбилось, не повредилось, не потерялось… Даже упаковка с капсулами, а уж она по всем раскладам должна была выпасть из руки. Не говоря уж о том, что Пеленгатор надежно защищен от ударов. Но никто и не надеялся, что здесь будет звучать правда, только правда и ничего, кроме правды.
– Про какой трамвай вы все время толкуете? – спросил Джей-Си.
– Это наше, личное, – сказал я.
– Умрешь – сразу узнаешь, – синхронно со мной сказал двойник.
– Стреляй, – хором сказали мы оба.
Майор, похоже, потерял интерес к затеянной им же игре, его сейчас больше интересовало неожиданное включение электросети и столь же неожиданное выключение – стоял с винтовкой в руках у оконца, поглядывая наружу.
Он шагнул в стойке, но тут в тир ввалился Шмайсер. Судя по довольному виду, что-то ценное ему удалось отыскать, вечер пропал не зря. Он увидел, чем мы занимаемся, и жизнерадостно объявил:
– Стреляете? Я с вами!
Не спрашивая разрешения, подхватил со стойки мою заряженную винтовку и тут же выстрелил.
– Мимо, – констатировал двойник. – С тебя фант.
– Какое на хрен мимо? – возмутился Шмайсер. – Вон, даже ухо у зайца отлетело!
– Надо было стрелять не в зайца, а в ту круглую пимпочку рядом с ним, – растолковал я. – И если бы попал, то заяц застучал бы в барабан…
– Вона что… – огорчился Шмайсер. – Дурацкий тир какой-то… И темно тут у вас, как у негра в заднице.
Прежде чем кто-то успел его остановить, Шмайсер включил свой фонарь, осветив дальние мишени, таившиеся в темноте, потянулся к пулькам, лежавшим на стойке. Майор воспользовался моментом и быстро выстрелил, завалив антилопу неизвестной мне породы. Я не стал возмущаться, сам только что воспользовался подобной оказией.
– Погоди, погоди, – запротестовал двойник, видя, что Шмайсер собирается выстрелить снова. – Мы тут стреляем по очереди, а кто промазал – отвечает на вопрос.
– Ну, так спрашивайте, – не смутился Шмайсер.
Мы переглянулись, замялись… Ну что можно спросить у этого раздолбая? Он и без того все сразу разбалтывает…
– Ты не знаешь, отчего тут зажигался свет? – наконец придумал вопрос майор.
– Это я врубил… – сознался Шмайсер. – Захотел на карусели прокатиться… Нашел щит, подумал: ну, как включится? А оно взяло и включилось. Но вскоре вырубилось, замыкание где-то или что-то в том же роде…
Ну вот, а мы ломали голову. Скорее всего кабель сюда протянут не от городской сети, а от энергоустановки Полигона – по словам Чеширского, она автономная и способна отработать еще десяток лет. Но практической пользы от открытия никакой, по проводам все равно не просочимся…
– Погаси фонарь, – сказал двойник Шмайсеру. – Так будет честнее.
– Стреляй, Второй, – сказал майор мне. – Твоя очередь.
– Не нравится мне это прозвище…
– А разве мы выбираем свои прозвища? – произнес он философски. – Разве я выбирал, когда ты окрестил меня на Средней Рогатке? Стреляй.
Целиться перед выстрелом я не стал. Все равно не попасть, хоть послушаю, что интересует майора, сейчас его очередь спрашивать.
Пулька улетела за молоком. Майор спросил:
– Как выглядит Триггер? Опиши его внешний вид.
Я призадумался. А потом описал свое видение, явившееся в Зале Тысячи Голосов. Дескать, Триггер, по моему разумению, имеет мощный металлический корпус, причем не сварной, а соединенный заклепками. Примерно вот такого размера – я показал руками какого. Сбоку – рычаг и красная стрелка, нарисованная рядом с ним.
– Любопытно… – только и сказал майор.
А Шмайсер произнес неожиданное:
– Кажется, я только что видел эту хреновину… Тут, неподалеку. Именно такая, на заклепках. Только я не знал, что это Триггер.
