2
Да, это был он, агрегат из моего видения… Но теперь называть его Триггером я бы не стал. Видения, являющиеся в Зоне, крайне ненадежный источник информации.
Джей-Си был настроен более оптимистично. И предположил:
– Вдруг ларчик действительно открывается просто? Вдруг сюда выведен тумблер, управляющий энергоустановкой Полигона? И можно прямо отсюда обесточить всю аппаратуру?
– Назови хоть одну причину для такого конструктивного изыска, – предложил я. – Только в сказках Кощей прятал свою смерть в яйце, доверив ее крайне ненадежным охранникам – зайцу и утке, через то и пострадал…
Джей-Си согласился, что времена доверчивых Кощеев прошли. Но все равно настаивал: что-то важное агрегат отключать должен, ничего просто так в Зале Тысячи Голосов не мерещится. И за рычаг дергать стоит с осторожностью, хорошенько подготовившись к возможным последствиям.
Шмайсер сначала слушал с удивленным видом, потом вмешался в разговор:
– Вы о чем вообще? Ничего эта хреновина не выключает. Я ж за этот рычаг уже дергал. Она, наоборот, включает: свет, карусели… Только ненадолго, коротит тут где-то, замыкает…
Прежде чем кто-то успел возразить, Шмайсер с натугой опустил рычаг. Внутри агрегата что-то лязгнуло, и в городке аттракционов загорелся свет, заиграла музыка, детская карусель с лошадками пришла в движение.
На этот раз я засек время – длилось включение ровно две минуты сорок семь секунд. Затем агрегат вновь лязгнул, на этот раз громче, и рычаг сам перескочил в верхнее положение. И все вокруг обесточилось… От металлического корпуса отчетливо попахивало нагревшимся металлом.
– Обратно рычаг сейчас не опустить, – сообщил Шмайсер. – Я пробовал, не получается. Надо ждать, пока остынет.
– Иногда банан – это просто банан, – сказал двойник. – А это просто главный трансформатор, питающий карусели и все остальное. Шесть киловольт на входе, триста восемьдесят вольт на выходе.
– Не просто, не просто… – возразил майор. – Поверху ни один провод не идет, все кабеля зарыты под землей… И один из них уходит на Полигон. Возможно, при включении в защите открывается калитка или лазейка. Надо ее отыскать.
– Ты год будешь искать ее, не зная точное место. Включение меньше чем на три минуты – какой участок получится обследовать за такой срок? Потом опять ждать полчаса… До зимы тут застрянем.
Майор возразил, они заспорили, я потянул Шмайсера за рукав. Отвел в сторонку и спросил:
– Скажи, тогда, в трамвае, с какого бодуна ты объявлял остановками то Кордильеры, то Аппалачи? Как они тебе вообще пришли в голову?
– Знаешь, Лорд, тебя стало слишком много… И вопросы ты задаешь одни и те же. Но двоих я, так и быть, еще потерплю. Но если к нам еще третий Лорд приблудится, то я пас. Сами ищите свой Триггер.
– То есть мой двойник тоже спрашивал тебя про Кордильеры?
Шмайсер кивнул.
– И что ты ответил?
– А что я мог ответить? То же, что сейчас отвечу тебе: не знаю, не помню никакого трамвая. И что такое Кордильеры, знать не знаю. Я вообще думал, что это те французы, которые всем башки на гильотине отчекрыживали…
– Те звались монтаньяры… – сказал я машинально. – Кордильеры – это горы в Америке.
Кордильеры… Аппалачи… Горы в Америке… Американские горы… А совсем рядом – американские горки… И стоящую на их рельсах вагонетку можно посчитать за аналог трамвая… Трамвая, о котором Шмайсер ничего не помнит. Или там действительно был не он?
Однако надо увести разговор в сторону от гор, пока нас не хватились и не заподозрили в каком-то заговоре… Начнут расспрашивать, а Шмайсер человек бесхитростный, врать толком не умеет.
Я достал из кармана и протянул Шмайсеру выкидной нож.
– Возьми. Все забывал отдать.
– Мой со мной, – возразил Шмайсер, достал второй нож, точную копию первого, и продемонстрировал мне. – Оставь себе. Я раза три уже его терял, а потом погибну, воскресну – а он снова у меня. И все патроны снова целые.
Когда майор и двойник обнаружили наше отсутствие и подошли, мы увлеченно сравнивали два ножа – что и требовалось продемонстрировать.
– Трансформатор остывает, – сообщил майор. – Минут через десять можно будет поставить следственный эксперимент.
Он стал растолковывать суть эксперимента, я кивал, со всем соглашаясь. Потому что решил произвести свой опыт, произвести в одиночку и никого о нем не оповещая.
Не обижайтесь, ребята, но здесь и сейчас наши пути разойдутся. Дальше я пойду один.
