9
Она отказывается уезжать! С чего она взяла, что Максим позволит ей остаться в Москве и подвергать себя немыслимому риску?
А с чего он взял, что может что-то ей позволять или не позволять? Она – свободный человек со свободной волей!
Свободный? Ха!
Он ей покажет, что такое свобода! Пусть знает! Он привяжет ее к машине, насильно увезет в аэропорт. Вот только как он запихнет ее в самолет, он ответить не смог. И поэтому теперь бегал по плохо освещенной парковке торгового центра, где они остановились исключительно для того, чтобы орать друг на друга и выяснять отношения.
Ричард же улетел! Потому что он разумный человек и согласился следовать первоначально принятому плану – полететь домой, в Лондон, в маленький домик из красного кирпича, утопающий в зелени, за старинным кованым заборчиком, увитым плющом. Арина цеплялась взглядом за его нескладную угловатую фигуру, растрепанные рыжие волосы, беспокойный взгляд карих глаз. Эта странная, непонятно на чем основанная их близость страшно бесила Максима, и он закипал при одной мысли, что Арина полетит туда, к нему, в Лондон. И что – да, это логично и правильно. Это безопасно.
Все равно. Это не нравилось Максиму.
– Мы видеться… скоро, – прощаясь, пробормотал Ричард, держа открытой дверцу автомобиля, и неловко улыбнулся.
– Да, Ричард, конечно, – кивнула Арина и тоже улыбнулась ему.
– Ну да, ну да, увидитесь, – хмуро буркнул Максим. Ему все это не нравилось – и то, как Ричард смотрел на Арину, и его истинно английская вежливость, и его прекрасное воспитание, благодаря которому не было произнесено ни одного неверного слова. Ричард уходил, отступал в тень, ибо так надо, ибо так хочет его обожаемая Айрин.
Это моя обожаемая Айрин, думал Максим. Ричард наверняка считает, что без меня ей было бы лучше. И он прав, будь он неладен.
– Будь осторожен и не рискуй собой, обещаешь? – напутствовала его Арина слишком серьезно и многозначительно, и Ричард удивленно кивнул.
– Привет Клариссе, – едко бросил Максим, не смог удержаться. Арина вспыхнула и отвернулась. Да-да, моя дорогая, помнишь Клариссу, девушку, запихнувшую тебя в «голое» платье? Ты летишь к ней. Эти аристократы только кажутся такими правильными. О, они тоже могут быть двуличными и жестокими, эти люди с безупречными манерами.
К сожалению, Ричард не такой.
Максим почти физически страдал, отпуская Арину к нему в Лондон. Но это же не значит, что она может взять и передумать. Взять и никуда не улететь, остаться в Москве!
– Это невозможно! – сжимал кулаки Максим.
– Почему? Почему? Я не оставлю тебя одного. Я останусь с тобой! Твой отец больше не угрожает мне, ты сам сказал. Может быть, все обойдется.
– Ему нельзя верить! – рыкнул сквозь зубы Максим, игнорируя беспокойные взгляды Крыловых-старших. Отец сделал попытку выйти из автомобиля, но Максим довольно грубо велел ему не высовываться. Да, он не Ричард. Не этот долбаный чертов Ричард!!! К дьяволу деликатное обхождение!
– Я не улечу! Ты просто хочешь избавиться от меня, бросить меня, я надоела тебе, и ты не хочешь больше быть со мной! – Арина знала, куда бить, и била наотмашь. Максим подлетел к ней вплотную, взял в ладони ее лицо, посмотрел в глаза.
– Так бы и поколотил тебя! Знай и всегда помни: я люблю тебя, как никого никогда не любил. Ты моя единственная, невозможная и прекрасная… Синеглазая моя пугливая птица… Как же ты не поймешь – я не могу даже представить себе, что ты останешься здесь. А это страшно – жить в боязни, что можешь потерять того, кого любишь.
Любовь – это боль.
Почему ты не летишь в теплые края? Ты не должна оставаться здесь, под тяжелым серым московским небом, ты не должна оставаться со мной.
– Максим! Максим, мне больно!
– Что? – Ах ты леший, да он чуть было не придушил ее, свою птицу! Аринина голова была намертво прижата к его груди.
– Я не уеду, – выдохнула она, вырываясь. – Хочешь побить меня – бей. Я остаюсь. Мы улетим вместе.
– Что ты делаешь со мной. – Он отпустил ее и растерянно посмотрел в ее бездонные глаза, полные слез. Ах, как часто они были такими! Больше всего на свете Максим хотел, чтобы весь мир исчез, провалился в преисподнюю, и остались только они вдвоем, Арина и он. Он и его Айрин.
Наконец к ним подошел Аркадий.
Никто никуда не летит, сказал Максим, разводя руками. Кроме Ричарда, сегодня никто не покинет Москву, хотя и паспорта готовы, и билеты купить можно за одну минуту. Но разве Арине объяснишь что-то?!
– Хорошо, – мягко ответил Аркадий. – Тогда нам нужно подумать, где ночевать.
– Вы не против? – изумленно повернулась к нему Арина.
– Что изменится, если я окажусь против? – пожал он плечами. – Мы не можем тратить время на ссоры. Вам страшно, я понимаю.
– Мне страшно за него, – уточнила Арина, ткнув указательным пальцем в Максима.
– Он – мой отец, – сжал зубы Максим. – И я знаю, как вести себя с ним. Он не причинит мне вреда.
– Однажды он чуть не убил тебя.
– Мы не знаем наверняка, что это был он, – устало ответил Максим. Аркадий предпочел промолчать, но выражение лица было у него недовольное. Не место и не время погружаться в данную тему. Впрочем, в одном Арина права – и Аркадий не преминул указать на это Максиму: Коршунов действительно сменил гнев на милость в отношении девушки своего сына.
Ощутимый скачок для нескольких дней.
Вот только не вредно бы было узнать, в связи с чем перемены! Надо вести себя просто, свободно, чтобы не вызывать подозрений – будто все идет своим чередом, по-старому. Сходить на обед с отцом. Выиграть время и получить информацию.
Арина отвернулась и прикусила губу. Аркадий положил ладонь ей на плечо.
– Это будет ресторан в центре города. И это будет день. Ничего не случится.
– Вы правда так считаете? – спросила Арина, и во взгляде ее мелькнула тревога. – Екатерина Воронкова пропала вот так же, среди бела дня…
– Не стоит об этом думать. Мы все сейчас устали и нервничаем. Нам всем нужно отдохнуть.
– Мы что, поедем в квартиру? – Арина вздрогнула, вспомнив, как убегала из дома на набережной в последний раз. Ей совсем не хотелось возвращаться туда. У Коршунова имелись ключи от этой квартиры. Он вполне мог уже побывать там.
Более того, он мог ждать их там. Или кто-то другой, присланный вместо Аркадия. Нет-нет, они туда не поедут…
Спустя почти час их машина припарковалась на подземной парковке Maximus Grand отеля. Максим выключил двигатель и отдал ключи Аркадию. Крыловы молча смотрели по сторонам, пока они поднимались на лифте до холла, где их встречала девушка-менеджер. Максим отдал короткие распоряжения, кого и куда поселить – родителей разместили в левом крыле, в семейном номере.
– Там вам будет просторнее, – заботливо пояснил Максим. – Обычные номера у нас меньше, но раз невозможно сказать, сколько нам придется ждать, пока Арина решится…
– …пока мы вместе не решим улетать, – скорректировала Арина, заслужив острый как бритва взгляд Максима.
– В общем, в семейном номере вам будет комфортнее. Оттуда, правда, нет вида на Москву-реку, но зато вид на старую Москву должен вам нравиться. Завтрак подают с шести утра. – Максим, радушный хозяин, уверенно вел их по коридорам, неся в руках два тюка с багажом. Чемоданов у Крыловых испокон не водилось, так как они никуда не ездили.
Мать шла за Максимом, растерянно оглядываясь на развешанные по стенам странные картины – не картины, так, мазня какая-то, ярким поналяпано. Совсем разучились рисовать. Маленькие кресла, обтянутые светлой кожей, светильники в форме подсвечников, ковры на полу такие дорогие, что страшно по ним и ходить-то в обуви.
– Дочка, мы же вовек не расплатимся, – пробормотал отец, растерянно и даже с каким-то подозрением разглядывая просторный светлый сьют со сливочного цвета стенами, лепниной под потолком и мебелью из цельного дерева.
– Забудемте эту тему… – успокоил его Максим и первым шагнул в номер. – Ни за что вам платить не придется. Карточку-ключ вставляете, и свет зажигается автоматически. Вот холодильник, вот бар…
– Бар? – оживился Петр.
– Молчи уж, – воскликнула Вера Ивановна, но отец взял курс прямиком к мини-кухне. Однако увиденное не произвело на него впечатления.
– А чего ж бутылки все какие-то, как для лилипутов? – удивился он.
– Я скажу, чтобы принесли другие, нормальные, – улыбнулся Максим.
Вера Ивановна сердито покачала головой.
– Ты в своем уме, Максим? Зачем ему нормальные? Он что, сюда надираться приехал?
– Не начинай, Вер! Чего тут делать-то?
– Вот телевизор, – продолжал экскурсию Максим. Он включил большой экран и настроил спутник, чтобы работал спортивный канал. Появление на плоском экране футболистов моментально примирило Петра с реальностью. Он в три шага преодолел расстояние до дивана и почти уже опустился на него, когда его настиг крик супруги.
– Не садись, Петя, подожди! – засуетилась Вера Ивановна, роясь в сумке. – Давай я тебе треники достану…
– Ага, – кивнул Петр, послушно замерев посреди комнаты. Максим улыбнулся и покачал головой.
– Чувствуйте себя как дома и ни о чем не волнуйтесь. Если понадобится со мной связаться или с Ариной, номер мой знаете.
– А вы не здесь будете жить? – уточнил Петр, и на его лице прочиталось столь явное облегчение, что Максим невольно опять улыбнулся.
– Нет, мы вам мешать не будем, – бросил он.
– Да что вы, какое – мешать! Такие хоромы, как в музее. Да тут на всех места хватит, – заторопилась уверить его Крылова, а ее муж закивал в такт словам хлопотливой супруги.
– Ага, ага. Сюда весь наш скот можно было б вместить.
– Что ты несешь, а? – вспылила Вера Ивановна. – Вот же дурень, а ты говоришь – еще бутылку ему.
– Ужин вам принесут в номер, – напомнил, улыбаясь, Максим. – Если только вы не захотите спуститься в ресторан.
– Ну их, рестораны эти. А вы что же, где?
– Мы будем на последнем этаже, в пентхаусе, – сказала Арина, слегка краснея при мысли, что скоро они останутся с Максимом вдвоем. Странное ощущение не покидало ее, как будто со времени, когда они в последний раз были вдвоем, прошло не меньше миллиона лет. Слишком много эмоций, слишком много страха и борьбы с ветряными мельницами. Слишком много реальных опасностей. Жизнь словно поделилась на две эпохи, две эры. До того, как кошмары Максима выплеснулись наружу, и после. Неопределенное, пропитанное смутными предчувствиями «после», темная река, скрывающая тайны на дне, под мутной, быстро бегущей водой. Водоворот.
– На чердаке? Почему вы на чердаке-то должны спать? – не могла взять в толк Вера Ивановна, и Максим не выдержал и расхохотался в голос. Арина сначала улыбнулась, а затем засмеялась тоже, хоть это и было несколько странно и даже обидно. Мать смотрела на них двоих с откровенным неодобрением, не понимая, чего она такого сказала.
– Мать, ну какой чердак, а? – пробурчал отец и покрутил пальцем у виска.
– Да, мам, не волнуйся. Наш чердак – ничего, в порядке. Я вам потом, завтра все покажу.
– Ох, Аринка, – покачала головой Вера Ивановна. Она выпустила из рук сумку и тяжело опустилась на стул. Максим подошел, подал ей руку и провел по всему номеру. Показал спальню, просторную ванную комнату и то, как включается и выключается вода.
– Обещаете, что не станете ни о чем волноваться? Я отвечаю за вас и за ваш комфорт. Если вам что-то не понравится, моя невеста меня просто укокошит. Знаете, какой у нее характер?! Ух, иногда мне даже страшно становится, откуда в ней такая твердость.
– Это она в меня, – сообщил Петр с дивана.
Арина застыла, волна изумления пробежала по ее телу, и стало жарко. Невеста. Это звучало так странно, почти неестественно, особенно из уст Максима, что могло показаться, что это только послышалось ей. Но нет, вот он стоит, смеется и смотрит на нее, небритый, усталый, родной.
– В тебя? – Крылова с возмущением фыркнула и не удостоила его словом.
– Ты ее защити, Аринку мою, – попросила она Максима. – Ведь она ж никому ничего плохого не сделала, верно?
– Верно, – совершенно серьезно ответил Максим. – Она у вас чудо.
– Что ж тогда это у вас происходит, что нам прятаться надо, а? Разве же это нормально?
– Ничего нет нормального в нашей жизни, – вздохнул Максим, подошел к Арине и взял ее руку в свои ладони. – Но я сделаю все возможное, чтобы изменить это. Я обещаю.
– А вам-то поесть дадут? Арина какая-то совсем бледная. Прямо зеленая, честное слово. Может, тут есть магазинчик, можно хоть огурцов купить, помидоров? Я бы салатик нарезала. – Вера Ивановна была простой женщиной и жизнь свою понимала просто. Утром, когда наступает рассвет, нужно вставать и идти к коровам. Каждый день существует, потому что солнце не забывает выйти из-за горизонта, значит, и нам нечего искать новизны и дуростью маяться. Приготовить еду, накормить всех своих, покрутиться по дому. Так и к ночи доберешься.
Арина ушла, и Вера Ивановна растерянно огляделась по сторонам. Слишком красивый номер, слишком чистые тарелки в шкафу, слишком белоснежные простыни. Когда в дверь постучали и затем вкатили на тележке так называемый ужин – миллион тарелок и тарелочек, открытых и прикрытых овальными металлическими крышками, – Крылова растерялась окончательно.
Наверное, поэтому, когда ее муж Петр предложил ей немного выпить, она не отказалась.
Янтарного цвета бурда, что подали в бутылке с яркой этикеткой, исписанной английскими буквами, показалась Вере Ивановне какой-то чересчур вонючей и резкой на вкус, но, на худой конец, и она пойдет. В такой-то день, как говорится, не до претензий. Лишь бы забыться.
