17

Она не знала, сколько времени провела на полу. Темные щупальца застарелой паники несколько раз брали Арину за горло так, что она теряла способность мыслить здраво, только крутилась и билась – бессмысленно и бесполезно. Яхту трясло, и на полу было холодно и мокро. Арина старалась сосредоточиться на чем-то еще, кроме факта, что она в нескольких сантиметрах от пучины, от темной толщи воды, которой она так боялась.

Запомнить все, что сможешь.

Яхта маленькая, обшивка тонкая. Вода близко. Под сиденьями, скорее всего, отделение для вещей. Всего на яхте их четверо. Один головорез за рулем, другой охраняет ее, хотя очевидно, что она никуда не денется. Его ботинки черные, на них налипла грязь.

Нелли меня предала. Она предала меня сейчас и предавала в прошлом. Вернее будет сказать – она торговала мной. Арина бы усмехнулась, если б могла, но рот ее был заткнут кляпом. Она вдруг вспомнила, как нашла на журнальном столике в их квартирке в Кузьминках несколько пятитысячных купюр и как Нелли убеждала ее, красноречиво и убедительно, что брать деньги с любовников – это нормально. «Они просто заботятся обо мне, а ты мала, глупа и ничего не понимаешь, – говорила ей Нелли, пересчитывая деньги. – Ты никому не нужна», – добавляла она. За нагромождением слов, странной морали и горячей преданности золотому тельцу Арина не увидела в ней предательницу, способную продать человека, обречь его на верную смерть.

Он ее заставил. Он ее бил.

Вот так и ее насильно затащили на борт яхты.

Двое молодчиков скрутили ее и, в соответствии с отданной Нелли командой, вставили этот ужасный кляп, от которого так трудно дышать. Нелли присела рядом с нею на корточки и посмотрела в ее мечущиеся от страха глаза.

– Ненавидишь меня? – спросила она, не ожидая ответа. – Вижу, что ненавидишь. Что ж, взаимно. Потому что я тебя – да, ненавижу. С того самого дня, как ты улетела в Берлин. Думаешь, так подруги поступают? Сама как сыр в масле катаешься, а меня забыла, значит? Ну да ничего. Я, как видишь, сама о себе позаботилась. А ты уж дальше как-нибудь сама, ладно? Ничего личного, просто бизнес.

Арина закрыла глаза и, кажется, почти потеряла сознание от страха и недостатка кислорода, но резкие болезненные пощечины вернули ее к реальности.

– Знаешь, Арина. Я не стану тебе врать, – зло прошипела Нелли. – В этом есть много личного. Но ты мне тут не вздумай окочуриться. Я тебя должна передать из рук в руки в лучшем виде. Так что давай отдыхай. Удобно тебе?

Арина промычала что-то невразумительное, надеясь, что Нелли захочет услышать ее и вынет этот гадостный кляп, но та только покачала головой и махнула рукой одному из двух парней, присланных Коршуновым ей в помощь. Это были не те два парня, что били и насиловали Нелли всего пару дней назад. Другие парни. Нелли даже не знала их имен, и не очень-то и хотелось. Больше всего она мечтала о том времени, когда все это закончится и она останется одна – совсем одна, навсегда. Никогда ни одного больше мужика. Мечта. Один из парней встал к штурвалу, а другой отшвартовал яхту от гранитной набережной. Да, то, что случилось с Нелли – ужасно. И в этом целиком и полностью виновата Арина.

Ничего, зато теперь у нее в депозитарии лежат три миллиона долларов.

А Арина лежит на полу.

Нужно только разыграть все по-умному. Три миллиона. Понятное дело, Коршунов не захочет терять такие деньги. А это значит, что он отпустит Нелли за деньгами, а затем попробует их у нее отобрать. Это – наиболее вероятный сценарий. Значит, Нелли в ближайшее время за деньгами не пойдет. Как только появится возможность, уедет первым же рейсом в Сочи. За границу не полетит, с такой ряхой могут и на границе задержать. Нет, это не вариант. Она попросит Серегу, он не откажет ей. Потому что он всегда хорошо к ней относился, и потому, что у Нелли имеются интересные фотографии, которые могут сильно не понравиться его женушке.

Серега отвезет ее в Сочи, и там она придет в себя, подлечится и подумает, как безопасно перевести три миллиона из депозитария в другое надежное место, еще неизвестно в какое. Во всяком случае, у нее был план. И львиная доля этого плана лежала у ее ног, на мокром полу, связанная и с кляпом во рту.

– Не надо мычать, только хуже будет. Нет, я не развяжу тебя. Ты теперь – не моя проблема, – деловито пояснила Нелли, продолжая смотреть на беспомощную подругу, которую теперь ожидало совсем не лучезарное будущее. Впереди у нее то, что случилось с Нелли, и даже хуже. Отец Максима Коршунова взбешен выбором сына, он ненавидит Арину. Это он, когда инструктировал Нелли, дал указание, чтобы Арину бросили на пол в рубке. Чтобы, так сказать, она сразу же пропиталась атмосферой своего бессилия.

– Ты должна проследить, чтобы ее туго связали и заткнули ей рот кляпом.

– Считаете, она будет орать? – спросила Нелли. – Это логично.

– Я вообще достаточно логично устроенный человек, – ответил Коршунов, и это после того, как он несколько часов смотрел на издевательства и насилие над ней. Логично устроен, конечно.

– Я прослежу. Она будет связана, как только мы взойдем на борт.

– И с кляпом. Я хочу, чтобы все это время она лежала с кляпом во рту, – сказал он, и Нелли передернуло. Поневоле в том, каким тоном Коршунов сказал это, слышался сексуальный подтекст. Извращенец. Господи, какой жуткий извращенец!

– Она будет сосать кляп всю дорогу, – пообещала Нелли, прикладывая к разбитому лицу палец.

– Ты не злишься на меня, Нелли? За то, что я с тобой сделал? – спросил он вдруг.

Нелли помедлила. На такой вопрос не так просто ответить. Злится ли она на Коршунова? Нет-нет, она просто хотела бы… убить его. Она убивала бы его медленно, долго, она потрудилась бы придумать способ отомстить за каждую минуту, проведенную в обществе его самого и его преданных шавок.

– Разве я могу злиться на своего хозяина? На человека, милостью которого я спасена от нищеты, – ответила она аккуратно, в уважительной манере.

– Ты умная девушка, Нелли. Умные девушки имеют больше шансов на выживание.

– Я только хочу быть вам полезной, – пробормотала Нелли. – И восстановить здоровье.

– Я помогу тебе в этом, – пообещал Коршунов.

Нелли кивнула с благодарностью, но про себя представила его подвешенным вниз головой, как у них в деревне подвешивали туши. Представила – и сразу стало легче. Нужно держаться. Нелли прекрасно понимала – любой контакт с таким человеком, как Коршунов, может стать последним в ее жизни. Пусть не она, пусть Арина. Уж лучше пусть он замучает и убьет Белоснежку, с помощью которой он явно пытался досадить своему красивому, надменному сыну.

Оба они хороши. Люди для них – мусор.

Нелли вгляделась в серую даль. Центральная часть Москвы быстро скользила мимо, и теперь они двигались на хорошей скорости мимо красивых высоток в пригородных районах. Нелли не знала, куда они направлялись, это знал только парень, управлявший яхтой. Стало совсем холодно. Осенью в Москве темнеет рано. Нелли не хотела признаваться себе, но в каком-то смысле они с Ариной находились в одинаковом положении. За исключением кляпа, конечно, что не слишком меняло дело.

За город. Мы движемся за город.

Нелли повернулась и посмотрела на Арину. Да, ей было известно, как сильно Арина боится воды. Отчасти этот факт и подсказал весь сценарий захвата. Машина, суета на улицах, пробки, светофоры – так много возможностей для побега, слишком высокий риск. Нелли любила кататься по воде. Когда-то, в юности, она даже трахалась с одним парнем, у отца которого был катер. Он катал ее по Клязьме, брал с собой на рыбалку, но потом ушел в армию, а вернувшись, даже не вспомнил о Нелли, которая, впрочем, собиралась в Москву. И парень этот был ей уже неинтересен. Все равно обидно.

Все они одинаковые. Мужчины. Выродки. Ублюдки.

Нелли забеспокоилась, она склонилась к Арине и поняла, что была права – подруга лежала без сознания. Померла? Только этого не хватает. Кто знает, до какой степени может доходить паника. Конечно, это не может быть смертельно. Просто укачало?

– Эй, Арина, ты чего? – Нелли принялась тормошить немой сверток, но Арина не реагировала.

– Что с ней? – спросил парень, что сидел рядом. Нелли приложила руку к Арининому лбу, он был горячим и влажным, проступили капли пота. Заболела? Когда успела? Может быть, паника вызвала температуру.

– Она без сознания. Все-таки отрубилась, – и Нелли потянулась за бутылкой с водой.

– Жива? – уточнил парень, хмурясь.

– Я тебе не доктор. Не думаю, что можно сдохнуть от страха, но кто я, чтобы знать об этом хоть что-то. – Нелли брызнула водой Арине в лицо и услышала легкий, еле слышный из-под кляпа стон. – Жива, паскуда. Ну-ка, посмотри на меня. Смотри, слышишь, а то я тебе щас как двину!

Аринин взгляд с трудом сфокусировался на Неллином лице или, вернее, на чудовищной маске, в которую оно было превращено. Арина хотела ненавидеть, но не могла. Не в Нелли было зло. Да, продажна, да, дешева, неверна и грязна во всем. Но не она расквасила себе лицо. Кто знает, что с ней делали, чтобы добиться ее покорности.

– Ты меня видишь? Кивни, если ты меня поняла? – Нелли добилась от Арины легкого кивка, но было видно, что, если так продолжать, в сознании Арина останется ненадолго.

– Что с ней? – спросил парень.

– Кажется, воздуха не хватает. Давай я выну кляп.

– Нет! – рявкнул парень. – Нельзя, запрещено.

– Я все понимаю, конечно, но если ты не хочешь, чтобы до места доехал труп Белоснежки, нужно дать ей подышать, – урезонивала Нелли подельника. – Какая от этого беда?

– Нет, – снова повторил парень. – Нельзя.

– Я не понимаю, – вздохнула Нелли. – Ты что, идиот? Господи, она опять отключилась. Совсем чего-то ослабла. Дай ей подышать несколько минут – и вставим обратно.

– Нельзя, – ответил парень твердо, чем окончательно взбесил Нелли.

– Ты уверен? Или, может быть, когда мы приедем на место с телом мертвой Белоснежки, то Коршунов нас самих порежет на куски, не думал об этом? – Нелли посмотрела на парня и с удовлетворением отметила его колебание. Она, во всяком случае, собиралась сделать все, чтобы не попасть под гнев Коршунова. Она уже знала, что это такое. Парень посмотрел на Арину задумчиво и раздосадованно, он явно имел жесточайшие инструкции относительно кляпа. Да, Нелли тоже их получила. Извращенные фантазии Коршунова могут быть чудовищными, но вряд ли они простираются так далеко, что он позволит Арине задохнуться еще ДО того, как она попадет к нему в руки.

Парень подошел к другому и принялся шептаться с ним, причем до Нелли долетали обрывки фраз «сам и звони» и «тебе отвечать, если что». После недолгих препирательств тот, что стоял за штурвалом, достал из кармана мобильный телефон и нажал кнопку вызова. Ему ответили почти сразу.

– Да, она здесь, все в порядке, – ответил он на очевидный вопрос. Затем вежливо выслушал ответ. – У нас тут ситуация. Да, я понимаю. Примерно полчаса. Нет, никакого хвоста. Не думаю, что они знают. Нет. Дело в том, что она… она теряет сознание. Да, несколько раз. Мы боимся, что… Из-за кляпа… Да, я понимаю… Да… Хорошо… Я все понял.

– Ну что? – спросила Нелли, когда мужчина повесил трубку. Он посмотрел словно мимо нее, склонился и сказал что-то второму, приблизив рот к его уху. Тот кивнул и обернулся.

– Не трогать кляп, – сказал он.

– Да что ж такое… – начала было Нелли.

– Я сам, – продолжил парень. Нелли проследила, как мужчина подошел к сумке, с которой он сел на борт яхты, и достал из нее флакон с бесцветной жидкостью. Затем из той же сумки он достал приличный кусок бежевой ткани, как будто кусок простыни.

– Что это? – спросила Нелли, но мужчина не смотрел на нее, он с максимальной осторожностью открыл флакон и поднес к нему ткань. Нелли почувствовала тонкий химический запах, легкое эхо, которое стало чуть сильнее, когда парень пропитал в химикате значительную часть тряпки. С этой тряпкой он подошел и склонился к Арине. Та была в сознании и стала активно крутить головой, чтобы увернуться от тряпки.

– Подержи ей башку, – скомандовал парень. Нелли подчинилась, опустилась на колени и положила ладони на Аринины виски.

– Хлороформ, да? – спросила она. Парень не ответил, но Нелли увидела, как Арина несколько раз вдохнула вещество, и глаза ее закатились. Тогда парень выждал еще несколько секунд, потряс Арину за плечо, приказал Нелли отпустить ее голову – и та безвольно склонилась набок. Арина была в глубоком сне, отключена всецело и полностью. Но даже уверенный в этом мужчина вынул кляп у нее изо рта и заменил его на кусок широкой липкой ленты. Заклеил ей рот все равно. Безумие.

Странные предосторожности для девушки, уже вырубленной с помощью хлороформа, подумала Нелли. Как сильно они боятся, что Белоснежка раскроет рот.

Интересно, почему они этого боятся?

Яхта шла быстро, ровно. Нелли совсем не знала мест, проплывавших мимо нее. Для нее Москва состояла из района, где она жила, ресторанов, куда ее водили, и центра, где она любила гулять, мечтая, что однажды она будет жить в одном из баснословно дорогих домов, возведенных на месте полуразрушенных особняков. Нелли все знала про эти дома. Клубный статус, подземная парковка, вежливый, услужливый консьерж. Домработница, ресторанчики, по вечерам – клубы. За шмотками – в Милан.

Почему она не заслуживает такой жизни? Разве она многого просит?

Высокие городские дома сменились уютными загородными коттеджами, ими были облеплены берега реки, в окнах многих домиков горел свет. Люди там не испытывали страха, они готовились к ужину, смотрели телевизор, поплотнее прикрывали двери, чтобы ветер не беспокоил. Осенью с реки всегда тянет холодом.

Дома у воды – самые дорогие.

Это был соблазн – разбежаться и прыгнуть в холодную воду, доплыть до берега, позвать на помощь или просто попытаться скрыться, исчезнуть. Может быть, ей удалось бы обмануть этих двух идиотов? Может быть, они не стали бы гнаться за ней, ведь их главной целью была не она, Нелли, а Белоснежка. Нелли смотрела на бесчувственное тело Арины, и ощущение того, что она ошиблась, совершила непоправимую ошибку, усилилось до невозможности. Они боятся того, что может сказать Арина. Но это не имело никакого смысла.

Зачем Коршунову было тащить Нелли обратно вместе с Ариной, ведь она сделала все, что от нее требовалось. Нет, ей не убежать, они не выпустят ее, выловят и вернут, может быть, просто убьют. Кто знает, что еще лежит у них в сумках. Они – короли положения, и кто знает, какие инструкции они получили.

Вполне возможно, что Нелли упустила свой единственный шанс на побег.

Он был – верный, гарантированный. В тот момент, когда она ждала Арину, стоя напротив стеклянных дверей отеля, она могла убежать. Уйти пешком, поймать машину и ехать долго, уехать далеко. Связаться с Сергеем, залечь на дно, может быть даже, на несколько лет. Может быть, это было бы лучше, безопаснее.

Или Коршунов нашел бы ее и убил. Она ничего не смогла бы сделать.

Нет, можно было сделать еще кое-что, но об этом Нелли подумала только сейчас. Можно было признаться Арине во всем и попросить защиты у Коршунова-младшего. Но стал ли бы он ей помогать? А даже если бы стал… Ведь ярость его отца может сокрушить города. Она может сокрушить и один отель, верно? Нет, никаких гарантий. Арина лежит бледная, странная. Она изменилась. Стала больше походить на женщину. Любовь, мать ее.

Арина боялась воды, боялась до полусмерти. Было чудовищно жестоко затащить ее сюда. Так ей и надо. Яхта скользила по темной глади, разрезая ее пополам, оставляя за собой длинный след, который держался некоторое время, а затем пропадал – вода сглатывала его. Еще одна причина, почему выбрали такой способ похищения. Никаких следов.

Арина простонала и пошевелила головой. Парень не мешкая склонился к ней и приложил тряпку с хлороформом еще раз. Нет, подумала Нелли, дело не в том, что они боятся ее побега. Река расширялась, и маленькую яхту проглатывала вечерняя тьма. Нет, милая моя, ОН так велел, чтобы ты лежала тут на полу с закрытым ртом.

Чтобы ты чувствовала свою беззащитность? Черта с два!

Чтобы ты молчала!

Мысль обожгла Нелли как электрошокер, и она содрогнулась всем телом. Она сцепила пальцы и в отчаянии посмотрела на Арину. Что они могут прятать за этим скотчем? Что могла бы сказать Арина? Кому? Рядом все свои. Допустим, Нелли не своя. И что? Она же тоже под их контролем.

Это-то и плохо. Она под их контролем, но все равно они боятся. Времени оставалось немного, а рядом, на пластиковой скамейке, сидит второй мужчина. Он не смотрит на них, но он услышит. Не сбежать. Крыса, мелкая жалкая крыса, попавшаяся в крысоловку. Может быть, обойдется? Если Коршунов велел скрывать что-то такое от Нелли, это хороший знак. От тех, кого хотят убить, незачем скрывать информацию.

Но что, если он скрывает информацию не от нее? Что, если Коршунов не хочет, чтобы что-то, о чем знает Арина Крылова, о чем она, вероятнее всего, узнала от сына Коршунова, стало известно этим двум бугаям? И они послушно запихивают Арине кляп в рот, чтобы они же и не узнали – чего? Что бы ты хотела мне сказать, Арина? Что ты можешь сказать, глупая курица, игрушка в руках богатого мальчика, который в чем-то провинился перед своим отцом.

Что-то ты знаешь.

Яхта замедлила ход, и Нелли затравленно огляделась. В этой части реки почти не было домиков с огнями, а те, что были, находились очень далеко. Заброшенное место. Это не к добру. Какое-то большое имение.

– Вон туда. Швартуйтесь к тумбам справа, – голос раздался из темноты, словно ниоткуда. Это был он, Коршунов. Он стоял на темном пирсе, освещенном лишь фарой яхты. Нелли хорошо видела его лицо, то, как он щурится от света, полон нетерпения. Яхта медленно подошла к оборудованному причалу. Нелли почувствовала легкий толчок от соприкосновения кораблика с шинами, привязанными к настилу. Парень у штурвала остался стоять и подруливать, второй побежал набрасывать канаты и закреплять их специальными узлами.

– Ну что, где она? – Коршунов вскочил на палубу, не дожидаясь окончания швартовки – не мог удержаться. Нелли почувствовала, как холодный ветер охладил нагретую рубку. Она посмотрела вдруг вниз, хотя не хотела этого, не хотела видеть ненависть, отчаяние и бессилие в глазах подруги. Но, к своему удивлению, глаза Арины горели, но не ненавистью, а чем-то еще. Странная сила, готовность идти до конца и – это просто необъяснимо – отсутствие страха.

– Она здесь, – крикнул парень-рулевой.

– Вот она, моя птичка. Моя Белоснежка! – Голос Коршунова был словно мед. Нелли вздрогнула и попыталась успокоить сердцебиение, она посмотрела на свои руки и поняла, что они сильно дрожат. Коршунов прошел мимо Нелли, не замечая ее, словно ее тут и не было. Он подлетел к Арине, но не спешил ее трогать. Он тоже, как совсем недавно Нелли, присел на корточки и принялся ее разглядывать – диковинную долгожданную игрушку, которой он уже и не надеялся завладеть.

– Все в порядке? – спросил он. – Она себя хорошо вела?

– Все в рамках, – ответил Коршунову второй, который закончил швартовку.

– Я сделала все, как вы приказали, – сухо бросила Нелли. – Арина очень ослабла, я не знаю почему. Она бледная, ей нужен воздух.

– Заботишься?

– Нет. Беспокоюсь, что вы можете потерять вещь, которую так хотели, – фыркнула Нелли.

– Это ты угадала правильно, – кивнул Коршунов. – Молодец. А помимо того, что моя драгоценная будущая родственница ослабла и в обмороки грохается, ничего интересного?

– Что именно вас интересует? – аккуратно, как и во всех разговорах с Коршуновым, спросила Нелли.

– Ну, ничего она не говорила по дороге, к примеру?

– А что она могла сказать с кляпом во рту? – хмыкнула Нелли и внимательно проследила за Коршуновым. Он поморщился и перевел взгляд на Арину. Та начала приходить в себя, узнала его, и, к удовольствию Коршунова, во взгляде ее появился ужас.

– Значит, молчала? Вот и хорошо. Берите ее и тащите в подвал, парни.

Сначала Нелли не поняла этого, но потом вдруг сообразила, что парни идут в ее сторону. Она задрожала и отступила в глубь яхты. И поняла, что Коршунов говорит не об Арине, он говорит о ней. Это ее сейчас будут тащить в подвал.

– Нет! – крикнула она и отбежала на самый край палубы. Коршунов поднялся на ноги и с интересом посмотрел на нее. Инстинкт самосохранения, забавная вещь. Даже когда отступать некуда, человек все равно будет пятиться назад.

– Вы обещали меня отпустить! – взмолилась она.

– Но ты же не хочешь покинуть меня вот так, не попрощавшись? – Его голос звучал удивленно, но удивление это было деланое, фальшивое.

– Вы обещали, – прошептала она, чуть не упав за борт.

– Что, решила поплавать? Не выйдет. Прыгнешь в воду – мы тебя пристрелим. Так что, если только ты не решила утонуть… Иди с ними спокойно, тебе ведь и без этого уже хватило, вон, смотреть же нельзя без слез. Иди, я скоро приду. Мне нужно заняться моей Белоснежкой.

– Если вы меня убьете, потеряете все три миллиона! – воскликнула Нелли, и Коршунов усмехнулся:

– Ты смышленая дрянь, да? Предлагаешь мне выкуп, чтобы я оставил тебя в живых? Три миллиона? Что ты, малышка, ты стоишь намного больше. Ты даже не представляешь, как мне дорога. Ты только не бойся. Мы больше не станем с тобой играть. Ты отдохнешь, выспишься… у меня в подвале. У нас пока и так есть с кем играть, понимаешь.

Нелли закричала, но звук ее голоса тут же заглушила мокрая тряпка, поднесенная к ее лицу одним из парней. Хлороформ. Тот же самый. Как поздно Нелли это поняла! Хлороформ изначально был приготовлен для нее. Это была последняя мысль, которая пролетела в ее сознании прежде, чем она погрузилась в беспокойный химический сон.

Коршунов позволил пришедшей в себя Арине увидеть, что случилось с Нелли. Затем, только после того, как ослабшее и безвольное тело Нелли унесли и Арина осталась наедине с Коршуновым, он отлепил клейкую ленту от ее губ, отчего она вскрикнула и простонала.

– Вот видишь, Белоснежка, твоя подруга тебя предала. Она ведь предала тебя, Белоснежка, да? Не беспокойся, мы накажем ее, обязательно. Мы же с тобой почти родственники, да? – Он говорил и нежно поправлял ее волосы.

– Меня зовут Арина, – прошептала она из последних сил. Снова кошмар для нее начинается с того, что ее называют этой ужасной кличкой – как поначалу Максим называл, он-то ее и придумал… пока не влюбился в нее.