Глава 10
Деревня выглядела почти такой же, какой я увидела ее с вершины горы. Только покрытые рисовой соломой крыши издалека казались мне зеленоватыми, а на деле были серыми и грустными, как мое настроение. Люди настороженно рассматривали нас издалека, но ни подходить, ни окликать никого из наших сопровождающих не пытались. Я хоть и одергивала себя, но крутила головой, глядя и на домики, покрашенные в зеленый цвет, и отмечая следы быта местных жителей. Дым вялыми струйками тянулся не от всех печных труб ханоков, некоторые выглядели опустевшими и заброшенными.
— А почему часть домов пустует? — тихо спросила я дракона, но ответил мне один из воинов, переместившись из хвоста нашей процессии чуть вперед и идя рядом с Дже Хёном.
— Нас осталось не так много, как бы хотелось. Да и многие мужчины сейчас не в деревне.
Слова воина подтверждались тем, что по большей части наше появление наблюдали женщины и дети. Они обеспокоенно посматривали как на меня, так и на дракона. За всю дорогу к центру деревни я увидела только трех женщин с такими же, как у меня, глазами. Видимо, у клана Хадже золотоглазые девочки рождались редко. Об этом Дже Хён не сказал.
Дже Хён! Надо переучиваться и звать его так, как положено. Как правильно. Раз уж скоро мы пойдем разными путями…
Ким Дже Хён. Мой враг. Воин клана Ган Ён.
Но враг ли?..
В центре деревни у единственного ханока с черепичной крышей нас уже поджидали. Я осторожно скользнула взглядом по маленькой толпе: пятеро мужчин и одна женщина. Одеты они были просто и непримечательно. Добротная ткань, удобные вещи, как и у всех в деревне, без вычурности и разноцветья, каким пестрели жители городов. Мы с драконом на их фоне в своих запыленных и пропитанных потом ханбоках выглядели немного странно, но при этом излишне нарядно.
Женщина окинула меня презрительным взором и зло сжала челюсти. Я не могла ее слышать, но мне показалось, что она негромко фыркнула.
Интересно, кто она? И почему в чертах ее лица мне видится что-то знакомое? Может быть, она мне родня? Это оказалось бы вполне логично, несмотря на реакцию женщины…
Не дойдя до встречавших несколько метров, господин Кан почтительно поклонился, чуть более глубоко, чем, как я считала, было положено. По возрасту лишь один из ожидавших нас мужчин выглядел старше слепого, но стоял и смотрел уверенно, ничем не выдавая дряхлость. Какое же положение занимают эти люди в иерархии клана, если в ответ на приветствие господина Кана все как один лишь немного наклонились вперед?
Старик отделился от нашей маленькой группы и неспешно поднялся по ступеням, заняв место за плечом женщины, тут же начав что-то нашептывать ей, но при этом держась на почтительном расстоянии.
— Кланом правит она? — едва слышно спросила я у дракона.
Он одобрительно кивнул, хмыкнув:
— Заметила, да? Она. Госпожа Ли Мин Ён. Мать Ли Ин Сона.
— Но…
Годы, долгие годы я внимательно наблюдала за людьми, делая выводы о них не только по мимике, голосу, жестам и поступкам, и сейчас физически чувствовала, что для нас с Дже Хёном разыгрывают какой-то хитрый спектакль. Именно нестыковка деталей и выдавала Хадже. Кто-то мог бы не заметить, но не я. Кого-то могли обмануть выступившие вперед мужчины, но не меня. Да, стороннему человеку могло показаться, что именно эти пятеро заправляют здесь всем, а женщина позади лишь случайно подошла к ним так близко. Но не мне. Я видела, как мужчины осторожно поглядывают на госпожу Ли.
— Да, — отвечая на мой невысказанный вопрос, пробормотал Дже Хён, чуть наклоняясь ко мне. — Маленький обман.
Что ж… Я в него играть не буду.
Отпустив ладонь дракона, я чуть развернулась и целенаправленно поклонилась именно госпоже Ли, словно давая понять, что разгадала хитрость. Женщина оборвала рассказ господина Кана взмахом руки и едва заметно усмехнулась. Добродушия в этой улыбке я не увидела, но и явное презрение испарилось.
— Итак, — выступив вперед, начал высокий сухощавый мужчина, — господин Кан Су Хан, предчувствие вас не подвело…
Старик почтительно поклонился вновь и произнес:
— Я всецело доверяю своему дару.
Интересно, этим людям придется объяснять все по второму кругу или хватит пересказа господина Кана?
Мои размышления перебил другой мужчина, стоявший ближе всего к госпоже Ли:
— Ли Ин Сон, подойди сюда и расскажи нам все.
На нас с Дже Хёном Хадже почти не обращали внимания, будто мы в один миг превратились в пару камней, судьба которых решится по воле этих людей. Однажды…
— Нас никто не собирается расспрашивать? — уточнила я у Дже Хёна.
Ким Дже Хёна! Когда же я отвыкну звать его просто Дже Хёном?..
— Сейчас? — Дракон мотнул головой, указывая себе за спину. Я оглянулась и ошарашенно уставилась на толпу людей. Те постепенно окружали центр деревни, но держались подальше от нас с Дже Хёном. Всего их было не так и много, несколько десятков. — Сейчас вряд ли.
— Но почему? — Пробелы в понимании и самого мира, и его устройства, да и тем более такого закрытого сообщества, как клан, давали о себе знать, и я совершенно не представляла последовательность и мотивы действий Хадже.
Некоторые вещи нельзя понять, лишь наблюдая. Их нужно впитать в себя через годы жизни, через кровь предков, через разум поколений, а у меня ничего подобного не было. Даже память Тиоли не хранила каких-то объяснений и подсказок.
Часто приходилось как-то уживаться с тем, что я настоящая знаю и понимаю больше, чем могла в свое время Тиоли. Это не радовало. Совсем. Будь она внимательнее, сейчас я не ждала бы ответов на свои вопросы и боялась, возможно, чуточку меньше.
«Хочу домой!» — в который уже раз за эти годы мысленно провыла я и, на минуту прикрыв глаза, представила себя в любимом месте из прошлой жизни. С каждым разом образы немного бледнели и выцветали, теряя свою прежнюю осязаемость.
В самом начале я видела все очень четко и ярко, стоило лишь закрыть глаза ладонями. В то время, хоть мое сознание и оказалось в чужом теле, я очень четко отделяла себя от Тиоли. И из-за этого воспоминания не выглядели утерянными. Казалось, стоит протянуть руку, и я узнаю родные предметы, вещи, стены…
Потом мы с Тиоли начали срастаться, постепенно соединяясь в одно. Я перестала бояться чужого тела, привыкла к его иному виду, приноровилась к реакциям организма. Человек ведь такое существо, что постепенно и неумолимо приспосабливается, если иного выхода нет, а у меня не оказалось двери в конце коридора, где бы призывно горел свет.
Но я придумала себе такой коридор…
Просто коридор, лишь немного освещенный лампами дневного света. Стены серовато-зеленого тона — дешевая краска, какую можно встретить в половинах подъездов панелек. Пол, выложенный гранитными плитами, что матово поблескивают в неярком свете, отсчитывая путь вперед неизменно четкими линиями стыков. Просто и обыденно. Как в половине школ, поликлиник и других учреждений.
Раньше подобный интерьер казался мне унылым и однообразным, но, потеряв прошлое, я начала находить коварное удовольствие в этой обыденности. Мне нравилось представлять, как я касаюсь пальцами шероховатой поверхности стены, одновременно чуть гладкой из-за краски и грубой из-за штукатурки. Пол каждый раз завораживал блеском и переливами радужных бликов в трещинках и вкраплениях другого оттенка. Я приседала на корточки и трогала пол, представляя себе запах хлорки или хозяйственного мыла, и не могла сдержать улыбку.
По коридору я шла долго, каждый раз заново его узнавая и впитывая всеми чувствами ощущения, которые неизбежно ускользали. Начинало забываться эхо, отдаленный шум… Даже моргающая лампа, приятно раздражавшая взор своим присутствием, пропадала.
Воспоминания коварны… Они постепенно стираются, размываются и обретают черты новой жизни…
Так, в последнее время куда-то делись гранитные плиты, сменившись гладкими деревянными досками, а стены потеряли свой привычный блеск и прохладу. Эти потери угнетали, но я принимала их как данность. Я ведь приняла знание, что мне не вернуться домой? Так зачем сопротивляться переменам?
Но то место, куда вел коридор, я не собиралась отдавать никому.
Дверь не скрипела, когда я поворачивала ручку. Здесь вообще не существовало звуков. Ничто не могло издавать их в моем тайном убежище.
В комнате все было устроено просто: стол в хороводе стульев под красным абажуром лампы, чайный сервиз, домашние булочки с корицей в круглой плетенке и бутерброды с маслом и медом. Я никогда не представляла себя пьющей здесь чай, но мне нравилось вспоминать запахи и надеяться, что однажды я смогу увидеть нечто подобное вновь.
Я вставала у окна, наслаждаясь ароматами, и любовалась видом из окна. Вид был один и тот же, и только время года меняло его: машины у подъезда, узкая сонная улочка и парк на той стороне, обнесенный каменной оградой. Весной парк щеголял такой сочной зеленью листвы, что даже на языке немного горчило от травяного вкуса. Осенью улочку устилало облако багрянца с бусинками янтаря. А зимой все превращалось в снежные холмы разной высоты.
Такими были двор и парк у дома бабушки и дедушки, и такими я их запомнила. И почему-то именно это место всегда оставалось неизменным, словно застывшим в моем детстве.
— Интересное место… — хмыкнула госпожа Ли, возникая рядом со мной у окна.
Не ожидая ничего подобного, я развернулась, в упор глядя на женщину. Та не улыбалась, рассматривая меня настолько пристально, что кожу на лице немного пощипывало. Желая избежать этого излишнего внимания, я шагнула в сторону, боковым зрением замечая огненные блики. От неожиданности я охнула и развернулась к столу, наблюдая, как привычная и родная комната меняется, словно кто-то резинкой вычищает карандашный набросок с листа, а под ним обнаруживаются яркие краски акварели. Место родной мне обстановки заняла кухня неизвестного мне ханока, только окно осталось на месте. Как зачарованная, я глядела на очаг, на котором уверенно дышал паром большой котел.
Женщина подошла к огню и уселась на появившуюся из ниоткуда подушку.
— Садись, — предложила она, указывая на вторую подушку, возникшую рядом.
Удивляло то, что госпожа Ли Мин Ён ничего не спросила об увиденном и, похоже, не собиралась спрашивать.
Деваться мне было некуда, поэтому я, переступив с ноги на ногу и обдумав все, подошла и опустилась на пол рядом с госпожой Ли.
— Ты ведь догадалась, кто я? — уточнила женщина.
В свете огня мне отчетливо были видны все морщинки на довольно молодом лице и редкие седые волоски в очень просто уложенных прядях.
— Вы глава клана Хадже, госпожа Ли Мин Ён, — произнесла я, склонив голову в поклоне.
— Я не об этом, — ничем в выражении лица не выдав эмоции, резковато произнесла женщина.
— Вероятно… вы приходитесь мне тетушкой, — не до конца веря своей догадке, предположила я.
— Верно, — кивнула госпожа Ли. — Ты похожа на мою сестру. Где она?
Что я могла ответить, глядя в глаза этой женщине? И какие эмоции при этом должны были отразиться на моем лице?
— Она умерла, когда я была еще слишком мала… — Мой голос не дрогнул, слезы не навернулись. Может, стоило? Хотя… Вряд ли глава клана поверила бы в эту мою попытку сыграть грусть и боль потери.
— Понятно, — вздохнула аджума. — Этого следовало ожидать…
— Да? — Мне всегда было интересно, в какой семье могла вырасти Тиоли, сложись все иначе.
— Да, — кивнула госпожа Ли Мин Ён, — я ожидала чего-то подобного с момента, когда сестра ушла из клана вслед за твоим отцом.
— Он здесь? — в свою очередь спросила я.
— Не все возвращаются домой, — пожала плечами госпожа Ли, — не всем суждено вернуться…
Меня все время ставило в тупик, как легко люди здесь относятся к смерти. Нет и тени сожаления ни о своей, ни о чужой судьбе.
— Почему вы здесь, госпожа Ли Мин Ён? — наблюдая, как вздрагивает крышка на котле, спросила я.
— В твоих мыслях? — давая понять, что все на самом деле происходит не в реальности, переспросила госпожа Ли. — Мне нужно было переговорить с тобой.
— Что вы хотите знать, госпожа Ли Мин Ён? — Это был важный вопрос, и откладывать его мне не хотелось.
— Если ты захочешь, то…
— Договаривайтесь с Ким Дже Хёном, госпожа Ли, — поражаясь своей дерзости, отчеканила я, прервав женщину.
— Ты хочешь, чтобы мы приняли какие-то условия дракона? — вновь, как в самом начале, презрительно фыркнула глава клана. — После смерти моего мужа, прежнего вождя, я во главе Хадже! И я должна опозорить клан?
Мне не хотелось отвечать. Мне вообще не хотелось разговаривать с госпожой Ли. Резкая головная боль вынудила меня застонать и склониться вперед.
Если бы Дже Хён не подхватил меня, я бы так и упала лицом в пыль. Кожа горела огнем, в горле пересохло, в глаза будто сыпанули песку. Хотелось свернуться калачиком и немного пожалеть себя.
Дракон едва слышно зашипел, вынуждая меня отвлечься от боли и на мгновение открыть глаза. Дже Хён перехватил меня поудобнее, но при этом выражение его лица отражало подавляемые страдания. На его ладонях я заметила следы ожогов, совсем свежие, еще дымящиеся?
— Это я? — в шоке спросила я, сжимаясь на руках Дже Хёна.
— Забудь, — бросил дракон, но не отпустил меня на землю, хотя я уже окончательно пришла в себя.
Боль ушла так же быстро, как и возникла. То же случилось и с жаром.
Произошедшее привлекло взгляды всех Хадже, люди просто стояли и таращились на нас, будто ожидали продолжения моих странностей.
— Что случилось? — не обращая ни на кого внимания, спросил Дже Хён.
— Это все госпожа Ли…
— Ясно.
— Давайте пройдем в дом, — зычно позвала упомянутая женщина. — Нам много о чем нужно поговорить.
Воины подошли ближе, тесня нас с драконом к ханоку. Опустив на землю, Дже Хён подтолкнул меня вперед. Я с опаской обернулась к нему в поисках поддержки.
Если бы в этот момент госпожа Ли могла оказаться в моих мыслях, то ее бы сильно озадачило то, что в деревне Хадже я, огненная, ищу поддержку у сына клана Ган Ён.
Дже Хён ободряюще мне улыбнулся и шепнул:
— Все будет хорошо.
— Уверен?
— Для тебя — точно.
— А для тебя? — с замиранием сердца уточнила я.
— А тебя это волнует? — улыбнулся дракон, и я ничего не смогла с собой сделать, кроме как очень серьезно кивнуть.
Дже Хён нахмурился и тоже посерьезнел, сверля меня вопросительным взглядом.
Что я могла ему сказать? И могла ли? Должна ли была?
Развернувшись, я зашагала к дому, спиной чувствуя все тот же вопросительный взгляд дракона.
