Глава 9
Тикондерога, штат Нью-Йорк
Январь 2014 года
По пути к форту Крейн вызывал у Эбби и восхищение и одновременно острое желание придушить его.
Впрочем, если подумать, так было всегда.
По дороге через Олбани Крейн делился опытом первого визита в Тикондерогу.
– Корона, может, и переименовала форт в честь местности, где он стоит, но мы продолжали использовать старое французское название – Карильон, особенно когда захватили крепость. Одним ранним весенним утром Итан Аллен и Бенедикт Арнольд взяли ее штурмом…
– Это, надо полагать, случилось до того, как Арнольд предал своих? – напомнила Эбби, лишь бы сделать вид, что она слушает трескотню Крейна.
– Строго говоря, лейтенант, это я предал своих. У Бенедикта имелись причины для перехода в стан врага – как и у меня имелись собственные.
– Не сомневаюсь, но в истории его обычно изображают одним из самых гнусных злодеев и врагов революции.
– Мы оба прекрасно знаем, что истинные гнусные злодеи и враги революции в ваших книгах по истории не упомянуты, совсем. Конкретно я при штурме крепости не присутствовал, так что ничего об осаде сказать не могу, однако следующей зимой явился в форт вместе с Генри Ноксом. Нам было поручено перевезти оттуда несколько пушек в Бостон. С нами также был Калеб Уайткомб, который высказался резко отрицательно по поводу идеи оставить форт без надлежащего вооружения. Нокс же настаивал, что в Бостоне артиллерия нужнее. – Крейн печально улыбнулся. – Как выяснилось, оба они были правы: форт остался без надлежащей обороны, и генерал Бергойн взял его без единого выстрела, однако и в Бостоне пушки здорово нам пригодились.
– И сколько вы их вывезли?
– Общий вес нашего груза тянул приблизительно на шестьдесят тонн.
– Серьезно? – Эбби бросила на Крейна быстрый удивленный взгляд. – Вы такую тяжесть переправили без железнодорожного сообщения? Вообще без дорог?!
На сей раз Крейн улыбнулся гордо.
– Мистер Нокс был истинным гением логистики – операцию провернул просто поразительную, тогда как прочие сочли ее сумасшедшей и провальной. Нокс, впрочем, был готов к любым перипетиям. Среди всего прочего, Уайткомб жаловался на то, что перевозить артиллерию пришлось зимой – нам якобы помешает снег, сугробы, однако же главным препятствием на нашем пути могли стать реки и болота, которые так выгодно для нас покрылись льдом.
Дальше последовал подробнейший рассказ с перечислением трудностей трехмесячного пути из Тикондероги в Бостон, который Эбби – как ни печально – вынуждена была слушать вполуха. Она устала, проведя за рулем несколько часов.
Наконец они приехали в Тикондерогу и вписались в номер дешевого отеля: две двуспальные кровати, ковер, протертый настолько, что виден пол, на стенах – жуткие, даже по гостиничным меркам, «картины». Последний раз тут делали ремонт, наверное, еще при Рейгане. Присев на кровать, Эбби даже сквозь постельное белье и джинсы ощутила задом пружины.
Впрочем, на что-то более комфортное денег у нее просто не было.
– Сейчас мы хорошенько отдохнем и выспимся, лейтенант, – с энтузиазмом произнес Крейн, – а утром отправимся в воссозданную крепость Карильон, о которой вы с капитаном так хорошо отзывались. Должен признать, я весь в нетерпении.
– Правда? Я что-то не заметила, – хихикнула Эбби.
– Я слышу нотки сарказма, однако не вижу причин для такового, – кисло парировал Крейн. – Вынужден заметить, многие из воссозданных объектов прошлого в Гудзонской долине вполне соответствуют историческим оригиналам. Говоря «вполне», я имею в виду небольшое расхождение в определенных деталях. Жду не дождусь увидеть, на что сподобилась в своем свершении семья Пелл.
– Кто-кто? – нахмурилась Эбби.
– Согласно данным, добытым мною в интернетье…
– В интернете.
– …после войны земля, на которой стоял форт, была продана семье Пелл. Они же взяли на себя ответственность за реконструкцию крепости и обращение ее в музей для приезжих.
– Ловушка для туристов. – Эбби встала с неудобной кровати. – После такой долгой поездки мне надо в душ. В это время года форт закрыт для посетителей, но мы назначили встречу местным: копу и ученому, – они будут нас сопровождать.
– Великолепно.
Всю ночь Эбби ворочалась, не в силах заснуть. Крейн, конечно же, спал без задних ног.
– Как это у тебя получилось? – спросила Эбби, когда они вышли в вестибюль, где можно было наконец заправиться кофе. Перед глазами у нее все плыло.
– Получилось что?
– Заснуть на этих скрипучих пружинах, дурно замаскированных под матрас.
– Во время войны, лейтенант, мне доводилось спать в куда менее роскошной обстановке. По сравнению с теми условиями наши дурного качества матрасы – просто дар свыше.
– Ну, коли так… – пробормотала Эбби и заказала самую большую порцию кофе.
Жуя маффин, она позвонила сестре и капитану. Дженни было нечего сказать, кроме того, что поведал ей Уайткомб-Сирс – в том числе и историю спасения супруги Вашингтона. Зато Ирвинг поделился новостями – дурными новостями. Крест из музея города Нью-Йорка похитили, а два офицера полиции и один охранник погибли – точно как и охранники Тарритаунского музея. Сам Ирвинг, его бывшая напарница и третий коп не пострадали.
В свете произошедшего капитан отправил двух копов в библиотеку Уайткомба-Сирса и велел, чтобы мимо нее периодически проезжала патрульная машина.
До форта ехать было недалеко, но не успели Крейн и Эбби одолеть и половины пути, как Крейн, заметив что-то, попросил:
– Можно свернуть к обочине?
Проследив за его взглядом, Эбби заметила в самом центре кругового перекрестка Викер-стрит и Монткальм-стрит бронзовую статую.
– Погоди, – сказала Эбби и свернула на подъездную дорожку у закусочной на Монткальм-стрит.
К статуе они направились пешком, и Эбби наконец смогла присмотреться к ней повнимательней: женщина; левая рука поднята; у подножья статуи – четыре фигуры.
– Я читал о ней, – признался Крейн. – Женщина олицетворяет свободу, а фигуры у подножья монумента – шотландец, француз, ирокез и британский колонист – или американец, как сейчас принято говорить.
Эбби кивнула.
– Недурной символ нашей истории, а?
– В самом деле. – Крейн улыбнулся. – Премного благодарен за твою снисходительность и отзывчивость, лейтенант. Продолжим путь?
Сев в машину, они поехали дальше по Монткальм-стрит. По пути миновали небольшое звездообразное сооружение, которое, как оказалось, в точности повторяет форму крепости. Крейн удивленно и одновременно с улыбкой посмотрел на сооружение, и Эбби, улыбнувшись, пояснила:
– Ирвинг говорил, что в городе построили водоочистную станцию.
– Водоочистную станцию?
– Ага. По форме она напоминает уменьшенную копию форта.
– Чудно. Основываясь на том, что я читал о семье Пелл, – не говоря уже о виденной нами только что статуе, – я ожидал от местных жителей куда больше уважения к истории.
– Не фортом единым жива история, Крейн. В девятнадцатом – двадцатом веках тут располагалась крупная бумажная фабрика. Я думала, что на ней и карандаши производят, потому что всякий раз на экзаменах в школе нам выдавали карандашики с надписью «Тикондерога». – Она пожала плечами. – Оказалось, графит для них добывали на шахте милях в двадцати пяти отсюда, а дерево вообще привозили бог знает из какой дали.
На парковке при форте она остановилась возле синего круизера местного департамента полиции и побитого коричневого внедорожника средних размеров. Днища обеих машин покрывал белый налет – из-за соли, при помощи которой здесь топили снег и лед.
На форт Крейн смотрел неодобрительно – впервые такую мину у него на лице Эбби увидела, когда ему довелось услышать рассказ музейного гида о «Скачке Пола Ревира».
Впрочем, не успел Крейн пожаловаться на очередное небрежение культурным достоянием, а их уже приветствовал высокий юноша в форме и бледный, сутулый старик в черном пальто и с тростью. Не нужно было быть детективом, чтобы догадаться, кто из них на какой машине приехал.
– Вы, должно быть, следователь Раддл, – обратилась Эбби к копу.
– Просто Пол. – Он пожал Эбби руку. Забавно, как в департаменте полиции Тикондероги вместо термина «детектив» употребляют «следователь».
– Я лейтенант Эбби Миллс, а это наш консультант профессор Икабод Крейн.
Раддл и Крейну крепко пожал руку.
– Рад знакомству, профессор Крейн. Где преподаете?
– В Оксфорде, хотя в данный период времени я на отдыхе и консультирую лейтенанта Миллс.
Старик сухо рассмеялся.
– Мне нравится его акцент. Он такой… британский.
– Это, – представил его Раддл, – Теодор Провонча. Он один из экскурсоводов.
– Зовите меня просто Тедди. Итак, мне сообщили о ваших опасениях, что Крест Независимости собираются украсть.
– Это даже не опасения, а уверенность, мистер Провонча, – ответила Эбби.
– Я же сказал: Тедди, – улыбнулся Провонча.
Эбби продолжала смотреть на него ровно и холодно.
– Дело в том, что четыре креста уже украдены.
При этом погибло шесть человек.
Улыбка сошла с лица Провончи.
– Боже правый, какой ужас!
– Вот именно. Потому мы и хотим усилить охрану.
– Насчет этого не знаю, но, – произнес Провонча, направляясь к форту, – позвольте вам тут все показать. Увидите, как устроена система безопасности.
– Было бы замечательно.
Эбби от души понадеялась, что форт изнутри отапливается, потому как в Тикондероге оказалось заметно холоднее, чем в Сонной Лощине.
– Мистер Провонча, – обратился по дороге Крейн к экскурсоводу.
– Прошу, просто Тедди. Вы, ребята с юга, просто жуткие формалисты. Все это влияние больших городов.
– Пусть же будет по-вашему… Тедди. Так вот, Тедди, мне бы хотелось знать, кто дал вам право именовать сие мракобесие реконструкцией форта Карильон.
– Вообще-то это форт Тикондерога, – ответил Провонча. – Карильон – название французское, и британцы сменили его, когда захватили форт во время Франко-индейской войны.
– В действительности стоит называть эту войну Семилетней. Так вот после нее колонисты продолжили использовать название, данное когда-то форту союзниками, в пику другому, которое крепости дали враги, солдаты регулярной армии. Как бы там ни было, это сооружение никоим образом не напоминает форт времен революции.
– Да, но форму он имеет ту же…
– О, браво, вы сумели воссоздать самую яркую отличительную черту форта – пожертвовав сходством во всем остальном. Он не был целиком из камня, для начала, и помещения тут расположены неверно…
– Поразительно, как много вам известно, – перебил Крейна Провонча, проходя во внутренний двор. – Что вы преподаете у себя в Оксфорде?
– Историю, – сдержанно ответил Крейн. – С упором на период Американской революции.
– Разве у вас она так называется? – улыбнулся Провонча. – Мне всегда говорили, что вы, британцы, называете это колониальным бунтом. Странно, что вы вообще изучаете тот период, ведь ваша сторона проиграла.
Они прошли во внутренний двор, который показался Эбби чудесным, зато Крейна, похоже, расстроил еще больше.
– Я всегда занимаю единственно верную сторону, сэр. Сторону истины. Здесь, во дворе, не было так просторно, поскольку он использовался под склад.
Провонча остановился в самом центре. Стены в лучах раннего солнца отбрасывали длинные тени.
– Вы должны понять, профессор, что в ту пору не было фотокамер, и семье Пелл при реконструкции форта сто лет назад приходилось опираться исключительно на старые рисунки. Ну, и если уж говорить совсем откровенно, люди в прошлом веке не так уж и фанатично интересовались достоверностью всего, что воссоздавали. Что касается двора, то мы держим его свободным, поскольку здесь у нас обычно располагаются мастерские. Я уж не говорю о полковых музыкантах.
– Полковые музыканты?
Улыбнувшись от уха до уха, Провонча произнес:
– О, да, зрелище впечатляющее. Когда музей работает, они несколько раз на дню дают представление. А еще они путешествуют по миру. Выступали на Всемирной ярмарке 1939 года и на зимних Олимпийских играх в 1980-м. Ребята просто изумительны, соблюдают все стандарты восемнадцатого и девятнадцатого веков.
Крейн онемел и замер. Эбби невольно улыбнулась и тут же вздрогнула – они по-прежнему мерзли на улице. Теперь она прекрасно понимала, почему форт открыт для туристов только в теплое время года.
– Какие такие стандарты, интересно было бы услышать?
– Скажем так, – хохотнул Провонча, – когда закончим, я подарю вам диск с записью.
– Мне не терпится услышать ваших музыкантов, однако…
– …у нас есть куда более срочные дела, – косо посмотрев на Крейна, вклинилась Эбби.
К своей чести, тот пристыженно ответил:
– Конечно, лейтенант.
– Прошу сюда, – сказал Провонча, уводя всех в сторону лестницы. Хромой, он поднимался медленно, поэтому Эбби предпочла дождаться, пока он наконец поднимется, внизу.
Крейн, не отступая от Провончи ни на шаг, спросил, на каких именно инструментах играют полковые музыканты.
Раддл мельком глянул на Эбби.
– Он всегда себя так ведет?
– Нет-нет, – улыбнулась она. – Просто иногда включает мегазануду.
– Ага, – смеясь, протянул Раддл. – Эти консультанты – они вечно как заноза в заднице, да?
– О, у Крейна есть и хорошие стороны. Если честно, без него я бы в последние месяцы просто не выжила.
Наконец Провонча с Крейном одолели лестницу, и Эбби с Раддлом поднялись следом за ними.
– Итак, – произнес экскурсовод, отпирая дверь в одну из галерей, – здесь мы храним все, что напоминает о перевозе пушек в Бостон.
Эбби поморщилась. Мало ей было лекций от Крейна…
Стены комнаты были обиты имитацией деревянных панелей в вялой попытке изобразить интерьер бревенчатой хижины. Тут и там стояли витрины с желтой окантовкой, в которых размещались разнообразные экспонаты – от оружия до формы и украшений.
Крейна сразу потянуло в секцию с оружием. Он уставился на кремневое ружье и пистолет на стене. Тогда как большинство экспонатов хранилось под стеклом, эти два предмета совершенно свободно висели на крюках. Оставалось надеяться, что, когда музей открыт для туристов, за ними тщательно присматривают.
Хорошенько оглядев пистолет и снабженную штыком винтовку «Браун Бесс», Крейн обратился к Провонче:
– Эти два экземпляра сохранились на диво замечательно. Как будто им не два с половиной столетия.
От Эбби не укрылось, с какой тоской он произнес последнее предложение.
– Ну, если говорить откровенно, сомневаюсь, что из них вообще когда-либо стреляли. Нам их подарил один состоятельный гражданин, нашел – то есть нашла – на чердаке. Эта женщина полагала, что один из ее предков купил оружие или получил в награду, но так и не имел шанса пустить в ход. Трудно поверить, однако эти пистолет и винтовка в свое время являлись венцом военно-инженерной мысли. Сегодня они смотрятся причудливо и устарели, но тогда возможность поразить противника издалека пулей изменила представление о тактике и стратегии.
– Да, – сухо согласился Крейн, – я знаком со сложным устройством оружия тех времен.
Провонча покачал головой:
– Простите, это у меня профессиональная привычка. Вошел в азарт. Стоит наведаться в эту комнату, и я переключаюсь в режим экскурсовода. В общем, крест, который вам интересен, хранится вон там.
Он провел их к нужной витрине, а по пути Эбби заметила портрет Генри Нокса. Табличка под картиной называла его первым военным министром и рассказывала о том, как он переправил оружие общим весом в «шестьдесят фунтов» из Тикондероги в Бостон.
К счастью, сам Крейн промолчал, не став указывать на неточности в тексте. Вместо этого он пристально всмотрелся в крест – с виду простой кусок металла, похожий на символ «Красного креста», с равными по длине лучами. Указав на экспонат, Эбби спросила:
– Что это за царапины? – Она намеренно включила дурочку, потому как знала о рунах из рассказа Дженни.
– Точно не известно, – пожал плечами Провонча. – Скорее всего, некий штрих, свойственный почерку французского мастера.
– Извините?
Эбби развернулась, машинально кладя руку на рукоять «глока». В дверях стояла женщина лет тридцати – сорока.
Провонча же, напротив, просиял, да и Раддл не смутился при ее появлении.
– О, здравствуй, Стейси! – произнес экскурсовод, подтвердив, что женщина – не враг.
– Тедди, Пол, вы что здесь делаете? Что происходит? – искренне удивилась она.
– Извини, Стейси, эти двое приехали к нам из Сонной Лощины, расследуют серию краж. Говорят, что другие кресты вроде награды Генри Нокса украдены, и этот крест может стать очередной целью грабителей.
– Так ведь остальные в Нью-Йорке, разве нет? Или в округе Колумбия?
– На самом деле, – заговорил Крейн, – они все в настоящий момент в Нью-Йорке или его окрестностях, поскольку тот, который хранился в округе Колумбия – из числа экспонатов передвижной выставки. Он также относится к числу украденных.
– Да, но они все в Нью-Йорке, – непонятно почему настаивала Стейси.
Что-то тут не так.
– А вы здесь откуда? – спросила Эбби, когда до нее дошло.
– Простите? – удивленно переспросила Стейси.
– Парковка здесь одна, и на ней стоят машины Тедди и Пола. Вы должны были увидеть их, так чего же удивляетесь? Значит, пришли иным путем или опередили нас. Или вовсе предпочли прогуляться пешком при температуре в минус шесть градусов.
– Вы на что намекаете, лейтенант Миллс? – обернулся к Эбби Провонча. – Я понимаю, что вы офицер полиции и подозрительность – ваше профессиональное качество, но мы со Стейси давно знакомы, и она бы ни за что…
Осекшись, экскурсовод покачнулся. На лбу у него выступила обильная испарина. В помещении, конечно, было теплее, чем снаружи, но все же не жарко.
– Тедди, что с тобой? – кинулся к нему Раддл.
– Я…
Провонча загорелся: от него пошли струйки дыма, из-под темно-красного свитера вырвались языки огня. Эбби с ужасом взирала, как пламя охватывает все его тело. Не успел Провонча вскрикнуть, как от него остался лишь черный пепел.
– Этот старпер мне никогда не нравился, – покачала головой Стейси. – Как и все в этом вшивой городишке.
– Стоять! – Эбби выхватила «глок». Секундой позже Раддл, опомнившись, тоже достал табельный «смит-вессон». Револьвер у него в руке подрагивал, оно и понятно: Раддл прежде не сталкивался с отмороженной ведьмой.
Зато Эбби, едва познакомившись с Крейном, успела повидать, как людей убивают тем же, отмороженным, способом.
– Ой, да ладно вам, – закатила глаза Стейси. – Вы что, правда думаете остановить меня?
– Предлагаешь выяснить? – Эбби нажала на спуск.
Она вдруг ощутила сильный жар и покачнулась. Через секунду опомнилась и, услышав шипение, взглянула вниз – на деревянном полу растекалась лужица расплавленного металла.
На Стейси не было и царапины.
– Пулю мне растопить не трудней, чем сжечь старину Тедди. Еще могу поджечь порох в патронах.
Раддл вдруг завопил и выронил оружие, затряс рукой.
– Черт, жжется!
Раздался выстрел, а потом и сам револьвер взорвался. Эбби заслонила лицо руками. Вовремя – что-то резануло по правой ладони. Боль была не сильная, однако твердо держать пистолет Эбби уже не могла.
Раддлу разворотило коленную чашечку, и он рухнул на пол.
– Видите, что бывает, если нагреть револьвер, – скучным гидовским тоном заговорила Стейси, – когда в стволе есть патрон? Ба-бах! Я права, Пол?
– Ну все, довольно, – произнес Крейн, зайдя за спину Стейси. В руках он сжимал винтовку «Браун Бесс».
Обернувшись, Стейси расхохоталась.
– Ты серьезно? Во-первых, даже если бы это ружье было заряжено, ты не сумел бы причинить мне вреда – это мы уже выяснили. Во-вторых, оно не заряжено, никто не пользовался им со времен Наполеона. Так что же ты намерен делать?
– А вот что, – сказал Крейн и вонзил штык прямо ей в сердце.
Пораженная, Стейси упала на колени.
– Ладно, не учла, – тихо пробормотала она.
Выдернув штык, Крейн отбросил винтовку и зашел к ведьме сбоку, подхватил ее.
Эбби тем временем достала телефон и вызвала спасателей.
Стейси натужно рассмеялась. В горле у нее булькала кровь.
– Думаешь снова остановить нас, Свидетель?
– Ты знаешь, кто мы? – спросил Крейн.
– Разумеется, знаю. С тех самых пор, как ты помешал воскрешению госпожи в прошлую кровавую луну.
Эбби убрала телефон и левой рукой схватилась за правую. До приезда «скорой» оставалось еще минут десять. Стейси и ее сподвижники наверняка из ковена Зерильды Аваддонской, ведьмы, которую Молох пытался воскресить в октябре.
– Ну конечно же, – произнес Крейн, придя, наверное, к тому же умозаключению. – Ты убила мистера Провончу тем же манером, что погубили бедного мистера Ферта. – Он посмотрел на Стейси. – Вот только охранников в музее убили совсем иначе.
Откашлявшись и сплюнув кровь, Стейси сказала:
– Не все из нас подражают госпоже. Есть и другая магия.
– Так на что вам кресты? – спросила Эбби.
– Скоро сами узнаете. – Стейси снова закашлялась и обмякла.
– Умерла. – Отпустив ее, Крейн встал. Руки у него были в крови.
Эбби печально покачала головой.
– Придется здорово потрудиться, чтобы это объяснить.
– Не… не переживайте, – прошептали с другого конца комнаты.
Раддл едва не терял сознание, однако ему хватило присутствия духа и хладнокровия, чтобы снять пальто и, сложив его, прижать к ране.
– Пол, держитесь, «скорая» уже едет.
Раддл кивнул.
– Знаю, с-слышал, как вы их вызвали. Эбби, нам… надо придумать легенду. С-скажем, что Стейси слетела с катушек и подожгла тут все, ранила меня.
А еще… винтовку мне дайте.
– Зачем? – нахмурилась Эбби.
– Оставлю… н-на ней отпечатки.
– Сэр, – произнес Крейн, – я не могу вам этого позволить…
– Не спорьте, – твердо перебил его Раддл. – Ко мне претензий не будет.
– Да, – покачала головой Эбби, – но и «пальчики» Крейна никуда не денутся.
– Верно, – кивнул Раддл, – он же за-забрал винтовку у меня, когда я… стал терять сознание. Послушайте, меня тут вс-се знают, мне поверят. Особенно раз уж м-меня ранили.
Эбби похлопала его плечу.
– Спасибо, Пол, мы перед вами в долгу.
– Ага, иначе пришлось бы рассказать, как ведьма обратила Тедди в пепел, а ваш заграничный приятель ее заколол. В это уж точно н-никто не поверил бы. – Он выдавил слабую улыбку, и Эбби улыбнулась в ответ.
Крейн передал винтовку Раддлу.
– Дадим показания и сразу домой, – сказала Эбби.
– Дадим показания, – добавил Крейн, мельком глянув на руку Эбби, – и отведем тебя к местному лекарю, дабы тот оказал необходимую помощь. Только лишь затем отправимся восвояси.
– Ладно, потом на всех парах помчимся домой. Если ковен Зерильды все еще в строю и похищает магические кресты Джорджа Вашингтона, мы должны выяснить зачем. И быстро.