Глава 17. Мэгги
Сердце Калеба застучало у меня в груди в унисон с моим собственным. Никогда я не была так сосредоточена на чьих-либо движениях и мыслях… Все существо Калеба было обращено ко мне, все его устремления. Я цеплялась за него, а он пытался меня успокоить, хотя его сердце отчаянно громыхало.
Его губы, казалось, жили собственной жизнью: они двигались, скользили по моей шее… сводили меня с ума.
– Калеб, – вновь прошептала я, в силах лишь повторять его имя.
Калеб замер и поднял голову. Он ничего не сказал, но взглядом спросил, готова ли я. Между нами не осталось барьеров; мы не могли больше «стоять на границе», как раньше. Да, я была готова.
Я притянула Калеба к себе и ответила на вопрос поцелуем. Его губы коснулись моей щеки и носа, и он прижался своим лбом к моему.
– Ты моя, – ласково сказал он. – А я твой.
– Я твоя, – повторила я.
– Я не причиню тебе боли, Мэгги, – прохрипел он.
– Я знаю, – шепнула я. – Я готова, Калеб.
Калеб шумно выдохнул:
– Я люблю тебя.
И прежде чем я успела ответить, он схватил меня, прижался к губам. Я отдалась прикосновению и потеряла над собой всякую власть.
Я принадлежала ему.
Мое лицо озарил утренний свет. Как же тепло и удобно в этой большой и белой кровати… Я завозилась, устраиваясь поудобнее, и услышала сонное мычание Калеба. Он притянул меня обратно в свой одеяльный кокон и прижал к груди. Я улыбнулась, вспомнив все, что случилось прошлой ночью.
Все.
Одним из напоминаний служила дорожка из раскиданной по полу одежды, да и моя нагота как бы намекала на случившееся…
Я захохотала в подушку.
Я теперь замужем! Законная жена Калеба. Даже не верится! Я стала женщиной и уже ощущала в себе перемену.
Я бросила взгляд через плечо. Н-да… уж кто-кто, а Калеб и во сне выглядит шикарно.
Я перевернулась и, прильнув к нему, погладила любимого по щеке и подбородку. Одну руку Калеб держал под головой, как подушку, а другую – у меня на талии.
На его лице уже проступила легкая щетина. Однако прошлой ночью он был гладеньким и мягким, когда прижимался к моей шее.
Я запустила пальцы Калебу в волосы. Мне ужасно нравилось то, как он всегда при этом начинал урчать. Я подалась вперед и поцеловала его сначала в нос, затем в губы. Калеб повернул голову и нашел мои губы. Я беззвучно засмеялась: он еще даже не до конца проснулся!
Тогда я поцеловала его в щеку, но он тут же снова потянулся к моим губам, и я зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться. Потом, конечно, я все-таки поддалась, ответила на поцелуй, и он крепко сжал меня в объятиях.
– Привет, детка, – пробормотал он с сонной хрипотцой. – Доброе утро.
– Доброе утро.
– Как спалось?
Я чуть помедлила для пущего эффекта. Барабанная дробь…
– Отлично, – прошептала я.
Калеб открыл глаза, окончательно просыпаясь.
– Да неужели?
Я медленно кивнула. Он просиял, улыбнувшись своей чисто мужской, нахальной и чертовски соблазнительной улыбочкой:
– Рад слышать, что отлично.
Я засмеялась и прижалась к нему еще крепче. Калеб, чуть приподнявшись на локте, навис надо мной.
– А как нынче утром самочувствие, миссис Джейкобсон?
Я улыбнулась и закусила губу.
– Шикарно.
Он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. Затем, приподнявшись, сказал:
– Мне не хватает слов, чтобы описать то, что у меня на душе. Все звучит слишком… банально.
– Можешь ничего не говорить, Джейкобсон. – Я погладила его ладонью по груди, где билось сердце. – Я прекрасно знаю, что у тебя на душе.
– Ну, вообще-то… – начал Калеб и куснул меня в шею, – сейчас мне не слишком хочется говорить.
По моей коже побежали мурашки. Я выдохнула и согласилась:
– Хорошо.
– Ух, как ты сопротивляешься, – пошутил Калеб.
– Заткнись и поцелуй меня. – Я притянула его к себе.
Он замолк и скользнул ладонью вверх по моей ноге…
И вскоре я снова принадлежала ему.
– Нам уже, наверно, пора, – заметил Калеб, не шевелясь. – У нас скоро встреча с остальными.
Он вырисовывал пальцами звездочки на моей спине. Я вновь почти проваливалась в сон.
– Ну во-от.
– Вставай, красавица. И без того тяжко.
Тут послышался стук.
– Вот видишь! – Калеб засмеялся и, вскочив, принялся одеваться. – Все из-за тебя.
Но я его не слушала. Вчера ночью было темно, а теперь посветлело… И глаза закрывать я не собиралась. Я весело наблюдала за тем, как Калеб нагишом натягивает черные штаны, прямо так – без боксеров.
– Небось твой папаня пришел отругать меня за то, что я его дочу не выпускаю из кровати.
Я усмехнулась:
– А я ему поддакну.
Он глянул через плечо и коварно мне улыбнулся:
– Не играй с огнем, детка.
Я захихикала в одеяло, а потом откинула его и побежала в ванную. Там надела халат и тоже пошла встречать незваных гостей. Однако Калеб оказался один. Он принес к кровати поднос с соком и двумя тарелками, полными оладушек с беконом. Тарелки были накрыты прозрачными крышками.
– Ты нам завтрак в номер заказал?
– Не-а, мне сказали, что кто-то другой. Наверно, кто-то в регистратуре узнал, что у нас медовый месяц. Мило с их стороны.
– Ага, – согласилась я, усаживаясь Калебу на колени и снимая с тарелки крышку. – Еда у нас есть, так что теперь можно вообще никуда не ходить.
Пока я жевала бекон, Калеб оттянул мой халат и поцеловал в плечо.
– О ужас, я создал чудовище! – поддразнил он.
– Ну раз так, то я пошла одеваться…
Я начала подниматься, но Калеб меня схватил.
– Не надо. – Он откинул мои волосы и поцеловал в шею. – Я не то хотел сказать. В смысле, это ты создала чудовище.
– Так-то, – пошутила я и вновь опустилась к нему на колени. Потом угостила любимого кусочком бекона и сказала: – Я чувствую себя такой… обычной. Наконец-то мы ведем себя как самая обыкновенная парочка и делаем то же, что и все. Сверхъестественное мне, конечно, нравится, – уверила я Калеба, и он понимающе кивнул. – Но, надо признать, быть нормальным – тоже круто.
– Ага… – Он вздохнул. – Хотел бы я все бросить и убежать с тобой на край света. Не оглядываясь.
Я склонила голову набок.
– Не-а, не хотел бы, – возразила я, и Калеб, пойманный на лжи, улыбнулся. – Ты будешь жутко скучать по Марии и Бэлле.
– Буду, – согласился он. – Я и сейчас скучаю по Бэлле. Она бы стащила у меня весь бекон.
Я засмеялась:
– А жить она будет с нами или с твоими родителями?
– С нами. Ты ей очень уж понравилась.
– Она мне тоже понравилась. – Я глубоко вздохнула, ощущая необычайное счастье и странное спокойствие. – Я так счастлива…
Калеб то ли вздохнул, то ли засмеялся.
– Ты себе не представляешь, как я этому рад.
Он обнял меня за талию и поцеловал, а потом нежно притянул к себе.
Когда мы наконец покончили с завтраком и оделись, время близилось к ланчу. Мы вышли через заднюю дверь и побрели по песку к террасе. Украшена она была как для молодоженов, и белый тюль, под стать тюлю в нашей спальне, трепетал на ветру, укрывая нас от песка.
Вскоре к нам присоединились и остальные, и я тут же отгородила от них свое сознание. Слышать мыслишки об их прошлой ночи и любопытные вопросы о нашей с Калебом мне не хотелось.
Но папа на меня даже не смотрел. Биш тоже. Одни лишь Кайл и Линн вели себя непринужденно: они подтрунивали друг над другом, смеялись и заказывали у официанта холодный чай.
Калеб разглядывал ткань на одном из стульев, точно она была сшита золотыми нитками. А я вдруг захихикала. Мне стало жутко смешно, что все прекрасно знают, кто чем занимался прошлой ночью, но ведут себя при этом так неловко, словно в этом есть что-то постыдное. Калеб тоже тихо засмеялся.
Тогда папа с любопытством на меня покосился, а Биш и Линн, которые уже все поняли, хохоча, повисли друг на друге. Потом и папа смекнул, в чем дело, и с усмешкой покачал головой.
– А теперь давайте успокоимся и решим, сколько здесь пробудем, – с улыбкой предложила я. – Нужно придумать, как быть с Маркусом.
Калеб ответил громко, но так, чтобы его слышали только мы:
– Папа ведет слежку за его семьей. Сам Маркус не появлялся ни у Уотсонов в домах, ни на их территории. А телефон свой он выбросил. Мы понятия не имеем, где он.
Я вздохнула:
– Будь у меня хоть одна из его вещей, я бы ее коснулась и нашла его.
Калеб погладил меня по руке.
– Ничего, детка. Мы его найдем.
– А от Бекки ничего не слышно? – спросил Кайл.
– У нее все хорошо, – кивнула я. – Они в безопасности, но Бекки попросила больше не звонить, так что…
– Ой, Мэгз, сочувствую. Но Ребекка вечно такая упрямица.
– Со мной не упрямилась, – мягко заметила я.
Калеб обвил меня рукой и, притянув к себе, поцеловал в висок.
– Она свыкнется, – утешил меня он, но исходящее от него успокоение я почувствовала не сразу – на миг меня почему-то охватил ужас.
Я посмотрела на Калеба. Он тоже заметил эту задержку и нахмурился.
«Ты, наверно, сильно переутомилась. Я даже не знал, что ты так из-за всего этого переживаешь».
«Я и сама не знала», – покачала я головой и продолжила вслух:
– Мы попозже позвоним Питеру и узнаем, как у него успехи с поиском.
– А пока, – заявил Кайл игриво, усадив Линн к себе на колени, – мы пострадаем на пляже. – Он куснул ее за плечо. – И помучаемся в своем коттеджике. Ох, что же с нами будет?..
– Заткнись, Кайл, – усмехнулся Калеб.
Все засмеялись. Папа притянул к себе Фиону и откинулся на стуле. Она расслабилась в его объятиях. Приятно было видеть его таким, как раньше. С Фионой папа вел себя так же, как мужчины из клана Виртуозов – со своими нареченными. Я была очень рада, зная, что их обоих ждет счастливая совместная жизнь.
– Значит, пока мы ждем новостей от Питера, так? – подытожил папа.
– Я напишу и позвоню другим кланам, спрошу, знает ли кто чего. Может, они слышали что-нибудь важное, но просто не поняли, не придали значения. – Я взглянула на Биша, который уже обернулся ко мне. – У нас нет другого выхода.
Биш сглотнул и крепче сжал ладонь Джен. И взглядом попросил меня любой ценой остановить видение. Я еле заметно кивнула.
Я остановлю видение. Что бы ни случилось, я не дам ему воплотиться в жизнь.
Перекусив и отдохнув, мы решили пойти на пляж и поплавать. Мы с Калебом, Кайлом и Линн взяли напрокат доски для серфинга и пошли кататься, пока Биш с папой, Джен и Фионой загорали на лежаках. Я успела забыть почти все, чему Калеб меня учил, и с трудом держалась на доске. Все мои попытки скользить по волнам заканчивались падением, поэтому я то и дело обиженно хмурилась.
Затем мы с любимым вернулись на берег и улеглись на полотенца, пока Кайл и Линн продолжали кататься… Я принялась водить пальцем по татуировке-звездочке у Калеба на плече, и вскоре он задремал. А потом мы услышали крики Линн. Калеб резко очнулся, и мы побежали к Кайлу, который вынес Линн на берег и опустил на песок.
Положив ее ногу себе на колени, Кайл принялся исцелять порез от ракушки, которая рассекла ступню от пальцев до самой пятки; кровь запятнала песок, и я поморщилась. Остальные тоже подбежали к нам и замерли, глядя на сосредоточенного Кайла. Он вдруг посмотрел на Линн и выдохнул:
– Почему ничего не получается?
Я смотрела на порез, и несколько секунд он и правда не заживал… но потом все-таки зажил. Кайл шумно вздохнул и успокаивающе погладил Линн по ноге.
– Наверно, слишком переволновался, – сказал он вслух, а в уме произнес: «Черт возьми, я уже испугался, что сейчас снова будет, как со щекой…»
Линн села и укоризненно на него посмотрела.
– Хватит, со мной все хорошо.
Он провел большим пальцем по шраму на ее щеке и снова вздохнул.
– Ты прекрасна. Даже с ним.
– Кайл, хватит себя изводить.
Он кивнул, будто соглашаясь, но свои истинные мысли оставил при себе. Я вмешалась:
– Почему бы нам всем не пойти и не отдохнуть? Я, если честно, жутко устала.
– Ага, конечно, – отозвался Кайл, коварно заулыбавшись. – Мы все прекрасно знаем, почему ты пытаешься затащить моего братца обратно в домик, Мэгги Джейкобсон.
Я смерила его свирепым взглядом, а Калеб пихнул в плечо и, покосившись на папу, прошипел:
– Заткнись.
– Мистер Мастерс тоже все прекрасно понимает, – ухмыльнулся Кайл, уворачиваясь от нового удара.
– Кайл! – возмутился папа, закатив глаза. – По-моему, идея хорошая. Я тоже, признаться, утомился. Если хотите, можем собраться на ужин.
Калеб поднял руку.
– Здесь неподалеку есть классный рыбный ресторанчик. Мне рассказали о нем, когда я бронировал домики. Можно сходить туда.
– Да! – воскликнула Джен и умоляюще взглянула на Биша. – А-а, я так хотела настоящих крабовых котлеток!
Он растянул губы в полуулыбке. Биш улыбался так, когда умилялся мной в детстве. Точно так же он улыбался, когда Мария пригласила его потанцевать на церемонии Воссоединения. А теперь – и Джен, потому что, признаюсь, вела она себя и правда очаровательно. Такая счастливая и почти глупенькая… Приятно было видеть ее юной и беззаботной.
Так мы и поступили. Тем же вечером, в ресторане, папа сообщил нам важные новости. Похоже, я была слишком сосредоточена на Калебе и не обращала внимания на чужие мысли, потому что эти новости меня сильно удивили.
– Итак, – начал он, откашлявшись, точно знал, что услышанное нам не понравится. – Я решил ненадолго переехать к Фионе… и пожить с ее кланом.
Биш отозвался первым:
– Но почему? Мы же бу…
Он прервал себя на полуслове, умолчав о том, что будет жить по соседству, и тут же воспользовался мысленным трюком Калеба, чтобы утаить дом от Джен. У него, у меня и у Джен в сознании тут же замелькали мысли о его незаконченном пейзаже. Биш думал о том, как дорисует на холсте деревья и добавит солнечный свет, какой кисточкой будет работать…
Поглядев на него, Джен вопросительно приподняла бровь. Биш просто улыбнулся и хмуро посмотрел на папу.
– Почему ты уезжаешь?
– Ну… во-первых, мне кажется, нехорошо, что она так далеко от семьи.
Фиона вмешалась:
– Говорю же, это традиция. Мы всегда так и делаем. Я буду с ними по-прежнему видеться, только чуть реже.
Папа взял ее за руку.
– Понимаю, но Биш и Мэгги теперь будут жить самостоятельно. И мне пора. Будем путешествовать: погостим недолго у твоего клана, а через месяц-два вернемся. Я в самом деле очень хочу познакомиться с твоей семьей, узнать, с кем ты росла.
Фиона вспыхнула от удовольствия:
– И за это я тебя безумно люблю.
Папа улыбнулся и заявил:
– Поэтому мы уедем. Полагаю, Маркус (или кто там пытается нам досадить?) нас не тронет, пока мы будем с семьей Фионы. Не думаю, что он узнает, где мы. А вы, – повернулся он ко мне, – вы кому угодно надерете задницу, поэтому беспокоиться не о чем.
Я засмеялась. Как бы меня ни расстраивало, что папа уезжает, я понимала, что он прав. И это так мило, что он решил познакомиться с семьей Фионы.
И в эти секунды папа думал о том, что Фиона не должна расстаться со своей матерью так же, как я со своей.
