28 мая 1704 года. Мальта

Приход странного корабля под необычным и совершенно незнакомым флагом слегка взволновал Князя и Великого магистра Мальтийского ордена.

– Кто это? – поинтересовался он у рыцаря, принесшего известие.

– Не можем знать, ваша светлость, – невозмутимо ответил тот. – Мы уже отправили шлюпку с таможенниками.

– Хорошо… – неуверенно произнес Рамон Перельос и Роккафуль и достал с полки старый справочник, повествующий о знаменах и гербах разных стран. Каким-то смутно знакомым показался ему этот флаг… Так и есть, после получаса поисков Рамон наткнулся на красное полотнище с золотым двуглавым орлом по центру об одной короне. Там, правда, в центре был круглый щит с какими-то символами, да и в лапах он ничего не держал, да и гербом то было, но…

– Этого не может быть! – воскликнул Князь и Великий магистр и вновь схватился за зрительную трубу.

Спустя час

Рамон Перельос и Роккафуль смотрел с некоторым напряжением на вошедшую делегацию. В них было неправильно все. И одежда. И оружие. И знамя. Больше всего, конечно, цепляла одежда. Но оно и понятно. Парадная военно-морская форма, типичная для середины XX века, сейчас была не в моде и смотрелась очень аскетично, даже для духовного ордена… даже несмотря на потрясающую по качеству ткань и качество окраски.

– Здравствуйте, путники, – начал издалека Рамон. – Что привело вас в нашу скромную обитель?

– Желание ее навестить, – чуть поклонившись, произнес глава делегации, выйдя вперед. – И вам доброго здравия. Мы прибыли от имени Государя нашего Петра Алексеевича, самодержца Российского.

– Россия?

– Да, это та страна, что раскинулась от Балтийского моря до Черного, именуемого в прошлом Русским. Но то только с севера на юг. С запада на восток наши владения простираются от Польского герцогства до берегов Тихого океана.

– Московия? – несколько задумчиво переспросил Великий магистр.

– Столица наша действительно в Москве, но Московия – это лишь небольшая часть наших владений. Древнее княжество, из которого и выросла Россия. Возможно, вы слышали о наших успехах десять лет назад в Крыму и совсем недавно в Северной войне против шведов, пруссов и поляков?

– Слышал, – охотно кивнул Великий магистр. – Но у нас по старинке называют вас московитами. И я благодарен вам, что вы смогли развеять это заблуждение. Однако у меня остается один вопрос, который терзает мне душу…

– Какой же? Мы с радостью на него ответим, если это будет в наших силах.

– Ваш флаг… какова его история?

– Это наследство Византии. Две с половиной сотни лет назад наш великий князь взял в жены племянницу последнего христианского правителя Константинополя – Софью Палеолог. Что стало важным шагом на пути объединения восточных славян в единое государство. Их сын стал первым царем России, под благословленным символом золотого двуглавого орла. Сама Софья назвала Москву Третьим Римом! С тех пор много воды утекло. Но наш нынешний Государь, Петр Алексеевич, после явления ему апостола Петра в отрочестве, поклялся освободить древнюю христианскую твердыню от попрания ее неверными. С тем намерением и утвердил этот флаг, который с тех пор надлежит употреблять всюду, где присутствует Россия.

– Третий Рим? – тихо переспросил Рамон.

– Да, ваша светлость.

– Удивительно… – покачал он головой. – Впрочем, обет, данный вашим правителем, достоин уважения. Но что привело вас к нам?

– Вы известны как непримиримые борцы с исламом вообще и Османской империей в частности. И мы хотим обменяться посольствами, дабы вместе и согласованно с ними бороться. Петр Алексеевич ежели обещал что своему духовному покровителю и наставнику, не отступит. И ныне, да будет вам известно, наша шхуна прошла через Босфор и Дарданеллы, отметилась в виду Стамбула и добралась к вам. Ни один корабль султана не мог ее остановить. Она оказалась слишком быстра и подвижна для того, чтобы османы смогли по ней попасть из своих огромных пушек или догнать галерами.

– Вы серьезно? – удивленно вскинул брови Великий магистр.

– Полностью, ваша светлость. Или вы думаете, османы пропустили нас доброй волей? К сожалению, неугодные ветра и сильное течение не позволят нам пройти тем же путем обратно.

– Вы прошли без боя?

– Отчего же? Несколько ядер из малых кулеврин в нас попало. Даже одного матроса убило. Но и мы османов пощипали изрядно.

– Это ведь настоящий подвиг! – покачал головой Великий магистр. – До вас подобного никто не проделывал.

– Просто потому, что не пытался, – пожал плечами капитан. – Османы прогнили, обрюзгли и ослабли.

– Странно… – продолжил с недоверием смотреть Рамон. – Странная прогулка. Хм. Как скоро ваш государь планирует начать войну против Порты?

– Это мне неизвестно. Мы до конца не верили в то, что наше предприятие удастся. Думали, что османы крепче стоят на своей земле. Потому мне доверили лишь предложить вам обменяться посольствами. Нет смысла рисковать раскрытием планов и договоренностей перед лицом султана.

– Хорошо, друг мой, – благожелательно кивнул Великий магистр. – Мы с радостью примем предложение вашего царя…

Почему Мальтийский орден так охотно пошел навстречу? Потому что прорыв через черноморские проливы был чем-то совершенно невероятным в глазах современников.

Узкий извилистый фарватер с весьма опасным течением и ветрами. Многочисленные крепости с могущественными бомбардами, одно каменное ядро которых может поставить точку в жизненном пути любого корабля тех лет. Не говоря уже о том, что Босфор и Дарданеллы стерегут галеры с досмотровыми партиями. Иными словами, для современников весь проход по проливам был не чем иным, как сущей авантюрой на гране фантастики. Но не для русских каперов.

Дело в том, что на шхуне располагались нарезные стомиллиметровые орудия, заряжаемые с дула стальными гранатами с ударным взрывателем. Аналоги знаменитых Parrot Rifle XIX века. И они давали просто чудовищное преимущество, так как били в несколько раз дальше самых могущественных бомбард и пушек. И точнее. Раздельно-картузное заряжание позволяло стрелять много чаще любых орудий тех лет, выдавая по выстрелу каждые полминуты. А пусть и примитивная, но оптика и дальномер давали возможность очень быстро и довольно точно определять дальность. То есть корректировать огонь, добиваясь серьезного повышения точности боя.

Иными словами, шхуна могла бить врага с той дистанции, с которой никто не мог до нее дотянуться. Даже теоретически. А могущество стомиллиметровой стальной гранаты с ударным взрывателем было поистине чудовищным. Ведь столько пороха имелось только лишь в первых крупнокалиберных гранатах – бомбах, что едва-едва появлялись на свет.

Кроме того, против османов играло еще и то, что их гигантские бомбарды, представлявшие основу береговой обороны проливов, хоть и стояли в крепостях, но… Во-первых, крепости были средневековые и совершенно не приспособлены для артиллерийского боя. То есть не держали обстрел даже обычных пушек тех лет. Да и мест для размещения артиллерии имели мало. Большая же часть куртины и башен подходила только лишь обычной пехоте. Во-вторых, бомбарды были сосредоточены на открытых батареях, что делало их легкой добычей. Так как достаточно одного лишь осколочно-фугасного снаряда, разорвавшегося на позициях, чтобы подавить всю батарею на срок, достаточный для спокойного прохода корабля. В-третьих, громады бомбард оказались чудовищно неповоротливы не только в горизонтальной плоскости, но и в вертикальной. Что затрудняло прицеливание даже при неспешном ходе шхуны.

Поэтому капитан каперской шхуны никуда не спешил и аккуратно, спокойно, с толком и расстановкой шел по проливу. Со всеми предосторожностями. Своевременно подавляя батареи береговой обороны с запредельной для них дистанции и углов. Как и галеры, что пытались его перехватить. Ведь им тоже было в целом достаточно «одной таблетки». Хлипкие гребные посудинки просто не были предназначены для противодействия осколочно-фугасным снарядам, которые легко пробивали их борт и взрывались в утробе.

Единственной сложностью были боеприпасы. Но их выдали тройной боекомплект. Так что капитан не переживал сильно. Не со всем же османским флотом он тут встретится, в самом деле…

Нужно ли говорить о том, что никакого особенного сопротивления османы оказать не смогли? Их разрозненных сил оказалось слишком мало, чтобы «закидать шапками». Ведь против таких артиллерийских систем и тактик они не привыкли бодаться. Да и вообще – до этой русской шхуны никто ранее не пробовал на зубок оборону их проливов.

Максимум, что они смогли себе позволить, это собрать эскадру галер возле Стамбула. Но шхуна, умело маневрируя и пользуясь благоприятными ветром и течением, легко их проскочила. Попутно утопив четыре корабля противника – самые наглые и рисковые, что решили испытать свое счастье.

Султан был в ярости. Нет. Не так. Он едва ли не в безумие впал от такого презрительного плевка на его могущество. Никто и никогда не позволял себе ничего подобного. Впрочем, сдержался от острого желания объявить войну России, посчитав, что Петр именно этого и добивается. А значит… значит, он готов и, как тот конь, бьет копытом в нетерпении. Поэтому эту провокацию проигнорировал. Прошел и прошел. Другой вопрос, что за его переживания должен кто-то ответить…