Глава 6

На самом деле счастье – это очень просто.

Я чувствую тепло тела похрапывающего рядом мужа, держу его за руку – и именно в это мгновение для меня нет ничего, кроме светлой радости и любви.

Я простила Лёне все его резкие слова.

У меня получилось прекратить себя упрекать за измену.

Я не могу переписать страницы прошлого. Я понятия не имею, что будет написано в книге нашего будущего. Но зато именно теперь, здесь и сейчас, ясным солнечным утром, я могу себе позволить пару пьянящих глотков восхитительного счастья.

Живая, здоровая, любимый мужчина рядом, с сыном все в порядке, собакины мои дворянские тявкают, завтракать желают…

Жизнь прекрасна!

Я радуюсь этому каждой клеточкой своего тела и всей душой, всеми мыслями – всем-всем, что только есть во мне.

Вчера после ухода Юры мы с Леней молча убрали посуду. Разговаривать ни о наших отношениях, ни о проекте «Ясновидящие», похоже, ни у кого из нас желания уже не возникало. Мы просто улеглись на диван, включили телевизор – и синхронно задремали под выпуск новостей, пытающихся, как обычно, залить мозг помоями негативной информации.

Когда прошла первая паника от присутствия мужа, я совершенно четко осознала: для меня отношения с Денисом не значат ровным счетом ничего. Я уже почти не помню той безумной страсти, которая накрыла нас обоих. Мне казалось – все это произошло с какой-то другой женщиной, не имеющей ко мне никакого отношения. Во мне больше нет ни вожделения, ни ненависти, ни боли.

Летний теплый дождь – пролился сплошной стеной, закончился за мгновение и больше уже ничем о себе не напоминает.

Конечно, придется рассказать обо всем мужу.

Наверное, можно было бы спокойно оставить подобное признание при себе, не расстраивать Леню интимными подробностями, не бояться непредсказуемой реакции супруга.

Но, может, это банально – только я всегда поступаю с другими так, как хочу, чтобы поступали со мной.

Для меня измена – это ложь, вранье. Но если уж так случилось – то прятать голову в песок как-то совершенно не комильфо. Надо это обсудить, простить друг друга, не оставить и намека на ржавчину, разъедающую отношения.

Понятия не имею, как муж отреагирует на эти мои откровения. Но я обязательно обо всем расскажу Лёне.

Только все это будет потом, позже.

Пока же так сладко дремать под бормочущий телевизор, обнимая сонного мужа…

Впрочем, вчера поздно вечером я все же проснулась от телефонного звонка.

– Наталия Александровна, это Саша Ремизова, – зазвенел в трубке ангельский голосочек. – Я думаю, больше нет необходимости в помощи вашего знакомого психиатра.

Машинально отметив, что мой приятель только обрадуется (у него был жуткий цейтнот, но я все-таки додавила его на предмет приема Эдика), я уточнила:

– А в чем дело? Тревожные симптомы прошли? Может, Эдик вспомнил, что произошло с оберегом?

Саша вздохнула:

– Нет, к сожалению, не вспомнил. Я попросила Евсению провести обряд снятия порчи. Она все сделала. Когда маг порчу снимает – она возвращается к тому колдуну, который ее наводил. Только возвращается во много раз сильнее. И вы представляете, едва цыганка обряд закончила, буквально десять минут прошло – слышим, «Скорая» где-то совсем рядом с включенной сиреной мчится. Я сразу вижу – заходят в нашу гостиницу врачи в белых халатах.

– И как, действительно зашли?

– Да, все сбылось, причем очень быстро. У Волкова якобы давление поднялось. Ему уколы делали, таблетки давали. Он говорил, что с ним такое часто бывает. Но я не верю в подобные совпадения. Наверное, он поставил себе не самую сильную защиту, а обряд Евсении ее пробил. Нет, не верю, чтобы это все было просто совпадением!

«А вот Колосов бы поверил», – пронеслось у меня в голове.

А вслух я спросила другое:

– Так Эдику лучше?

– Намного лучше! Евсения сказала, что в моего брата вошел бесовской дух и что у нее получилось его изгнать. Это он с нами и разговаривал таким жутким голосом.

При воспоминаниях о диких стонах, раздающихся из утробы парня, мне стало не по себе.

Бесовской дух…

Мне кажется, если все обстояло именно так – с такой проблемой надо было идти в церковь, а не к цыганке. По-моему, есть священники и монахи, которые занимаются подобными вещами, их еще называют экзорцистами.

Впрочем, может быть, Саша лучше знает, как поступать в таких случаях?

– То есть больше у твоего брата никаких указаний из брюшной полости не поступает?

По голосу слышно, что девушка улыбается:

– Нет, теперь все в порядке. Эдик осознает, где он, кто он. Но из его памяти как будто бы стерли все, что связано с оберегом. Представляете, он уверяет, будто вообще не помнит, что у него была такая ценная вещь! А я ничего не могу сделать! Стараюсь понять, кто похитил оберег святого Лазаря, – и ничего не получается. Бабушка с мамой по-прежнему не приходят.

– Все будет хорошо, – я стараюсь успокоить Сашу. – Главное, что брату лучше, что Евсении удалось помочь. Не все сразу, как говорится. А Евсения не знает, кто похитил оберег? Может, у нее тоже бывают эти, как вы их называете, видения?

– Ей кажется, что оберег и ее карты украли одни и те же люди. Это они сообщили о минировании гостиницы, а сами стащили мраморное ожерелье и старинные карты. Может, еще у кого-нибудь из экстрасенсов пропали вещи силы или амулеты – только они в этом не признаются. А еще знаете, какая новость? Мой брат хочет покинуть проект!

– Что так?

– А он думает, что утратил все свои способности.

– Может, не стоит торопиться? У него был стресс, мягко говоря. После такого надо успокоиться и прийти в себя. Пусть он попросит, чтобы Настя включила его в список на испытания в числе последних. Пусть перед ним записываются и проходят испытания другие люди. А у Эдика будет дополнительное время прийти в себя. Кстати…

Мне все-таки не дает покоя эта необъяснимая симпатия следователя Юрия Колосова к «тамбовскому волку».

Решаю поинтересоваться мнением Саши на этот счет. Она начинает отвечать, еще даже не дослушав вопрос:

– Следователь – это тот молодой мужчина, который с нами разговаривал после смерти Мариам? Так в нем ложная менталка сидит.

– Кто сидит?!

– Ментальная сущность. Не знаю, как это объяснить… В общем, это такая негативная энергия, низкий дух. Это не человеческая душа, это не было и не могло быть человеком. Честно говоря, я даже не задумывалась над определением этой сущности. В астральном мире есть такие вещи, которых мы не знаем, и у нас определений для них не придумано. То, что в следователе находится, ему особого вреда не причиняет. Так, подзуживает выпить или погулять – но если у человека сильная воля, то все это не очень угрожает. Ложная менталка – это низкочастотное создание. Наверное, с Волковым эта сущность «на одной волне», поэтому следователь так им очарован. Да, кстати, дети могут видеть ложные менталки. Вы никогда не обращали внимания, при некоторых людях детки прячутся за маму и стараются прижаться к ее телу. Детки слабенькие, а ложная менталка активно жрет чужую энергию. Поэтому они льнут к маме. У матери с ребенком до двенадцати лет общее энергетическое поле. Да и потом тоже, после полового созревания ребенка, сохраняется особая прочная связь.

– Слушай, Саш, так надо как-то изгнать из следователя эту самую ложную менталку. Зачем ему ее в себе таскать?

– Я могла бы помочь. Но ему эта сущность, которая в нем сидит, банально не позволит принять помощь. Менталке тоже ведь не хочется нового хозяина искать. А сама она энергию производить не может, чужой питается. Так что следователю и предлагать помощь не стоит. Напрасная трата времени; он не только откажется, но и разозлится.

Мне становится страшно.

А вдруг и во мне давно и удобно обосновалось такое же вредное астральное существо? И в Лёне – тоже?!

– Наталия Александровна, не переживайте. К вам такая зараза не липнет. Хотя вообще морги, кладбища, крематории – это места повышенного риска. Только если человек всей своей душой отчетливо осознает, что в нем тоже Бог есть, туда никакая нечисть не сунется!

– Все это, конечно, замечательно. Я за себя безумно рада. Но переживаю из-за следователя! Саш, так а как он с этой астральной фигней сможет нормально дело расследовать? Вдруг ему преступник понравится?! И он в свете этой большой любви его не за решетку отправит, а отпустит на все четыре стороны?

– Все не так трагично. Я не думаю, что если Волков виновен, то следователь пройдет мимо очевидных актов. Просто иногда он будет позволять себе эмоциональные всплески… Но на способность объективно воспринимать информацию ложная менталка не влияет. С рассудком и способностями трезво мыслить у следователя все в порядке. Несмотря на своего «постояльца», этот парень – хороший и сильный человек, и ему нравится его работа!

Успокоенная этой приятной новостью, я попрощалась с Сашей и снова задремала…

Наверное, чувство вины, которые испытываем мы с мужем, всю ночь заставляло нас не размыкать объятий.

У меня немного ноет позвоночник.

И все-таки не хочется менять положение, не хочется отклеиваться от Лени.

В таких ситуациях было бы здорово стать осьминогом, и обнимать мужа целой кучей рук-щупалец, и…

Мои мысли прерывает Босяк.

Как обычно, пес разбегается, подпрыгивает на постели, норовя ткнуться холодным носом мне прямо в глаз.

Такие вот у него утренние нежности, довольно травматичные.

Собакин скачет и поскуливает, следом за ним голос начинают подавать и Дина с Лаймой. Только они, интеллигентные барышни, на кровать не лезут, так, издалека выразительно поглядывают и ворчат.

Мне кажется, я понимаю, о чем хочет сказать моя любимая собачья стая.

– Хозяйка, хватит валяться! Пошли скорее на кухню, за самой лучшей кашей. А потом гулять, гулять!

– Иду, потерпите, уже скоро, – бормочу я нашим песикам. И, оторвавшись наконец от Лени, отбрасываю с лица волосы и выбираюсь из постели…

Чем больше времени я провожу дома – тем спокойнее мне становится.

Смотрю на мужа и понимаю: самое главное – это наша любовь. Все остальное – ерунда, вместе мы пройдем через любые проблемы, переживем любые трудности.

– Наташ, а какие у тебя на сегодня планы? Можно, я тебя отвезу? Сегодня съемки состоятся?

Обрадованно киваю:

– Да вроде бы запланированы! И если ты меня отвезешь – будет просто здорово! Мне только что позвонила девочка-менеджер, план действий на сегодня следующий – запись в «Останкино». Экстрасенсов тоже сразу туда привезут, всех сразу, а потом будут разделять их по мере прохождения испытаний. Наверное, уже сделали выводы после вчерашнего, решили отказаться от идеи с гостиницей. Или, может, просто на кладбище не было условий для того, чтобы разделять прошедших испытание людей и тех, кому это только предстоит… Я думаю, режиссер не станет возражать, если ты тихонечко посидишь в студии. Все-таки съемки – это очень интересно. Пообедать можно вместе – там куча кафешек внутри здания, что-то есть и напротив «Останкино». Ну или если тебе скучно там тусоваться, ты можешь меня отвезти, а вечером забрать. Тебе «тушкан» нужен?

Муж качает головой:

– Да нет, похоже, никаких особых дел сегодня не намечается. Свои завалы по печатанию актов экспертиз я наконец удачно разобрал. Теперь можно отдыхать спокойно. Знаешь, наверное, я бы действительно с удовольствием поехал в «Останкино». Вдруг непосредственно на месте печальных событий меня осенит. Все-таки хочется, чтобы убийца Мариам был поскорее установлен. Мне не нравится, что преступник расхаживает на свободе и ты, может быть, слишком близко к нему находишься.

– Мне тоже это не нравится. И я тоже очень стараюсь во всем разобраться. Но с этими экстрасенсами и колдунами ничего не понятно. Мутные они!

– Да ладно, прорвемся! – на лице мужа появляется мягкая улыбка, которая делает его особенно симпатичным. – Одна голова хорошо – а две лучше. Где наша не пропадала!

«А как же Денис? Вдруг он начнет выяснять отношения, случится скандал?» – колет прямо в сердце тревожная мысль, а к горлу вновь начинает подступать тошнота.

Но муж смотрит на меня с таким восхищением и любовью, что все тревожные размышления тают без следа…

Все сложилось именно так, как я и предполагала.

В телевизионной суматохе никто не обращает на устроившегося на стуле в дальнем углу студии Леню никакого внимания.

Быстров и Кононов собранны и деловиты. Вчерашний срыв съемок, судя по их разговору, все-таки здорово нарушил планы. Видимо, они стремятся завершить работу к определенному сроку – и постараются теперь поторопиться, чтобы не выйти за установленные рамки. Оператор Дмитрий Ванин (я опять держала ушки на макушке и прекрасно расслышала, о чем он говорит) только рад призыву работать быстро: у него намечается выгодная работа на другом проекте.

Ведущие просто счастливы. Катя Романенко уже всех оповестила, что добралась до работы без уплаты традиционной дани сотрудникам ГИБДД. Макс Ерофеев признан самым сексуальным ведущим по версии какого-то крутого глянцевого журнала. Похоже, этой молодежи для полного счастья надо совсем немного. В ребятах словно включили свет – они записывают свои подводки с первой попытки, без повторных дублей.

Сегодняшнее испытание, как мне кажется, будет еще сложнее, чем предыдущее.

Я уже успела просмотреть-проговорить информацию из приготовленной для меня папки, и мне кажется, что с испытанием не справится никто из экстрасенсов.

Задание называется «Отцы и дети».

В студии уже находятся семь мужчин и их детки, сыновья и дочки.

У всех участников разный возраст, разный социальный статус.

Я по достоинству оценила коварство тех, кто выбирал участников для этого испытания. Они специально пытались найти таких отцов и детей, чтобы родственные связи между ними ну никак не являлись очевидными.

Первое: никакого внешнего сходства.

Второе: большая разбежка в возрасте между некоторыми папочками и отпрысками плюс специфика внешности. Например, здесь есть папаша с сыночком, которые кажутся однолетками. Но папе полтинник, а сыну – тридцать лет. Этому моложавому «полувековому» папе так и хочется «приписать» пятилетнюю дочку. Но настоящий отец той симпатичной девчушки – семидесятилетний мужчина. Он уже признался, что у него есть внуки, которые старше родной дочери! Кстати, у некоторых «детей» давно имеются и собственные наследники, не присутствующие в студии. Судя по невольно подслушанному разговору, наличие собственных детей у детей может здорово осложнить работу экстрасенсов. В общем, я точно уверена: определить все пары безошибочно не сможет никто.

– Наталия, день добрый! Вы так хорошо выглядите сегодня! Впрочем, как всегда!

Еще даже не обернувшись, уже четко знаю, кто именно меня приветствует. У Гинтаре Прунскене мягкий прибалтийский акцент, придающий низкому голосу особую сексуальность.

Экстрасенс из Литвы продолжает сыпать любезностями:

– Вам так идет красный цвет. Знаете, я была уверена, что яркие волосы и красное платье – не самое лучшее сочетание. Но я ошиблась, вам очень подходят и темно-винный оттенок, и ярко-алый.

Хочу объяснить, откуда у моей любви к обжигающим краскам «ноги растут», и на секунду сердце наполняется щемящей тоской.

Питер, Питер! Как я соскучилась по Аничковому мосту и дующему с Невы сырому ветру…

– Я родилась и выросла в Санкт-Петербурге. Люблю этот город. Но с климатом ему явно не повезло. Для меня там красный свитер был действительно вопросом выживания, иначе среди вечных дождей и туманов можно было бы раствориться. Привыкла к ярким вещам. Да, я знаю, есть такое мнение, что рыжая шевелюра и красная одежда не сочетаются. Но мне так комфортно. Знаете, иногда мне нравится нарушать правила.

– И вам идет! Именно вам идет! Вы выглядите очень стильно и очень секси!

Мне кажется, Гинтаре ко мне подлизывается.

У нее волосы выкрашены в естественно-пшеничный цвет. Возможно, это ее натуральный оттенок – но она все равно пользуется краской для того, чтобы закрыть седину.

Если я напоминаю пламенеющий факел, то Гинтаре – скорее нежная чайная роза, безмятежно распускающая бархатные лепестки с капельками росы в тенистой прохладе сада. Бежевый летний костюм с юбкой ниже колена, пастельная блузка, неяркий макияж, нитка розового жемчуга на шее… Честно говоря, я не верю, что женщины, предпочитающие одеваться так, могут искренне оценить мое короткое алое платье и украшения из черной кожи, напоминающие ошейник и наручники для легкого садомазо.

Значит, Гинтаре просто хочет вызвать мою симпатию. Или, возможно, ей что-то нужно. А может, актуальны и первый вариант, и второй одновременно?

Замечаю свечи в ее руках, по виду похожие на те, что продаются в церкви.

И интересуюсь:

– У вас вчера из номера ничего не пропало? У многих экстрасенсов исчезло то, что они называют «вещами силы», всякие талисманы, амулеты, карты.

– Нет, у меня ничего не пропало. И у меня нет талисманов. Все это не важно, если умеешь подключаться напрямую к эгрегорам.

Еще одно новое слово.

Вообще на этих съемках я поняла, что не знаю слишком многого.

Я ничего не понимаю в этих энергиях, порчах, астральных сущностях.

И, наверное, это неправильно.

Ведь так или иначе эта странная призрачная часть жизни соприкасается с бытием каждого человека. У каждого из нас есть умершие родственники, которые приходят в снах; каждый иногда предчувствует, как будут разворачиваться события, или ощущает присутствие рядом чего-то потустороннего…

Наверное, какие-то азы знаний на эту тему должны быть у каждого человека. Только этому нигде не учат. В школах и институтах детям голову забивают чем угодно, кроме того, что действительно важно и нужно…

Впрочем, лично мне проще. У меня теперь большой выбор тех, кому можно задавать любые вопросы на эту тему.

– Гинтаре, а что такое эгрегор?

– Это, это… не знаю, как точно сказать… Существует на тонком плане. Это много мыслей, много силы, много энергии.

– Чьей именно энергии?

– А чьей угодно! У нашей программы, например, уже тоже есть свой эгрегор. Здесь объединены люди с сильной энергетикой, которые стремятся победить, доказать, что они сильные. Очень мощные эгрегоры у церкви, у мировых религий. Представляете, веками люди молятся, просят прощения и помощи. Через церковный эгрегор можно просить помощи у светлых сил для того, чтобы исцелить кого-то, найти верный путь духовного развития.

Внезапно вспоминаю кое-что из рассказов Саши и интересуюсь:

– Но вы же работаете не только со светлыми силами, но и с темными?

Как ни странно, выражение лица Гинтаре совершенно не меняется; остается таким же приветливым и доброжелательным. И от этого по всему моему телу вдруг пробегает волна ледяного страха.

– Конечно, есть некоторые вещи, которые лучше узнавать через эгрегоры темных сил, темных духов. Темные духи – не такие уж и плохие, как о них принято думать; не надо их бояться.

«Конечно, не надо. Вот так вся эта нечисть к себе и заманивает – да мы хорошие, мы не страшные, не бойтесь, все в порядке», – проносится у меня в голове.

Потом, спохватившись, я пытаюсь перестать мысленно комментировать услышанное. Общение с ангелочком Софи Марсо все-таки быстро учит фильтровать мысленный базар.

Но Гинтаре, похоже, способностями к телепатии не обладает. Или делает вид, что не обладает. Совершенно спокойным голосом она продолжает:

– Я считаю себя православной целительницей. И то, что я использую некоторые темные эгрегоры, никак на этот факт не влияет. Понимаете, людям бывает нужна разная помощь. Для лечения надо просить помочь святого Луку, для улучшения ситуации на работе – Николая Угодника, молитвы Богородице с просьбой о благополучных родах всегда помогают. Но бывает так, что ко мне приходит человек с родовым проклятием. Тогда я подключаюсь к другому эгрегору, темному, и направляю его энергию на помощь. Наверное, все дело в том, как используются эти силы… И потом, в конечном итоге мир ведь един, гармоничен. В нем нет разделения на белое и черное, в нем одно является естественным продолжением другого. Но, конечно, для того, чтобы понять это, надо пройти определенный путь духовного развития. Мышление большинства людей дуалистично, но мир не такой, он не плоский, а объемный, и…

Гинтаре продолжает что-то объяснять, однако я больше не слышу никаких объяснений.

Я вдруг почувствовала запах ее туалетной воды, и мне стало страшно.

Женщина выглядит такой милой, очаровательной. Пастельные краски, мягкий макияж, жемчуг… Я бы дополнила такой облик капелькой ланкомовских духов Tresor, расцветающих розами, или чем-нибудь классическим сладко-манящим от Chanel.

Но от Гинтаре пахнет иначе.

Я чувствую запах пылающего огня, сырой ночи, затянутого ряской пруда с затхлой водичкой. Еще в шлейфе угадывается корица, ваниль, мускус. И ладан. Густой, дымный ладан…

Этот запах пугает, как ночное кладбище. Он звенит хрустальным смехом соблазнительной ведьмы. Он меняет все, вокруг чего пролетает. Да это же настоящий омут, в котором пропадаешь, погибаешь, не имея никаких шансов на спасение…

Возможно, перебиваю ее:

– Послушайте, а как называются ваши духи?

– Messe de Minuit от Etro. Тяжеловаты для лета, конечно. Но без них я уже не могу. Я буквально капельку наношу теперь. Видите, в студии включили софиты, становится все жарче, а они от тепла сильно раскрываются…

Я не очень хорошо говорю по-французски. Но перевести название туалетной воды у меня все-таки получается легко: «Полуночная месса».

Я бы назвала этот аромат иначе: «Ведьминский шабаш».

Духи – это то, что действительно характеризует человека.

Слова могут быть любыми, одежда может не соответствовать истинной сущности. Но аромат не обманывает.

Если у Гинтаре эти духи действительно самые любимые, то в том мнении, которое я о ней составила, нет ничего истинного. Ничего!

Если якобы православные целительницы пахнут как профессиональные ведьмы – значит, я совершенно не разбираюсь в людях!

Гинтаре врет. Врет и играет. Помню первый наш с ней разговор, наше знакомство. Да она себя вела, как невинный агнец, дрожащий перед закланием. Тогда она не говорила про ошибочность дуалистичного мышления или гармоничное единство мира. Она якобы боялась черного мага Петра Волкова. Причем изображала это так натурально, что я подсознательно автоматически зачислила ее в разряд приличных людей, от которых не надо ждать неприятностей. Напрасно. Гинтаре врет… Они все здесь врут…

– Знаете, Наталия, если бы я была организатором какого-нибудь проекта… Скажем, программы вроде нашей… Я бы обязательно позаботилась вот о каком моменте. Понимаете, по-настоящему сильным человеком управлять невозможно. Особенно сильным экстрасенсом. Это он будет управлять, не правда ли?

Заинтересованная, машинально киваю.

Но, кажется, это был риторический вопрос, Гинтаре даже не смотрит на меня, пытаясь выяснить ответную реакцию, а продолжает говорить:

– Сильный экстрасенс будет сам управлять. Он все сделает, как захочет. А что он может хотеть? Силе надо только одно – направиться туда, где она нужна. Деньги, деньги… Сегодня все на них помешаны! Но вы же понимаете – настоящей силе не нужны деньги. И обман не нужен. Сила – она уже все доказала просто своим существованием, ей надо реализовать свою цель. С сильным экстрасенсом договориться невозможно. С ним Бог, у него есть своя миссия – а все остальное ему не важно! Поэтому, если бы я делала программу вроде нашей… и если бы я хотела заработать… ну то есть получить не только зарплату за работу, но и много денег кроме этой зарплаты… Я бы выбрала какого-нибудь человека… Способности его – дело десятое; они, конечно, при таком раскладе будут совсем небольшими, но лучше, чтобы их вообще не было… Так вот, я выбрала бы очень красивого человека… Со стройной фигурой, с красивым лицом… И я стала бы заранее сообщать ему информацию о заданиях. Он выиграл бы в проекте, якобы стал бы лучшим. А потом все было бы очень просто. Личные приемы и семинары, собственная магическая школа, вип-консультации… И это был бы успешный бизнес. Причем никаких затрат, одна прибыль.

Пока Гинтаре рассуждает, у меня в сознании мелькает целый фильм, снятый про банкиршу Ирину Козлову.

Она – очень красивая женщина. Ей сорок пять лет, но по виду не дашь и тридцати. Высокая, ни грамма лишнего веса, она выхолена до каждой прядки белокурых локонов, до каждого ноготка. Этакая Барби от экстрасенсорики! Я думала, она покупает информацию для того, чтобы потешить собственное тщеславие. Может, розовый «Mersedes» у барышни уже имеется, и теперь ей пришла в голову такая блажь – выиграть в проекте, якобы стать всеми признанным сильным экстрасенсом. Но, возможно, ее мозг даже не разъеден гламуром. Она не такой уж и плохой банковский работник, не настолько хреновый финансист, как я решила вначале. А ведь Гинтаре права – финалисты и тем более победитель такого проекта еще долго будут пожинать лавры успеха, в том числе и финансовые. Возможно, Козлова не испытывает никакого кайфа, видя себя на первых ролях. А просто хладнокровно инвестирует в будущий бизнес.

– …Но, конечно, препятствия с пути надо убирать. Там, где замешаны любые деньги, жизнь человека ничего не стоит, она теряет всякую ценность. И вы понимаете, когда на пути к деньгам появляется кто-то… кто-то яркий, эмоциональный и глупый… кто-то, кто не умеет держать язык за зубами и может все нарушить; кто-то вроде Мариам… Впрочем, хватит. Вы все поняли уже. А мы тут не одни. Знаете, я не люблю яд, очень люблю жизнь, и у меня наполеоновские планы…

Она улыбается, наливает в пластиковый стаканчик воду из кулера и улыбается так безмятежно, как будто бы обсуждает погоду.

Я машинально оглядываюсь по сторонам.

Вокруг никого, и, наверное, наш разговор даже случайно вряд ли кто-нибудь мог услышать.

Сейчас идет инструктаж «отцов и детей».

Люди эти не имеют телевизионного опыта вообще, поэтому им приходится много объяснять, репетировать.

И Быстров орет, и маленькие детишки испуганно плачут, все суетятся и шумят, только мой муж не нервничает, а наблюдает за происходящим с явным любопытством…

Нет, Гинтаре.

Так просто ты от меня не ускользнешь!

– Я все расскажу Кононову. Я расскажу, что вы сплетничаете, обвиняете Козлову в убийстве Мариам. У вас нет никаких доказательств! И, кстати, насколько мне известно, перед участием в программе все экстрасенсы подписывали договор. И один из пунктов – не провоцировать конфликты, сохранять дружелюбную рабочую атмосферу. Вы нарушаете этот пункт. Сергей Николаевич имеет право это знать, и…

Внезапно я умолкаю.

На лице Гинтаре читается такой откровенный страх, что мне тоже становится не по себе.

– Не делайте этого. Не говорите ничего продюсеру, – шепчет Гинтаре, побледнев под слоем тонального крема. – Ирина тут ни при чем. Ведь это продюсер… Он сделал это… Он расправился с Мариам…

– Бред!

Я хочу сказать, что Сергей звонил мне после убийства – перепуганный, взволнованный; хочу объяснить, что он – приятель моего начальника Валеры, и не может же мой шеф дружить с такими мерзавцами.

Но рефлекс судебного медика неожиданно вырубает все эмоции.

Эксперты ведь оперируют только фактами.

– А какие у вас доказательства? – интересуюсь я, делая к Гинтаре полшага (конечно, вокруг никого нет, но все-таки мало ли что, лучше говорить едва слышно). – Вы что-то видели?

– Я видела его… да, я видела его фантом, который добавлял яд в бокал Мариам.

– Фантом? А это что такое?

– Это энергетический след на тонком плане. Все оставляет след – люди, вещи. Мы с вами поговорим и разойдемся, но тут останутся наши фантомы. Люди постоянно излучают энергию. Ее след никуда не исчезает, остается. Техника работы с фантомами очень простая. Экстрасенс делает свой фантом и отправляет его, куда требуется. Например, ко мне приходит клиент с вопросом о том, где находится пропавшая дочь. Я делаю свой фантом и мысленно направляю его в тот день, когда девочку видели последний раз. Там до сих пор есть ее фантом, который рассказывает мне о ее дальнейшей судьбе… Или, может, вы слышали выражение «фантомная боль»? Например, почему продолжают болеть ампутированные конечности? Потому что фантом еще помнит не отрезанные руки-ноги, в нем еще есть повреждения. На физическом плане проблему решили, удалили часть руки с гангреной. На ментальном остается неампутированная конечность с проблемами, ставшими причиной операции. Вот почему фантомные боли не лечатся. Мало кому из пациентов в таких ситуациях приходит в голову обратиться к магу, который поработает с фантомом больного человека и решит проблему на ментальном уровне. Свой фантом создать просто. Надо только детально представить свое тело, лицо, фигуру, все мелкие особенности. В процессе создания в какой-то момент становится понятно – ментальный двойник оживает и может направляться, куда угодно. Этому, кстати, довольно легко обучиться. Если бы многие практиковали эту технику – жизнь людей стала бы намного легче!

Гинтаре говорит очень серьезно, но я не могу не поерничать:

– Слушайте, а почему вы так уверены, что не обознались с этими самыми, как вы их называете, фантомами?! Я представляю, сколько программ было записано в этой студии! И сколько тут осталось фантомов самых разных людей! При чем тут наш продюсер? А если вы ошиблись!

Она пожимает плечами:

– Вот почему экстрасенсы работают по фотографиям. Изображение сохраняет связь с человеком. Просто настраиваешься на эту волну и все видишь. Я не ошиблась, я уверена. Просто потом, когда всех нас допросили, я вернулась в гостиницу и направила свой фантом в эту конкретную студию, настраивалась на всех присутствующих именно в тот момент людей.

– Можно, я проведу маленькую проверку? Вот я стою рядом с вами, даже фото не надо. Вы можете узнать через эту вашу технику работы с фантомами, что я делала сегодня утром?

Она закрывает глаза и через полминуты улыбается:

– Гуляли с собаками. Их у вас три, один пес – самый смешной, с характером. Еще вы суетились на кухне, что-то подметали. Да, вижу: у вас в руках веник, вы чуть наклонились, и руки движутся – подметаете. И потом приехали сюда. Тот мужчина, который сидит в дальнем углу студии, – наверное, ваш муж, вы с ним сюда приехали, и у вас с ним прочная связь по второй чакре.

Мне становится не по себе.

Собираясь варить кофе, я уронила банку, и мне действительно пришлось подмести пол.

Хорошо, что я не попросила Гинтаре увидеть то, чем я занималась накануне, – порноподробностей, озвученных посторонним человеком, моя психика бы не вынесла.

Надо же, прочная связь с Леней по какой-то там второй чакре. Все-таки я везучая, дамочка не сказала, с кем у меня недавно была менее прочная связь по этой самой чакре! Она тактично промолчала об увиденном? Или тот момент моего прошлого недоступен для ее способностей, для данной техники?

Впрочем, сейчас, конечно, надо спрашивать совсем о другом.

– Вы уверены, что именно Кононов отравил женщину? Но какая ему выгода от смерти Мариам?

– В моей голове все это, конечно, не укладывается. Жизнь человека – это великий дар, который дается с определенной целью. Убийца обрекает на страдания и себя, и свой род. Люди просто не понимают, какое зло они совершают через убийство.

А Кононов… Я видела его фантом, добавляющий яд в бокал… Потом он звонил кому-то по мобильному из студии. Затем звонил из ванной, там рядом был умывальник и светлая плитка везде… И он радовался, он говорил, как будет использовать смерть Мариам… Понимаете, у него два мотива вроде бы прослеживаются. Ирина Козлова – это никакой не экстрасенс. Все другие участники, у кого есть хоть какие-то способности, уже знают – ей просто говорят информацию о заданиях. Мы же все пытаемся сканировать друг друга, пытаемся понять, кто сильнее, кто слабее. У Козловой энергетика на нуле. Даже вы, например, намного ее сильнее. Она платит за информацию, но это все согласовано с Кононовым… Мариам, как и все мы, поняла, что Козлова ничего из себя не представляет. Она сама была слаба и хотела пиара больше всего на свете. Я думаю, Кононов просто испугался, что она все расскажет журналистам… а потом попытался не только заткнуть ей рот, но и извлечь выгоду из ее смерти. Я видела его фантом, отравляющий шампанское. И потом, уже, наверное, вернувшись домой, он звонил из ванной знакомому журналисту.

Я собираюсь сказать Гинтаре, что она ошиблась в мелочи – своему приятелю – владельцу газеты Кононов звонил не из ванной, а из останкинского туалета.

Но потом вдруг понимаю: совсем скоро Быстров начнет запись, и нам придется прервать разговор. Впрочем, возможно, я кое-что еще успею спросить до съемок.

– Гинтаре, а вы можете сказать, кто украл у Эдвина магическое ожерелье? Кто ударил Евсению и забрал ее гадальные карты?

Экстрасенс закрывает глаза, и мне кажется, мое сердце бьется так громко, что его стук может услышать вся студия.

Она недоуменно разводит руками:

– Мальчики… Да, дети совсем, лет по двенадцать. Их двое. Один звонил, второй по номерам бегал. Одного уже задержали. Но я не могу понять, зачем им это надо. Может, они наркоманы или пьют сильно. Я не могу их толком почувствовать, у них туман в голове. Дым…

– А где те вещи, которые они взяли у экстрасенсов?

– Не знаю. Они хотели их продать. Но продали или нет – непонятно. Все в тумане. Они… как зомби, как духи. Нет своей энергии, своей… сути, самости. Не могу понять, что с ними произошло…

«Вот сейчас нас позовут на запись, и…»

Мои мысли действительно перебивает громогласный режиссерский призыв.

Не знаю, действительно ли у меня настолько сильная энергетика, как об этом говорят экстрасенсы.

Но мне кажется, что нахождение рядом с такими людьми явно оказывает влияние. Не замечала за собой до недавних пор вот таких предсказательных прозрений…

Они колдуют друг против друга.

Это же очевидно!

Есть та часть работы, которая проходит на глазах съемочной группы. Экстрасенсы пытаются пройти испытания, администраторы стараются подготовить наиболее оригинальные и зрелищные задания, режиссер подробно объясняет предстоящий процесс записи, ведущие без сучка без задоринки говорят свои реплики, оператор всех нас снимает максимально эстетично.

Это тот спектакль, который играется на условной сцене проекта «Ясновидящие».

Что именно творится за кулисами – наверное, в полной мере знают разве что высшие силы. Мне лично кажется, что там происходит что-то страшное…

Задание, казавшееся невыполнимым в принципе, Гинтаре прошла легко и непринужденно. Она безошибочно определила все пары отцов и детей. Не допустила ни одной неточности! «У них прочная связь по сердечной чакре, – заявила она, мило улыбаясь. – Я просто увидела соединяющие их нити, и поэтому мне понадобилось совсем немного времени». Я тоже расплылась в ответной восхищенной улыбке. Все-таки невольно испытываешь радость за человека, блестяще прошедшего через такое сложное испытание.

Но, возможно, ни радоваться, ни улыбаться ни у кого, кроме Гинтаре, оснований не было…

Следующим на запись привели участника из Беларуси Алеся Мацкевича.

Через пару минут его загримированное лицо уже отражало растерянность. «Мне стерли всю информацию. Вокруг каждого человека создан непроницаемый энергетический кокон. Все отцы и дети словно находятся в панцире, скрывающем связи между ними. Кто проходил испытание передо мной?! – сокрушался мужчина. Весь вид его свидетельствовал об искреннем горе – но вместе с тем (я снова невольно отметила этот момент) это была печаль без малейшей агрессии в отношении обидчика. – Я уверен, что ни я, ни те люди, которых будут записывать после меня, не смогут справиться с этим заданием. Конечно, так поступать нечестно. Этот человек играет с огнем! Он очень сильный. Бог дал ему большие способности не просто так. А как он их использует? За такие шутки спрос очень строгий…»

После Алеся на запись привели Ирину Козлову.

Конечно же, дамочка прошла испытание блестяще – но с учетом того, что ей предоставляли намного больше информации, чем остальным экстрасенсам, это было совершенно неудивительно.

Потом записывали Евсению – все мимо, цыганка умудрилась перепутать все без исключения пары отцов и детей. Она пришла на испытание с новой колодой карт. Но мне показалось: лучше бы она вообще ничем не пользовалась. Возможно, если бы Евсения прислушивалась только к своим ощущениям, ей бы удалось показать лучший результат. Однако новые карты только отвлекали и раздражали ее. И меня, признаться, тоже – в них не было ни намека на силу предыдущей колоды. Я просто смотрела на яркие прямоугольнички, ожидая чудесного неконтролируемого полета, – но ничего не происходило, картинки колоды не манили меня войти внутрь изображения, стать его частью…

Талантливейший афганский мальчик Сайяф Раббани тактично не стал говорить о постороннем вмешательстве – хотя по его нахмуренному лицу было понятно: он согласен с Алесем, тоже чувствует то, что Мацкевич назвал «закрытием информации». Но, наверное, Раббани сумел сдержаться и не высказать обвинений. Возможно, он вспомнил о договоре, где отдельным пунктом оговаривалось табу на провоцирование конфликтов, и решил оставить свои претензии при себе. Задание Раббани прошел посредственно, правильно определил родственные связи только между половиной участников. С учетом того, как блестяще он показал свои способности на кладбище, мне вообще иногда казалось: экстрасенса будто подменили.

Такая же ситуация возникла и с Сашей Ремизовой, и с Алисой Катаевой – девочки смогли правильно определить только часть отцов-детей.

После всего произошедшего как было не поверить, что Гинтаре каким-то странным образом умудрилась помешать другим участникам проекта?

Ее выполнение задания выглядело действительно безупречным и очень эффектным. Остальных экстрасенсов с Гинтаре и сравнивать не стоит; и так ясно, кто обладает явным преимуществом. Получается, такая ситуация выгодна только ясновидящей из Литвы. Получается, она не настолько белая и пушистая, как хочет показаться.

Можно ли в этом случае доверять ее словам насчет причастности Кононова к убийству Мариам?..

Можно ли доверять вообще хоть кому-то из этих экстрасенсов?

С одной стороны, я часто вижу – они обладают действительно уникальными способностями.

Но в том, что касается совершенного на съемках преступления, все они противоречат друг другу.

Подобных обвинений и противоречий накапливается слишком много.

И мне страшно, что этот ком спровоцирует неконтролируемый сход настоящей лавины…

– Наталия, сейчас наш Том Круз будет записываться!

Я невольно вздрагиваю, и визажист, проводившая в этот момент мне по лицу кисточкой с пудрой, тоже вздрагивает от неожиданности. На моем алом платье появляется светлая прерывистая дорожка. Хочу смахнуть ее салфеткой, но девушка шипит:

– Тише, тише. Спокойно Маша, я Дубровский. Не надо лишних движений! Сейчас пудру в трикотаж вобьешь, платье испортишь – а меня Ванин с Быстровым порвут, как тузик грелку.

Через секунду она уже включает фен и ловко сдувает пудру потоком прохладного воздуха.

Работает – и, как всегда, фонтанирует рассуждениями на тему мужчин и женщин.

– Конечно, заиметь такого кавалера, как Муратов, было бы хорошо. И в кино ходить не надо – свой собственный Голливуд постоянно под носом. Но все-таки он слишком красивый. На такого постоянно будут посматривать другие девочки. Много возможностей, много соблазнов… Да и вообще, не хотела бы я, наверное, заводить отношений с экстрасенсом. Флирт с другим – самый классный способ своего мужика рядом держать. Он тогда ревнует, старается себя с лучшей стороны показать. Но если поймет, что это все не по-настоящему, то какая тут ревность?

Покорно соглашаюсь, с тревогой посматривая на Леню:

– Никакой ревности.

Мой муж устал.

В студии очень жарко и душно, на лбу Лени выступила испарина.

Но ничего: запись Муратова – это последние съемки перед большим обеденным перерывом. Вот они пройдут, и мы отправимся перекусить в кафе, съедим пиццу и выпьем нормального, не растворимого кофе.

Я стараюсь мысленно себя успокоить.

Думаю о чем угодно, кроме того, что через минуту в студии появится мой любовник и в паре метров от нас находится ни о чем не догадывающийся муж.

Возможно, аутотренинг приносит свои плоды.

Когда рядом оказывается Денис, ослепительно красивый, прекрасно причесанный, с сияющим взглядом – я не чувствую ни волнения, ни раскаяния. Этот симпатичный мальчик с голливудской внешностью кажется мне абсолютно посторонним человеком. Даже не верится, что мне хотелось прикоснуться к этим темно-русым волосам, что я не могла не целовать его губы.

– Здравствуйте, Денис! Сегодня вам предстоит пройти через довольно сложное, на мой взгляд, испытание…

Излагаю Денису суть задания, а сама думаю только об одном – как бы дотерпеть до окончания съемок.

Тошнота.

Она нахлынула внезапно, быстро заполнила все мое горло вязкой слюной.

Боюсь, что меня банально стошнит, что голос утратит четкость…

– Я могу воспользоваться маятником? – интересуется Денис, глядя мне в глаза абсолютно равнодушным взглядом.

Что ж, по крайней мере, на съемках у нас обоих получается вести себя прилично.

Я киваю:

– Конечно, вы можете пользоваться любыми приспособлениями. Нельзя только задавать вопросы присутствующим в студии отцам и детям.

Денис достает из кармана пиджака прозрачный кристалл на длинной серебряной цепочке и записную книжку. Его ручка что-то быстро чертит – но я не вижу страницы книжки, передо мной находится оператор с камерой, загораживающий обзор. Впрочем, через секунду на одном из студийных мониторов уже можно увидеть все подробности: Денис сделал процентную шкалу и теперь помещает кончик маятника на штрих, являющийся нулевой отметкой.

Все-таки этот парень – такой смешной!

Вижу, как сосредоточенно нахмурены его брови.

– Маятник, этот мужчина является отцом девочки в желтом платье? Девочка в желтом платье является дочкой этого мужчины? – бормочет Денис себе под нос.

Я наблюдаю за ним и вспоминаю, что с таким же сосредоточенным выражением лица мой сын играл в солдатики. Расставлял их в два ряда, разговаривал то от лица одного лагеря, то от лица другого. А потом оказывалось: противоречия между противниками разговорами не устраняются, остается только одно – яростно сражаться.

Увы, прозрачный хрустальный маятник не помог Денису.

Он правильно определил только одну пару, причем, по-моему, самую легко угадываемую. В момент записи от духоты девочка чуть не потеряла сознание, и ее отец рефлекторно дернулся, намереваясь броситься на помощь.

Муратов так расстроился из-за плохого результата, что даже забыл на столе свою записную книжку.

Оглянувшись по сторонам (никто не смотрит, все заняты своими делами), я быстро притянула ее к себе, сунула под стол (не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел, как почтенный эксперт шарит по чужим записям) и там открыла.

Я быстро шелестела страницами и испытывала жуткое разочарование.

Записная книжка оказалась ежедневником.

Судя по записям, пациентов у Муратова было более чем достаточно. Каждый день к нему обращались два-три человека, преимущественно женщины. Запись имелась уже даже на целый месяц вперед – так что несложно предположить, что как бы мальчик ни выступил в проекте «Ясновидящие», без куска хлеба он явно не останется. Пока сложно сказать, насколько он хороший экстрасенс. Но психолог явно отличный – недостатка в клиентах нет.

И…

Невольно моргаю.

Но нет, не показалось.

На одной из страниц, после имени записавшегося на прием пациента, имеются какие-то странные заметки.

У меня начинают дрожать руки.

И перед глазами в быстром темпе мелькают картинки, кадры порнофильма с моим участием.

Я не могу противостоять обаянию Дениса.

Понимаю, что лечу в пропасть – но удержаться от падения невозможно.

Мы делаем эту глупость. Делаем, потому что не делать – невозможно.

Помню, какие счастливые и влюбленные глаза были потом у Муратова.

А у меня – ни счастья, ни любви.

У меня – ненависть, сожаление. Тошнота, мучительная, болезненная. Да меня никогда так не тошнило! Даже когда я была беременная, рот не наполнялся вязкой слюной, желудок не пытался судорожно вывернуться наизнанку…

Эта странная запись, пожалуй, многое проясняет.

Приворот…

А ведь это, похоже, именно то, что со мной происходит.

Все мое сердце, вся моя душа рвется к мужу. С ним моя любовь.

Тело стремится к другому мужчине. И это такая страсть, контролировать которую невозможно. Вместе со страстью я испытываю жгучую, обжигающую ненависть. Ненависть настолько сильную, что меня это пугает. Никогда у меня даже мысли не было представлять, как я причиняю физические увечья человеку, – а Муратова иногда мне хочется минимум ударить, а еще лучше убить. Фантазии на тему причинения ему боли доставляют невероятное наслаждение…

Что же это получается – Денис приворожил меня? Сам или с помощью другого экстрасенса?

Зачем ему это было нужно?

И как теперь все это разруливать?

О Господи, только таких проблем мне еще не хватало…

Вообще-то в настоящий момент мне хочется только одного: значительно проредить шевелюру Тома Круза и расцарапать его смазливую физиономию.

Но, конечно, разборки с Денисом придется отложить минимум до вечера.

Представляю, как это бы выглядело: эксперт проекта ни с того ни с сего вдруг уединяется с одним из участников! Конечно, Денис уже участвовал в записи, так что в сливе информации меня вряд ли бы обвинили. Но, в любом случае, такой фортель дал бы богатую пищу сплетням и разговорам – а это то, что мне в настоящий момент нужно меньше всего.

Конечно, мне немного страшно.

Впрочем, нет. Вру. Не немного. Конкретно так – не немного…

Стараюсь себе в этом не признаваться – но на самом деле я чувствую жуткий дискомфорт, растерянность, смятение!

Все мысли – только о дурацком привороте.

А что если у меня все-таки не настолько сильная энергетика, как уверяют экстрасенсы? Вдруг подобные высказывания для них – всего лишь знак вежливости, дежурный комплимент? Мы, обычные люди, хвалим новую прическу или удачное платье, а они – эту самую энергетику?

Вдруг я все-таки совсем не сильная, а очень даже слабая?

И именно теперь мне приходит кирдык вследствие этого самого приворота?

Тем более, и голова что-то у меня кружится, и непонятная слабость во всем теле…

Ладно, может, Бог помилует – и до вечера я не скопычусь.

А уж потом, после окончания съемок, Муратов у меня свое получит!

Теперь же надо не накручивать себя.

Все-таки предстоит еще полдня работы.

Надо взять себя в руки, немного отдохнуть…

Сейчас я сижу в кафе, жую резиновую пиццу и невольно улыбаюсь. У Лени столько впечатлений! Узнаю себя после первого дня съемок! Все-таки телевидение – это целый мир! Не уверена, что в нем стоит находиться постоянно; все-таки минусов тут, наверное, больше, чем плюсов. Но заглянуть ненадолго – очень любопытно.

– Слушай, ну какая ты молодец! Я обратил внимание, ты ведь перед камерой иногда даже свободнее болтаешь, чем эти ребята, профессиональные ведущие – Катя и Максим. А еще, знаешь, меня так эта экстрасенс впечатлила, блондинка, уже не молодая.

– Гинтаре? Блондинка, которая с прибалтийским акцентом говорит?

– Она! Вот бы выяснить ее мнение насчет убийства Мариам! Она, когда испытание проходила, не допустила ни одной ошибки. Наверное, у нее очень большие способности!

Я уже открываю рот, чтобы рассказать Лёне версию Гинтаре насчет убийства, – и у меня язык прилипает к горлу.

Сергей Кононов, легок на помине!

Хорошо, что я не успела провозгласить на все «Останкино»: «Гинтаре не сомневается, именно Сергей Николаевич отравил Мариам!»

Продюсер приближается к нашему столику с явным намерением составить нам компанию…

Невольно оглядываюсь по сторонам.

Кафе в «Останкино» – действительно популярное местечко. Все столики заняты, за стойкой у бара тоже полно народа.

Кононову с его подносиком, уставленным салатами, и правда больше приткнуться некуда.

Наверное, он не считает нужными все эти вежливые формальности: «Можно ли к вам присоединиться?», «Не помешаю ли?».

Довольно улыбнувшись, продюсер усаживается на диванчик рядом со мной, бесцеремонно отодвигает мою чашку с кофе и достает из кармана планшет.

Не то чтобы я кошу взглядом сознательно.

Но яркий прямоугольник находится в поле моего зрения. И продюсер явно не пытается скрыть экран.

Через пару секунд мне хочется расхохотаться.

Наш Сергей Николаевич, оказывается, в обеденный перерыв активно общается с барышнями на сайте знакомств.

Его анкета размещена под ником «Сладкий котик».

Невероятно, но в ней закачано больше ста фотографий! Причем «Сладкий котик», видимо, считает это количество недостаточным – пока я пью кофе, мужчина добавляет еще снимков в свой фотоальбом.

А фотографии какие прикольные – из серии «Я и Великие». Кононов с известным режиссером.

Кононов со скандальной певицей.

Кононов с популярной актрисой…

– Спрашивают меня девчонки, чем я занимаюсь, – нимало не смутившись, поясняет Сергей. – А я вот говорю: посмотрите мой фотоальбом, там все понятно. Ничего, девочкам нравится. Ныряют как миленькие!

Мы с Леней весело переглядываемся.

Конечно, так и тянет прокомментировать, кто именно «ныряет» на такие анкеты и с какими целями.

Если бы я лично была публичным человеком с несложившейся личной жизнью, то ни за что не стала бы афишировать свою работу. Демонстрация собственной популярности – это, на мой взгляд, глупые дешевые понты. И привлечь они могут скорее недалекого человека. Нормальная девушка увидит эти сто фоток с «великими», решит, что у «сладкого котика» мания величия, и пройдет мимо. И, между нами говоря, правильно сделает. Вряд ли Сергей Николаевич способен стать достойным спутником жизни. К этому возрасту те, у кого мозги есть, уже давно семьи создали, детей воспитывают, научились сохранять отношения. Если после сорока мужчина в поиске подруги – значит, его, скорее всего, интересует сам процесс, а не результат.

Надо же, какая активная у Кононова личная жизнь!

Вокруг продюсера – всегда сотни красивых женщин. А ему все мало, еще на сайте знакомств тусуется!

Впрочем, это, конечно, не мое дело.

На личную жизнь Кононова мне наплевать.

А вот на его причастность к убийству – нет, и…

Внезапно со мной что-то происходит.

Я смотрю на Кононова – и вдруг вижу какую-то гадкую, мерзопакостную картину, на редкость порнографическую.

Он обнажен.

Спальня, кровать.

Две голые девушки с длинными волосами. Одна из них бьется в истерике. Вторая и сам Кононов успокаивают бедняжку. Той невероятно противно все происходящее – черты лица напряжены, по щекам градом катятся слезы…

Пытаюсь понять, что со мной происходит.

«Картинка» появляется не перед глазами.

Я четко вижу окружающих меня людей, все предметы и детали обстановки.

Но где-то внутри, в моей голове одновременно демонстрируется совершенно другое кино.

Однако едва я пытаюсь понять, как оно «крутится» и к чему все это, – странное видение вдруг пропадает.

Чувствую… страх и опустошение. Невероятное физическое и эмоциональное опустошение! Пожалуй, такого состояния у меня не бывает даже после напряженного рабочего дня в морге.

Что со мной происходит? Эта дикая усталость – следствие каких-то моих необъяснимых галлюцинаций или сделанного Муратовым приворота?

Наверное, все-таки зря я согласилась работать на этом проекте.

Меня явно в дурку увезут до того, как «Ясновидящие» будут полностью сняты, и…

Кононов, отложив планшет, перебивает мои мысли:

– Значит, так, Наталия Александровна. Сегодня мы запишем всех участников, а потом будет еще одна запись. Заседание совета жюри, обсуждение результатов испытаний. Информацию вам приготовят – кого надо похвалить, кого поругать. Уходить с проекта будет Евсения.

От возмущения я не сразу обретаю дар речи.

– Чего?! Что вы говорите? Вы мне скажете, кого похвалить, кого поругать и кого удалить?

– Конечно. А что тут такого?

Я смотрю на холеное лицо Кононова. И, вы знаете, оно – сама невозмутимость. Похоже, продюсер действительно не видит ничего предосудительного в таком бесцеремонном навязывании собственного мнения.

Ладно, будем бороться.

И не таких обламывали.

Всякое бывало: и следователи, которые намекали на небескорыстную фальсификацию результатов экспертиз; и родственники преступников, угрожавшие прямым текстом.

Нет, я уже девушка, жизнью наученная: не надо позволять на себе ездить. Раз сломаешься – потом всю жизнь вот в таком дерьме проведешь. На меня где сядешь – там слезешь. Я слишком долго воспитывала в себе бойцовский характер и теперь просто не позволю какому-то сексуально озабоченному пижону мной командовать. Пусть «Сладкий котик» своим барышням с сайта знакомств указывает, что говорить и как поступать!

– А что, мое мнение вообще изначально не учитывается? Слушайте, так вы меня не предупреждали, что вам нужен человек для озвучивания ваших собственных решений! Знаете, в судебной медицине эксперт – это человек, который высказывает свое мнение и несет за него ответственность. Я думала, что эксперт в телевизионной программе – это что-то аналогичное. А вы, оказывается, меня тут за болвана держите! Я категорически не согласна с тем, что с проекта надо удалять именно Евсению. Она показывала, возможно, не самые хорошие результаты, но и не самые плохие. Вспомните, ведь были испытания, на которых она озвучивала такие подробности, которые даже съемочной группе не были известны!

Продюсер пожимает плечами:

– Так я же не спорю. Я что, говорю, что цыганка – самая слабая? Но у нее же фингал на пол-лица! Да, визажист пытается его заштукатурить, оператор старается в кадр женщину с нормальной стороны брать – там, где фингала не видно. Но у нее этот «финик» с каждым днем будет все темнее становиться. А у нас следующие съемки – на свежем воздухе. В студии с таким лицом худо-бедно еще можно работать. А дневной свет никаких шансов не оставляет. Без общего плана при монтаже полюбэ не обойтись. Так что, как ни крути, придется выгнать Евсению. Как говорится, ничего личного, просто бизнес.

– А почему нельзя проводить запись только в студии, пока у нее синяк не пройдет?

– Наталия Александровна, вы «Битву экстрасенсов» смотрели? Они там что, только тупо в студии записываются? Ничего подобного! То лес, то полянка, то квартира. Студийных сюжетов – раз-два и обчелся. Это телевидение, и тут свои правила.

У Кононова есть аргументы, с которыми не поспоришь.

Но мне симпатична Евсения, и я не хочу, чтобы ее выгоняли с проекта. Уж лучше пускай уйдет черный маг Петр Волков! Хотя… а если он причастен к убийству Мариам? И вообще, пока все участники программы находятся перед глазами, имеется явно больше возможностей вычислить убийцу. Вдруг случайно «отчислят» преступника? Из них очень много не просто иногородних – граждан иностранных государств. Разъедутся они в свою Литву или Молдову – и как потом (если будет установлена вина) их привлекать к ответственности?

Впрочем, все не так уж и безнадежно.

Надо поговорить со следователем – пусть озвучит Кононову мысль о том, что пока никого с проекта выгонять не надо.

А я сейчас проверю, умею ли блефовать…

– Знаете, я сегодня как раз разговаривала со следователем Юрием Колосовым. И у него есть одно пожелание. Конечно, вы можете отказаться его выполнять. Однако, я думаю, это в наших общих интересах – попытаться раскрыть преступление, которое произошло на проекте.

Я говорю о торжестве справедливости – и по недовольному лицу продюсера понимаю: неотвратимость наказания за убийство ему до голубой звезды.

Он сам причастен к преступлению?

Ему просто ничего не важно, кроме рейтинга программы «Ясновидящие»?

Ладно, об этом я подумаю позже. А пока попробую зайти с другой стороны:

– Сергей Николаевич, вы только представьте, какое у нас выгодное положение! Недавно в гостинице, где размещаются экстрасенсы, произошла кража. У экстрасенсов пропали те предметы, которые они называют «вещами силы». У цыганки украли старинную колоду карт, а у Эдвина, Эдика Ремизова, – вообще увели настоящий артефакт! У него была вещь, представляющая невероятную ценность для всех христиан – оберег святого Лазаря.

– Оберег святого Лазаря? – заинтересованно переспрашивает Кононов. В его светло-голубых глазах зажигается явный интерес. И меня это вдохновляет.

– Да, оберег святого Лазаря. Помните, в Библии – Иисус воскресил юношу Лазаря на четвертый день после смерти.

– Не-а, не помню. У меня в голове только одно почему-то вертится – «петь Лазаря». Но это, конечно, глупости, пустые ассоциации. Да, знаете, на самом деле я жутко заинтригован. Но как этот предмет оказался в Москве? Я так понимаю, что если это околобиблейская история, то такие вещи, по логике, где-то на территории современного Израиля должны всплывать?

Я покачала головой:

– Не только! Вам надо с Сашей Ремизовой поговорить. Она все подробно расскажет. Насколько я поняла из ее слов, Лазарь последние годы своей жизни провел на Кипре. А у отца Саши и Эдика на Кипре имеется роскошная вилла. В Ларнаке дети жили – это тот город, где есть церковь Святого Лазаря. Саша говорит, что при помощи этого предмета ожила ее собака. Пес умер от старости – но оберег непонятным образом оживил его. Собака, кстати, сейчас находится в Москве! Саша забрала своего пса с Кипра.

– Собаку подснимем для сюжета. С Сашей поговорим! Блин, какая история потрясающая! Я еще, когда Мариам убили, думал – а не замутить ли нам в рамках заданий тему расследования. Но все-таки реальная смерть – такое скользкое дело… Зрелищно, конечно. Но нас бы журналисты затюкали. Да и среди зрителей полно высокоморальных уродов… Но кража, кража – это совсем другое дело! Тут никто из недоделанных морализаторов не найдет к чему придраться! И такой предмет редкий… Оживляет, не оживляет – это уже без разницы на самом деле. Какая удача – такая история! На «Битве экстрасенсов» никогда ничего подобного не происходило!

Вдохновленный, продюсер куда-то убегает, оставив свою еду практически нетронутой.

Глядя ему вслед, муж крутит пальцем у виска и кривляется:

– Высокоморальные уроды, недоделанные морализаторы! Полностью с тобой согласен – обстановка на телевидении еще похуже, чем в нашем морге. Тут полно сумасшедших. И никаких этических рамок не существует в принципе. Наоборот: наверное, если в человеке случайно остается что-то человеческое, его тут гнобят со страшной силой.

Согласно киваю Лёниным рассуждениям и…

– Кстати, знаешь что. Забыл тебе рассказать. Пока ты тут за столиком сидела, а я за кофе бегал, мне такой странный разговор удалось невольно подслушать. Оператор ваш, Дима, что ли? Высокий такой симпатичный парень.

– Дима, ага. Дима Ванин. С кем он говорил?

Муж пожимает плечами:

– Я не знаю, это был телефонный разговор. И по имени к собеседнику оператор не обращался. Но ты знаешь – он предоставлял полную информацию о том, как кто из экстрасенсов проходил задания. Рассказывал, что Гинтаре правильно разобралась со всеми парами отцов и детей; что у некоторых экстрасенсов получилось дать только часть правильных ответов, а у некоторых не получилось вообще. Про Козлову он вообще не упоминал – хотя она тоже ведь не ошиблась ни разу.

– Ну, Козлова – это особый случай, и оператор, возможно, в курсе всех этих подробностей. А вот то, что он кому-то сливает инфу о прохождении заданий, причем так быстро сливает… Это интересно! Наверное, кто-то очень интересуется тем, что происходит на съемках «Ясновидящих».

– Может, конкуренты?

– Может быть. Правда, не факт, что их можно легко вычислить. Судя по тому, что я успела узнать и увидеть, телевидение – это настоящий серпентарий, все готовы разорвать друг друга на кусочки и сказать, что так и было. Слишком много интересов пересекается в одном месте…

Тоска наваливается внезапно; такая глухая, всеобъемлющая – просто караул.

Мне, кажется, никогда из нее не выплыть. Я захлебнусь, утону, исчезну среди вереницы грустных мыслей и сожалений.

Еду на свидание к Денису (мы, кажется, к взаимному облегчению, договорились встретиться с ним в кофейне на Старом Арбате) и просто вся исхожу слезами-соплями.

Почему-то вдруг все забылось: моя любовь к мужу, жуткий приворот. То есть нет, я, конечно, в глубине души помню об этом – только это все стало совершенно не важно.

Думаю лишь о том, что у нашего романа с Денисом нет никаких перспектив. И от этого так горько!

У нас многого не случится.

Мы никогда не будем, взявшись за руки, гулять по расцветающему лету или увядающей осени.

Не будет губ, распухших от поцелуев.

Не замирает сердце, не сбивается дыхание.

Ничего нет, все кончено.

Та сумасшедшая ночь, когда я вела себя так, как не вела никогда в жизни, больше никогда не повторится.

Какая же я была глупая! В те моменты, когда мои ладони еще хранили сладкий запах его кожи, я упрекала себя за то, что не смогла противостоять страсти, – а ведь это, возможно, были самые счастливые минуты в моей жизни.

Да, я все еще красива.

Но я не становлюсь моложе.

Сколько мне еще отпущено вот таких восхищенных мужских взглядов?

Конечно, я сама предложила Денису встретиться в кафе. От греха подальше – больше никаких его машин, квартир и уединенных местечек. Там слишком легко разгореться безумному пламени из пробегающих между нами искр.

Мне показалось, он обрадовался – но не встрече со мной, не возможности получить назад свою записную книжку.

Он был рад именно тому, что мы увидимся в людном месте…

Парень тоже жалеет о случившемся? Он собирается мне сказать, что все кончено?

Вообще-то я намеревалась ему высказать то же самое: наш секс был большой ошибкой.

Но хрипловатый голос Дениса неожиданно прорвал во мне плотину нежности.

Запустить пальцы в темно-русые волосы, выпить его губы, любоваться тенью ресниц на смуглой щеке, дразнить, возбуждать…

Всего этого не случится.

Всего этого я, несмотря на все доводы рассудка и укоры совести, отчаянно хочу…

Увидев припаркованный на стоянке возле метро красный «Nissan Juke», сразу чувствую: мои щеки приобретают аналогичный оттенок. Какое счастье, что «жучок» не может прокомментировать все то, что недавно происходило на заднем сиденье!

В принципе, машина Дениса – не самых больших габаритов, мой «тушкан» явно попросторнее будет.

Но нам в ней не было тесно. Наверное, не было. Я плохо помню происходившее между нами безумие…

Паркуюсь недалеко от автомобиля Муратова, спускаюсь в подземный переход.

Быстрее, вперед! Мимо художников, рисующих туристов, мимо мошенников, продающих корочки дипломов и удостоверений, – прямо на Старый Арбат.

Люблю его туристическую неторопливость.

В этом уличном пространстве мало Москвы, оно напоминает мне родной Питер. Только воздух тут другой – не сырой, горьковато-дымный.

Как обожглась – отворачиваюсь от целующейся взасос парочки.

Парень в смешных широких штанах, девчонка с копной дредов – какие же вы счастливые, я вам банально завидую, мне тоже хотелось бы так.

Впрочем, может, у нас с Денисом все не так уж и плохо? Это ведь именно он предложил встретиться в центре, до которого нам обоим добираться больше часа.

Может, романтический антураж нужен ему совсем для других монологов? Не тех пессимистичных, которые лезут мне в голову?

Вот и то самое кафе.

Денис облюбовал прекрасный столик в углу на летней террасе.

Да, да! Ошибки быть не может: в его глазах я точно вижу счастье.

Счастье! И он такой красивый, лучше Тома Круза!

Мне сразу становится легче и теплее.

Денис помог мне сесть, опустился на стул и улыбнулся:

– Я уже и заказ сделал. Понятия не имею, что ты любишь. Пытался угадать. Шоколадный торт и зеленый чай – одобряешь? Или лучше было бы ванильный бисквит и черный кофе. Или…

С моих губ уже рвется какая-то пошлость («пиво, водка, полежим»), но Денис вдруг становится серьезным:

– Или ты предпочла бы полазить в моем ноутбуке? Надеюсь, ты уже прочитала мою записную книжку? Обычно, как ты уже поняла, я делаю свои записи на компе. Но нам не разрешают брать с собой на испытания ноуты, так что мне пришлось кое-что написать специально для тебя в ежедневнике. Специально написать, специально оставить. Улавливаешь? Я хотел, чтобы ты об этом подумала. Я понимал, что если начну все это объяснять тебе по телефону – ты, скорее всего, просто положишь трубку, и никакого разговора не состоится.

Чувствую себя полной дурой.

Марионеткой, которую дергают за ниточки.

Неужели он сумел так ловко все рассчитать? Он что, способен видеть людей насквозь?

Надо собраться…

Стараюсь говорить удивленно-уверенным тоном:

– В твоем ежедневнике? Что, надо было изучить его, проштудировать? Да мне больше делать нечего! А ноутбук – ну, извини… Наверное, ты смотрел время последнего включения? В ту ночь я и правда заглядывала в твой комп, хотела посмотреть в Интернете погоду, увидела открытый текстовый файл – и сразу отложила компьютер; услышала твои шаги, ты возвращался в комнату. Допустим, у меня нет привычки лазить по чужим вещам и читать чужие записи. Так что ты ошибаешься.

– Наташа, ты – прелесть. Я… я точно не знаю, что я к тебе чувствую… и я хотел бы обсудить с тобой все эти наши эмоции… но это потом. Все-таки я психолог. Женщины твоего типа суют свой любопытный носик везде, где надо и не надо. В тебе – столько энергии, огня и жизни. Я видел, как ты ешь – быстро, с аппетитом. Я обращал внимание, как ты выбираешь одежду, придирчиво, с огромным интересом. Ты все в жизни делаешь так – красиво, энергично, вкусно! Я готов слопать свои носки, если ты честно говоришь, что не читала записи на моем компе и в ежедневнике.

– Так в чем же дело? Ешь! Приятного аппетита!

Денис наклоняется вниз, и в этот момент к нашему столику подходит официантка с подносом.

Через секунду глаза девушки округляются. И ее можно понять!

Действительно, не каждый день увидишь, как симпатичный молодой человек стягивает носок, кладет его на стол и с невинным видом интересуется:

– А можно попросить вас принести тарелку, вилку и нож? И кетчуп! Мне придется это съесть!

Стараясь не рассмеяться, официантка утвердительно кивает:

– Да, конечно. Одну минуточку.

Сдаюсь. Нервы больше не выдерживают:

– Девушка, не слушайте его. Парень просто шутит. Не надо ножа и вилки! И кетчупа тоже не надо!

Официантка, вежливо улыбнувшись, удаляется, а я бормочу:

– Ладно, ладно. Не стоит приносить таких жертв. Твоя взяла – я все действительно прочитала. Ты считаешь, что Мариам убила Романенко. И ты сделал в отношении меня заговор, любовный приворот – или как там называется эта хрень. Да, я все знаю. И что дальше?

Денис выныривает из-под стола:

– А я не знаю, что дальше. Я хотел поговорить с тобой об этом. Ты, кстати, многое неправильно поняла. Но я сейчас попытаюсь объяснить. Понимаешь, когда между нами все случилось… Меня тянуло к тебе как магнитом. И я не понимал, что происходит, – ведь у меня есть девушка, мы любим друг друга, встречаемся два года. Собирались после проекта заявление в загс подавать, расписываться, а потом в церкви венчаться. Для меня венчание – это очень важно. Я думаю, сейчас такой большой процент разводов именно из-за того, что люди в церкви не венчаются, не просят Божьего благословения для своей семьи. У меня и мыслей никогда не было Юле изменять – мы с ней совпали полностью, от бытовых привычек до постели. И вдруг увидел тебя – и все, понеслось. В голове туман, ничего не могу делать, ничего не соображаю. Только одно понимаю: если с тобой не пересплю – просто сдохну.

Какая-то моя часть хочет воскликнуть: «А ведь со мной – та же беда. Семья разбилась за мгновение – хотя нам с мужем много лет было классно».

Ревнующая, влюбленная часть меня молча переваривает: «Значит, есть какая-то Юля, кто бы сомневался…»

Оставив тарелочку с куском торта, Денис сделал глоток чая и продолжил:

– С тобой невероятно хорошо. Но, получив тебя, удовлетворив свое эго, я стал анализировать свое состояние, свои эмоции. Я – уже зрелая, сложившаяся личность. У меня есть определенные принципы. Я знаю свои реакции – на женщин, на быстрое начало сексуальных отношений. Я понимаю, тебе в это сложно поверить – но я не сторонник того, чтобы узнавать друг друга в койке. Форсируя начало интимных отношений, просто невозможно добиться настоящей физической близости. А обычную сексуальную разрядку проще и честнее получить другим способом; все же мы взрослые люди… Я не такой, каким был с тобой, правда. Я никогда не веду себя так, как вел последние дни. И сначала мне показалось – может, вот оно, то самое огромное чувство, сногсшибательное, когда все меняется, которому не можешь противостоять. Но потом я понял – все-таки нет. Нет, ничего подобного. И ты – я по твоему лицу видел, ты тоже испытывала совершенно противоположные чувства: то хотела меня, как кошка, то жалела о нашем сексе. Потом опять тянулась ко мне – а когда получала, ты ненавидела меня. И тогда я вспомнил… Понимаешь, как-то ко мне приходила на прием женщина. С ней – та же ситуация, непонятное влечение к любовнику, разочарование, раскаяние, желание сохранить мужа. Она говорила, что любовник сделал приворот на нее. Но я только начал практиковать на момент встречи с той клиенткой. Я тогда был другим, многого не знал. «На вас приворот и порча – так с этим не ко мне, я психотерапевт и с такими вещами дел не имею». Вот и весь ответ… Конечно, сейчас, когда я стал заниматься эзотерикой, я на многие аспекты смотрю иначе. Наталия… кажется, нам сделали мощный взаимный приворот. Понимаешь? Все эти наши чувства и эмоции, которые мы испытываем друг к другу, – они не настоящие. Это результат магии.

– Глупости какие. Я не верю во все это!

– А это не важно – веришь ты или нет. Оно все равно работает. Мне кажется, я даже обнаружил в Интернете возможное название сделанного на нас обоих ритуала – сведение линии судеб.

– Ерунда! Кому это нужно!

Лицо Дениса становится мрачным:

– Я бы тоже хотел это знать. Нас с тобой двое. И кто-то из нас явно мешает какому-то магу. Или мы оба мешаем. Знаешь, я не очень сильный экстрасенс. Я свою задачу для себя выполнил, просто пройдя отборочный кастинг. Заваливаю одно задание за другим – но мне все равно, для себя я уже победил, обогнал тех, кто занимается духовным саморазвитием намного дольше меня, но все равно не попал на съемки… Вряд ли я со своими скромными возможностями сильно мешаю кому-то из участников. Может быть, через меня просто хотят устранить тебя. Тут все-таки произошло убийство. А ты быстро соображаешь, и…

Возможно, в чем-то этот похожий на Тома Круза парень действительно прав. Обычно я и правда соображаю довольно быстро. И сейчас эти соображения – не в его пользу.

Он – хороший аналитик и стратег.

Он все рассчитал правильно. Сейчас я, напуганная страшными заговорами и приворотами, имеющая доступ к следственной информации, влюбленная в Муратова, – проникнусь к Денису доверием и стану послушным орудием в его руках. Точнее – я и правда могла бы стать такой безвольной марионеткой.

Если бы не одно «но».

Я не верю Денису.

Я просто не верю ни единому его слову.

Вообще в кино я бы посчитала такой поворот сюжета избитым: обаятельный мерзавец втирается в доверие к немолодой красивой женщине, имеющей доступ к следственной информации. Но у жизни, наверное, свой взгляд на сценарии. Банально не банально – без разницы. Мне просто выпал такой билет, вот и все…

Впрочем, кажется, парень принимает мое напряженное молчание именно за доверие. И вдохновенно продолжает рассуждать:

– Наташа, послушай, мне кажется, я придумал, что нам надо делать. У меня есть один знакомый… Можно сказать, что он – мой духовный учитель. У него очень большие возможности! Если бы ты только знала, какие тяжелые заболевания он исцеляет! Вообще фантастика: к нему в дом человека на носилках вносят, а отец Алексей к больному прикоснется, молитву прочитает – и пациент о своем диагнозе мгновенно забывает, своими ногами из дома выходит. Мой наставник и с онкологией на последней стадии работал, и с болезнями позвоночника – они знаешь какие сложные, официальная медицина редко когда справляется. Мне про отца Алексея один из клиентов рассказал. У него жена болела, он ездил к нему в скит вместе с ней. Я, конечно, считал это все шарлатанством. Но и любопытство разбирало. Думал, поеду, выведу этого целителя на чистую воду. А он мне с порога мой эпикриз бах – и озвучил, до мельчайших подробностей. А потом и всю жизнь мою – с такими деталями, о которых точно никто, кроме меня, знать не мог. Стали мы с ним разговаривать – и я испытал такое невероятное чувство покоя и очищения… Мне бы хотелось вызывать аналогичные состояния у своих пациентов… Стал ездить к нему, учиться. Такие люди обычно охотно учат, делятся своими знаниями. Они тут, в этом земном мире, и для этого тоже – передавать духовный опыт. Разговаривали часами, он мне книги советовал. Когда узнал, что я кастинг для «Ясновидящих» прошел, – разозлился и прогнал. Такие люди – они сторонятся всего, что связано со славой, общественным признанием. Но я не могу избавиться от всех стереотипов материального мира. Может, это мальчишество – однако мне жутко хотелось попасть на проект, доказать, что я чего-то добился, что-то умею… Но теперь… Наташа, поехали к нему! Давай не будем откладывать эту поездку! Я точно знаю, отец Алексей нас примет и поможет. С нами что-то не в порядке…

– Слушай, я, конечно, только формально здесь эксперт. На самом деле я во всех этих экстрасенсорных вещах понимаю мало. Но мне кажется, что приворот – это ритуал черной магии. А этот твой духовный учитель – он что, в этом разбирается? Может, давай к кому-нибудь из своих «черненьких» обратимся? Евсения вон как эффективно помогла Эдику, у того сразу крыша ехать перестала. Если не совсем на место вернулась – то, по крайней мере, прогресс налицо.

– Ты такая доверчивая! Ты что, не понимаешь, что происходит?

Я думаю, точно о том, что происходит, знает только один человек – преступник. Ну, или несколько – если речь идет о сообщниках.

Насчет доверчивости – тоже мимо.

Ну уж нет, с меня довольно. С моим поведением и эмоциональным состоянием и правда что-то не в порядке. Скорее всего, в отношении меня какая-то магическая дрянь на самом деле была сделана.

Но, во-первых, мне не кажется, что Денис – пострадавший. Мне почему-то все отчетливее представляется, что мой сладкий красавчик как-то связан с преступниками. Поэтому я ни за что не поеду ни к каким его духовным учителям. Если я еще не сошла с ума окончательно – то там это дело быстро исправят.

К тому же…

К тому же мне надо торопиться…