Глава 3
Одну-единственную, пока смерть не разлучит нас…

За окнами нашего издательства потихоньку желтеют липы. Несильно – в зеленых кронах блестят еще немногочисленные пряди осенней седины. На улице тепло, я до сих пор приезжаю на работу без куртки. Но только солнце уже уменьшило температуру своих ламп накаливания, недавнего пекущего жара нет и в помине. И даже самый солнечный день теперь едва уловимо пахнет дымком догоревшего лета.

Я смотрю на желтые кляксочки, обосновавшиеся на ветках липы, и думаю, что минувшее лето выдалось на редкость бестолковым. Мое первое невыносимо одинокое лето, в котором мне было так холодно, несмотря на подаренные природой многочисленные жаркие ясные дни…

История с Вадимом-Сергеем длилась намного дольше, чем я предполагала и чем мне того бы хотелось. Оказалось, что производство по уголовному делу – это очень долгая песня. Мне часто приходилось подъезжать в следственный отдел то для дачи показаний, то для опознания «сбитой» блондинки и «шантажиста». Несмотря на то что улик против Вадима-Сергея у следователя был вагон и маленькая тележка, преступник продолжал отрицать свою вину. Мне даже пришлось поехать вместе со следователем и экспертом на ту самую лесную дорогу и долго муторно рассказывать и показывать, как все произошло. Ирине и Арине тоже пришлось давать показания. Ира подробно рассказала, что она видела, как Вадим в тот злополучный вечер встретил меня возле работы, а Арина подтвердила, что я действительно обратилась к ней с просьбой выяснить адрес ближайшего к месту предполагаемой аварии отделения милиции. Следователь объяснил, что такова специфика его работы. На суде приходится доказывать и подтверждать показаниями свидетелей каждый шаг преступника, любую мелочь. Однако наше дело до сих пор не передано в суд. В криминальных новостях прошел сюжет о банде мошенников, дурачивших наивных женщин, и все новые и новые жертвы, отбросив стыдливость, стали давать показания. Похоже, преступники даже убили одну девушку, что-то заподозрившую и грозившую обратиться в милицию. Во время нашей последней встречи следователь говорил, что если эта информация подтвердится, то Вадиму-Сергею как организатору банды грозит срок до двадцати лет лишения свободы.

Я долго думала, рассказывать ли девчонкам из издательства о приключившейся со мной беде. Конечно, история неприятная, меня использовали, я выглядела в ней как глупая наивная дурочка. Но потом я все-таки решила обо всем откровенно рассказать, и во время очередного коллективного чаепития с принесенным автором тортом поведала о своих злоключениях. Оказалось, что многие наши девочки тоже заглядывали на сайт знакомств в поисках жениха. Как я и предполагала, анкеты действительно были у многих. Не знаю, убрали они их или просто стали осторожнее относиться к мужчинам из Интернета. Я считала своим долгом предупредить коллег о том, что виртуальный флирт может окончиться реальными серьезными неприятностями.

Главный редактор нашей редакции отнеслась ко мне с большим сочувствием. Впервые за много лет работы мне предоставили длинный полноценный «не разбитый» отпуск. Как правило, нам приходится брать недельку, а потом снова возвращаться в строй, книги ведь должны появляться на прилавках магазинов регулярно. Когда свободных дней – всего-ничего, очень сложно планировать длительные поездки. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Я смогла поехать на море на целых три недели. Юлька, видевшая море только по телевизору, собирала в поездку свои игрушки с невероятным энтузиазмом, требовала для своей любимой Барби то новый купальник, то плавательный круг. Я радовалась, что смогу провести с малышкой несколько безмятежных недель. Однако улетала в Сочи я все же с осколками в очередной раз разбитого сердца.

Чем меньше дней оставалось до отъезда, тем мучительнее я чувствовала рецидив своей болезненной сильной любви к Андрею.

Он опять оккупировал мои сны. Я ведь видела каждый его взгляд, каждое движение, наш секс позволил мне оказаться главной героиней яркого эротического фильма. И теперь сны без устали повторяли мне одни и те же кадры: его кожа, особенно смуглая в мягком огне свечей, его пальцы, касающиеся моей груди, глаза любимого, темнеющие надвигающейся грозой оргазма…

После такого эротического кино я вставала вся разбитая, добиралась до офиса, надеясь забыться работой. Но суетливый день не приносил облегчения. Я редактировала рукописи и все время ждала телефонного звонка. Я общалась с авторами и снова и снова терзала свой ящик, надеясь увидеть там письмо от Андрея, я ведь уже давно удалила его имейл из «черного списка». Я просматривала рецензии, подготовленные нашими рецензентами на творчество впервые решивших сотрудничать с издательством писателей, и ждала, ждала… Наконец, совершенно измучившись, я вдруг обнаружила себя в коридоре, старательно набирающую дрожащими от волнения пальцами телефон, который любовь, кажется, навечно внесла в мою память, как в самую надежную записную книжку. «Номер абонента изменен», – равнодушно ответил механический женский голос. Лечу к компьютеру, отправляю Андрею письмо, но… «Указанного вами адреса не существует. Проверьте правильность написания адреса, посмотрите, переключена ли на латинский язык клавиатура и не нажат ли Caps Lock…» Следующий порыв – зайти на сайт знакомств. Я не стала себе заводить новую анкету, тот сайт позволял пользоваться поиском без регистрации, только для того, чтобы посмотреть крупные фотографии или вступить в переписку с понравившимся человеком, нужно было делать собственную страничку. Анкеты Андрея больше на сайте не было… Я просмотрела всю базу тридцативосьмилетних мужчин из Москвы, однако моего любимого среди них не оказалось. Или же Андрей убрал свои фотографии – а без них найти его среди многочисленных «невидимок» было невозможно. Остаток рабочего дня я терзала базы мобильных операторов, педантично выписывая на листок номера Андреев Скворцовых. Я не знала его отчества, поэтому переписывать приходилось множество номеров, на второй сотне я сбилась со счета, потом из офиса ушли все наши девчонки, потом я разрыдалась и разорвала листок с номерами на мелкие кусочки. А затем у меня появилась новая идея. Умывшись холодной водой и подправив макияж, я позвонила Екатерине Евгеньевне, сказала, что задерживаюсь, и помчалась к машине.

Найду его дома. Я ведь все помню – адрес, по которому находится та самая «хрущевка», где Андрей снимает комнату, номер квартиры. Скоро я смогу, наконец, увидеть родные глаза, поцеловать самые лучшие губы на свете. И сказать, что я все простила, все забыла, что я предлагаю все начать сначала, а если он откажется, то я просто зачахну от горя…

– Кто там? – зычно гаркнул в домофон Викентьевич, громовой голос которого не узнать было невозможно.

– Это Даша, знакомая Андрея. Он дома? Мне… – я задыхаюсь от волнения, я еле могу говорить. Но стараюсь собраться и решительно заканчиваю: – Мне надо с ним поговорить!

– Дашутка, так он съехал. Давно съехал.

– Как съехал?

– Что? Давно съехал, говорю.

– Впустите меня! Пожалуйста!

От отчаяния я срываюсь на крик. Не хватало еще, чтобы из-за глухоты дедка я навсегда потеряла своего любимого.

До меня доносится ворчливый голос:

– Кто там, Викентьевич? Шалава Андрейкина? Гони ее в шею! Вот пускаешь неизвестно кого, а потом весь подъезд зассан.

– Зинка! Уймись! Сама ты шалава старая!

Меня пробило на нервный смех. Плохо, все так плохо, просто ужасно. Наверное, я могу сойти с ума. И, чтобы этого не произошло, я вся просто сгибаюсь пополам от исцеляющего боль хохота.

Отсмеявшись, я уже собираюсь снова позвонить в домофон и клятвенно заверить Викентьевича и бабу Зину, что ни сном ни духом не имею намерений нагадить в подъезде. Но тут мимо меня к двери подходит высокий нескладный подросток с ушами, закупоренными наушниками плеера.

– Тыц-тыц-тыц, – оглушительно орет музыка, и у меня от ее раскатов начинают ныть перепонки.

– Входите, дверь открыта, – сообщает механический голос.

Проскальзываю в подъезд вслед за парнем, с колотящимся сердцем поднимаюсь на последний этаж, прикладываю палец к звонку.

На пороге, руки в бока, она. Типичная «баба Зина» – замызганный передник поверх линялого байкового халата, бигуди на седых волосенках, подозрительно сканирующий взгляд.

Фейсконтроль, вроде, как ни странно, пройден.

– А ты не шалава, – резюмирует баба Зина, осмотрев меня с ног до головы. – Вполне приличная женщина. Партийная?

– Что?

– В партии состоишь?

– Нет пока, – опешив, говорю я. И тут же подобострастно добавляю: – Я и в комсомоле не состояла, потому что не было уже тогда комсомола. Но я была пионеркой, честное слово. И октябренкой. В смысле, октябренком.

– Проходи, – проникшись моей благонадежностью, она шире распахивает дверь. – Такая приличная женщина, и беспартийная. Непорядок. Нельзя нынче человеку без гражданской позиции быть. Вот потому и порядка в стране нет, что никому ничего не надо. А ты проходи. Я тебе программу партии дам, а как надумаешь вступать, в первичку нашу приведу.

– Мне бы про Андрея узнать, – мямлю я, сбрасывая туфли.

Гробы из тесной прихожей исчезли. А так, кажется, ничего не изменилось. Только Викентьевич, любопытный дедок, одет в трикотажный спортивный костюм с пузырями на коленках, а не «пиджак парадный».

– Про Андрея? – баба Зина покачала головой, отчего ее бигуди противно задзинькали. – Плохой он человек. Никакой гражданской позиции. Да зачем тебе тот Андрей? Вот у нас в партии соколы, настоящие мужики.

Уже очень скоро я получаю катастрофически ужасную информацию. Нового адреса у соседей Андрея нет. И телефона он тоже не оставил. Где его искать – никто не знает. С другими соседями по подъезду парень только здоровался, а дружеских отношений не поддерживал, поэтому расспрашивать их – занятие совершенно бессмысленное.

Я выясняю все это, но почему-то еще долго сижу на тесной кухоньке, в удушающих запахах тушеной капусты и ядреной самогонки, к которой то и дело прикладываются Викентьевич и баба Зина. Слушаю абсолютно не интересные мне программы партии и ужасные патриотические песнопения под дребезжащий баян.

Здесь когда-то был Андрей…

Только это место – все, что от него осталось…

– А жить-то тебе есть где? – интересуется баба Зина, уже с пылающими от пары стопок самогонки щеками. – А то смотри, комната Андрейкина еще не сдана. Могу договориться с хозяином, он много с тебя не запросит. Мы – люди мирные, с нами ужиться легко. В партию вступишь, в партийную работу втянешься, на митинги ходить станешь…

– А по вечерам я тебя песнями развлекать стану, – вторит Викентьевич, тайком бросая на меня пылкие взгляды. – А мы с тобой еще споем, как говорится!

Почему-то мне кажется, что он опасается бабы Зины, наверное, имеющей на него какие-то права.

Краснея, я вру:

– Надо подумать насчет комнаты. Можно я ее посмотрю?

Баба Зина быстренько сбегала за ключом.

В комнате ничего не изменилось. Полка с фарфоровыми статуэтками, советский китч. Наша постель, где мне было так хорошо, что я до сих пор не могу этого забыть, черно-белый телевизор в углу. Только венков и корзин с цветами нет, ноутбук и книжка Марии Брикер тоже исчезли.

Соседи Андрея провожают меня, как родную. С трудом отказавшись от предложения бабы Зины наложить мне «капустки в баночку, а что, покушаешь завтра», я спускаюсь по ступенькам и смахиваю струящиеся по щекам слезы…

Мне казалось: море радостно примет меня в свои прохладные бесконечные объятия, исцелит не только уставшее тело, но и разбитую душу. Приехав в Сочи, пару дней я действительно пребывала в состоянии абсолютного счастья. Увидев бесконечную синюю лужу, Юлька издала звонкий вопль, а потом от радости обмочила штанишки, чего с ней уже давно не случалось. Санаторий, где мы остановились, оказался современным комфортным зданием. Наш номер в реальной жизни выглядел даже лучше, чем на рекламном проспекте. Отличное питание, большой парк, в котором пальмы соседствовали с кустами цветущей магнолии, отдельный комфортабельный пляж… Пару дней мы с Юлькой не вылезали из моря. Работа у меня сидячая, от долгих проведенных за компьютером часов у многих редакторов и писателей начинаются проблемы со спиной. После плавания мне казалось, что я стала легкой и гибкой, что у меня выросли крылья и я могу ими взмахнуть и стремительно умчаться ввысь, к ласковому солнышку и ослепительно-синему небу. Я думаю, только окружающей меня красотой и прекрасным самочувствием можно объяснить то, что я как-то незаметно угодила в сети банальнейшей курортной интрижки. Конечно, вначале все было очень красиво. Наш санаторий располагался рядом с гостиницей, где останавливались приехавшие на кинофестиваль актеры. Устав валяться на пляже, я доверила Юльку заботам вполне ответственной милой женщины из детской комнаты и отправилась посмотреть фильм, показываемый в рамках кинофестиваля. Мужчину, оказавшегося на соседнем кресле старого несовременного кинотеатра, я узнала сразу же – Виктор Попов, звезда отечественных любовных сериалов. Весь фильм он пялился не на экран, а на мой профиль, потом заговорил, познакомился, пригласил поужинать. Я сразу же уточнила, есть ли у него жена или постоянная подруга. «Надеюсь, сегодня у меня появится потрясающая любимая женщина», – заверил он меня, бросая одобрительные взгляды на мои уже коричневые от загара коленки. Не то чтобы я воспылала к нему страстью или засобиралась замуж. Мне кажется, актеры – народ ветреный и непостоянный. Хватит уже с меня таких любвеобильных мужчин. Но все же мне было одиноко, я не возражала против мужской компании для восхищения местными красотами, к тому же внешне Виктор чем-то напоминал Андрея, и, когда я это поняла, низ живота приятно заныл… Почему бы в конце концов не позволить себе легкий короткий курортный роман со свободным красивым мужчиной?.. Мне хотелось поужинать в той гостинице, где остановился Виктор. Да, было любопытно увидеть известных актеров и актрис в неформальной обстановке. А что тут такого? По-моему, нормальное желание, если не дотянуться до «звезды», то хотя бы ее рассмотреть. Я вообще очень любопытный человек. Мне нравится посещать новые места, разглядывать людей, к тому же известных… Но Виктор стал говорить, что без ума от японской кухни, а в центре Сочи есть потрясающий суши-бар. Потом я поняла причины именно такого выбора.

Мы только успели расположиться за столиком. Нам принесли заказ, я взяла палочки и, предвкушая тонкий вкус риса и свежей рыбы, хотела опустить суши в мисочку с соевым соусом.

– Вот ты где, сукин сын! – заорала вдруг неизвестно откуда появившаяся красивая женщина. – Девку себе новую клеишь!

От неожиданности я уронила суши в соус, и на моем романтично-полупрозрачном длинном голубом платье из органзы появилось большущее коричневое пятно.

– Дорогая, это не то, что ты подумала, – залепетал Виктор, отчаянно толкая меня под столом ногой. – Это просто журналистка, я даю интервью. Не позорь меня перед людьми! Давай, поезжай в гостиницу, я скоро буду.

– А зачем мне куда-то уезжать! – женщина уселась за столик, схватила с дощечки, стоявшей перед Виктором, лепесток имбиря и отправила его в рот. – Я с удовольствием поучаствую в вашем, так сказать, интервью. Расскажу, какой ты прекрасный семьянин, который никогда не заставляет волноваться свою женушку.

– Женушку? – Изумленно переспросила я, откладывая палочки.

Зря я этим поинтересовалась. Сначала мадам с воплями: «Диктофон где?!» перевернула все на столе. А потом схватила дощечку и попыталась жахнуть меня ею по голове. Я увернулась и вцепилась в ее длинные блондинистые космы. Меня по голове бить нельзя. Я ею думаю и работаю, деньги зарабатываю. И вообще, я появилась в этом суши-баре в святой уверенности, что Попов свободен, аки птица. И почему это я должна его выгораживать?! Мадам Попова предприняла стратегически неправильную попытку пнуть меня ногой, попала по стулу, вывихнула лодыжку и с жуткими воплями стала кататься по полу.

– Что ты наделала? – заорал Виктор и, опустившись на колени, начал дуть на дергающуюся конечность пострадавшей супружницы.

К сожалению, в суши-баре в тот вечер ужинали настоящие журналисты. Потому что на следующий день, валяясь на пляже и выпаривая недавний стресс на солнце, я вдруг поняла, что многие люди как-то слишком уж пристально на меня посматривают. Невозмутимо отгородившись от их бесцеремонных взглядов очками, я перевернулась на живот, открыла свежую газету. И меня, несмотря на обжигающее солнце, зазнобило. «Жена Виктора Попова подралась с его любовницей», – огромными буквами красовалось на первой полосе. Я быстро зашелестела страницами, и… Вчерашний вечер был зафотографирован во всей своей красе. Вот мадам пытается меня жахнуть доской, вот я тащу ее за космы… Неудивительно, что я не обратила внимания на папарацци, мне было, мягко говоря, не до того, я спасала свое главное орудие производства, то есть голову. Быстро же теперь журналисты могут передавать информацию…

Остаток отпуска я шарахалась от молодых мужчин, как от прокаженных. Мое одиночество скрашивал почтенный дедушка-биолог, с которым мы целомудренно прогуливались по территории санатория, он неспешно повествовал мне про разные виды произрастающих в парке рододендронов. Иногда один и тот же рассказ повторялся несколько раз подряд, но я его не поправляла, мне, в общем, были безразличны и мой спутник, и наш разговор с биологическим уклоном…

Я вернулась в Москву, и через неделю загар смылся, а я в водовороте многочисленных издательских дел уже почти забыла, что была в отпуске.

Только иногда, когда взгляд падает в окно, на начинающие желтеть липы, я понимаю, что лето прошло. Мое первое одинокое лето, когда в аэропорту тебя встречает подруга, и с ней же ты пьешь настоящую «Хванчкару» и закусываешь вкусной чурчхелой, а потом она уезжает домой, а ты ложишься в прохладную постель, и хочется выть во весь голос от своего неприкаянного одиночества.

Я смотрю на желтеющие липы, и мне становится все страшнее и страшнее. Впрочем, что такое сентябрь? Это еще ерунда, много света, много солнца, можно ходить в босоножках и коротеньких юбочках. Потом осень вступит в свои права, застудит холодным ветром, погонит по тротуарам волны сухой листвы. Пальцы в перчатках, а все равно зябнут, солярий не спасает от депрессии. Будет ноябрь, дождливый, темный, мрачный, главный враг моих стильных замшевых сапожек с вышивкой и стразами. Впервые зимой мне не станет легче. Раньше я всегда с энтузиазмом готовилась к Новому году, выбирала подарки, заказывала столик в кафе (бывшему мужу категорически не нравились домашние посиделки перед телевизором в компании салата «Оливье» и бутылки шампанского), потом были блаженные новогодние каникулы, в которые так хорошо каталось на лыжах в каком-нибудь подмосковном пансионате. Теперь у меня нет никаких дел, никаких планов. Я знаю, единственное, что меня ждет, – одиночество. Конечно, я буду хорохориться, куплю новое платье, уверю подруг, что я не одинокая женщина, а свободная, и это прекрасно. Даже если они поймут, что это неправда, то не подадут вида. Только себя не обманешь, нет…

Как там, у классиков?

Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

О чем гласит народная мудрость?

Под лежачий камень вода не течет.

И – может быть, мне бы очень хотелось! – снаряд дважды в одну и ту же яму не падает?

Я оторвала глаза от окна, свернула файл с рукописью и быстро открыла сайт знакомств.

Меня затошнило, когда я представила себе многочисленных сексуальных извращенцев и мошенников, прочно обосновавшихся в Интернете вообще и на этом сайте в частности.

Наверное, в тот момент, когда я быстро заполняла строчки своей новой анкеты, я была похожа на чеховскую кошку, которая, морщась от брезгливости, ест с голода на огороде огурцы. Или на несчастного Мармеладова, вопрошающего у Раскольникова, понимает ли он, что это такое – когда человеку некуда пойти.

У одинокой женщины выбора нет, некуда идти, кроме как на сайт знакомств.

Арина Иванова сдержала свое слово, написала роман о моих Интернет-злоключениях. Думаю, с учетом того, что вся эта история до сих пор на слуху, у книги есть шанс на особенно высокие продажи.

А я… я сделаю выводы из всего произошедшего… я просто буду осторожна… стану прислушиваться к своей интуиции. И, конечно, воспользуюсь возможностями Арининого Пупсика, чтобы как следует проверить потенциального кандидата в мужья.

Я заполнила анкету, разместила пару сделанных дедушкой-биологом на фоне Черного моря фотографий в огромных, на пол-лица темных очках. И с отчаянием закусила губу. На меня сразу же опять посыпались предложения «пАсАсать» и «пАлЕзать», через полминуты, наверное, не признав меня на новом снимке, прислал сообщение тот самый «папа», до сих пор исправно собирающий на сайте знакомств деньги на «операцию» своей дочке.

Я провела на сайте еще полчаса, надеясь, что, может, мой любимый Андрей тоже опять сделал свою страничку и я ее отыщу. Безрезультатно, увы. Он нашел себе девушку? Угомонился и, наконец, счастлив? Почему-то от этих мыслей мне стало легче.

Если даже такой Казанова, как Андрей, в конце концов закончил поиски – значит, все-таки сайт дает шанс найти свою вторую половинку. Мне казалось, что я смогу сделать Андрея счастливым. Но он решил иначе. Что ж, пусть ему будет хорошо. И мне тоже – пусть повезет, пусть! Я уже не хочу сумасшедшей любви, от нее только одни проблемы. Но мне нужен хороший мужчина рядом, который будет мне симпатичен и близок, который согреет меня своим теплом и которого я тоже сумею вырвать из холодных объятий одиночества…

Ободрившись от этих мыслей, я открыла файл с рукописью и, наконец, с головой ушла в работу…

Наверное, я не оригинальна в своей любви к пятнице. У нас сокращенный рабочий день, я освобождаюсь пораньше, успеваю до пробок добраться до дома, а потом – вот оно, счастье! Два с половиной безмятежных дня вместе с моей доченькой!

Редактируя рукопись, я поглядываю на часы и одновременно прикидываю планы на выходные.

Надо будет обязательно напечь вкусных пирожков с капустой, Юлька их обожает. Навести порядок в квартире – мне нравится, когда все вокруг сияет чистотой, в чистом доме и дышится легче, и мысли в голову приходят веселые и светлые. Что ни говори, бардак на жизненном пространстве – верный путь к депрессии.

А еще мы с Юлькой прогуляемся по магазинам. Я так люблю магазины детской одежды! Сколько сейчас для деток выпускают красивых вещей! Были бы деньги, и любого ребенка можно одеть, как настоящего принца или принцессу! С деньгами у меня все в порядке, вчера у нас была зарплата. Хочу купить Юляше новую зимнюю курточку и сапожки – конечно же, из прошлогодних теплых вещей моя красавица уже выросла.

Юлька давно настойчиво требует вывести ее в свет – сводить в кино, аквапарк или на аттракционы. Но на прошлых выходных мне не понравилось, что дитя покашливает. Кажется, вся существующая в природе зараза липнет именно к моему ребенку. Екатерина Евгеньевна меня все утешает, говорит, что все детки болеют и скоро Юлька перерастет свои вечные простуды. Скорее бы! Если девочка будет себя нормально чувствовать, то, конечно, мы обязательно куда-нибудь выберемся.

– Даша! Пошли покурим!

Я вздохнула. Мне кажется, Ирина совсем недавно выбиралась подымить. Где-то полчасика назад она выходила из кабинета, а когда вернулась, к шлейфу ее любимых «Allure Sensuelle» от «Chanel» явственно примешался запах табака. Совсем не следит человек за своим здоровьем…

Вздохнув, я свернула файл с рукописью и послушно потащилась за Иркой.

– Рассказывай, какие у тебя планы на выходные? Встречаешься с кем-нибудь? – поинтересовалась подруга, когда мы добрались до холла у лифта и Ирка сделала первую жадную затяжку. – Я так волнуюсь за тебя.

Ира была единственным человеком, которому я рассказала о том, что снова сделала анкету. Другие мои приятельницы, узнав такую новость, запилили бы меня упреками. А Ира, которая, кстати, после всех моих злоключений убрала свою страницу с сайта и заявила, что набор в ее гарем окончен, отнеслась к моему поступку с пониманием. Ей очень хотелось, чтобы я, наконец, встретила достойного мужчину. И как никто другой она понимала, что с нашим напряженным графиком работы у меня катастрофически нет времени, чтобы попытаться встретить свою судьбу не в Интернете.

– Нет, ни с кем не встречаюсь.

– Чего так? Нет достойных кандидатов? Вроде как недели две, если не три прошло, как ты на сайт вернулась.

– Я еще пытаюсь понять, достойные они или нет. Я стала больше времени тратить на предварительную переписку. Кстати, многие мужчины, получив отказ дать сразу номер телефона, вообще интерес теряют.

– Нормально, не грузись. Баба с возу – кобыле легче. Не надо нам больше таких торопыжек. Серьезный человек с пониманием отнесется к твоему стремлению узнать его получше. А несерьезные нам даром не нужны, правда?

– Правда.

– Скажи, так, а все-таки, тебе приглянулся кто-нибудь?

– Приглянулся, но…

– Что но? Он, как всегда, стал спрашивать, какая у тебя квартира и сколько ты зарабатываешь?

Я вздохнула. Проблема в том, что тот мужчина вообще ничего у меня не спрашивал. Он просто мне не написал. Просмотрел мою страницу – и не написал. На сайте есть такая функция – можно посмотреть, какие люди интересовались твоей анкетой. Поскольку я все время до сих пор как идиотка жду, что найдется Андрей, то я постоянно пользуюсь этой функцией. И вот как-то среди вереницы абсолютно не интересных лиц меня как током шандарахнуло. Нет, тот мужчина, Михаил, не был красавцем в классическом понимании этого слова. Наголо выбрит (наверное, проблемы с волосами), не слишком высокого роста, он просто выглядел очень оптимистичным и жизнерадостным человеком. Меня сразу заворожил его добрый открытый взгляд и располагающая улыбка. Я прочитала в его анкете, что он увлекается йогой и медитацией. Может, и правда вся эта восточная философия вкупе с зарядкой помогают привести нервы в порядок и научиться получать удовольствие от каждого мгновения жизни? Почему-то Михаил сразу же внушил мне доверие. Может, потому, что устав от похождений Димы и Андрея, я стала искать человека, в верности которого я была бы уверена? В своей анкете Михаил написал, что ищет свою, одну-единственную женщину, с которой он хочет провести всю свою жизнь до самой смерти. Эта фраза мне очень близка и понятна. Я тоже стремлюсь найти мужчину, с которым не захочу никогда расставаться. Может, я излишне романтична или консервативна, но мне действительно не нужны ни толпы поклонников, ни любовные приключения. У моих родителей получился долгий счастливый брак. Отец с мамой до сих пор обожают друг друга, когда они вместе идут по улице, им вслед всегда оборачиваются, потому что такая красивая счастливая пара невольно притягивает внимание. Я тоже хочу такую семью. Мне важно верить и доверять своему мужчине, важно знать, что он всегда мне поможет, что он любит только меня. Почему бытует такое мнение, что долго жить с одним человеком – скучно? Я смотрю на своих родителей, знающих друг друга как облупленных, и им никогда не скучно! Они знают вкусы и привычки друг друга и никогда не устают радовать свою вторую половину. Это такая гармония, счастье, настоящая полноценная семейная жизнь! Да, мне показалось, что Михаил – именно такой, ментально очень близкий мне человек, что он думает так же, как и я, что он стремится к тем же целям. Михаил писал о том, как ему обидно, что большая часть жизни прошла без родной души, что время уходит, и в нем, конечно, есть счастливые моменты, но наличие любимого человека сделало бы их еще более счастливыми. Только вот, увы, – Михаил просмотрел мою страницу и ничего мне не написал.

– А сколько ему лет? – выпуская колечко дыма, поинтересовалась Ирина.

– Сорок.

– Свои дети у него есть, не помнишь?

– Нет.

– Все понятно. Он тебе из-за Юльки не написал. Видишь, своих детей нет. Он и подумал – а зачем мне кормить чужих? Есть такие мужики, вроде как красивые и успешные, а такие гнилые внутри. Им, понимаешь ли, чужие деточки не нужны, им своих собственных подавай.

– Ты думаешь?

– Уверена. Сто пудов. Я с одним таким встречалась. Успешный, упакованный по самое не хочу, квартира в Москве, загородный дом, тачка шикарная. Казалось бы, вагон и маленькую тележку детей прокормить может. А меня на свидание пригласил, только когда выяснил, что у меня детей нет.

– И что? Этот мужчина сейчас является… – я замялась. На ум пришло «членом твоего гарема», но как-то это пошловато звучит. Однако потом я нашлась: – Участником твоего гарема?

– Нет, что ты. Скучно мне с ним. У таких все схвачено, рассчитано, предусмотрено. Я думаю, подобные мужчины и любить на самом деле не умеют. Не только чужих детей, но и бездетных женщин. Понимаешь, Дашка, любовь с чувством собственности ведь никак не связана. Ох, Дашка, видишь, – Ирина кивнула в окно, на залитые солнечным светом желтеющие деревья, – солнце светит, красота-то какая, душа радуется, правда?!

– Правда!

– Но солнце же – штука исключительно общего пользования. И леса осенние, и Москва-река… Ну, Москва-река вообще-то не самый удачный пример, грязноватая, но если не присматриваться, издали вид потрясающий! Ты просто все это любишь, потому что любишь. Так и с детьми. Какая разница, кто их рожал? Правда, я вот твою Юльку тискаю и балдею и люблю жутко, хотя ее мамой не являюсь. Я просто не верю, что мужик, который применительно к таким классным, красивым и невинным созданиям, как дети, подходит с позиции «мое – чужое», может быть хорошим человеком и просто получать кайф от жизни. Тот парень, который бездетную искал… Да он просто пришибленным был каким-то. Я с ним вечер пообщалась – как вагон разгрузила, устала жутко. В нем же ничего живого нет, вместо души – комплексы, вместо сердца – калькулятор, и гляделки туда-сюда зыркают не для того, чтобы наслаждаться красотой этого мира, а с целью контроля, как бы кто-нибудь не обманул. И этот твой Михаил, нутром чую, он из этой же оперы. Плюнь, забудь и не парься. Поняла?

– Слушаюсь и повинуюсь!

– Ерничаешь? Ладно-ладно. Я же тебе добра желаю! Мне, между прочим, до сих пор совестно, что я тебя на этот сайт волоком затащила.

Ты ведь как чувствовала, упиралась. Страшно даже подумать, чем все это могло закончиться.

– Я знаю, Ира, что ты мне желаешь всего только самого лучшего. И я тебе очень за это благодарна! Насчет сайта – не волнуйся, и тогда, и теперь, это было мое и только мое решение. Не занимайся самоедством. К тому же и повода ведь нет. Все хорошо, что хорошо заканчивается. Вадим-Сергей отправится за решетку на долгие годы. А я обязательно найду в Интернете свою вторую половинку. Кстати, а у тебя какие планы на выходные? Занимаешься своим гаремом?

Подруга покачала головой, отчего ее рыжие волосы красиво разметались по плечам.

– У меня физиологический выходной.

– А просто поговорить? Участники гарема для этих целей не подходят?

– Подходят. Но лучше всего разговаривать в постели. Совмещать приятное с полезным.

– Тогда есть предложение. Если ты свободна, может, составишь нам с Юлькой компанию? Дитя настойчиво жаждет зрелищ. Думала, если она чувствовать себя будет нормально, в кино выбраться.

Ирина издала ликующий вопль.

– Супер! Кино, попкорн и вредная калорийная кола! Девчонки, имейте меня в виду!

Правда, в кино я в тот же день идти передумала. В почтовый ящик опустили рекламный проспект про новый парк развлечений для детей. Я внимательно рассмотрела фотографии. В крытом помещении чего только не было: и бассейн, наполненный мячиками, в которых барахтались карапузы, и комната с динозаврами, детские игровые автоматы, и кафе с детским меню. Какое кино, когда тут столько развлечений обещают?

Отложив проспект, я потянулась за сотовым телефоном.

– Всегда мечтала повозиться в бассейне с мячиками, – прокомментировала Ирина мое новое предложение провести выходные.

– Он же для детей!

Она хмыкнула:

– Неужели ты не поняла, что все мы вырастаем только в высоту и ширину. И все. А больше ничего, по сути, не меняется…

Поскольку я еще накануне сообщила Юленьке, что мы пойдем в парк развлечений, в субботу моя принцесса превратилась в идеального ребенка. Послушно съела большую тарелку нелюбимой манной каши, не капризничала, пока я одевала ее в теплый комбинезончик. Вот ведь воображала малолетняя, страшно даже подумать, в какую модницу она вырастет. От горшка два вершка, а уже не хочет надевать теплые вещи, потому что она в них «толстая». Откуда дети всего этого набираются? Просмотр телевизора по моей просьбе Екатерина Евгеньевна ограничивает, в детский сад мы по состоянию здоровья не ходим. Но вот, пожалуйста, пяти лет еще нету – а ты ж понимаешь, толстая! На ветру качается, сопля худющая – а целую лекцию мне как-то прочитала о том, что надо следить за своей фигурой!

– Все, мама, я готова. Поехали! – сообщила Юлька, придирчиво оглядев себя в зеркало. – Хочу к динозаврикам. А они точно не кусаются?

– Точно, – заверила ее я и бросилась к зазвонившему домофону. – Ирка, ты? Мы спускаемся!

– Дверь открой! – попросила подруга. – Я же с гостинцами!

– Гос-тин-ца-ми? К нам идут гости-принцы? – Юляшины глаза округлились от изумления. – Много-много принцев?

– Тетя Ира к нам в гости идет!

– Тетя Ира с принцами?

Я рассмеялась. Кажется, у нас в семье быть еще одному филологу! Юляшка очень тонко чувствует словоформы.

Сначала в моей прихожей появилась коробка, потом еще коробка, и только потом я увидела Ирку, с раскрасневшимися щеками и сияющей улыбкой.

– Тетя Ира запихнула принцев в коробку, – растерянно прошептала Юлька и, впечатлившись собственным концептуальным выводом, плюхнулась на попу.

В коробище оказался большой пупс с многочисленным приданым для новорожденных – одежками, игрушками, бутылочками и маленькими памперсами.

– Дашка, это мегавещь! – Ирина нетерпеливо затерзала упаковку. – Ты представляешь, мне в магазине сказали, что этот пластиковый деть писается. И даже какается!

– Какается – фу! – Юляша наморщила крохотный носик и схватила игрушку. – А как он какается? Я хочу, чтобы он какался! Когда он обкакается, то будет большим засранцем? Как папа?

– Юля, детка, – я в педагогических целях пыталась сдержать смех. Все-таки мне кажется, что ребенок не должен употреблять такие словосочетания в отношении отца, Димка всегда относился к дочери с большой нежностью, – ты откуда таких слов набралась?

– А я слушала, как по телефону… – дочь вдруг зажала рот ладошкой и с преувеличенным вниманием уставилась в коробку. – Мама, смотри, тут ползунки, пеленочки. А это что? Бутылочка, чтобы пупсик ням-ням делал?

Все понятно. Няня, наверное, с кем-то сплетничала по телефону и назвала нашего ветреного папашу засранцем. Всегда подозревала, дети – как губка, впитывают все, что видят и слышат. А Юлька – молоток, соображает правильно: закладывать нехорошо. Ну разве она у меня не умница?!

Не знаю, кому доставило бо́льшую радость возня с куклой, нам с Ириной или доченьке.

Битых полтора часа мы разбирались с хитроумным младенцем, который действительно испачкал пеленку светло-коричневой вонючей кашицей (внутри куклы оказался резервуар с порошком, который после кормления пупса водичкой превращался в какое-то подобие экскрементов), потом тоненько мяукал, как потерявшийся котенок. Чтобы прекратить его всхлипывания, я тайком отсоединила батарейку – голова начала трещать, как от плача настоящего ребенка. Юлька требовала взять пупса с собой к динозаврикам.

– Васечке одному тут будет страшно, – ныла она, преданно заглядывая мне в глаза.

Кто такой Васечка? Почему именно Васечка? В общем, половую принадлежность пупса не определить было невозможно, крошечные гениталии были мужскими. И все-таки, кто такой этот Вася?!

Юлька вдруг уперлась и, покраснев, перестала отвечать на мои вопросы. Мне стало очень тревожно. Вот так родители и отдаляются от своих детей! Неужели у моей доченьки случилась первая любовь? Что-то рановато. И почему она об этом мне не рассказывает?..

Ирина быстро просекла, что я не горю желанием волочь с собой «Васечку», размерами и весом способного потягаться с настоящим младенцем. Кукла слишком тяжела для Юлькиных ручек, и не сложно догадаться, кто именно будет таскать ее несколько часов по парку развлечений. Потрепав Юльку по светлым волосам, Ирина серьезно сказала:

– Юленька, Васечка еще очень маленький. На улице он заболеет. Таким деткам надо много спать. Пошли, я помогу тебе его уложить баиньки. Он станет баиньки, и ему не будет страшно, а потом ты придешь и расскажешь ему сказку.

Полчаса ребенок «баюкал» Васечку, раскачивая собственную тахту из стороны в сторону. Наконец, Юляша сообщила нам деловым тоном:

– Васечка спит. Пошли к динозаврикам.

И мы быстро-быстро вылетели из квартиры, опасаясь, что явно проснувшийся в моем ребенке материнский инстинкт подложит нам очередную свинью.

– Поедем на моей машине? – Ирина кивнула на припаркованную возле подъезда ярко-красную «Toyota Yaris». – На моей мелкой удобнее!

Я была согласна с Ирой в том плане, что на небольшой маневренной машинке мы доберемся до парка быстрее. И все-таки отрицательно покачала головой:

– Детское автомобильное кресло, Ир…

– Слушай, да возьмешь ты Юльку на руки.

Я вздохнула:

– Пошли на стоянку к моей тачке. В вопросах безопасности мелочей не бывает. Может, я – сумасшедшая мамаша, но тут уж ничего не поделаешь.

– Ладно, пошли, – согласилась Ирка, и, взяв крошечную Юлькину ладошку, расплылась в улыбке.

Глядя на Иру, испытывающую такой кайф от общения с моей дочей, я очень хотела сказать ей, что давно пришла пора выбрать самого подходящего самца из гарема, распустить гарем за ненадобностью и родить собственного ребенка. В конце концов, мужчины приходят и уходят, и дети – это лучшее, что они могут оставить. Но присутствие Юльки меня удержало от подобных нравоучений. И так мой ребенок развит не по годам и знает и понимает слишком многое. Наверное, пока у меня будет получаться, я стану огораживать дочу от подробностей взрослой жизни. Мне хочется для нее чистой радости, настоящего веселья, пупсов и динозавриков, а не понимания житейских проблем.

– Ну что, мать, мы приехали, – воскликнула Ирка, когда мы подошли к моей машине.

– В смысле?

– В смысле, ты колеса менять умеешь? «Запаска» есть у тебя?

Елки-моталки! А ведь подруга права… Оказывается, вчера я успела где-то пропороть колесо! И его спустило так, что машина стоит на ободе.

– «Запаска», конечно, есть, и домкрат с ключом тоже. Но не самим же нам с этим делом возиться. Подождите меня здесь. Там, в углу стоянки, есть будочка шиномонтажа. Я схожу за грубой мужской силой.

– Давай, – кивнула Ира и, схватив Юльку за ручки, закружила ее вокруг себя.

– Мама, смотри, я лечу! – восхищенно завизжала дочь.

– Смотрю, смотрю, – пробормотала я, с опаской поглядывая на небо. Оно затянулось тучами, спрятавшими солнце. Только бы девочка не простудилась…

Сотрудник шиномонтажа решил предстать передо мной в неожиданном амплуа. При виде меня он затянул:

– Белые розы, белые розы, ик… Беззащитны шипы… ик!

– Здравствуйте! – я растерянно осмотрелась по сторонам. Обычно здесь работало двое мастеров, сейчас же возле будочки сидел только один парень в замызганном комбинезоне и с бутылкой «Столичной» в руках.

– Что с ними сделал, ик… снег и морозы…

– Мне «запаску» надо поставить. Поможете?

– Мадам… любой каприз… – парень честно попытался встать, но его повело в сторону, и он вцепился руками в дверь вагончика. – Момент, момент…

Представив, как это окосевшее, не стоящее на ногах создание будет ходить с ключом возле моей машинки, и, автоматически прикинув стоимость кузовного ремонта (а не завалиться и не поцарапать авто сей измученный «нарзаном» человек явно не в состоянии), я быстренько ретировалась обратно.

В итоге мы сняли с моего джипика детское автомобильное кресло, вернулись к Ириной машине и покатили в парк развлечений.

– Вжиг, вжиг, – верещала Юлька, восторгаясь, как ловко Ирина маневрирует в автомобильном потоке.

– Да, Ир, все-таки в небольшом автомобиле есть свои преимущества, – невольно вырвалось у меня.

– Так продай свой джип. Можно купить три таких новых «ярика».

– Ни-за-что, – отчеканила я. – Посмотрим, что ты зимой скажешь. Вот завалит твою мелкую снегом. Я, Ир, по бордюрам люблю ездить, и на моем паркетнике мне любой сугроб не страшен.

– Это да, – отозвалась подруга и удивленно захлопала глазами. – Послушай, дорогая, а ты ничего не перепутала? Какой парк развлечений?

Я достала из сумочки буклет.

Да нет, вроде все правильно. Я знала, что в этом районе находится парк, слегка диковатый даже для окраины Москвы, с вековыми соснами и неухоженными, почти лесными дорожками. Очень часто это место фигурировало в криминальных новостях. Здесь, как правило, обнаруживали трупы или грабили прохожих. И, достав из ящика буклет, я обрадовалась, что место облагородили. Здание парка развлечений для детей выглядело таким ярким, современным, с большой вывеской Dinozavr-land…

Ирина остановила машину и нерешительно на меня посмотрела:

– Ну что, выходим? Или сразу разворачиваемся?

Я протянула ей буклет. Может, здание находится в глубине парка? Конечно, выглядит подозрительным отсутствие рекламы. Но ведь заведение только открылось, возможно, владельцы еще просто не успели расставить указатели среди этой дикой природы?

Ирка уткнулась в буклет, потом пожала плечами:

– Да, адрес указан верно. Ладно, хорошо. Вперед на поиски динозавриков!

Юлька возмущенно надула щеки:

– Мам, отстегни меня. Я тоже хочу на поиски!

– Конечно, моя принцесса. Куда же мы без тебя?!

Мы вышли из машины, прошли через замызганные проржавевшие ворота и побрели по центральной аллее, усыпанной листьями. Похоже, с начала осени тут никто ни разу и не думал проходить с метлой. И все-таки настоящей лесной первозданности в парке не ощущалось – то тут, то там валялись пустые бутылки, пакеты из-под чипсов и прочий мусор.

Через десять минут неспешной прогулки Ирина остановилась.

– Разворачиваемся. Видишь, нет здесь никакого парка развлечений для детей. Как говорится, чем дальше в лес – тем больше дров. Смотри, дорожка все у́же, хлама все больше. Ну не стали бы в таком сраче парк для деток делать, почистили бы вокруг… В общем, дорогая, кто-то тебя конкретно развел, и мне все это очень не нравится.

Я вся покрылась холодным потом. Почему-то внезапно мне вспомнился тот мужчина-зэк, заманивавший меня в свои жены всякими разными благами и материальными ценностями. А что, если он все еще помнит обо мне? Взял, сделал в фотошопе рекламу, а сам просто решил похитить меня с Юлькой? Он повстречался с большим количеством женщин, понял, что нормальная девушка с ним жить не захочет, а в его глазах была такая искренняя тоска по семье. И вот этот зэк вспомнил обо мне, решил похитить и запереть в своем особняке. Он сделал в фотошопе рекламу, сегодня уже ни для кого это не проблема, коллажи наляпать… Хотя… в фотошопе… в фотошопе… Кажется, я понимаю, в чем тут дело.

Я с облегчением рассмеялась.

– По поводу чего веселье? – подозрительно оглядываясь по сторонам, поинтересовалась Ирина.

– Юлечка, постой здесь, – я нагнулась и подняла с земли пару гладких лощеных каштанов. – Вот, поиграй пока, а я поговорю с тетей Ирой.

Юлька восхищенно взяла каштаны:

– Какие мячики!

– Правильно, поиграй в мячики, я буду рядом.

Я действительно начала догадываться, что происходит.

Компьютерщик! Смешной двадцатилетний парень, студент. Да, я знала: он всегда ко мне неровно дышал. Вообще-то его по объявлению вызвонил Димка. У нас в комп налезли вирусы, самостоятельно их изгнать у бывшего мужа не получилось, и он позвонил на фирму. Приехало это чудо, худое, высокое, симпатичное. Отрекомендовалось Лешей, за десять минут привело комп в порядок, согласилось выпить чаю, уничтожило все запасы печенья… Паренек оказался настоящим профи, мы стали часто ему звонить, когда требовалось поставить антивирус или инсталлировать новый софт. Как-то я его застукала за копированием на флэшку моих фотографий и устроила скандал. Не хватало мне еще увидеть свои снимки на каком-нибудь сомнительной сайте! Мальчик покраснел, промямлил, что это он исключительно для себя, чтобы «иногда посмотреть на красивую девушку». Не буду кривить душой, мне, конечно, в какой-то степени польстило, что двадцатилетний парень считает меня «красивой девушкой», но не более того. После развода Леша вконец обнаглел и стал приглашать меня на свидание. Я ему что-то объясняла про разницу в возрасте, но парень ничего не желал слышать. План нашей будущей совместной жизни был им разработан до мелочей.

Мы женимся, он заканчивает учебу и устраивается работать в солидную фирму, а я работать бросаю, потому что к тому времени уже хожу беременная нашим будущим ребенком. Ну не воспринимать же всерьез этот бред? Один раз я пыталась найти другого компьютерщика, мне надоели все эти Лешины томные взгляды, румяные щеки, глупые разговоры и якобы случайные прикосновения потными ручонками. Приехал какой-то крендель, поставил ужасно неэффективный антивирус, за пару дней пропустивший всех «троянов», которых только можно было цапануть, открывая, казалось бы, невиннейшие новостные сайты и почтовые серверы. Мне не оставалось ничего другого, кроме как снова обратиться к Леше. На днях я опять ему звонила. Поняла, что хочу снести с ноута «Windows Vista» и поставить старую добрую «XP». Не надо мне всей этой тормозящей работу системы лицензионной красоты, я хочу, чтобы комп не вис, не перегружался и быстро открывал сайты и файлы. А у «Vista» при всем ее эффектном дизайне с этим большие проблемы. Леша, как всегда, мгновенно сделал работу, но деньги брать отказался, стал опять приглашать выпить где-нибудь кофе. В итоге я засунула ему купюры в карман и выставила вон. Через закрывающуюся дверь он прокричал, что все равно я пойду с ним на свидание, что он так просто не отступится от своего счастья и что-нибудь обязательно скреативит… Вот и скреативил… Наверное, сейчас сидит за каким-нибудь ближайшим деревом и за нами наблюдает. А подойти боится, Ирки стесняется. Да и явно свирепое выражение моего лица меньше всего подходит для романтического свидания…

– Дорогая, ты просто роковая женщина, – усмехнулась Ирина, поправляя растрепанные ветром волосы. – Кстати, ты зря отказываешься. В койке эти мальчики такое выделывают. У них же здоровья море, и член все время стоит. Тем более, если, как ты говоришь, он симпатичный…

– Ир, он симпатичный. Пусть найдет себе такую же симпатичную девушку и будет счастлив. Он все-таки не вибратор, правда? У него душа есть, ей больно. Зачем давать человеку надежду, которую ты изначально не собираешься оправдывать?

Ира изумленно похлопала ресницами:

– Дорогая, ты даже знаешь, что такое вибратор?

Я расхохоталась:

– Иногда читаю про эти штуки в книжках! У меня исключительно теоретические познания.

Внезапно до меня донесся слабый Юлькин кашель, и я потянула Ирину за рукав:

– Ирочка, солнце, вези нас домой. Не хватало еще, чтобы Юляшка простудилась!

Остаток дня я посвятила кулинарному мастер-классу. Узнав о моих планах испечь пирожки с капустой, Ирина закатила глаза и простонала:

– Те самые пирожки под кодовым названием «Смерть фигуре»! Приглашай меня в гости. Я хочу увидеть, как ты готовишь это чудо!

Я недоуменно пожала плечами. Чего там готовить? Рецепт элементарный. Я знаю, многие хозяйки опасаются выпечки из дрожжевого теста, боятся, что оно не поднимется. Я не бог весть какая кулинарка, просто готовлю по тем рецептам, которым меня научила мамочка. И все блюда всегда получаются отменно. Те же пирожки с капустой я пару раз приносила нашим девчонкам на работу. Тарелка пустела в считаные минуты! Ни разу у меня не было такого, чтобы тесто не поднялось. Почему – не знаю. Мамин рецепт очень сильно противоречит моим познаниям в области физики. Впрочем, какая разница – главное, что получается действительно очень вкусно.

Отправив Юляшу к новой игрушке, мы с Ирой обосновались на кухне.

Я показала Ирине мисочку, в которой была половина палочки дрожжей, залитых небольшим количеством (буквально три ложки, только чтобы растворились дрожжи) теплого молока.

– Это нужно сделать за десять-двенадцать часов до того, как планируешь заняться выпечкой, – пояснила я Ирине. – Обычно я делаю это на ночь. А дрожжи беру в таких брикетиках, они продаются в молочных отделах. Есть дрожжи рассыпчатые – но я с ними не готовила никогда, меня мама учила делать тесто из дрожжей в палочках. Для моего рецепта нужна половина такого квадратика.

– Пока вроде мне все понятно, – Ира кивнула и включила кофеварку. – Я нам кофейку покрепче сделаю. Пока это единственное, на что я способна.

Я достала яйца, маргарин, муку и сахар и дернула Ирку за рукав.

– Дальше смотри, если уже решила учиться. Три яйца надо взбить с четвертью стакана сахара. Потом надо влить сюда замоченные накануне дрожжи. Добавить стакан теплого молока, полпачки растопленного до жидкого состояния маргарина и три с половиной – четыре стакана муки. Муку надо предварительно просеять через сито для обогащения кислородом. Все перемешать. Тесто довольно быстро становится гладким и начинает отлипать от рук.

– Маргарин? – Ира изумленно вскинула брови.

– По правде говоря, меня он тоже смущает. Так и хочется заменить его маслом. Но я, если честно, ни разу не пробовала. Масло – оно же жирное и утяжеляет тесто. У меня один раз эклеры не поднялись. Я купила масло с какой-то очень высокой жирностью, и получилась ерунда. Но меня в этом рецепте не только это удивляет, – я скатала ком теста, положила его в большую эмалированную миску и накрыла ее полотенцем. – Теперь, видишь, я на час-полтора ставлю это дело в холодильник. Емкость надо брать побольше, тесто увеличивается в объеме в три-четыре раза. Почему в холод, а не в тепло – хоть убей, не знаю, меня так мама учила.

– Еще целый час ждать, – разочарованно протянула Ирка.

Я пожала плечами. На самом деле, время пролетит быстро. За этот час как раз можно успеть потушить капусту для начинки. Я мелко ее шинкую, а потом добавляю еще лука и морковочки. Еще можно сделать яблочную начинку – натереть яблоки на терке, добавить сахарку и чуть потомить это дело на сковородке. Если уж совсем лень возиться – для начинки сгодятся и густой джем или повидло.

Через час Ирка заглянула в холодильник и восхищенно протянула:

– Вот это да! Как оно выросло!

Я распорядилась:

– Доставай миску. А сейчас будешь у меня пирожки лепить.

– Давай. А где скалка?

– Это тесто можно не раскатывать. Просто отщипни кусочек, растяни его на ладошке, положи внутрь начинку и защипай края. А я пока отрежу бумаги для выпечки, чтобы застелить противень.

Сформировав первый, я подозреваю, в своей жизни пирожок, Ирка восхищенно воскликнула:

– Мегавещь!

– Еще не совсем мега. Надо помазать их яйцом. Тогда, запекаясь, они станут не только румяными, но еще и глянцевыми, блестящими.

Покосившись на противень, Ира недоуменно пожала плечами:

– Слушай, тут уже так мало места, а теста еще так много осталось.

– Ничего страшного. Мы сделаем потом второй заход. А тесто спокойно подождет в холодильнике.

– Да тут на неделю будет запас пирожков!

Я улыбнулась. Ирка правильно назвала эту выпечку – «смерть фигуре». Пока не уничтожишь все, до последней крошки, остановиться невозможно.

В общем, так оно и получилось. Когда пирожки были готовы, мы с Иркой заварили большой чайник чая и отправились смотреть фильм. К его финальным титрам наши с подругой руки столкнулись уже над пустой тарелкой.

– Кошмар, – расстроилась Ира, похлопывая себя по животу. – Мой гарем распадется, потому что я распухну.

– Не распухнешь, – заверила я ее. – Мне самой лишний вес набрать – проще простого. Но я обратила внимание, что от домашней еды я не поправляюсь. Думаю, все-таки, когда мы готовим сами, то используем по возможности относительно натуральные продукты. Поэтому домашние пирожки имеют меньший шанс отложиться в районе талии, чем кусок торта из кофейни – вкусный, но нашпигованный всякими стабилизаторами и эмульгаторами по самое не хочу!

Вот и догулялись…

Утром я пришла в Юляшкину комнату, увидела покрасневшие щечки дочери, забитый соплями крохотный носик, потрогала ее лоб. И поняла, что поход по магазинам отменяется. Тут не куртку новую надо выбирать, а реанимировать опять простудившееся дитя.

– Мама, ты не думай, у меня головка не бобо, – осипшим голосом прохрипела Юлька, пытаясь сесть на тахте. Бедный мой ослабевший птенчик… – Свари мне кашки. Я все съем, честно. А мы потом в магазин пойдем? Да, мама? Пойдем в магазин? Пойдем!

– Конечно, моя принцесса, – я тоже пытаюсь обмануть саму себя. – Сейчас ты покушаешь полезной овсяной кашки, а еще мама померяет тебе температуру.

– Не надо температуру, – застонала Юляшка, хватая ртом воздух. Точно, у нее насморк, носик-кнопка явно не функционирует. – У меня головка не бо-бо!

– Конечно!

Подхватываю на руки горячее тельце, тащу детеныша на кухню. Наливаю в кастрюльку молока и успеваю перед засыпанием крупы сунуть доченьке включенный градусник.

Каша готова, термометр пиликает.

Что там у нас?

Слава богу! В принципе, все не так уж и страшно. Тридцать семь. Дам Юленьке выпить детское жаропонижающее и уложу в кровать, пусть играет со своим Васечкой и поправляется. Только бы не разболелась…

Юлька мужественно заталкивает в себя кашу.

Бедный мой птенчик, она уже сама устала от этих вечных заболячек, она так хотела провести со мной хотя бы одни нормальные полноценные выходные! Когда же это все закончится?! Ведь я же делаю все, что надо, и даже больше – пичкаю ее витаминами и укрепляющими иммунитет препаратами, в этом году мы были на море. А все равно, как замкнутый круг какой-то. Недели не проходит, чтобы не приключилась какая-нибудь беда! То кашель, то сопли, то температура, то аллергия…

Не могу видеть страдания своего ребеночка. Пусть бы на меня все это валилось, я же взрослая, справлюсь. Но после рождения Юльки я даже в разгар эпидемии гриппа здорова как бык. Ответственность перед доченькой словно страхует меня от болезней. Только вот ребенок перманентно сопливый – ума не приложу, что с ней делать…

Позавтракав, мы устраиваемся в комнате Юляши. Доча занимается Васенькой, я смотрю в ноутбук, редактирую захваченную с работы рукопись. Надо же чем-то отвлечься от начинающего заполнять меня страха, желания постоянно мерить Юльке температуру и пичкать ее таблетками.

Наконец, через два часа я снова бегу за термометром, и… Уже тридцать семь и два… А ведь на Юльку всегда действовало меньше чем через час жаропонижающее, сбивалась и более высокая температура.

Внезапно я вся покрываюсь холодным потом. Господи, Господи, ведь в Москве уже тоже появился этот самый дурацкий грипп, свиной, что ли? Вот на него-то и не действуют обычные препараты! А Юлькин приятель, Стасик из соседней квартиры, как раз на прошлой неделе вернулся с родителями из отпуска. Они были за границей, а в этих аэропортах просто рассадник всякой заразы.

Обезумев, бегу к телефону, бужу своим звонком маму Стасика.

– С моим ребенком все в порядке, – сонно сообщает соседка. – Стас с отцом в парк пошел, как огурец, никакой температуры и насморка. Слушай, Даш, не пори ты горячку. Типун тебе на язык, какой свиной грипп, а?!

Разболтав Юляшке еще один жаропонижающий порошок, я успокаиваюсь, но ненадолго.

Ну и что, что Стасик не болен. Он уже большой мальчик, ему семь лет. Но ведь часто бывает так, что человек является переносчиком вирусов. Сам не болеет, но на кого-нибудь как чихнет, тот и скопытится.

Так ведь бывает?

Или не бывает? А я просто начинаю окончательно сходить с ума?

У меня всегда так. Я могу быть расчетливой, внимательной, спокойной и рассудительной в любых ситуациях. Но когда дело касается здоровья Юльки, я просто теряю голову.

Так. Не паниковать. Успокоиться.

Чем изводить себя фантазиями на тему всяких разных заморских инфекций, лучше вызвать врача. Я уже потянулась за телефонной трубкой, когда вспомнила: сегодня же воскресенье. В воскресенье педиатра вызывать нельзя, надо ехать в поликлинику, где принимает дежурный врач. А ехать, во-первых, не хочется, проще все-таки, когда врач домой приезжает, а во-вторых, не на чем – пропоротое колесо в моей машине, надо полагать, за ночь в норму не пришло.

Впрочем… он отец или кто в конце-то концов?! Почему я всегда должна одна справляться со всеми проблемами?!

Дима очень долго не снимал трубку. Я уже собиралась отключаться, когда бывший благоверный, запыхавшись, все же простонал:

– Алло?!

Оказывается, я все еще помню, в каких ситуациях у Димки появляются такие оживленно-счастливые нотки в голосе. После секса, разумеется. Вот ведь мерзавец… Хотя, почему мерзавец? Ревность? Да, я, как ни странно, действительно ревную. Странно – любви уже нет, а вот ревность еще колется. Впрочем, не важно. Даже стыдно. Давно пора быть выше всего этого.

Сухим тоном я изложила суть проблемы и попросила Диму приехать и отвезти нас с Юленькой в поликлинику или хотя бы помочь поменять колесо.

– Димууусииик, – донесся до меня жеманный женский голос. – Иди ко мне!

Вот! Все они такие, кобели! Их ребенок будет мучиться от температуры, а они из койки выбираться и не думают!

Словно бы подслушав мои мысли, Димка радостно предложил:

– Даш, так а ты из медицинского центра врача вызови. Сейчас же все просто! Плати – и к тебе приедет кто угодно и когда угодно!

– Вот именно, что кто угодно! – я стала заводиться. – Можно подумать, что если ты заплатишь врачу, он от этого профессиональнее станет! Дуракам никакими деньгами не поможешь! Помнишь, как ты пломбы за триста баксов в крутом центре ставил, а у тебя потом полщеки разнесло? Или когда у меня нашли якобы половину венерологического справочника, а я потом в поликлинике анализы сдала, и все оказалось в порядке?! Нет, я не обобщаю! Я не говорю, что все врачи из медицинских центров только и думают, чтобы бабок побольше слупить, не у всех руки из задницы растут. Просто у меня нет желания проверять, повезет Юльке или нет. Это моя дочь. И твоя тоже, между прочим. Дим, ну будь человеком. Отвези нас к врачу!

– Хорошо. Только после обеда. Часа через три-четыре, идет? А еще лучше, давай через пять.

– Идет! На три буквы идет! Да пошел ты в задницу, кобель… – я прикусила язык. Конечно, Юлька в соседней комнате, но все равно не стоит так орать…

Ладно, фиг с тобой, горе-папаша! Обойдемся без тебя. Мы же самостоятельные девочки, мы сами справимся со своими проблемами. К сожалению, нам уже к этому не привыкать…

Еще через полчаса температура у Юльки поднялась до тридцати семи и пяти.

Ждать больше было нечего. И некого…

Одев дочу в комбинезончик, я заколола ее светлые локоны красивой заколкой, потом сбросила халатик, натянула первые попавшиеся под руку джинсы и свитер.

Все будет хорошо.

Из любой ситуации всегда есть выход.

Сейчас я поймаю машину – а это просто, от моего дома два шага ступить, и там проспект Вернадского, где движение о-го-го.

Поймаю машину, и мы поедем в поликлинику. Поскольку Юлька не вылезает из простуд, я уже имела возможность познакомиться со всеми педиатрами, работающими в поликлинике. По крайней мере, мне они внушают доверие…

Невероятно! С Юлькой на руках я вышла из подъезда, и мне показалось, что мы очутились в тропиках.

В воздухе висела такая влажность, что, казалось, одежда может в считаные мгновения пропитаться водой. Теплый густой влажный воздух не вдыхался, он, скорее, глотался, а может, даже и пился, как молочный коктейль с высокой пенкой. Жаркий тропический ветер, позабыв о привычных пальмах, деловито шуршал по тротуару сухой листвой.

Неудивительно, что Юлька так разболелась. Она у меня очень чутко реагирует на смену погоды, вчера было не больше пяти градусов, сегодня влупили все двадцать. Что происходит с погодой в Москве – это просто уму непостижимо!

Стащив с Юляшки шапку и взъерошив слипшиеся волосики, я собиралась уже пойти в арку.

Но вдруг увидела прямо возле подъезда такси, старенький, но ухоженный «Жигуленок» с не горящими «шашечками» на крыше автомобиля. Из машины, явно только расплатившись, вышел высокий коротко стриженный парень. За рулем такси находилась симпатичная светловолосая девушка, глядя в зеркало заднего вида, она стала осторожно сдавать назад, и я замахала ей рукой.

Притормозив рядом со мной, она перегнулась через пассажирское сиденье и открыла дверцу.

– В детскую поликлинику не отвезете нас? Правда, здесь не очень далеко.

– Конечно, – равнодушно покосившись на Юльку, отозвалась девушка. – А зачем в поликлинику, она заболела?

– Надеюсь, что ничего серьезного. – Мы с Юлькой устроились на пассажирском сиденье, и я захлопнула дверь. – Но все-таки хочу показать ребенка врачу. Мало ли что. Здоровье – это такая штука. Лучше проявить излишнюю осмотрительность, чем потом кусать себе локти. А у вас есть дети?

– Пока нет. Надеюсь, что скоро будут.

– Знаете, а я бы никогда не смогла работать таксистом, я так плохо ориентируюсь в городе.

– А я не работаю таксистом, – вдруг сказала девушка и повернулась ко мне. – У меня другая работа. Думаю, что с моей работой вы бы вряд ли справились. И я тоже, Дарья Владимировна, никогда бы не смогла работать редактором в издательстве. Где уж нам, с нашим-то счастьем…

Сначала я удивилась, потом испугалась.

– Откуда вы меня знаете? Что вам надо? Немедленно остановите машину! – потребовала я, когда ко мне вернулся дар речи.

– И не подумаю. А вообще, я бы тебе посоветовала сидеть тихо и не дергаться. Целее будешь.

Пока я судорожно осматривалась по сторонам (не важно, кто это девка, сумасшедших хватает, потом разберусь, что к чему, теперь же самое главное – выбраться с Юлькой из машины), моя доча радостно провозгласила:

– Мам, а у Стасика тоже есть такая игрушка, как у тети. Мам, смотри же!

Я чуть отодвинула Юльку, глянула вниз и похолодела.

Теперь понятно, почему девица держится за руль одной рукой.

Потому что во второй у нее зажат пистолет, черный и зловещий. Он направлен прямо на Юльку…

Я инстинктивно отодвинула дочь подальше, прикрыла ее руками. Потом машинально проводила глазами здание детской поликлиники, мимо которого проехали «Жигули» сумасшедшей девки. И заревела в три ручья…