Глава 26 В общем, все умерли…
Аквамариновый «шевроле» промчался меж расстав-х\ленных ног колосса, точно мультяшный автомобильчик, такой же яркий и быстрый. Швейцар в своей рамзе-совой юбочке предупредительно распахнул водительскую дверцу, как только Темпл остановилась перед полотняной маркизой на входе. Темпл была только счастлива обменять кровный доллар на возможность избежать спуска в подземный гараж.
Она взглянула на свое отражение в зеркальных дверях «Голиафа». Сегодня ее суставы и кости не так болели и были не такими скованными, как вчера, и она даже выглядела… да, живенько. Чересчур живенько, пожалуй. Ее матроска сделала ее похожей на исполнительницу патриотических танцев, — так ей показалось, пока она наблюдала себя в зеркальной вертушке двери, ведущей в лобби отеля.
Сегодня она собиралась схватить этот город за хвост и задать ему жару, сделав пиар конкурса красивым и вкусным, как яблочный пирог. Зал для приемов снова был открыт, конкурсанты репетировали, а у нее была куча новой информации. Ее следовало проверить и раздобыть побольше свежей. На ее счастье, Электра не собиралась прекращать свою разведывательную деятельность. Хозяйка «Серкл-ритц» сказала Темпл, что будет продолжать искать факты столько, сколько потребуется, чтобы она могла заняться прессой и сгладить все острые углы. Темпл вздохнула с облегчением: ее инсайдер оставался на месте. И все же она поинтересовалась, насколько далеко Электра собирается зайти в своей стриптизерской карьере.
— Настолько, насколько позволяет закон, — гордо заявила та и отказалась от предложения Темпл подбросить ее до «Голиафа». — Я должна взять «вэмпайр» на репетицию. Музыку мы вчера подобрали.
— Какую музыку?
— Как это — какую? Музыкальное сопровождение для моего номера! — ответила Электра возмущенно. «Рожденный быть свободным» группы «Степпенфольф» (Американская рок-группа, популярная в 70-х гг. Исполняла тяжелый блюз-рок с элементами хард-рока.). Вы же не думаете, что можно заявиться на конкурс, подписаться на выступление и ничего не делать?
— Я про это как-то не подумала…
— Слава Богу, что не вы, а я здесь замаскированный оператор.
— Надо говорить «оперативник». Замаскированный оперативник.
— Какая разница! Короче, не волнуйтесь обо мне. Я приеду позже: стриптизерши спят допоздна. Не хочу провалить всю свою легенду, явившись спозаранку. Вы услышите, когда я появлюсь.
«Ну, что ты с ней поделаешь?» — подумала Темпл перед дверью в зал для приемов, вспомнив прощальные слова Электры.
Сегодня охранники не торчали под дверью, скрестив руки, расставив ноги и сверля входящих пронзительным взглядом, точно мини-колоссы. Уже лучше. Жизнь возвращается в нормальную колею. Темпл вплыла в зал, не подвергнувшись ничьим преследованиям, полная оптимизма Скарлетт О'Хары (Главная героиня романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»). Сегодняшний день был не просто еще одним днем в череде других — он был подобен бумажной скульптуре оригами, элегантной и полной сюрпризов.
— Приветик, ТиБи. Опаздываем, э?..
Темпл резко затормозила при звуке этого вальяжного баритона и медленно повернулась в его сторону. Да, это был Кроуфорд Бьюкенен, оккупировавший один из стульев у стены. Он перебирал какие-то бумаги и был примерно такого же цвета, как его шелковые брюки устричного оттенка и противная желтоватая рубашка. Соломенная шляпа прикрывала седые кудри, тросточка с бронзовой рукояткой была прислонена к стулу, на котором он сидел. В целом вид был, как у пришедшего в некоторый упадок английского денди-инвалида.
— Кто тебя выпустил из больницы? — выпалила Темпл. Это получилось не слишком вежливо.
Бьюкенен торжественно погладил левую сторону груди:
— Мальчику стало лучше. Они выпустили меня с одиозными инструкциями насчет диеты и упражнений. Я решил начать мой новый режим с прогулки. Хотел посмотреть, как тут у тебя дела.
— До этой минуты шли превосходно.
Бьюкенен выудил сложенный газетный лист из кучи бумаг.
— «Превосходно» не слишком соответствует такому событию, как двойное убийство, — он помахал заглавной страницей «Лас-Вегас скуп», на которой красовалась статья на десять колонок с кричащим заголовком: «Джек-Потрошитель, убивающий стриптизерш, наносит новый удар».
— Я взялась за эту работу, потому что ты чуть не отбросил коньки, и теперь ты вонзаешь мне в спину нож, сочиняя гадкие статейки?
— Сейчас, когда я больше не работаю тут пиарщиком, мой стресс прошел, — ответил Бьюкенен. — Никакого конфликта интересов, я бы сказал. Эту статью я начал писать еще в больнице, — скромно заметил он. — Может быть, прочитаешь? Проверишь, все ли факты отражены верно.
Она выхватила страницу у него из рук и впилась глазами в первый сенсационный подзаголовок:
— «Общедоступная прелестница из стриптиза». Кроуфорд, даже ты признавал, что бедняжка Хорват не ответила на твои притязания!
— Я пытался создать перед читателем образ жертвы в то время, когда она была жива и красива! Неужели ты никогда не слышала о новой журналистике?
— «Она промелькнула мимо меня, дыша духами и туманами», — о, господи!.. К четвертому абзацу ты даже не добрался до первого убийства. А что это за последний подзаголовок: «Женщина-кошка попалась в лапы Бэтмена»? Кроуфорд, это непристойная, самовлюбленная писанина и вообще полный… полная беллетристика!
— Спасибо, — ответил он с достоинством, протягивая руку за своим сокровищем. — Постарайся не помять!
Темпл свернула газетный лист и шлепнула его поверх стопки бумаг на коленях Кроуфорда.
— Воздержись от прогулок. Воздержись от печати. И держись от меня подальше, или я натравлю на тебя ПОПС, и они сдерут с тебя и твоего продажного листка такую сумму за моральный ущерб, что мало не покажется!
— Я уступил тебе прекрасную работу, — проныл Бьюкенен. — Нормальный человек был бы благодарен.
— Знаешь, чем ты можешь вызвать мою горячую благодарность? Исчезни.
Она зашагала прочь, переступая через переплетения проводов и складки ковра. Электрины оладьи начали переворачиваться у нее в желудке, а ей вовсе не хотелось снова ощутить их вкус. Это было бы настоящее извращение, если бы теперь уже у нее случился сердечный приступ, и Бьюкенен занял бы ее место.
— Ого! Ты сегодня просто бомба!
Темпл остановилась при виде клубов дыма, поднимающихся над несколькими сдвинутыми стульями — конечно же, Линди. Рядом с ней сидел Айк Ветцель, попыхивая сигарой.
— Я просто только что поболтала со своим предшественником, — сказала Темпл. — Он сочинил мерзкую статейку для своего бульварного листка.
— Я знаю. — Линди разогнала дым рукой и похлопала по сиденью соседнего стула. — Садись. Мы насчет этого спокойны. Никто не принимает «Форпост Бьюкенена» всерьез.
Ветцель сначала молчал, потом вступил в беседу:
— Если по-честному, хоть и нехорошо так говорить, но убийства сделали нам кучу паблисити.
— Я собиралась сделать большой пресс-релиз, — сказала Темпл, — затем назначить несколько интервью, радио-шоу и позаботиться о том, чтобы мародерствующая пресса не беспокоила конкурсантов.
Ветцель расхохотался:
— Забудьте. Слушайте сюда: стриптизерш вечно склоняют в прессе, так что все это внимание к парочке старых добрых убийств — самое то, что надо. Эти курочки только и ждут, чтобы бросить все и раздавать интервью. Желательно, с фотками. Так что не парьтесь.
Пепел с его сигары был опасно близок к тому, чтобы упасть на ковер. Он встал и направился к сцене.
Темпл смотрела ему вслед. Коренастый коротконогий мужчина — ходячая перевернутая пирамида — трогательно уверенный в своем праве судить и повелевать. Каждое его слово и каждый жест давали понять, что он не потерпит возражений и неповиновения его желаниям. Такой мог избить женщину, которую счел непокорной.
— Сколько лет Китти и Айк были женаты? — спросила она у Линди, бросая на ту быстрый взгляд, чтобы уловить реакцию.
Линди затянулась и наморщила лоб, подсчитывая:
— А ты времени не теряешь… Лет семь-восемь. Они расстались около трех лет назад.
— А не могло быть так, что они по-прежнему встречались?
— Никогда не говори «никогда».
— Он ее… бил?
Линди пожала плечами и с силой вдавила бычок в остатки виски на дне низкого бокала.
— Кто его знает. Вполне мог. Айк забавный парень. Переменчивый. Типа того, что он всегда был против конкурса: своих девочек не пускал, увольнял их, если они брали выходной, чтобы поучаствовать… Это обычная практика, многие клубы не хотят, чтобы мы тратили время на вещи типа разных там мечтаний — только верти задницей и тряси титьками на радость клиентам. Короче, Айк был натурально против ПОПСа и всех этих дел. А потом, в этом году, он вдруг переменился, стал спонсировать конкурс, начал говорить, типа: «Девчонки, вперед! Мы всех сделаем!»… Короче, странный он.
— Да и бизнес необычный, — добавила Темпл. — Скажи, бывают женщины — хозяйки стрип-клубов?
Темные глаза Линди расширились:
— Слушай, ты читаешь мои мысли! Я бы хотела завести что-то вроде этого. Но клубы стоят денег. Одна неоновая реклама выльется тысячи в две с половиной в неделю, аренда помещения — три тысячи в неделю и выше. Еще проблемы со спиртным, драки… Вышибалы нужны… Короче, клубы — это мужские игры.
— Ты не знаешь, с кем Китти встречалась в последнее время?
— С каким-то парнем.
Равнодушный тон Линди показывал, что больше она ничего не скажет. Темпл слышала, что стриптизерши делятся между собой буквально всем: «У меня любовь с порядочным», «Мой пацан вчера получил пятерку за контрольную по математике», «Слушайте, девки, мой-то меня так заездил прошлой ночью, что я задницей не могу пошевелить», — но разговоры в гримерках вертятся исключительно вокруг любовников, детей, печального прошлого, всех эти общих тем. Среди всей этой легкомысленной повседневной болтовни даже Молина вряд ли смогла бы так сразу вьщелить факты, относящиеся к подоплеке двойного убийства.
Темпл смотрела на суету возле сцены, и мрачно размышляла на тему трудности получения свежих сплетен от катящихся камней.
— По крайней мере, вас снова допустили в зал, — сказала она. — Завтра предварительный просмотр, и до открытия шоу остается всего пятьдесят с небольшим часов.
— Ага. Только вот копы, разрешив нам собираться в зале, перегородили гримерки и никого туда не пускают.
— Что?..
— Только сегодня утром. Мы пришли туда около дсяти, а там весь коридор перетянут желтой лентой. Пришлось переодеваться в туалетах.
— Полицейская лента?.. Но почему сейчас?
— Ага. Сама поражаюсь. Больно много времени у них заняло огородить место убийства. Наверное, копы — как ленивые стриптизерши, отстают от музыки на полтакта.
Темпл быстро взглянула в сторону стульев у стены. Стул Бьюкенена был пуст, тросточка исчезла. Она обшарила глазами комнату, вглядываясь в группки людей, беседующих или спорящих. А, вон там виднеется костюмчик в стиле Марка Твена! Как удачно, что бледные тона выделяются в этой толпе. Особенно в тех местах, где доминирует черный. Бьюкенен шлялся по залу, строя глазки стриптизершам. Его пресс-карточка явно содействовала успеху. Темпл оценила обстановку и решила сбегать вниз, пока чертов хорек занят обольщением девочек. Ей хотелось узнать, почему полиция вдруг озаботилась огораживанием места преступления через два дня после убийства.
Линди была права: задняя лестница больше не была такой пустынной, как раньше. Желтая лента перегораживала ее подножие, внизу стоял полицейский в форме.
Темпл все равно спустилась, жалея, что ее каблуки так громко стучат.
— Сюда нельзя, мэм, — сказал полицейский, как только она приблизилась к подножию лестницы.
Она все же надеялась получить дополнительные сведения:
— Могу я, по крайней мере, спросить, что происходит?
— Спросить можете, — ответил коп.
— По меньшей мере странно перегораживать место преступления после того, как все эксперты давно закончили работу.
— Они не закончили, — ответил он.
Темпл уже открыла рот, чтобы задать следующий нежелательный вопрос, когда безумный женский вопль перебил ее. Женщина явно глубоко страдала.
Темпл растерянно посмотрела на полицейского:
— А лейтенант Молина…
Лейтенант Молина собственной персоной внезапно возникла перед ней, точно волшебница, из ниоткуда. Темпл подпрыгнула от неожиданности, хотя через секунду поняла, что Молина просто находилась в темном коридоре и вышла оттуда, услышав ее голос.
— Вы знакомы с Саванной Эшли? — спросила она без предисловий.
Темпл кивнула, с удивлением услышав странные нотки в ее официальном выдержанном тоне.
— Она в истерике. Может, вам удастся найти какие-то разумные слова, чтобы привести ее в чувство?
Темпл медленно пожала плечами.
— Пропустите ее, — сказала Молина полицейскому. Тот приподнял ленту с одного края. — Идите за мной.
Темпл еще несколько секунд постояла на ступеньке. На ее двенадцатисантиметровых каблуках, плюс ступенька сантиметров пятнадцать, она была практически одного роста с Молиной. Ей не хотелось оставлять такое славное местечко: когда еще выпадет подобная удача? Однако приглушенные вопли настоятельно требовали вмешательства, тем более, что это были приглушенные вопли кинозвезды.
— Что случилось? — спросила она у Молины, с сожалением покидая ступеньку.
— Ваша теория сработала.
— Что, еще одно убийство?!
— Два, — ответила Молина кратко, глядя куда-то в конец коридора.
Два. Как убийца мог совместить два преступления со считалкой про дни недели, предполагающей одно убийство в день? Никак.
Темпл жутко бесило, что ей всегда приходилось почти бежать, чтобы угнаться за Молиной. По этому бетонному полу ее маленькие ноги на высоких шпильках издавали дробный стук, точно копытца на соревнованиях пони.
Молина привела Темпл в гримерку напротив той, где она уже побывала. Темпл заметила, что дверь в общую гримерку распахнута, а в личную — закрыта.
В гримерке, куда они пришли, дверь была полуотворена. В зеркале Темпл заметила кое-что старое: платиновые локоны Эшли; кое-что новое: сверкающее вечернее платье, облегающее ее фигуру; кое-что чужое: белоснежный льняной носовой платок в ее руках, который мог принадлежать только человеку со вкусом; и кое-что розовое 9 Намек на общеизвестную примету — невеста в день свадьбы должна иметь при себе что-то старое, что-то новое, что-то взятое взаймы и что-то голубое.).
Актриса не столько плакала, сколько задыхалась в истерике:
— Нет! Ее больше нет!.. — возопила она и издала громкий продолжительный стон.
— Она была знакома с жертвами? — спросила Темпл изумленно.
— Спросите что-нибудь полегче. Они были найдены в ее гримерке.
— Кто они?
— Мы еще не закончили выяснять. Сестры.
— Близнецы?! Молина кивнула:
— Вы их знали?
— Немного. Джун и Джипси… Они умерли? Как?
— Мы пока не знаем.
Темпл собиралась задать еще один вопрос, но Молина предвосхитила его:
— Они были найдены мертвыми, обнаженными, за исключением тонкого слоя золотой краски. Идентифицировать их заняло больше времени, чем хотелось. Проследить происхождение краски оказалось еще сложнее.
— Вот почему все огорожено.
— Совершенно верно.
— И Саванна Эшли обнаружила тело… тела?
— Она позвонила по номеру 911. Идеальная свидетельница. Слишком потрясенная, чтобы покинуть место происшествия. Первая бригада нашла ее все в той же гримерке и в точно таком же состоянии, как сейчас.
— Нет!.. — взвыла Саванна снова в полном отчаянии.
— Представления не имела, что они были настолько близки, — прошептала Темпл.
— Неважно. Попробуйте ее успокоить. Невозможно общаться с пожарной сиреной.
Темпл осторожно просочилась в комнату, с запоздалым сожалением увидев в зеркале свой жизнерадостный костюмчик. Она чувствовала себя клоуном, к тому же, невозможно было мягко подойти к Саванне на этих каблуках по этому полу.
Тогда она сняла туфли и оставила их у порога. В зеркале у себя за спиной она увидела, как Молина в дверях приподняла одну бровь с молчаливым недоумением мистера Спока. Кстати, если подумать, у них очень много общего.
Темпл приблизилась к актрисе:
— Мисс Эшли… Мисс Эшли!
От звука собственно имени та начала всхлипывать громче. Ее глаза были широко открыты и совершенно бессмысленны, рот тоже был открыт. Руки с длинными ногтями тискали розовую сумку у нее на коленях, бессознательно крутили и мяли ее, точно тесто.
— Нет, — повторила она.
Если бы Саванна Эшли была способна и на съемочной площадке придавать текстам своих ролей такое разнообразие оттенков и интонаций, какое она вкладывала в одно-единственное слово, она могла бы сделать головокружительную карьеру.
— Да, — сказала Темпл. — Люди иногда умирают. Но мы все еще живы.
Саванна Эшли тупо смотрела на нее.
— Я Темпл Барр, новая пиарщица. Мы с вами беседовали во вторник, помните? На конкурс прибудут представители прессы со всей страны, я вам говорила?
Саванна истерически затрясла головой в непрерывном отрицании:
— Пресса? Плевать на прессу! Нет, нет, нет!..
— Я знаю, какое это для вас потрясение. Я сама однажды нашла мертвого…
— Мертвого?! Мертвого… — ее широко раскрытые глаза сделались дикими, а голос достиг предела верхнего регистра: — Она умерла?!
— Они обе умерли.
— Обе… Обе?
Темпл поняла, почему Молина предоставила ей разбираться с Саванной. Можно представить себе картину, как лейтенант получает на каждый свой вопрос ответ из одного слова, повторенного очень громко и визгливо до тошноты.
— Так говорит полиция, — пояснила Темпл.
Саванна рухнула лицом в розовую сумку на своих коленях. Ее тщательно окрашенная в платиновый цвет голова внезапно превратилась в растрепанные седые патлы глубокой старухи. И тут до Темпл дошло. Она потянулась к сумке, но Саванна с воплем вцепилась в нее и не отдавала:
— Умерла!.. Умерла!..
Темпл, наконец, удалось слегка ослабить ее хватку и отвести в сторону достаточно волос, чтобы прочесть надпись «Иветта», вышитую на верху сумки — то есть, не сумки, а кошачьей переноски. Судя по тому, как актриса комкала ее и сжимала, содержимое явно отсутствовало.
— Что произошло? — спросила Темпл. — Вы приехали, прошли в гримерную, оставили Иветту и поднялись наверх. Что было дальше?
Слово «Иветта» оказало волшебное воздействие. Саванна подняла голову, ее лицо осветилось мыслью, точно лицо юной Хелен Келлер в самом захватывающем моменте фильма «Сотворившая чудо». Никто до этого не говорил с Саванной на ее языке. Конечно, она была в шоке, когда обнаружила трупы, но в истерику ее привело вовсе не это, а отсутствие ее кошки Иветты.
— Иветта, — произнесла она душераздирающим голосом. — Кто? Почему?
— Я правильно поняла? В гримерной все было нормально, когда вы приехали, переоделись и оставили Ивечту?
Саванна кивнула сквозь непролившиеся слезы, ее лицо застыло, точно маска греческой трагедии.
— Во сколько это было?
— В девять, — простонала она.
— А когда вы вернулись?
Саванна потрясла головой. Время не было одним из ее приоритетов:
— Позже.
— И трупы были уже здесь. Саванна тупо кивнула.
— Вы позвонили по 911?
Еще один летаргический кивок.
— Потом вы вспомнили про Иветту и вернулись ее забрать. Это был смелый поступок. Но Иветта исчезла.
— Да-а-а… Исчезла! Вы сказали — умерла…
— Я не про Иветту. Она жива… пока. Как она могла удрать?
Голливудские зубы Саванны прикусили нижнюю губу так что она стала одного с ними цвета:
— Я оставила ее в переноске и закрыла дверь. Я думала, она в безопасности… — фраза завершилась новым стоном: — В безопасности… в безопасности, — раскачиваясь, повторяла, точно мантру, Саванна. — Что мог… убийца сделать Иветте?.. Сделать с Иветтой? — Ее забрал убийца!
— Может быть, Иветта выскочила, когда девушки или их убийца открыли дверь и вошли. Точно! Она может прятаться где-то там, среди костюмов. Вы же знаете кошек: они никогда не придут на зов, хоть зазовитесь и заумо-ляйтесь. Дайте ей время. Я уверена, что с ней все в порядке. Кому бы понадобилось обижать кошку?
— Вы так думаете?.. — Саванна теперь слегка шмыгала носом, хороший знак, показывающий, что истерика на исходе. Она прижала полицейский носовой платок к своему нежному носику, потом заметила, наконец, что он из жесткого льна, и отшвырнула на подзеркальник.
— Это самый вероятный сценарий, — сказала Темпл. — Кошки слишком умны, чтобы попасться коМУ-то в лапы, даже убийце.
— Но Иветта такая ласковая, такая доверчивая…
— Тем не менее, она кошка, и вы не часто встретите кошку, которая будет спать, пока вокруг творятся преступления.
Саванна кивнула с детской верой. Темпл осторожно оторвала ее скрюченные пальцы от скомканной переноски.
— Иветте она еще понадобится, когда она вернется домой. Почему бы вам не оставить переноску открытой прямо тут? Дайте детке шанс прийти, когда все утихнет, и забраться в свой домик. Это только вопрос времени.
«Это просто праздник какой-то!.. — подумала Темпл, одновременно ласково кивая Саванне. — Теперь я должна буду предъявить исчезнувшую кошку, в то время как передо мной во весь рост стоит факт, что загадочная смерть сразу двоих девушек разбивает вдребезги всю мою теорию!»
