Вторая, после зубастости, отличительная особенность половых органов в начале времен — их внушительные габариты. Разумеется, это касается не всех народов, однако столь многих, что вполне можно говорить о массовости явления. И тут, в отличие от предыдущей главки, речь прежде всего пойдет о мужчинах, хотя, конечно, и женщины вниманием обделены не будут.

Начнем с фаллосов-гигантов. Тут есть чем гордиться буришам, чей миф рассказывает о персонажах, вмурованных в скалу на значительном удалении друг от друга. Но ни расстояние, ни то, что они являли собой подобие барельефов, не мешало этой паре вести интенсивную половую жизнь: мужчина протягивал член через долину прямиком в лоно своей избранницы. То же самое у ватутов — мужчина, живший на вершине горы, ухитрялся совокупляться с женщиной, которая жила напротив, на другой горе. Но даже эти мужики с большой буквы могли бы позавидовать первопредку фиджийцев, чей член, будучи в спокойном состоянии, покоился на десяти плотах, а уж когда понадобилось зачать местное население, он, выдвигаясь в сторону первоженщины, проложил долину в горах. В ряд с этими фаллосами может стать мужское достоинство пастуха, которого выбрала себе в мужья Аскак-Хадай, важный персонаж мифологии тувинцев, — оно было толщиной с гору.

О величине органа культурного героя индейцев килеут Квэти не говорится ничего, но, судя по косвенным признакам, он был огромен. Как-то Квэти отправил его к женщинам через реку, но орган был снесен сильным течением и оставил на реке следы — гигантские песчаные косы. А пенис Койота, трикстера из мифа не-персе, могут наблюдать все желающие — окаменев, он превратился в речной порог.

Всех, однако, переплюнули персонажи нивакле, сельк-намов и такана. Месяцу из мифа нивакле гигантский пенис поначалу был обузой: что только он с ним не делал, а пенис все рос и рос. Когда на горизонте появилась первая женщина нивакле (см. выше), Месяц побежал ей навстречу, но запутался в пенисе, упал, и она досталась другому. От огорчения Месяц поднялся на небо, и тут вдруг выяснилось, что это самая верная позиция, поскольку пенис, продолжая расти, достиг такой длины, что легко мог сверху дотянуться до любой женщины, чем Месяц, по уверению мифа, и пользуется втихомолку.

Еще круче культурный герой селькнамов Кваньип, отбывший на небо и утвердившийся там в качестве звезды Бетель-гейзе: с такой-то дистанции он может при желании совокупиться с любой женщиной — при условии, правда, что удастся подобраться к ней сзади. Кстати, Кваньип чуть ли не единственный, чье выдающееся мужское достоинство можно объяснить наследственностью. Его отец, демиург Хаис, сам имевший могучие причиндалы, случайно, по рассеянности, совокупился с собственной дочерью, тем самым закрепив этот генетический признак в рожденном ею сыне.

У такана все наоборот: циклопическим органом, который никак не хотел останавливаться в росте, высшие силы наделили простого мужчину; этот орган, не спрашивая своего хозяина, дерзновенно дотянулся до Луны (у такана, в отличие от нивакле, она женского пола) и совокупился с ней. Однако мужчина так устал от коитуса космического масштаба, что впал в депрессию и в помутнении рассудка отсек строптивый пенис острым ножом. Пенис упал на землю и превратился в змею, а сам мужчина умер. Эта история лишний раз свидетельствует: что хорошо божеству, культурному герою или какому-нибудь великану, то обычному человеку грозит погибелью...

Лысый Орел, герой лиллуэтов, еще одного индейского народа, использовал фаллос как дамбу, предотвращая разлив реки во время весеннего половодья, а в периоды, когда катаклизмы не грозили, укладывал его, подобно мосту, через реку.

Мост-пенис — это вообще весьма популярное мифическое сооружение. Персонаж азиатского народа санталы применял свой многофункциональный пенис, в основном чтобы сбивать плоды с высоких деревьев, но охотно предоставлял его людям для переправы через бурные потоки. Галантно поступал великан Халус, персонаж атаялов, когда на другой берег реки нужно было перейти женщинам; впрочем, Халус и мужчинам не отказывал в помощи, но под ними содеянный им мост подозрительно размягчался и начинал шататься. Юноша из индейцев беллакула — тот вообще спас группу девушек, протянув пенис, когда случился потоп, до самого их дома (правда, его подвиг приобретает сомнительную окраску, когда мы узнаём, что он сам и вызвал дождь, приведший к наводнению, дабы поближе с этими девушками познакомиться...). Ты Тыонг, великан из мифа вьетов, пригласил на свою свадьбу с великаншей Ны Оа сотню гостей, которые вместе прошагали над ущельем по перекинутому им мосту-пенису.

Старик, персонаж монгольского мифа, чей пенис мог трижды обернуться вокруг горы, как-то повел свой народ через море — и понятно, что послужило кочевникам в качестве наплавного моста. Но к несчастью, чудо-мост клюнула ворона, он пошевелился, и люди попадали в воду; из тех, кого удалось выловить, образовался монгольский народ. За море протягивали свои тонкие, как веревки, детородные органы персонажи мифа айнов Панампе и Пенампе; при этом Панампе изрядно обогатился, натаскав себе пенисом (вероятно, из Китая) шитых золотом заморских одежд.

Персонаж черноногих Напи перевязывал пенисом облака. Оставшийся без родителей мальчик из мифа оджибве отбивался от великанов, которые хотели сварить из бедного сироты суп, — и многих поубивал. Вамалади с острова Вара-бер, персонаж мифов аборигенов Торресова пролива, крушил рифы. Лахаи, культурный герой полинезийцев с атолла Нукуману, заменял собой целый рыболовецкий флот, всасывая пенисом, как насосом, рыбу и извергая ее на берегу. Персонаж из мифа карихона использовал пенис как шест для сообщения с небом. И в высшей степени романтическое применение исполинскому фаллосу нашли индейцы юрок — в их краях он выступал в амплуа радуги.

У мифических героев других народов масштабы поменьше, но тоже впечатляют. Лучше всего о них скажут, наверное, способы, которые использовались для хранения и переноски мужского достоинства. Первопредки живущих в Индии кхондов и сора оборачивали пенисы вокруг пояса; так же поступали мифические индейцы чороте, липаны и канья-ри. Австралийцы вальбири тоже обматывали ими талии, но у них еще хватало длины, чтобы свернуть нечто вроде тюрбана на голове. Культурный герой кабияри Куа предпочитал пенис за пояс затыкать, а персонаж мифа явапаев сворачивал его на спине. Первопредки амаука, пауни и шипибо наматывали причиндалы, словно шарфики, на горло, культурный герой айова Ишиинки и ацтекский персонаж Хунчуч (карлик, между прочим...) носили их, небрежно набрасывая на плечо, культурный герой крахо Отксетпирире накручивал вокруг туловища, шеи, рук и ног и напоминал клубок, который и сам распутывал с трудом...

Трикстер Вакджункага из мифа виннебаго, одинаково комфортно ощущавший себя как в женской, так и в муж-ской ипостаси, укладывал пенис кольцами в короб, который таскал на спине, персонаж гими использовал для этой цели мешок, первомужчина рукаи носил свои гениталии (и, кстати, первоженщина тоже) в корзине на плече, а культурный герой мехинаку Каци аж в четырех корзинах!

Величина, как правило, отражала статус пениса, но можно сказать и так, что статус определялся размерами. В любом случае очевидно, что пенис, пусть и очень большой с точки зрения анатомии обычного человека, но умещаемый в корзине, глупо сравнивать с пенисом-радугой. В мифах у колоссальных и просто больших пенисов разные роли. Но если у вторых они не столь ответственные (эти пенисы не поддерживают небесный свод и не перекрывают море), это не означает, что их жизнь бедна на события. Скорее наоборот. Ведь они принадлежат трикстерам, а эти ребята далеки от соблюдения общепринятых норм, всегда охочи до приключений и склонны к сексуальному терроризму. К тому же в отдельных эпизодах хозяин-трикстер магическим образом сливается со своим пенисом, персонифицируется в нем, и тогда уже не трикстер, а сам автономный пенис принимает решения и вершит дела. Отчасти это напоминает поведение робота, наделенного искусственным интеллектом. Пенисы плывут или ползают к женщинам, разматываясь на ходу, а потом возвращаются назад. Так происходит в мифах кхондов, вин-небаго, хопи, тоба, нгулувонга. Индейские, австралийские, южноазиатские трикстеры (и их причиндалы) ведут себя так, словно перенимали опыт друг у друга. Во всяком случае, не может не удивлять, что мотивы и конкретные действия Сумчатого Кота австралийцев аранда и Броненосца индейцев чамакоко отличаются лишь в незначительных деталях.

Вокруг сексуальных похождений шутников-трикстеров, как правило, разыгрываются целые спектакли. Можно выделить по крайней мере два сюжета. Первый: трикстер (например, Каюймари уичолей, человек-змея рикбакца) ночует в доме, где есть дочь на выданье, и, когда все спят, отправляет к ней пенис; наутро выясняется, что девушка беременна, а трикстер доказывает, что с места не сходил... Второй сюжет: трикстер (например, Койоты липанов, томпсон и не-персе, Ворон каска, Росомаха малесите) велит пенису плыть на другой берег к девушкам, уговаривает их совокупиться, а если не удается уговорить, насилует. При этом, как ни странно, от больших пенисов трикстеров есть и прок: довольно часто сами девушки или кто-то пришедший к ним на помощь рубят шаловливый орган (иногда на множество частей), и куски превращаются в полезные вещи или живые существа.

Например, пенис персонажа айова Ишиинки дал начало разным плодам и ягодам, а головка — желудям. В плоды и съедобные растения превратились ломти пениса Иктини-ке, персонажа омаха, и Вакджункаги, персонажа виннебаго. Громадный пенис трикстера Койота, разгрызенный на части неким насекомым (это ж каких размеров должно быть насекомое?!) и разбросанный самим Койотом на территории, где живут пауни, превратился в плодовые деревья, виноградники, ягодники и орешники. У других индейских народов из накрошенных гигантских пенисов все больше получались анаконды и прочие ползучие гады (то есть о пользе, наверное, говорить не приходится), разве что у амауака — сомы. Части пениса персонажа кукукуку породили угрей — их рекомендовалось есть юношам, еще не познавшим женщин.

Отдельно стоит упомянуть о двух случаях. Старик из мифа австралийских аборигенов нгалиа добровольно положил свой многометровый пенис под каменный топор женщины-духа, поскольку уже не мог носить такую тяжесть, — и отрубленные его куски тут же превратились в сакральные предметы, которым нгалиа поклоняются до сих пор. А сора, словно в насмешку над теми, кто возводит пенис в фетиш, понаделали из своего пениса-гиганта ушных подвесок — красуйтесь, милые дамы, и пусть вам завидуют австралийские аборигенки!..

Разумеется, возникает вопрос о генезисе столь внушительных половых органов. Ответить на него, как ни странно, очень легко. Часть персонажей такими создали боги — создали намеренно, из высших соображений, или по разгильдяйству, это уже иная тема, но рассуждать тут не о чем, ибо демиург, он на то и демиург, чтобы творить что угодно. Если же говорить о простых людях, у которых пенисы вдруг пошли в рост, как хорошо политый бамбук, или вообще сделались большими в одно мгновение, то тут, как правило, все причины сводятся к одной — к нарушению спущенных сверху табу. То есть большой пенис в таких мифах — это суровое наказание. Например, мехинаку Каци воспламенился страстью кженщине-ящерице Каицапанейю. Окружающие предупреждали, что ничего хорошего для него из этого не получится, поскольку закон запрещает совокупляться с ящерицами (хотя бы и частично женщинами), и сама женщина-ящерица прямо говорила Каци, чтобы держался от нее подальше, но он предостережениями пренебрег и принудил ее к сожительству. И что называется, получил по полной: сразу после коитуса хозяйство Каци так увеличилось, что он не мог сдвинуться с места, пока не придумал специальную связку корзин для его переноски.

Такая же история произошла с персонажами трумаи, шуаров, шипибо, кофанов, такана, да и представители других индейских народов переживали подобные приключения. Менялись только сексуальные объекты, на первом же месте стоят лягушки — почему-то именно к ним индейские мужчины испытывали непреодолимую тягу. Некоторую оригинальность продемонстрировал персонаж сикуани, возжелавший тушу убитой на охоте тапирихи, что по правилам, установленным местным божеством, делать категорически возбранялось. Впрочем, строгое соблюдение наложенной свыше на грешника епитимии позволяло вернуть пенису прежний размер, даже если персонаж был замешан, как вышеупомянутый сикуани, в некрофилической зоофилии (или в зоофи-лической некрофилии), не говоря уж о других, менее страшных нарушениях сексуальных предписаний.

Да не обидятся на нас мифические мужчины других, неупомянутых в этой главке народов, которым тоже есть что показать человечеству, но мы перейдем к женщинам.

Размер и здесь имеет значение. В мифе австралийцев вура-джери клитор Солнца (у вураджери Солнце дама) таков, что закрывает нисходящий на землю свет, — этим объясняется наступление ночи. Но это все-таки солнце. Сравниться с ним габаритами не может никто, но многие могут попытаться приблизиться. Результаты таких попыток поражают.

У кетов есть персонаж Гора-баба, вульва которой подобна входу в пещеру, и миф настоятельно рекомендует местным богатырям держаться от этой пещеры подальше. То, что в этих предостережениях есть смысл, говорят мифы орочей, кучинов и юкуна, в которых вагины глотают персонажей целиком. И если культурного героя юкуна Каварими извлек наружу Месяц, а культурного героя кучинов Джатеаквойн-та местная великанша гуманно вытряхнула из себя сама, то пятеро молодых орочских охотников канули безвозвратно.

Кхонды, в мифах которых гигантские половые органы, как мужские, так и женские, встречаются на каждом шагу, рассказывают о своих первопредках Дакапайи и Суйямайе-нье. Дакапайи нам не очень интересен; его пенис довольно велик, но таких в мифах тысячи. Иное дело — Суйямайенья, чья вульва, как дверь свинарника (это богатое сравнение принадлежит мифотворцу), а за дверью все тоже устроено не просто. Там есть зубы, которыми, казалось бы, после прочитанного выше уже никого удивить нельзя, — но эти зубы ярко светятся, и во влагалище светло, как днем; это позволяет руке (да, да, у Суйямайеньи там имеется еще и рука!) безошибочно хватать каждого, кто туда заглянет. Но к счастью, никто от этой руки не пострадал. Возможно, потому, что, кроме Дакапайи, на территориях кхондов в те времена иных мужчин не было и, следовательно, вероятность, что кто-нибудь отправится на рандеву с вагинальной рукой и зубами-фонарями Суйямайеньи, была сведена к нулю. Дакапайи же руку из влагалища у жены вырвал и с риском для жизни выполнил супружеский долг, а светящиеся зубы выпали сами, во время родов...

Заслуживает места в нашей коллекции и вагина из мифа арапеш — прежде всего благодаря способу ее использования. Людоедка, которой она принадлежала, набрасывала ее как лассо на лодку, пытаясь поймать мальчишек. Но видимо, все-таки вагина не совсем соответствовала навязанной роли, и мальчикам удалось спастись.

В заключение необходимо сказать, что женским гениталиям некоторых народов были присущи два свойства, которые мы в большом разнообразии наблюдаем у мужчин. Так, они могли самостоятельно передвигаться. Миф мехина-ку рассказывает о влагалище, которое по ночам покидало хозяйку и в зависимости от настроения то ползало вокруг дома подобно улитке, то прыгало, как лягушка. А миф паре-си попутно уличает женский орган в тяге к спиртному — как иначе расценить эпизод с влагалищем, которое, пока хозяйка спала, любило искупнуться в чане с брагой и было за этим занятием поймано? Второе чудесное качество, также распространенное в мире мужских гениталий, — это способность, будучи разрезанными на части, порождать живые существа. В мифе кхондов обрезанная часть клитора, который свисал подобно мешку и мешал нормальному коитусу, превращается в черепаху. Каяпо рассказывают, как теща в пику зятю произвела обрезание собственной дочери, отчекрыженный кусок плоти бросила в реку и он вдруг сделался анакондой. А у качинов и джуангов немало историй про то, как появились в их водоемах пиявки, — оказывается, они прежде были частями женских половых органов; их склонность к кровопийству истолковывается именно этим...

Но как бы ни привлекали наше внимание половые органы с необычными свойствами, они, если взглянуть трезво, все-таки отклонение от нормы. А в любом отклонении заложены как новый путь для развития, так и угроза существованию. В случае раннего мифического человечества, когда для пересчета всех представителей большинства народов хватало пальцев одной руки, более вероятно все-таки было второе. Поэтому риск следовало исключить и сосредоточиться прежде всего на закреплении признаков, типичных для человеческого рода.