1. 25 июля 1713 года Петр дает следующий указ майору князю Волконскому: «…ехать ему к городу Архангельскому и, приехав туда, против данного ему экстракта… розыскать… и, буде дойдет кто до пытки, и пытать; и как розыскан будет, тогда то розыскное дело и тех, которые… виноваты будут, взять с собой привезти к нам в Санкт-Петербург». Волконский едет в Архангельск и ведет порученный ему розыск по «интересному» делу Курбатова с Соловьевым; в этом деле имеем такую запись: «…1715 года февраля… на Вологде в канцелярии розыскных дел от гвардии перед майором князем Михаилом Ивановичем Волконским подьячий Ив. Борисов сказал…» И далее в деле постоянно выражение: «канцелярия розыскных дел». Ясно, что Петр вручил Волконскому важное розыскное дело и, выполняя это поручение. Волконский образовал вокруг себя целую розыскную канцелярию.

Весь этот розыск велся при непосредственном участии царя. Волконский в ряде больших писем доносил, в мелочах, о ходе следствия и на все получал ответы и подробные указания Петра, часто в своеручных его письмах. Но уже в конце 1715 года Петр узнает о преступлениях Волконского по этому розыску, и в январе 1716 года розыск передается полковнику Кошелеву. Таким образом, канцелярия Волконского только начала свою деятельность, только образовалась, как прекратила свое существование.

2. 9 мая 1714 года был дан Петром «указ майору от лейб-гвардии господину Ушакову: розыскивать по челобитной, которую подал нам артиллерии фурьер Семен Кузнецов и для того розыску взять отсель с собою тех, на которых тот извет был, и ежели еще в том деле явятся письма, и тех брать и розыскивать… ежели явятся… дела сим подобные… розыскивать же». Другой документ: «…в прошлом 1715 году по именному Царскому Величеству указу велено по ратушским делам, которые иманы в Санкт-Петербург по донесению фискала Михаила Андреева, следовать в Москве от лейб-гвардии майору Ушакову». А в деле об этом ратушском розыске находим следующую заметку: «…а ко управлению оных дел взять часть приказных людей из ближней канцелярии, о чем на доношении упомянутого фискала подписано собственною Его Царскою Величества рукою». Так, видимо, начала составляться канцелярия при А.И. Ушакове; к 1715 году она уже существовала: в нее был взят тогда один человек.

В 1718 году указом от 19 января поведено «о третьем пункте, о похищении казны, пока Его Царское Величество будет в Москве, подавали б майору от гвардии Ушакову». И когда «бывшие подьячие доносители Тимофей да Иван Поповы Его Царскому Величеству в Преображенском во время божественной литургии подали донесение, в котором написали о похищении в Нижегородской губернии денежной казны и об утаенных от переписчиков крестьянских дворах и о другом тому же подобном», то их били кнутом и отослали в Преображенский приказ — за то, что подали донос не Ушакову, как по указу следовало, а самому Петру.

До нас дошла тетрадка из нескольких листов писчей бумаги, в заголовке которой стоит следующее: «В канцелярии ведомства генерала майора и лейб-гвардии майора Андрея Ивановича Ушакова выписано», и далее идут в кратком изложении указы, этой канцелярией полученные: здесь много указов по рекрутским делам, затем идут дела по корабельному строению (доставка леса и рабочих, надзор и проч.), которые также входили в компетенцию канцелярии Ушакова. Вот образчик такого указа от 15 июня 1720 года: «На поданное его господина генерала майора донесение, по которому требовано для достройки кораблей с Олонецкого уезду и из других городов плотников 300 человек, велено требовать указа из камор-коллегии». Кроме того, тут же встречаются, например, такие указы, как от 13 сентября 1718 года: «О бытии из царедворцев стольнику Ивану Дурному по прежнему в канцелярии ведомства его господина, генерала майора удел, и о высылке в Санкт-Петербург для смотра царедворцев же».

Таким образом, и розыски по «интересным» делам, и корабельное строение, и рекрутские наборы, и кое-что из дворцовых дел — все это попадало в канцелярию ведения А.И. Ушакова. В 1724 году Макаров спрашивает Ушакова о количестве денег по его канцеляриям, то есть к этому времени в ведении Ушакова оказывается несколько канцелярий. Если вспомнить, что одна из них называлась «канцелярия рекрутного счета», то можно предположить, что эти канцелярии произошли путем выделения из одной общей канцелярии «ведения» Ушакова путем ее дробления по мере накопления разных поручений. Отметим одно интересное известие: Макаров в письме Ушакову от 4 марта 1721 года пишет: «Ее Величество Государыня Царица Екатерина Алексеевна указала отослать к вам челобитную кн. Андрея Кольцова-Масальского, по которой извольте учинить решение. А ежели вам одному оного решить невозможно, о том извольте предложить всем господам штапным офицерам, выписав из примеров… ежели, паче чаяния, и в присутствии всех штапных решить того будет немочно, о том извольте доложить Ее Величеству Государыне Императрице Екатерине Алексеевне». Значит, в приговорах и решениях некоторых поручаемых Ушакову дел участвовали «штапные» офицеры, то есть существовала какая-то коллегиальность. При этом, видимо, деятельность канцелярии Ушакова стояла в непосредственной близости к самому Петру; по крайней мере, в письме, датированном апрелем 1721 года, к Макарову Ушаков, говоря о деле «по канцелярии моего ведения», как он пишет, спрашивает указа царя по поводу крестьян, доносящих на своих господ в укрывательстве рекрутов: «…изволь о сем доложить Его Царскому Величеству, что мне с ними чинить», а в ноябрьском письме 1717 года Макаров пишет Ушакову: «…письма ваши, моего государя, исправно я получил и по оным, о чем принадлежало, Его Царскому Величеству доносил».

Итак, можно предположить, что с 1714–1715 годов у Андр. Ив. Ушакова образовалась канцелярия его ведения. Причем первоначально она занята была в основном особенно розыскными делами; но усложнение деятельности Ушакова повело за собой усложнение и в силу этого — раздробление одной канцелярии на несколько.

3. В именном указе Петра от 13 марта 1716 года на имя полковника Кошелева написано: «Понеже во отбытии нашем канцелярия, которая ведения подполковника нашего князя Долгорукова в Санкт-Петербурге никому ведать не приказана, того ради оную канцелярию в небытие его ведай ты; и по которым делам також и по данным пунктам дьяку Воронову надлежит следовать, чтоб он то исполнял без опасения: також и его, дьяка Воронова, в обиду никому не давать». Значит, в 1716 году в ведении кн. Долгорукова находилась уже канцелярия, поручаемая по его отъезде попечению полковника Кошелева. Около этого же времени мы находим упоминание указа, посланного с сержантом от «Канцелярии ведения генерала кавалера и от гвардии подполковника его сиятельства кн. Василия Володимеровича Долгорукова». В делах Кабинета Петра остался такой черновик (или копия): «В канцелярии господина генерала князя Долгорукова… до светлейшего князя касаются»: «о вотчинах светлейшего князя, которые даны ему в Ингрии и потом розданы разночинцам, и которые ему даны взамен оных, и что с них каких денежных доходов в год сходилось», «о ревельских деньгах, что издержаны на покупку хлеба» и о посылке этих денег светлейшему князю; далее перечисляются дела по тяжбам светлейшего князя с частными лицами по его заводам и по поводу беглых людей. Потом идут дела по челобитьям об укрывательстве беглых, о взятках, о грабежах казенного имущества (то есть «против третьего пункта»); далее дело «об отдаче туленину Никите Демидову без оброка сибирских же лесных заводов и о поставке в казну железа дорогою ценою, и о продаже беспошлинно, и о свидетельствонии всех железных заводов»; далее «о позволении торгу всяких чинов людям, кроме купечества, которые торгуют, десятой части денег по пропорции с торгов не платят, отчего купечеству обида, и оный сбор в потерянии». Потом дела: о подрядах провианта, по фискальским донесениям, «о раздаче питей с каменного мосту безденежно Алексеем Курбатовым».

Таково разнообразие дел, ведавшихся канцелярией Долгорукова. Здесь можно наметить две группы: во-первых, дела «интересные» — имеющие отношение к третьему пункту, и, во-вторых, дела, видимо, случайные (например, о Никите Демидове, по челобитным, жалобы купечества о десятой деньге). Но есть одно указание, что дела по первым двум пунктам не были чужды канцелярии Долгорукова. В делах Тайной канцелярии есть дело о капитане Кзензиане, обвинявшемся в поношении государя непристойными словами, о чем донесли его сослуживцы по полку; за это указом Петра его поведено сослать в Сибирь, а указ этот «приписал Долгорукой»; дело было в 1715 году.

Макаров в 1718 году пишет Долгорукому: «Письма вашего сиятельства все исправно я получил… Что же изволили писать об оставших делах в Вашей канцелярии, о том я Его Царскому Величеству доносил, на что изволил сказать, что о тех делах решение будет тогда, когда Его Величество изволит возвратиться в Санкт-Петербург». Значит, Петр сам непосредственно входил в дела канцелярии.

К сожалению, следов об «асессорах» или «товарищах» Долгорукова не нашлось. В заключение можно прибавить, что уже в марте 1719 года канцелярии Долгорукова не существовало: в числе подьячих Тайной канцелярии был некто Русинов, взятый «от дел канцелярии князя Василья Долгорукова, которая раскасована». Этим исчерпываются наши сведения об этой канцелярии.

4. В делах Тайной канцелярии сохранились упоминания о «канцелярии ведомства господина Плещеева»: шли сношения с нею по поводу пожитков бывшего ростовского епископа-расстриги; кроме того, в реестре бумаг по делу царевича Алексея записано: «…письмо от господина Плещеева, что за взятые Лопухина пожитки вырученных денег от целовальников в канцелярию его ничего не отдано».

В 1718 году в Тайную канцелярию поступает дело по «донесению» Плещеева из «Канцелярии ведомства моего» (то есть собственно Плещеева); это дело о взятках майора Фуникова при приеме подрядов по обмундированию. Так как часть замешанных в это дело лиц сидела под караулом в Тайной канцелярии, то Плещеев счел нужным передать туда и все дело, у него имеющееся.

В письме на имя дьяка Тайной канцелярии Тимофея Палехина некто Петр (подпись не разобрана) пишет: «…из канцелярии ведомства полковника и от лейб-гвардии капитана поручика господина Плещеева послан был в описной дом, который описан по розыскным тайным делам окольничего… Собакина… дьяк Федор Сорокин»; найденные там цифирные письма были отправлены при этом письме Палехину. Это было в июне 1719 года. Таким образом, видно, что в канцелярии Плещеева состоял дьяк.

В 1720 году, в марте месяце, Макаров письмом к Плещееву передает мелкое распоряжение Петра по «интересному делу», бывшему в канцелярии ведения Плещеева — «в канцелярии вашей», как выражается Макаров.

В 1722 году Плещеев просит прислать ему содержащегося в Тайной канцелярии колодника Чюбарова «по обретающемуся в канцелярии ведомства моего раскольному делу». В этом же деле находим следующий указ Сената: «Указ Его Величества Императора и Самодержца всероссийского из Сената в Канцелярию Тайных Розыскных Дел. Июля 10-го дня нынешнего 1722 года в поданном в Сенат доношении герольдмейстера Плещеева написано: по Его Императорскому Величества указу ведал он раскольнические дела, а сего 1722 году мая 10-го дня по именному Императорскому Величеству указу определен он к герольдмейстерским делам, а о приеме у него раскольнических дел из Сената в Св. Прав. Синод ведение послано, и по тем делам колодников и поднесь у него не принято; и между теми делами касается важное дело до стольника Ивана Савельева сына Чюбарова, который содержится в Санкт-Петербурге в Тайной Канцелярии, о котором его Чюбарове деле известен Его Императорское Величество, и указал им Чюбаровым розыскивать, и чтоб оного Чюбарова дело поведено было принять в Сенат, или отослать в Тайную Канцелярию». Все вышеизложенные данные о канцелярии ведомства Плещеева позволяют нам установить факт ее существования в период с 1718 до 1722 года, когда она была ликвидирована с назначением Плещеева герольдмейстером. О способах работы и устройстве этой канцелярии мы можем только заключить, что в ней был по крайней мере дьяк. Предметом ведения канцелярии, очевидно, были «розыскные дела»; из них главные — дела раскольничьи; попадались и дела по первым двум пунктам (дело Чюбарова), были и дела по третьему пункту (дело Фуникова).

5. Михаил Афанасьевич Матюшкин в 1697 году в числе других был отправлен за границу для изучения воинского дела. Возвратившись, был в Преображенском полку, где в 1706 году числился уже капитаном; в конце царствования Петра он был уже генерал-лейтенантом, причем в первых и десятых годах XVIII столетия посылался Петром с поручениями по набору рекрутов и по другим воинским делам; например, в марте 1715 года ему приказано было произвести осмотр «протазанов» в Оружейной палате на Москве в целях выяснения их годности. В сенатском архиве хранится под №27 книга с именными высочайшими указами, озаглавленная так: «Принятые из бывшей канцелярии ведения генерала-лейтенанта Матюшкина именные блаженной и вечно достойной памяти Государя Императора Петра I указы…» В середине этой книги помешен указ: «Канцелярию Розыскных Дел, которая была под ведением полковника лейб-гвардии капитана господина Кошелева и лейб-гвардии обер-офицеров, ведать генерал-майору и лейб-гвардии майору Михаилу Афанасьевичу Матюшкину обще с теми же гвардии обер-офицеры».

Таким образом, в 1719 году Матюшкин ставится по главе канцелярии, которая до этого времени была в ведении Кошелева; причем асессоры остаются прежние. При этом канцелярия изменила стиль работы: при Кошелеве царю подавался голый следственный материал, просто «выписки» по следствию; теперь же, очевидно, выносилось коллегиальное решение, приговор — «сентенца», и уже этот приговор — результат коллегиального обсуждения — представлялся на утверждение императору. В силу этого постепенно обычной в канцелярии Матюшкина становится такая форма: «1720 октября в 5 день, по указу великого государя… генерал майор и лейб-гвардии майор Михайло Афанасьевич Матюшкин с присутствующими лейб-гвардии обер-офицеры, слушав вышеписанную ведомость (или “выписку”, или “донесения”) приговорили…» Это изменение окончательно утвердилось, когда прежние обер-офицеры Языков и Иванов были отстранены от дел по доношениям обер-фискала Нестерова («указал Его Величество вместо их быть… в присутствии у тех дел капитану Александру Бредихину, капитану лейтенанту князю Алексею Шаховскому, ундер лейтенанту Алексею Захарину»).

Надо полагать, что по приговорам докладывалось Петру и, вероятно, до этого приговор в исполнение не приводился; это видно из того, что на некоторых мемориях, посланных из канцелярии Матюшкина, писана резолюция собственной рукой царя. Впрочем, иногда Петр, прослушав доклад о деле, предоставлял его оканчивать самой канцелярии; в представленном ему реестре, против некоторых следованием оконченных дел имеется помета царя: «Вершить». Приговоры часто делались и «присутствующими обер-офицерами»; причем иногда асессоры Иванов и Языков писали письма по делам канцелярии за своею только подписью, употребляя выражение «канцелярия ведения нашего». Тут как будто мелькает указание на существование принципа коллегиальности в управлении канцелярией, хотя и неполно проведенного. Однако эта коллегиальность проявлялась несколько своеобразно: дела иногда могли решаться и единолично Матюшкиным. Макаров в письме от 20 августа 1720 года пишет Матюшкину по поводу одной челобитной: «…ту его челобитную посылаю к вашему превосходительству, по которой извольте учинить решение; а ежели одни вы по тому делу решения учинить не можете, то извольте решение о том учинить обще с другими господами штапными офицерами».

С другой стороны, из писем Макарова видно, что коллегиальность могла расшириться произвольно и неопределенно. Мы имеем дело, отлично иллюстрирующее фразу: «…ежели одни вы… решения учинить не можете, то извольте решение о том учинить обще с другими господами штапными офицерами». Генерал Сомов пишет к Матюшкину, что при наказании за дерзости гулящий человек Иван Иванов начал кричать: «Есть за мной государево слово и дело!» Потом, после пытки, он отказался от «слова и дела», но, когда вторично приступили к наказанию его батогами, он опять кричал «слово и дело», после чего Сомов и отправляет его Матюшкину. «Послал, — пишет он, — помянутого Ивана Иванова под караулом до вашего высокоблагородия, и об оном как ваше высокородие соблаговолит». Затем, уже в канцелярии Матюшкина, «1722 года декабря в 31 день вышеозначенной Бранной слободы тяглец Иван Иванов расспрошан в застенке и пытан в том, что имеет ли он какое за собою государево слово и дело; а в расспросе до пытки сказал, что государева слова и дела никакого он не имеет; а сказал он то государево слово и дело, не стерпя побои». После этого в деле идет приговор: «…за вышеписанные его Ивановы продерзости учинить ему наказание: бить кнутом нещадно, водя по рынкам, и по улицам, и по торгам для того, что он, Иван… сказал государево слово и дело трижды, а никакого не показал, дабы, видя оное наказанье, другим таких продерзостей чинить было неповадно; и учиня ему Ивану то наказанье, освободить его на волю. Петр Толстой. Михаил Матюшкин».

Как мы видим, «решение» тут Матюшкин один учинить не мог, то есть не осмелился, и постановил «обще» с другим «штапным офицером», по этим делам специалистом — Петром Толстым. Нельзя не обратить внимания, что в 1722 году канцелярия Матюшкина уже носит название канцелярии генеральных дел; не значит ли это, что компетенция ее ведения разрослась и туда стали попадать всякие дела (на что указывает термин «генеральный»)?

Последние известия о канцелярии Матюшкина относятся к 1724 году. В реестре, поданном в этом году Петру от канцелярии, против группы дел «не исследованных и к окончанию не приведенных» стоит резолюция Петра: «…отослать в те места, где которому делу быть прилично». На этом книга указов и кончается, что делает возможным предположение, что этим реестром ликвидировалась деятельность канцелярии. Если принять это предположение, то тогда можно ясно очертить хронологические пределы существования канцелярии Матюшкина — с 1719 по 1724 год.

6. В 1719 году Богдану Скорнякову-Писареву был дан указ Петра: «Ехать тебе в Астрахань и там против данных тебе доношений о преступлениях астраханского коменданта» и других начальствующих лиц в Астрахани «розыскать… и которые в свидетелях и прочие, которых сей розыск касается, привези с собой за караулом к нам в Санкт-Петербург». Повинуясь этому указу, Скорняков-Писарев едет в Астрахань и производит там розыск, причем постоянно сносится письмами с Петром через Макарова, пересылая добытые им данные, а Макаров, в свою очередь, постоянно ему отписывает, даже по мелким деталям розыска, что «Его Царское Величество указал»; особенно интенсивно эта переписка идет в июле 1719 года. В результате опись дел по этому розыску занимает объемистую книгу листов в 200, исписанных некрупным почерком.

Главное в этих делах — всякие злоупотребления должностных лиц города Астрахани; но к ним примешиваются и другого рода дела: об изветах, об измене и о «чести Его Царского Величества». Таково дело по изветам солдата Костромитинова, начатое следованием у Скорнякова-Писарева. Оно, дошедшее до нас в целом виде, раскрывает, как именно Скорняков исполнял поручение императора.

«1719 году июня в 5 день в канцелярии розыскных дел лейб-гвардии перед господином капитаном Скорняковым-Писаревым» доносителю Костром итинову «дана очная ставка» с обвиняемым им Петром Кресниковым. Костромитинов многих, и между прочими Кресникова, обвинял в говорении слов об измене или «о чести Его Царского Величества».

Дело велось обычным путем допросов, очных ставок и пыток; в одном месте дела читаем: «…после того как он, Кири-ло Костромитинов, выздоровел, привожен в канцелярию господина капитана Скорнякова-Писарева, а при том были бригадиры Карлус Эваницкий, полковник Данило Титов, поручики Михайло Травин, Александр Кожин». Нетрудно заключить, что поручение царя Скорняков выполнял при посредстве «канцелярии от гвардии капитана Скорнякова-Писарева»; что эта канцелярия именовалась и «канцелярией розыскных дел»; что ведала она розыск, в который входили дела «интересные» и отчасти дела «против первых двух пунктов»; что в этой канцелярии были «присутствующие обер- и штаб-офицеры». Интересна дальнейшая ее судьба. Реестр с делами ее попал в Тайную канцелярию, где они были помещены под рубрику «астраханские дела»; здесь и происходило дальнейшее вершение многих из них.

Таким образом, выходит, что канцелярия розыскных дел Богдана Скорнякова-Писарева, выросшая из личного поручения Петра Скорнякову-Писареву, просуществовав в Астрахани, по приезде Скорнякова в Петербург поглощается Канцелярией тайных розыскных дел.

7. В заключение я позволю себе остановиться на одном небольшом известии. В делах Тайной канцелярии сохранилась «опись делу комиссара Василия Филиппова, которое из канцелярии тайных розыскных дел отдано в канцелярию ведомства полковника и от лейб-гвардии бонбардир капитана порутчика Григория Григорьевича Скорнякова-Писарева дьяку Осипу Метлину». В этой описи под номером 4 значится: «…великого государя указ: 17 дня 719 года за подписанием тайного действительного советника и кавалера Петра Андреевича Толстого, бригадира и от лейб-гвардии майора Андрея Ивановича Ушакова, по которому велено те подлинные его Филиппова доношения и допрос из Канцелярии Тайных Розыскных Дел для исследования отдать к подлинным о том делам в канцелярию ведомства полковника и от лейб-гвардии бонбардир капитана порут-чика Григория Григорьевича Скорнякова-Писарева дьяку Осипу Метлину с роспискою». Таким образом, перед нами еще одна розыскная канцелярия — ведомства Гр. Гр. Скорнякова-Писарева; к сожалению, о ней мы имеем только это одно незначительное известие, из которого, впрочем, видно, что в канцелярии ведомства Скорнякова-Писарева был дьяк Осип Метлин.

8. Также одно только известие, один только намек имеем мы о канцелярии кн. Шаховского. В марте 1723 года Макаров получает от кн. Алексея Шаховского письмо, в котором тот пишет: «…в канцелярию ведения нашего писано, дабы прислать на Генеральный Двор из канцелярии нашего ведения ведомость о наличных деньгах». Из этого известия можно только сделать вывод, что в 1723 году существовала канцелярия ведения кн. Алексея Шаховского.

Вот сведения, которые нам удалось найти по истории ряда отдельных канцелярий, ведавшихся различными офицерами. Едва ли можно отрицать некоторую общность их между собою — как связанных указами 1717 года, так и стоящих от них особняком. Хотя канцелярии и создавались по отдельным поводам и случаям, однако в роде их деятельности, в способах их деятельности, в их компетенции и управлении оказывается много общих черт. Если они не были юридически и практически тождественны между собою, не будучи явлениями единого законодательного замысла, то, выросши в один исторический момент, под влиянием одинаковых исторических условий, в стремлении к достижению однородных насущно нужных результатов, они фактически очень близки друг другу, что чувствовал и сам Петр, во-первых, часть их объединив до известной степени указами 1717 года, а во-вторых, издав еще один указ, касающийся их всех разом, в 1723 году: «Все дела, которые по канцеляриям майорским, разослать куда которое пристойно… сие учинить в будущем январе 1724 г. Петр». Таким образом, в 1724 году Петр решает ликвидировать майорские канцелярии ввиду того, что теперь имеются учреждения, куда уже можно «пристойно» разместить все дела.