Несмотря на то что Саркел, в отличие от других хазарских крепостей, был и описан средневековыми авторами, и весьма масштабно раскопан (а может быть, именно поэтому), вокруг него по сей день не прекращаются научные споры. Касаются они сразу нескольких вопросов.

Во-первых, до сих пор окончательно не доказано, что крепость, стоявшая на левом берегу Дона, там, где сейчас плещутся воды Цимлянского водохранилища, это и есть Саркел, описанный Константином. Не случайно некоторые археологи предпочитают дипломатично называть ее «Левобережное Цимлянское городище». Неподалеку от нее сохранились остатки другой хазарской крепости, которая носит название «Семикаракорская» — она тоже прекрасно подходит под описания, данные Константином и Продолжателем Феофана. Более того, в таком случае снимается одно немалое противоречие. Константин пишет, что Петрона для строительства крепости должен был добывать известь «из мелких речных ракушек». Совершенно непонятно, почему византиец прибег к этому не самому удобному способу и затеялся отделять ракушки от песка и ила, когда в нескольких километрах от Левобережного городища есть выходы известняка. А вот рядом с Семикаракорской крепостью известняка действительно нет, и там без ракушек было не обойтись. Хотя, с другой стороны, мраморные византийские колонны на территории Левобережной крепости — веский аргумент в пользу того, что именно там разгрузил свои корабли Петрона Каматир.

Во-вторых, не вполне понятно, почему Левобережная крепость (будь она Саркелом или нет) построена из кирпича — неподалеку от нее есть выходы строительного камня (кстати, возле Семикаракорского городища, тоже кирпичного, залежей камня нет — с ним в этом смысле все ясно). Возможно, хазары, которые придавали кирпичным строениям политический или сакральный смысл, считали, что царской крепости более приличествует быть кирпичной, даже если камень для ее строительства лежит под ногами.

В третьих, не решен вопрос, кто же строил Левобережную крепость, византийцы или хазары. Анализируя план крепости, отсутствие заглубленного в материк фундамента, форму, размеры и качество кирпичей, структуру кладки, ученые отвечают на этот вопрос по-разному. Даже если считать, что Левобережное городище и Саркел — одно и то же (а к этому мнению склоняется большинство специалистов), степень участия византийцев они оценивают по-разному. Некоторые считают, что роль Петроны свелась к созданию проекта и архитектурному надзору, а само строительство велось силами хазар; другие — что и сам проект крепости основан на местных традициях; есть, наконец, и мнение, что византийские мастера активно участвовали в строительстве.

Авторам настоящей книги представляется, что византийские мастера все-таки прибыли на берега Дона в немалом количестве. Иначе совершенно непонятно, кого вез Петрона на своих многочисленных судах. Известно, что для строительства Саркела император Феофил послал в Херсон Петрону «с хеландиями из царских судов», а кроме того, направил туда же хеландии наместника Пафлагонии. Даже если тех и других хеландий было всего по две, это значит, что в Херсон прибыли четыре гигантских судна — хеландий вмещал от 100 до 500 человек. Конечно, большинство из них были гребцами, кроме них в экипаж входили матросы и охрана; какое-то место на транспортных судах, в которые Петрона пересадил свою команду, заняли знаменитые мраморные колонны, и все же число его людей было немалым, а значит, византиец, не рассчитывая найти квалифицированных строителей среди хазар, вез с собой значительное количество мастеров.

Еще одним не до конца решенным вопросом, касающимся Саркела, стал вопрос о том, для чего эта крепость была построена. Существует мнение, что она должна была контролировать водный путь, соединяющий Каспий, Волгу, Дон (через переволоку), Азовское и Черное моря и Днепр, чтобы противостоять возможному нападению русов. Но высказывалась и такая точка зрения, что во времена строительства Саркела по Дону еще мало кто плавал и русы особой опасности еще не представляли. В этом случае крепость возвели для контроля не собственно водных путей, а переправы через Дон в том месте, где сухопутная дорога из Итиля вела на запад. Раньше земли по обе стороны реки безусловно принадлежали каганату, и охранять их было не от кого. Теперь на западе обосновались хоть и дружественные, но все-таки чужие венгры. Печенеги на северо-востоке особой активности еще не проявляли, но не исключено, что дальновидные хазары предвидели грядущий выход пачинакитов из-за Волги. Так или иначе, если учесть будущие политические события, Саркел оказался построен удивительно вовремя и на нужном месте.

…Но сколько бы вопросов, касающихся Саркела, ни ждало своего ответа, ясно одно: Византия сыграла важную роль в возведении крепости. И это, в свою очередь, вызывает вопрос: почему император Феофил проявил такую сговорчивость? Строительство стратегически важных военных объектов на территории сопредельного государства обычно не входит в приоритеты разумных правителей.

Возможно, империя и каганат распределили таким образом фронты обороны от русов (византийские авторы ничего не говорят об агрессивности русов до середины IX века, но у жителей пограничных территорий могла быть своя точка зрения на этот счет; а через двадцать лет после строительства Саркела русы уже заливали кровью окрестности Константинополя).

Не исключено, что строительство крепости (а может, и не одной) было ответной любезностью Византии, которой хазары уступили часть своих крымских владений. Хазары к этому времени, вероятно, оказались отрезаны от Крыма мадьярами (доподлинно не известно, где была восточная граница временного расселения мадьяр, однако известно, что набеги на Крым мадьяры в середине IX века совершали). В этой ситуации хазары, возможно, сочли разумным не пытаться удержать Крым.

Так или иначе, большая часть хазарских владений на полуострове в эти годы переходит под имперское владычество. Даже в таких давно уже хазарских областях, как Суг-дея (Судак) и Мангуп, примерно с середины IX века исчезает салтовская керамика. Конечно, люди, которые здесь жили, никуда не делись, но главенство Византии привело к увеличению византийского импорта, в том числе посуды, и салтовскую керамику перестали выпускать.

Сразу после завершения миссии Петроны Камати-ра в 841–842 годах Византия официально ввела целый ряд крымских областей в состав империи. Империя тогда традиционно делилась на области — фемы, — имевшие каждая своего наместника — стратега. На практике Херсон был издавна подвластен Византии, однако в число фем не входил и управлялся местными «отцами города». После того как Петрона предложил императору упрочить власть в Херсоне, здесь была создана фема, а Петрона стал ее стратегом.

В новую фему вошел не только Херсон, который и раньше был в фактическом подчинении у Константинополя, но и земли, которые до сих пор контролировались хазарами — так называемые «климаты» (здесь — пять небольших территориально-административных единиц, на которые делился Крым). Константин Багрянородный писал, что крепости «климатов» расположены «от Херсона до Боспора». Иногда под словом «климаты» имели в виду только Готию. Так или иначе, «климаты» далеко выходили за пределы округи Херсона.

Известно, что стратиг Херсонской фемы в 842–856 годах назывался также «патрикий и стратиг климатов», то есть ему, по крайней мере формально, подчинялась значительная часть Крыма, а возможно, и почти весь полуостров, кроме Боспора и его окрестностей. Некоторые исследователи считают, что власть стратига над «климатами» была в те годы чисто номинальной, другие — что реальной (по крайней мере в Готии, Юго-западном и Южном Крыму). Во всяком случае, каганат свое влияние в регионе утратил, а в конце IX века, вероятно, потерял и Боспор (Керчь).