VI. Пропивание невесты, смотрёнки, свадьба

Книга: Жизнь «Ивана». Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний

Самой средней руки свадьба обходится мужику рублей в пятьдесят. Сватает за сына мать с бабкой, или с теткой, или с крестной матерью. Приходят в дом невесты. Здороваются с матерью невесты (которая обыкновенно, уже зная о приходе свах, ждет их в избе). Смотрят на матицу: «Нам за матицу перейти надо» (означает, что хотят сосватать невесту). «Что ж, хорошее дело». — «У тебя дочка, а у нас сыночек». — «Ну, что ж, в добрый час». — «Мы не шутим». — «И я не шучу. Что ж, я согласна — отца пойти спросить».

Идут за мужем. Посоветовавшись с ним в сенях, приводят его к свахам. Повторяется тот же разговор (свахи все время стоят недалеко от дверей избы). «Мы согласны — дочку пойти спросить».

Идут за дочерью, которая тем временем уже успела надеть почище сарафан и платок. Спрашивают ее в сенях — желает ли она идти замуж за такого-то. «Как вы, батюшка и матушка, желаете».

Приводят девку. Свахи осматривают ее. Родители девки говорят: «Что ж, можно и винца выпить». Выставляют на стол бутылку вина и свой хлеб. Свахи ставят свою бутылку вина и свой хлеб. Девка уходит. Садятся, пьют вино и закусывают, причем условливаются о «поклаже» невесты и о «дарах» невесты жениху.

Если мать и отец невесты решили спровадить свах (не отдать дочь), то они запрашивают несоразмерную «поклажу». А если свахам не понравилась невеста, то они и вина не пьют: после ухода невесты — тотчас же уходят сами, ссылаясь на то, что они еще подумают, посоветуются с домашними и женихом и т.д.

После того как уговорятся о «поклаже» и дарах и выпьют вино — девушка «пропита». Между свадьбой и смотрёнками жених может несколько раз «проведать вечерком невесту». Приносит водку и угощает свою будущую родню. Невесте он приносит гостинца. Невеста каждый раз после того провожает его до какого-нибудь перекрестка. Тут просватанные нередко вступают в связь.

Через несколько времени после того (недели через одну-две) — назначаются смотрёнки («сговор», «запой»). Жених, то есть его родители, заготовляют угощенье (блины, жареная курица, пирог, огурцы или моченые яблоки, жамки, баранки, подсолнухи, водка). Все это укладывается в сундук и берется с собою. Жених и вся его родня едут к невесте. Входят в избу. Мужчины вместе с женихом садятся на одну лавку. Поодаль от них, на другую лавку, садятся женщины (тоже женихова родня). Сундук с угощеньем ставится около печки.

Невеста в это время одевается в лучший свой наряд. Затем ее выводит за руку замужняя ее сестра или невестка. Невеста кланяется жениху и его родне, целует всех баб. Жених и родные встают с лавки. Невесту ставят против жениха. Платок на голове невесты завязан так, что лицо ее в тени. Родня жениха осматривает невесту очень внимательно. «А не хромая она у вас?» Сестра или сноха невесты проводят ее по избе. Предлагаются и другие вопросы (о глухоте, например). Затем будущие свекор и свекровь подходят к девушке. «Что ж это она у вас так подвязана? Глаз не видать — не кривая ли она?» Сестра невесты открывает ей лицо. Если невеста бледная, спрашивают, отчего она бледна, не «хворая» ли.

Если невеста понравилась, то мать жениха повязывает ей голову привезенным на этот случай платком, а отец жениха кладет ей на темя какую-нибудь монету (иногда даже рубль). После этого отец и мать отводят в сторону своего сына, а девушку в другую сторону отводят ее отец и мать. Спрашивают жениха, нравится ли ему невеста, а невесту, нравится ли ей жених. Если нравится ответ таков: «Вам, батюшка и матушка, нравится, и мне тоже». После этого ставят жениха и невесту рядом и благословляют их образом. Сначала отец и мать жениха, затем отец и мать невесты, затем крестный отец и крестная мать жениха и т.д. Жених и невеста кланяются в ноги благословляющим и целуют икону.

После этого жених и невеста идут, держась за руки, либо в другую избу (если в крестьянском дворе две избы), либо к соседу. Там уже накрыт стол, и все приготовлено в ожидании их. Во время этого перехода в другую избу жених имеет право пощупать свою невесту, особенно если ему показалось, что у нее какой-нибудь физический недостаток. Тощие невесты на этот случай обыкновенно надевают на себя массу юбок и сарафанов (друг под дружку), чтобы показаться пышными.

Если жених убедится, что девушка беременна, то может вернуться к отцу и матери и расстроить свою свадьбу, хотя это редко случается. Некоторые малые уже «идут» на «погулявшую девушку» и хорошее приданое, а другие робки и не сумеют хорошо «ощупать» невесту. Так как смотрёнки обыкновенно происходят поздней осенью, да еще под вечер, то в темноте — в сенях или на улице — очень легко это сделать. Жених может и на двор выйти с невестой. Невеста должна уж молчать в таком случае и слушаться.

Приходят в избу. Невестин брат сажает жениха и невесту за стол — в передний угол. Приходят девушки, подруги невесты, и садятся вокруг стола. Сначала ставится на стол женихово угощенье и вино. Пьет сначала жених и невеста, и затем все девушки едят. Когда съедено женихово угощенье, брат невесты ставит невестино угощенье. Пьют и едят тем же порядком. Девушки заигрывают величальные песни. Пляшут (очень часто все девушки напиваются пьяны).

Жених и невеста в это время сидят рядком и едят жамки или щелкают подсолнухи. Им не возбраняется жать друг другу руку и разговаривать между собою. Когда все угощенье кончено и перепеты все песни, жених и невеста опять за руку идут в ту избу, где «выводили» невесту. Тут тоже можно пощупать невесту. Одна баба, женившая своего сына на очень бедной девушке, которая нравилась сыну, все дразнила сына, что у его жены один палец не целый. (Палец у нее был раздавлен в детстве дверью.) Он ей и ответил: «Что же, матушка, уж как я ее щупал, а не догадался, что пальчик у нее не правый, да и ты сама ничего не приметила, когда Таньку выводили».

В этой избе по уходе невесты все время пируют «сваты», то есть, собственно, все старшие. Там жених и невеста опять садятся в передний угол и старшие пьют за их здоровье и величают их. Затем невеста встает и «дарит сватов»: свекру — рубаху, свекрови — платок, другой родне — поручники.

После женихова родня садится на телеги и уезжает, а жених идет домой пешком. Невеста опять рука об руку с ним, провожает его до конца деревни или до ближнего перекрестка. За ними следуют девушки с песнями. Это уже бывает поздно ночью, и если жених не успел пощупать свою невесту раньше во время переходов из избы в избу, то еще и тут может это сделать.

В конце деревни все останавливаются. Жених целует невесту и дарит ей гостинцев (жамок, подсолнухов и яблок). Невеста возвращается домой. Поспешно сбрасывает с себя нарядный платок и ударяется головой о лавку с причитаньем — «криком» (так его у нас называют). Ей вторят мать и сестра:

Кормилец мой батюшка,
Родимая моя матушка,
Пропили меня горькую, несчастную,
Пропили на зеленом вине,
Пропили на горелой корочке.
Как мне будет идти во чужи люди,
К чужому отцу с матерью.
Чужому отцу с матерью угождать надо,
Угождать надо — все их слушаться.

После этого все ложатся спать.

На следующий после смотрёнок день жених иногда приезжает в телеге «катать» невесту с подругами. Он везет их в трактир, где угощает их чаем, жамками, иногда водкой. По дороге девки поют песни, величая жениха и невесту, бьют в косы. Лошадь бывает с бубенчиками и с какими-нибудь тряпицами в гриве.

Накануне свадьбы бывает девичник. Перед вечером, в этот же день — днем приезжают отец и мать жениха за дарами невесты жениху. Они от имени жениха привозят невесте фунт мыла и пару серег.

Девушки, подруги невесты, приходят к ней. Невеста «выставляет» им угощенье и водку. Они ее величают. После того невеста обращается к отцу и к матери (кричит):

Кормилец мой батюшка,
Родимая моя матушка,
Спасибо вам за хлеб, за соль;
Отгостила у вас, отпраздновала —
Последний денечек,
Последний часочек.

После этого она раздевается и самая близкая ее подруга парит ее в печке и моет жениховым мылом. Девушки поют:

Растопися нова банюшка,
Раскалися жарка каменка,
Ты рассыпься мелк-крупен жемчуг,
Не по атласу, не по бархату,
По серебряному блюдечку,
Ты расплачься Акулинушка
Перед родным своим батюшкой…
и т.д.

После этого невеста идет за своей лучшей брачной постелью и стелет ее на пол. На эту постель укладываются спать девушки. Сама невеста ложится где-нибудь с краюшка — ближе к двери. Утром она просыпается раньше всех подруг и будит их:

Вставайте, милые мои подруженьки,
Вставайте, умывайтесь ключевой водой,
Утирайтесь белым ручником.
Бела заря занимается,
Мои разлучники подымаются,
Подымаются да собираются
Разлучить меня с отцом, с матерью,
И с милыми моими подруженьками.

Девушки встают и идут завтракать к жениху. Затем возвращаются и завтракают у невесты. Все время величают невесту и жениха и собирают за это подачки деньгам и. После этого приступают к «собиранию» невесты. Расплетают ей косу и чешут голову. Она кричит:

Милые мои подруженьки,
Не расплетайте вы мою русу косу,
Не выплетайте вы алу ленту,
Не сымайте с меня девичью красоту;
Не надевайте на меня бабью сухоту,
Девичья красота часовая,
Бабья сухота вековая.

Затем надевают на невесту рубашку, юбки, сарафан, обувают ее и т.д.

Приезжает жених с поезжанами. Отец сажает невесту за стол. Если невеста сирота, то сажает ее крестный отец, а она кричит:

Не красен денек без красного солнышка,
Не красна моя беседушка без родного батюшки.

Жених слезает с телеги. В эту минуту ему навстречу в вывороченных шубах с устрашающими жестами, с рогачами, с кольями в руках выскакивают все женщины (родня невесты) и не пускают «разлучника» войти в сени. В конце концов дружка поит женщин вином, и они расступаются, чтобы дать проход жениху.

Когда жених входит в избу, за столом вокруг невесты сидят ее отец, крестный отец, братья — все вооруженные кнутами и палками. Они не дают жениху сесть за стол рядом с невестой. Жених с поезжанами, тоже вооруженные кнутами, подходят к столу: «Выдавайте же нам невесту». Тогда начинается «продажа невесты». Отец кладет на четыре угла стола по пятаку и говорит: «Ну-ка, покрывайте». Дружка (за жениха) на каждую монету кладет другую. Отец говорит: «Теперь золотите невесту». Дружка кладет несколько монет на середину стола.

Тогда жених подходит к невесте и садится за стол рядом с нею.

Сваха собирает деньги со стола и передает их невесте, а на стол выставляет угощение (три блюда — не больше). Едят и пьют. Затем зажигают свечу перед иконой, и отец и мать невесты благословляют жениха и невесту.

В это время дружка, вооруженный чашкой воды, в которой положен хмель, обходит три раза женихову повозку, брызгает из чашки водою на лошадей и народ, кланяется народу и говорит: «Крещеный народ православный, красные девицы нам сестрицы, молодые ребята нам братцы, молодые молодицы нам тетушки, молодые мужики нам дядюшки, старые старички нам дедушки, старые старушки нам бабушки, благословите нашего молодого князя ко Божью храму ехать, на Божий суд становиться, злат венец надевать, золотой хрест целовать». Народ отвечает: «Бог вас благослови, в добрый час». Дружка сыплет на сиденье жениху в его повозку (а также невесте) овса.

Выходят жених и невеста. Жених подсаживает невесту в ее телегу, сам садится в другую. Лицо у невесты закрыто полотенцем. С невестой едут ее крестная мать, сестры, тетки. Жених с поезжанами едут вперед.

По дороге в некоторых деревнях свадебный поезд останавливают и не пускают его дальше, пока поезжане не откупятся, то есть не угостят останавливающих поезд вином. Поезжане входят в церковь совершенно пьяные, а если осталось в штофе вино, то допивают его нередко (под шумок) в церкви. После венчания в притворе церкви крестная мать заплетает молодой ее волосы на две косы (венчается невеста с распущенными волосами; распущенные волосы — знак печали; девушки хоронят своих умерших родных всегда с распущенными волосами), надевает повойник и платок. Множество народа смотрит на эту церемонию.

После этого едут тем же порядком в дом молодого. Там ожидают отцы и матери молодых. На пороге сыплют на молодых овес и хмель. Молодые прикладываются к образу, который держит в руках мать молодого, и берут из рук отца молодого хлеб и соль. Хлеб тут же разламывается молодыми пополам и кладется на полку.

На столе стоят две связанные лентой бутылки с водкой. Молодые садятся за стол, отец и мать развязывают бутылки и угощают поезжан. Свекровь снимает со своей новой невестки ее платок и повязывает другой на место его (подарок). После этого дружка и сваха берут молодых за руки и ведут в хатку, где на столе стоит пирог с запеченной в нем курицей. Молодые едят, и после этого при помощи свахи молодая снимает свой платок, сарафан, разувается. Затем разувает молодого. В правом сапоге молодого спрятана серебряная монета, которую молодая вытряхает из сапога и берет себе.

Тогда дружка спрашивает у молодого: «Зачем ты женился?» Молодой должен ответить: «Жену кормить, поить, с ней хозяйствовать». Тот же вопрос предлагается свахой молодой. Молодая: «Мужу рубахи шить, его одевать, сынов ему рожать». После этого дружка укладывает молодых в постель так, чтобы жена лежала на одной руке мужа и он бы ее обнимал другой рукой, сплетает им ноги и укрывши их одеялом, удаляется со свахой.

Иногда до прихода молодых в хатку туда являются старший деверь молодой с своей женой «греть молодым постель». Они укладываются в постель молодоженов и лежат там обнявшись, пока молодые едят курицу. Когда молодые с дружкой подходят к постели, дружка с изумлением восклицает: «Что ж это за жеребец с кобылой тут валяются?» Гонит жеребца с кобылой кнутом, а когда те не идут, угощает их водкой. Деверь и невестка удаляются.

Когда молодые остаются совсем одни в хатке, множество любопытных глаз и ушей подсматривают и подслушивают у дверей хатки (иногда детских ушей). Если молодой убедится в недевственности своей жены, то тут же иногда чинит расправу. Расправа эта бывает ужасно жестокая подчас: пинки ногою, щипки в живот и половые части. Один малый, не по доброй воле женившийся на «нечестной» девушке, так ее истязал после свадьбы, что цветущая девушка в несколько месяцев превратилась в больную на вид женщину. «Весь низ ей выщипал», — говорила ее мать. Мало того, запирал ее на целый день в маленький амбарчик почти без окошка, где она сидела по целым дням без пищи. На ночь тоже запирал ее на замок, а сам уходил к своей любовнице, какой-то вдове, жившей в том же селе. Таскал за волосы, бил чем попало. Унялся только тогда, когда бедная женщина (к своему несчастью, «ужасть смирная») забеременела (несмотря на побои и издевательства, он жил с нею). «Как бы за тяжелую бабу в острог не попасть».

Возвращаюсь к свадьбе.

Пока молодые находятся в хатке, в избе идет пированье. Бабы, девки и малые пляшут, вырядившись скоморохами. Через час, другой дружка и сваха идут «поднимать молодых». Молодая должна надеть самый яркий свой сарафан и платок (венчаются в голубом или белом — «скучные цвета»). Сваха снимает с нее рубашку и передает ее свату. Рубашку эту сват (или дружка) кладет на глиняное блюдо; когда молодые, одевшись, направляются в избу, дружка несет впереди рубашку на блюде. Войдя в избу, он ее передает родным молодого, которые осматривают ее. В это время скоморохи хватают с полок горшки и бьют их об пол — в знак того, что все совершилось.

Если по признакам оказалось, что молодая целомудренна, то с большею честью подносится первый стакан вина матери и отцу молодой. Если же оказалось, что она была «бесчестная», то первые стаканы вина подносятся отцу и матери молодого, а вино отцу и матери молодой подносится в какой-нибудь кружке с просверленным дном, так что вино проливается на пол, как только дружка отпустит палец, которым придерживает дырку, пока наливает вино.

Пир продолжается иногда до глубокой ночи. Затем молодые ложатся спать настоящим образом. На утро их опять будит дружка и сваха. Сваха заставляет молодую мести пол, причем молодая должна отдать свекрови разбросанные предварительно по углам медные монеты. Затем завтракают, и после завтрака молодые должны принести ушат воды. Когда они возвращаются с водой, сват караулит их по дороге и проливает первый ушат воды. Затем «суседи» имеют право пролить второй и третий ушаты. После этого уже молодая вручает свату платок (подарок), которым он прикрывает ушат (или ведро). После этого к ушату нельзя прикоснуться и всякий, кто к нему подберется, получает от свата хороший удар кнутом. Молодые ставят ушат у дверей избы. В это время семейские бабы, вымазав себе руки сажей и сев верхом на метлы, гонятся за «суседями», пачкая им руками лица. Когда сват говорит «довольно», молодая берет ручник, бабы унимаются, а запачканные соседи подходят к ушату умываться, причем опускают в ушат кто копейку, кто две, а кто три. Утираются ручником из рук молодой. «Ежели бабы потешные — насмешить умеют, другая молодая целый рупь наберет».

Богатый и кобеля женит, так у него пир

Отец и мать молодой обыкновенно пируют всю ночь во дворе своего зятя; на утро их провожает домой вся семья молодых и даже сами молодые (в иных деревнях это не проводы, а просто катанье). Едут на нескольких телегах все, разумеется, пьяные — со штофами водки. Бьют в косы, поют песни, родня молодого (бабы) машут над головами рубашкой молодой (это уже непременно).

Такой поезд, разумеется, собирает массу любопытных — смотрят, шутят довольно нецензурно. Заезжают в другие деревни к родным; останавливаются, пляшут и все помахивают той же рубашкой: «И ты так ездила и твою рубашку возили с собой?» — «Знамо ездила, что поделаешь, только уж зажмурилась да не смотрела». Когда, «подняв» молодых, сваха снимает с молодой рубашку, то мать молодого нередко стоит за дверьми, ожидая рубашки. Сняв рубашку с молодой, сваха моет молодую и молодого и затем они уже одеваются. (Случай с матерью, обидевшейся, что сняли рубашку с ее невестки без ее ведома, «за глаза».)

Рассказывают такой случай, что одна «нечестная» девушка, как только уложили ее спать с молодым мужем, призналась ему в своей недевственности и, предложив ему двадцать рублей, попросила его как-нибудь прикрыть ее стыд. Малый поймал цыпленка, оторвал ему голову и его кровью запачкал рубаху молодой, но сваха, к несчастью, все подглядела и подслушала и, передавая рубашку свекрови, объявила, что «не стоит ее на мир нести, потому-то и потому-то». «Теперь уж все это стали бросать, потому, почитай, все девки бесчестные».

В некоторых деревнях девушку-невесту возят предлагать в жены. Девушку «уберут, оденут», и отец, брат или какой-нибудь родственник везет ее по своей деревне и по чужим деревням. По деревне телега едет тихо, отец выкрикивает: «Не надо ли надолбу»; все сходятся смотреть на невесту, и кому она понравится, тот зазывает ее к себе во двор словами: «Дуда, дуда, поворачивайся сюда», и отец с дочерью, или брат с сестрой, входит в избу; невесту еще раз осматривают (более подробно) в избе и условливаются о дне запоя, если она окончательно понравится.

В некоторых деревнях девушки венчаются в сарафанах и уже после венчания надевают паневу, а в других деревнях девушка надевает паневу, когда «обряжается», чтобы ехать в церковь. Это делается так: девушка в одной рубашке стоит на лавке, а брат держит паневу на уровне лавки, предлагая девушке «вскочить» в паневу. Девушка долго не соглашается, отворачивается, говоря: «Хочу — вскочу, хочу — не вскочу». Мать ее уговаривает: «Вскочи, мое дитятко, вскочи, мое милое. Не век тебе, девушка, в девках вековать, будь же умница, будь же разумница». Девушка, наконец, впрыгивает в паневу, которую ей завязывает брат.

По представлению крестьян, самое лучшее, если жених и невеста ровесники — «ровня». Невеста «обижается», если жених ее старше года на четыре-пять: «Помрет ране меня». Собственно, бабы рано старятся, главным образом, только внешним видом своим. Несмотря на неблагоприятные условия для их здоровья, несмотря на болезни даже и истощение, бабы нередко родят в пятьдесят лет, а в сорок пять — сорок шесть лет сплошь и рядом. Я знаю случай, когда баба родила шестидесяти трех лет от роду. Мужу ее было столько же лет, сколько и ей. Баба эта умерла, когда ей минуло шестьдесят семь лет, а муж ее до сих пор жив. Его «последышу»-сы-ну теперь двенадцать лет.

Бывают, впрочем, такие случаи, и тоже не так редко, что муж еще бодрый старик, а жена уже старуха действительная. Это ведет иногда к «снохачеству» (снохачествуют иногда и вдовцы, женив сына). Не надо забывать, что часто жены старше мужей. Нынче на нашей деревне (дворов двадцать пять — тридцать) восемь свадеб и из них две таких: 1) жениху восемнадцать лет — невесте двадцать четыре; 2) жениху двадцать лет — невесте двадцать пять. На этой же деревне я знаю четыре молодых брачных пары, где тоже жены на два — семь лет старше мужей. А лета стариков теряются уже во мраке времен.

Я говорила выше о невзыскательности женихов относительно наружности невест. Нельзя сказать, чтобы все поголовно были невзыскательны, но разборчивые женихи все-таки редкость. У «красивой невесты» (красивой, разумеется, по примитивным крестьянским вкусам) больше «женихов», чем у некрасивой, но какой-нибудь малый, за которого не пошла замуж красивая невеста, совершенно спокойно и невозмутимо женится на самой некрасивой…

В соображениях родительских, как уже тоже было говорено, все сводится к работоспособности невесты, а в последнее время все чаще и чаще к ее приданому (деньгам).

Суеверия

Девушка или женщина для того, чтобы приворотить кого-нибудь к себе («чтобы любил»), смывает со своей запачканной рубашки кровь и эту кровь (то есть, лучше сказать, воду с кровью) дает незаметно выпить (в квасу или в чае) тому, кого она хочет «приворожить» к себе. В верности клянутся «Святыми Тайнами»: «Чтобы мне никогда Святых Тайн не принять больше, если не женюсь на тебе (или не выйду за тебя замуж)». Клянутся «матерью сырой землей» и иногда, для закрепления своей клятвы, едят эту землю. Самая крепкая ненарушимая клятва — это клятва Святыми Тайнами.

При венчании в ходу следующие суеверия:

1) Когда жених приезжает за невестой и, откупив сени, входит в избу, кто-нибудь из кровных родных невесты должен вперед его войти в избу, иначе «чужие» внесут смуту и раздор в невестину семью.

2) Дружка смотрит, как стоят лошади в ожидании жениха и невесты: если понуро — жизнь молодых будет невеселая; если весело, но смирно, между молодыми будет мир и согласие; если лошади бесятся, то и молодые будут жить несогласно и т. п.

3) Невесту и жениха сажают на овес, чтобы жили богато.

4) Если муж начнет заплетать косу своей жене сам (после венчания), то это тоже залог согласной жизни.

5) Возвращаясь из церкви и вступая в избу, молодая хватается обеими руками за притолоку, «чтобы муж любил».

6) Когда молодых подводит сваха к столу, никто не должен пройти между молодыми, иначе они будут несогласно жить.

7) Колдунов и колдуний боятся во время свадьбы, так как молодых легче всего испортить «под венцом» или когда они возвращаются домой. Под венцом можно пустить порчу «по ветру» молодым в спину, а когда они входят в избу, то у порога легко им бросить под ноги завязанный узелок веревки с наговором. «Порча» выражается в том, что молодые не любят друг друга, или сохнут и хворают, или не пьют, не едят и т. п.

В прежние времена отцу «нечестной» девушки надевали для позора хомут на шею после того, как молодых поднимут. Любовник «нечестной» девушки может послать перед ней рогожу на церковной паперти, когда она с молодым мужем выходит из церкви.

Как выражается любовь к жене

Этот вопрос меня давно уже интересовал, и одно время я думала, что «никак», благодаря тому, что внешних выражений нежности мужа к жене положительно нет, даже у молодоженов. Но последнее время я думаю несколько иначе…

«Уж и жалеет же свою жену Петруха, есть ли такая счастливая баба во всей деревне!» Петруха простой мужик, кучер у нас, но, так сказать, кучер «от сохи на время». Я уже давно знала, что он простой, смирный малый, а что жена у него «премудрая» (славная, ловкая бабенка, только уж, действительно, у себя на уме). Знала я, что Петруха не пьет вовсе (бросил вино после того, как после какой-то свадьбы в пьяном виде чуть не утонул в пруду) и не бьет своей жены. Сам он совсем не «хозяин», но жена хозяйственна в высшей степени, все «обдумает», как посеять, скосить свою паюшку, как купить корову и т. п. И вот на зов жены Петруха, который, в сущности, совершенно даже не приспособлен для забот о завтрашнем дне, летит в деревню, чтобы сделать, что «баба просит». Не пустить его, он крадучись уйдет ночью и, если потребуется, явится с повинной: «Хозяйка моя удумала просо скорей связать, а того и гляди дождь — я уж ей и скосил паюшечку»… (ночью). А если жена ему скажет, что изба не «ухвоена на зиму» (не законопачена, так что ветер дует), то он уж будет сам не свой, пока не урвется к жене и не «спокоит ее». Беззаботнее этого Петрухи не было мужика на всей деревне, пока он был холост (он женился уже по отбытии воинской повинности). К сожалению, такие Петрухи и такие отношения мужа к жене страшно редки. Собственно, это даже единственный пример, который я знаю. (Петруха женат уже лет восемь-девять.)

В саду, на порубке

Я глядя на молоденькую березку и липку, выросшие как бы из одного корня и сплетшиеся между собой: — Ишь ты как сплелись.

Садовник:

— Спорятся, кто кого осилит. Работник (не без оживления):

— Знамо, липка осилит, где ж березке с ей тягаться… Немцы непременно бы сказали что-нибудь о двух

любящих друг друга существах — потому-де в саду так полагается и что все это может наводить только на «трогательные» мысли…

Назад: V. «Иван»-жених

Дальше: Часть вторая