Глава 7
Распад арабо-мусульманской империи в IX – X веках

В 891 году аль-Муваффак умер. Перед смертью он сумел добиться провозглашения своего сына от рабыни-гречанки тем, кем он формально был сам, – «вторым наследником» халифа после сына аль-Мутамида. Однако молодой человек проявил большую ловкость и добился утверждения «первым наследником», и, когда аль-Мутамид умер, именно он, а не законный наследник, сын халифа, занял трон под именем аль-Мутадида (892 –902). Это произошло не в резиденции аль-Мутамида в Самарре, а в Багдаде, куда перед началом правления аль-Мутамида была переведена столица; с той поры Багдад оставался столицей Халифата до монгольского завоевания в 1258 году.

Аль-Мутадид вступил на престол в трудное для государства время. Многие провинции империи вышли из подчинения багдадской власти, а казна была пуста. Правда, с помощью опытного вазира Убайдаллaxa ибн Сулаймана и военачальника из числа вольноотпущенников Бадра аль-Мутадид сумел подавить восстание в Табаристане и восстановить контроль над провинцией Фарс, где некий Абу Дулаф пытался образовать независимое княжество, а также пресечь попытки византийцев воспользоваться тяжелым положением Халифата и проникнуть в его пределы. Но главной проблемой для него оставалось тяжелое экономическое положение страны. АльМутадид прежде всего попытался найти средства для уплаты жалованья правительственным чиновникам и, что было для него особенно важно, наемникам с их военачальниками, без которых его власть в государстве была бы эфемерной, как о том свидетельствовал пример многих его предшественников.

С конца IX века багдадским правителям приходилось постоянно балансировать между различными враждебными друг другу религиозными и политическими силами, и альМутадид проявлял в этом отношении несомненную ловкость. В начале правления он, в подражание аль-Мутаваккилу, попытался опереться на суннитских традиционалистов и даже в угоду им запретил распространение всяких трудов по каламу, а также пошел на уступки ханбалитам в некоторых юридических вопросах. Однако позднее под влиянием финансовых проблем он вынужден был смягчить свою политику в отношении мавали и шиитов.

Еще предшественники аль-Мутадида завели обыкновение привлекать на государственную службу образованных людей из числа перешедших в ислам христиан. Например, альМуваффак принял на службу некоего Саида ибн Махлада из христиан-несториан, который потянул за собой множество катибов из числа своих бывших единоверцев. И хотя через некоторое время Саид ибн Махлад был отстранен от должности за какие-то провинности, традиция привлечения на государственную службу иноверцев сохранялась. Особенно часто их использовали тюркские эмиры, не страдавшие чрезмерным религиозным пуританизмом и ценившие опытных катибов.

Аль-Мутадид также стал назначать на высокие должности в государстве шиитов и, как сообщают источники, даже имел намерение предать официальному проклятию память ненавистного шиитам Муавии, полагая, что этим жестом он привлечет шиитских лидеров на свою сторону. Но приближенные отсоветовали ему пойти на этот шаг из страха спровоцировать беспорядки среди суннитских жителей столицы. Такая политика аль-Мутадида в значительной степени была продиктована финансовой ситуацией, поскольку главы шиитских кланов владели огромными богатствами, и халиф вынужден был для укрепления своего экономического и политического положения искать с ними компромисса. При халифе аль-Мутадиде и его преемнике аль-Муктафи наметилась некоторая стабилизация государственной власти. В фискальных ведомствах был наведен порядок, в чем немалая заслуга принадлежала чиновникам-шиитам. Поэтому шииты начинают играть все большую роль в жизни государства. И хотя в прошлом они вели интриги против аль-Муваффака в пользу его брата, халифа аль-Мутамида, ныне, при сыне аль-Муваффака, они были прощены и при этом нередко становились влиятельными чиновниками и даже вазирами.

Так, нуждаясь в опытной финансовой администрации и стремясь положить конец шиитско-суннитским конфликтам в стране, аль-Мутадид в 892 году назначил одного из шиитских лидеров, члена богатейшего рода Фурат – Ахмада Ибн аль-Фурата, – главой казначейства, для чего ему пришлось предварительно освободить того из тюрьмы, куда он был заточен по приказу аль-Муваффака. Ахмад Ибн аль-Фурат был отличным финансистом, у него были большие связи в восточных провинциях империи, и халиф полагал, что он может благотворно повлиять на ход происходивших там событий.

Исторические хроники рисуют аль-Мутадида в весьма неприглядном виде. С одной стороны, он изображается как невероятный скряга и садист, а с другой – как человек, не жалевший государственных денег на свои удовольствия и придворные развлечения и тешивший свое тщеславие возведением в Багдаде архитектурных сооружений. Аль-Масуди сообщает о чудовищных пытках, которым по приказу аль-Мутадида подвергались его жертвы. О смерти халифа в 902 году, по свидетельству того же аль-Масуди, ходило много слухов, в частности, в народе говорили, что он был отравлен одной из своих рабынь.

Трон аль-Мутадида унаследовал его двадцатидвухлетний сын аль-Муктафи (902 –908). Молодой халиф оказался деятельным лидером и за годы своего шестилетнего правления добился, хотя бы на короткий срок, известной стабилизации положения в стране и нормального функционирования государственной машины. Для того чтобы покончить с казнокрадством и другими злоупотреблениями высших чиновников, он назначил на пост вазира жесткого и решительного человека аль-Касима ибн Убайдаллаха.

Отдавая себе отчет в том, что одной из главных причин отсутствия порядка в государстве было безответственное поведение военщины, аль-Касим прежде всего отстранил от должности гвардейского военачальника – тюрка Бадра. В результате этого решительного акта влияние тюркских эмиров на государственные дела было на какое-то время ослаблено, и проведение всех военных мероприятий оказалось под контролем вазира, который в качестве помощника и советника халифа возглавил как военную, так и гражданскую администрацию, иными словами, сосредоточил в своих руках всю полноту государственной власти. Деятельность всех ведомств и диванов, всех высших финансовых чиновников в Багдаде и в провинциях на время оказалась под строгим контролем центра, где были собраны все государственные документы, деловая переписка и инструкции, что обеспечивало нормальное поступление в казну налогов. Одним словом, на короткий срок в империи был налажен нормальный государственный порядок.

Во главе финансового ведомства при аль-Муктафи, как и при его предшественнике аль-Мутадиде, по-прежнему оставались шиитские чиновники, к которым халиф был вынужден постоянно обращаться за финансовой помощью и которые обворовывали казну и присваивали себе значительную часть государственных доходов. Зная о нечистоплотности шиитских банкиров и финансистов, аль-Касим потратил немало сил, чтобы добиться смещения Ахмада Ибн аль-Фурата с поста руководителя финансового ведомства, а когда в 904 году Ахмад Ибн аль-Фурат умер, убил его брата – Али Ибн аль-Фурата, но так и не сумел добиться своей цели. Смерть аль-Касима в том же 904 году помешала ему до конца разоблачить финансовые махинации братьев, а сменивший его в качестве вазира альАббас то ли не сумел, то ли не захотел продолжать расследование, и Али Ибн аль-Фурат (855 –924) продолжал сохранять свой пост управляющего всеми финансами государства.

Некоторых успехов в упрочении власти династии аль-Муктафи достиг в Сирии и Египте, где до того бесконтрольно хозяйничали Тулуниды. Этому способствовали неудачи Тулунидов на военном поприще. Еще в последнее десятилетие IX века в Халифате появилась новая страшная сила – одна из крайних шиитских сект – карматы (о карматах будет сказано ниже); они закрепились в Аравии и Бахрейне и совершали набеги на города и селения Южного Ирака и Сирии. Правившие Египтом и Сирией Тулуниды не смогли оказать карматам существенного сопротивления, и только войско аль-Муктафи в 903 году сумело изгнать их из Сирии. Воспользовавшись слабостью Тулунидов, аль-Муктафи в 905 году отправил войско сначала в Сирию, а затем в Египет. Столица Египта – Фустат была занята, а последние уцелевшие члены династии Тулунидов были высланы в Багдад. Таким образом, две важнейшие провинции Халифата были возвращены под власть Аббасидов.

Но успехи багдадской власти оказались недолговечными, и после смерти в 908 году аль-Муктафи Аббасидская империя вновь вошла в период глубочайшего политического и экономического кризиса. Умерший в возрасте 28 лет аль-Муктафи не успел сделать каких-либо распоряжений о наследнике, и вновь началась борьба за власть, на этот раз между его родичами. Дети халифа были еще слишком малы для того, чтобы претендовать на трон, а брату аль-Муктафи – Джафару едва исполнилось тринадцать лет. Был, однако, еще один претендент, сын бывшего халифа аль-Мутазза – Ибн аль-Мутазз, который всю жизнь провел в заточении, так как его, как возможного соперника, опасался правящий халиф. Ибн аль-Мутазз прославился своими трудами по филологии и был замечательным поэтом. Он, несомненно, был достаточно квалифицированным и образованным человеком, чтобы исполнять обязанности главы исламского государства, однако, по-видимому, это обстоятельство более всего пугало вазира и его многочисленных секретарей, которым представлялось, что при малолетнем Джафаре у них будет больше возможностей для политического и экономического контроля над страной. Шиитские банкиры рассчитывали, что Джафар будет в большей мере покровительствовать шиитам, чем взрослый, сложившийся человек с четко выраженными просуннитскими симпатиями.

Сторонников Ибн аль-Мутазза возглавлял периодически назначавшийся на пост вазира Али ибн Иса, полагавший, что только Ибн аль-Мутазз способен искоренить коррупцию в государстве и спасти его от распада, а сторонников Джафара – все тот же Али Ибн аль-Фурат, которого поддержала не только шиитская «партия», но и многие чиновники, опасавшиеся сильного правителя. В 908 году малолетний Джафар под именем аль-Муктадир (908 –932) был избран халифом, а для контроля над его деятельностью были поставлены опекуны. Всеми этими действиями руководил аль-Аббас, который был назначен вазиром; своим ближайшим помощником он избрал Али Ибн аль-Фурата.

Но приверженцы Ибн аль-Мутазза тоже не дремали. Они составили тайный заговор, во главе которого стояли суннитские секретари. Заговорщики сумели схватить аль-Аббаса и убить его; лишь по чистой случайности расправы избежал сам аль-Муктадир. Ибн аль-Мутазз был провозглашен халифом. Однако ему удалось продержаться на троне всего один день 17 декабря 908 года. Позднее он даже получил прозвище «однодневного халифа». На следующий день он был предан некоторыми из своих бывших сторонников, схвачен и убит, а халифат аль-Муктадира восстановлен. Правой рукой халифа и вазиром стал Али Ибн аль-Фурат, который принялся яростно преследовать противников аль-Муктадира. Многие из числа тех, кому покровительствовал Али ибн Иса, были наказаны. Тогда же был схвачен знаменитый мистик аль-Халладж, который позднее, в 922 году, был обвинен в связи с карматами и казнен.

Халиф аль-Муктадир правил более двух десятилетий (908 – 932). Это было время крайней нестабильности центральной государственной власти. Сначала халифа-мальчика опекал регентский совет, состоявший из его матери, одного из его дядей и нескольких высокопоставленных лиц из числа придворных. Вазирам предоставлялась почти абсолютная свобода действий во всех государственных сферах. Однако их положение в значительной мере определялось политической расстановкой сил в Багдаде, сложившейся в результате борьбы различных придворных групп; поэтому за годы правления аль-Муктадира сменилось четырнадцать вазиров, хотя некоторые из них, такие, как Али Ибн аль-Фурат и Али ибн Иса, удерживались на этом посту подолгу и занимали его по нескольку раз.

Вазиром в Халифате мог стать любой мусульманин, суннит или шиит, в зависимости от того, какие веяния преобладали в тот или иной период. Почти все вазиры были вновь обращенные, причем некоторые из них приняли ислам незадолго до назначения. Несмотря на противоречивые религиозно-политические симпатии и устремления, все вазиры старались сохранить режим халифской власти, от которого зависело их благополучие и с которым они были связаны даже тогда, когда, подобно шиитам из рода Фурат, считали его незаконным. Вазиры контролировали поступление налогов с провинций, несли ответственность за подготовку военных экспедиций и вели переговоры с иностранными послами. Обычно они были инициаторами главнейших мероприятий в государстве и часто лишь формально представляли бумаги со своими распоряжениями халифу на подпись. Главнейшей функцией вазиров было наблюдение за состоянием финансов. Без преувеличения можно сказать, что в первые годы правления аль-Муктадира вазиры держали в своих руках все управление государством.

Впрочем, власть вазиров была велика, но не безгранична, и не случайно они часто оказывались жертвами придворных интриг. Вазир не имел собственной конституированной функции, и все его действия юридически совершались в результате делегирования ему полномочий правящим халифом. Непрочность положения вазира обуславливалась тем, что он не обладал фактической властью над армией, которую возглавлял эмир-военачальник. В то время как эмир, опираясь на поддержку армии, мог действовать по своему усмотрению почти совершенно независимо, вазиру приходилось постоянно политиканствовать и добиваться своей цели уговорами, лестью, угрозами и даже подкупом. Всякая его неудача на политическом поприще могла иметь для него трагические последствия, повлечь за собой арест или даже казнь. Не имея в своих руках военной силы, вазиры мало что могли сделать, чтобы воспрепятствовать дезинтеграции государства.

В своей деятельности вазир опирался на многочисленных чиновников-катибов, которые заседали в диванах. Среди них были не только мавали, вчерашние выходцы из христиан, но часто в их среду допускались чиновники, продолжавшие исповедовать другие религии, в частности христианство. Их культурное и интеллектуальное формирование обычно было связано с несторианскими монастырскими школами Месопотамии. Все они трудились с большой энергией, стараясь как можно добросовестней исполнять свои обязанности, дабы угодить главному чиновнику государства – вазиру. Со временем они составили устойчивую социальную группу со своей профессиональной этикой и культурными интересами. Еще при поздних Омейядах появились первые пособия, предназначенные для начинающих катибов и включающие не только узкопрофессиональные инструкции и наставления, но и правила хорошего поведения, приличествовавшего образованному человеку, адибу. При Аббасидах число подобных сочинений возросло.

За вазират соперничали, периодически сменяя друг друга, четыре лидера различных религиозно-политических группировок. Во главе шиитской партии стоял способствовавший выдвижению аль-Муктадира на пост халифа, волевой, богатый и корыстный Али Ибн аль-Фурат, трижды занимавший должность вазира и в конце концов казненный в результате интриг своих политических противников в 924 году. В годы своего вазирства он собрал вокруг себя чиновников-шиитов, с помощью которых управлял всеми финансами государства.

Главным соперником Ибн аль-Фурата был просвещенный суннит, умеренный, прагматичный и деловой администратор Али ибн Иса (умер в 946 году). Часто, из страха рассердить халифа и потерять должность, он не противился расходам на содержание двора и этим наносил казне значительный ущерб. В поисках все новых источников доходов Али ибн Иса по всякому поводу вводил внеочередные налоги, чем снискал себе всеобщую нелюбовь жителей. Как человек образованный и гуманный, он неодобрительно относился к разжигаемым ханбалитами антишиитским страстям и старался проводить умеренную в отношении шиитов и иноверцев политику.

Третью группировку представлял религиозный суннитский консерватор, тюрок аль-Хакани (умер в 926 году), поддерживавший ханбалитскую часть законоведов и активно преследовавший шиитское население Багдада. К своим служебным делам, в отличие от Али Ибн аль-Фурата и Али ибн Исы, он не испытывал большого интереса, и годы его вазирства были не лучшими с точки зрения государственного управления. АльХакани имел обыкновение назначать чиновников и вскоре их снимать, что, по свидетельству современников, объяснялось его алчностью, ибо в его время существовало правило, по которому всякий новый чиновник давал определенную сумму в качестве взятки за назначение на должность.

Наконец, четвертую группу представлял амбициозный и беспринципный Ибн Мукла (умер в 940 году). Он был выходцем из низов, причем очень рано, еще в шестнадцатилетнем возрасте, стал чиновником и достиг высокого положения при поддержке Ибн аль-Фурата. Он трижды занимал пост вазира при первых трех халифах столетия и был готов приспособиться к любым правителям. Рожденный в бедности, он за годы своего вазирата разбогател, владел роскошным дворцом в Багдаде и, если это диктовалось политической обстановкой, спешил выдать себя за решительного антишиита.

Вазиры при аль-Муктадире были людьми весьма опытными, старавшимися взять под свой контроль поступление налогов с провинций; тем не менее чиновники, которых они посылали, часто встречали на местах противодействие, а иногда и прямое неповиновение со стороны властителей-эмиров, в свою очередь добивавшихся права, в качестве представлявших халифа наместников, собирать с подвластных территорий налоги в свою пользу. Например, так поступал правитель Азербайджана Ибн Аби-с-Саджа, присваивавший большую часть собранных налогов, а богатые Хорасан и Мавераннахр, перешедшие под управление Саманидов (819 –1005), и вовсе перестали пересылать налоги в казну. Али Ибн аль-Фурат дважды отправлял армию в Фарс, первый раз, чтобы помочь Саффаридам отобрать у Саманидов эту область, а второй – чтобы добиться от новых правителей регулярной отправки дани в Багдад. Положение с доходами было столь неблагополучным, что вазирам иногда приходилось вносить в казну свои личные деньги, дабы покрыть образовавшийся дефицит.

Неустойчивый баланс государственной власти, на котором держалась династия Аббасидов, оказался нарушенным в 924 году. Непосредственной причиной этого было зверское нападение карматов на караван с паломниками, двигавшийся из Багдада в Мекку. Власти проявили слабость и не смогли обеспечить безопасность паломников; всеобщее возмущение жителей Багдада этим было столь велико, что аль-Муктадир вынужден был лишить вазира части его полномочий, передав всю полноту власти тюркскому военачальнику Мунису. Занимавший в то время в третий раз пост вазира Али Ибн аль-Фурат вынужден был лично призвать на помощь Муниса, которого он незадолго до этих событий изгнал из столицы. Таким образом, представленная вазирами гражданская власть окончательно капитулировала перед военной.

Получив в свои руки почти неограниченные права, эмир Мунис поспешил прежде всего расправиться со своими главными соперниками. Он отстранил от решения государственных вопросов высших чиновников, включая вазира, и более не обращал внимания на приказы самого халифа. Его неоднократные успехи в войне с Фатимидами (о Фатимидах будет сказано ниже), пытавшимися овладеть Египтом, принесли ему имя аль-Музаффар (Победоносный). Он сумел также без большого труда защитить Багдад от карматских набегов.

Укрепив свой авторитет военными победами, Мунис решил, что ему открыт путь к достижению высшей власти в государстве. В 929 году он тайно принял участие в дворцовом заговоре, сопровождавшемся народными волнениями в столице. Аль-Муктадир на короткий срок был отстранен от власти, бежал из города, и на престол был возведен его брат. Однако на этот раз аль-Муктадиру удалось вернуться в Багдад и удержаться на престоле. Но в 932 году Мунис открыто выступил против халифа. Заговор удался, халиф снова бежал из Багдада и погиб в сражении с заговорщиками. Торжествуя победу, Мунис, по совету влиятельных шиитов из семейства Наубахт, назначил халифом брата аль-Муктадира – аль-Кахира (932 –934).

Однако и правление Муниса оказалось недолговечным. Опасаясь своего могущественного тюркского военачальника, пришедший к власти аль-Кахир поспешил от него избавиться и, взойдя на престол, приказал его казнить. Сменивший аль-Кахира ар-Ради (934 –940) в 936 году доверил пост «амира аль-умара» могущественному правителю Васита и Южного Ирака хазару Ибн Раику, который попытался восстановить порядок в центре империи. Он отправил своего помощника тюрка Баджкама в Хузистан для того, чтобы привести в повиновение местного правителя Абу Абдаллаха аль-Бариди. К этому времени реальная власть халифа распространялась лишь на небольшую область, прилегавшую к Багдаду. Баджкам сумел овладеть Хузистаном и вынудить альБариди бежать, что дало ему силы свергнуть своего бывшего начальника Ибн Раика и, в свою очередь, в 938 году получить пост «амира аль-умара». Впрочем, через два года Ибн Раик при новом халифе аль-Муттаки (940 –944) сумел восстановить свое положение в Багдаде, а Баджкам был в 940 году свергнут и убит. Но и Ибн Раика через несколько лет ожидала печальная участь. Его попытки превратить часть Сирии в свои владения встретили противодействие вторгнувшегося из Джазиры Насира ад-Даула из Хамданидов (о Хамданидах будет сказано ниже), и в 942 году в завязавшейся войне Ибн Раик был также убит.

Итак, последние годы первой половины X века прошли в непрерывной борьбе за власть между различными военачальниками, а бессильные халифы вынуждены были все время маневрировать, чтобы хотя бы номинально оставаться на своем посту. Аббасидское государство пришло в полный упадок и было неспособно противостоять новым завоевателям. Знаменитый арабский философ аль-Фараби, покинувший столицу около 942 года и наблюдавший, как различные силы боролись за власть при беспомощном халифе, писал: «Не следует порядочному человеку оставаться в испорченном обществе, у него нет иного выбора, кроме эмиграции (хиджра) в добродетельное государство, если таковое существует в его время. Если же такого нет, тогда он чужак в этом мире, несчастен в жизни, и для такого человека смерть предпочтительней жизни».

После нескольких лет относительного спокойствия в начале X века Аббасидская империя вновь вошла в полосу глубочайшего политического кризиса. Утрата Аббасидами всех восточных и западных провинций, набеги карматов и укрепление в Северной Африке власти Фатимидов, неоднократным попыткам которых проникнуть в Египет до сих пор с большими трудностями удавалось противостоять, внутренние неурядицы, борьба военачальников за власть и вспыхивавшая временами религиозная вражда между суннитами и шиитами в самой столице – все это окончательно подорвало авторитет халифской власти и открыло путь для господства в столице случайных авантюристов. Аббасидская империя, остававшаяся единой почти полтора столетия, распалась на ряд самостоятельных провинций.

Во второй половине IX и первой половине X века в Халифате возросли центробежные тенденции, и началась его постепенная дезинтеграция. Существование многонациональной империи, объединяющей территории с различным экономическим уровнем развития и различными языковыми и культурными традициями населяющих их народов, всегда непрочно и возможно лишь на протяжении ограниченного отрезка времени. Известный швейцарский востоковед Адам Мец (1869 –1917) писал: «Существование мировых империй всегда обусловлено наличием гениального властелина или особо жесткой касты и во всех случаях противоестественно». Исламское государство не избежало общей участи. Единство этого пестрого образования держалось в первую очередь на военном могуществе центральной власти: как только это могущество было утрачено, начался постепенный распад.

После победы арабов-мусульман общемусульманская империя (Халифат) сформировалась как единое государство с достаточно четко обозначенной территорией. Повсеместно в разросшейся до огромных размеров мусульманской общине высшим выразителем коллективной религиозной и политической воли была признана халифская власть, которая со второй половины IX века начала ослабевать. В результате династийных междоусобных войн, начало которым положил конфликт аль-Амина с аль-Мамуном, и не прекращавшейся борьбы между гражданской администрацией, представленной вазирами и чиновниками, с одной стороны, и военачальниками, командирами отрядов наемников и военных клик – с другой, начался распад империи на провинции, управлявшиеся местными династиями.

В создавшихся условиях правитель империи, халиф, был вынужден разделять власть с местными элитами. Формально подчиняясь центральной власти, провинциальные лидеры фактически отказывались признавать светскую власть халифа над управляемыми ими территориями и уплачивать налоги в общегосударственную казну. А в случаях, когда амбициозные местные правители обладали достаточной военной мощью и к тому же могли опереться на господствовавшие в их провинциях культурные и религиозные традиции, они отказывались признавать халифа и как религиозного лидера. Огромная территория распадавшейся исламской империи возвращалась в состояние, предшествовавшее арабскому завоеванию. Вновь образовывались обособленные государства, ограниченные естественными географическими пределами в том виде, в каком они, за исключением коротких промежутков времени, пребывали на протяжении многих столетий своей истории.

Смуты и дворцовые перевороты в столице империи привели к утрате правящей в Багдаде династией остатков авторитета и влияния как в западных, так и в восточных провинциях Халифата, чему сопутствовали ожесточенные войны между удельными князьями, выходцами из возникавших местных династий. Появилось множество авантюристов из разных слоев общества, которые, объединяя вокруг себя бедноту обещаниями покончить с местной анархией и произволом государственной власти, а также защитить людей от разбойников и вымогателей, захватывали бразды правления в свои руки. Очень часто такие движения бедноты принимали форму религиозных войн, особенно если государство оказывалось бессильным им противостоять.

Чтобы представить себе процесс распада империи, необходимо вернуться назад, в VIII – IX века, и проследить историю входивших в Халифат регионов.

Одним из первых добился независимости от багдадских властей правитель Египта Ахмад ибн Тулун. Отец Ахмада и его отчим еще в начале IX века были присланы из Бухары в числе невольников, составлявших часть провинциальной подати. Оба они выдвинулись на военной службе; отчим был еще халифом аль-Мутаззом назначен аббасидским наместником в Египте, а Ахмад – отправлен вместе с ним в качестве помощника. По замыслу халифа Ахмад ибн Тулун должен был представлять в провинции финансовые интересы центральной власти.

Ахмад оказался энергичным и честолюбивым чиновником. Он сумел за короткое время захватить полный контроль над провинцией, сам стал наместником и превратил Египет в независимый эмират Тулунидов (868 –905). Это была первая попытка правителя Египта добиться автономии в пределах Халифата.

В 877 году нуждавшийся в средствах для подавления восстания занджей аль-Муваффак потребовал от египетского наместника увеличения податных платежей в казну. Требование это было вполне законным, однако Ахмад ибн Тулун ответил на него высылкой из страны халифского финансового чиновника и продолжил, как и прежде, за вычетом небольших, отправляемых в Багдад сумм, весь остальной доход от налогов с египтян оставлять в своей казне. Это было недопустимое, с точки зрения аль-Муваффака, неповиновение. К тому же регент был обеспокоен переносом торговых путей с Индией в Красное море из-за блокады занджами традиционного пути через Персидский залив и видел в Ахмаде торгового соперника, посягнувшего на коренные интересы центральной власти. Отношения египетского правителя и багдадского регента осложнялись еще и тем, что Ахмад ибн Тулун демонстративно поддерживал слабого халифа, фактически отстраненного от какого бы то ни было участия в управлении страной альМуваффаком.

В 878 году аль-Муваффак отправил в Египет целую армию, которую сопровождал специальный посланник, имевший инструкцию сместить эмира-сепаратиста. Армия потерпела неудачу, после чего Ахмад ибн Тулун, воспользовавшись тем, что основные силы аль-Муваффака были заняты войной с занджами, вторгся в Сирию и Палестину и присоединил их к своим владениям. При этом он мотивировал свои действия необходимостью противостоять проискам Византии, ответственность за оборону границ с которой он нес и прежде в качестве правителя Египта.

Ахмад ибн Тулун создал в Египте профессиональное войско из тюрок, берберов и суданцев, опираясь на которое он чувствовал себя полностью независимым. Собирая обширные подати с богатой провинции, он имел возможность не только оплачивать службу наемников, но и поощрять сельское хозяйство и торговлю, которые при нем процветали. Он уделял большое внимание ирригационным работам, построил к северу от Фустата новый город, где расположил гарнизон, соорудил знаменитый кафедральный храм, не уступавший главной мечети в Самарре, начал чеканить монеты, на которых рядом с именем халифа ставил и свое имя. Страной Ахмад ибн Тулун правил как жесткий, но просвещенный самодержец, и позднейшие египетские историки и хронисты считали его правление «золотым веком египетской истории». Не довольствуясь властью над Египтом, Сирией и Палестиной, Ахмад ибн Тулун начал вмешиваться в придворные интриги Багдада. В 883 году он даже пытался лишить аль-Муваффака власти и предложил аль-Мутамиду план побега, дабы тот получил возможность избавиться от опеки брата. Незадачливый халиф двинулся было из Самарры в путь, но был перехвачен в дороге отрядом, отправленным регентом, и водворен обратно в Самарру. Позднее Ахмад ибн Тулун собрал в Дамаске группу улемов, которые по его подсказке объявили, что халиф аль-Мутамид – пленник брата и не обладает свободой действия. Впрочем, это решение не имело никаких последствий.

В 884 году на вершине своей славы Ахмад ибн Тулун умер, и, как это становилось обычаем в автономных провинциях Халифата, пост эмира унаследовал его двадцатилетний сын Хумаравайх (884 –896). Новый эмир, как и его отец, правил самовластно и еще в меньшей мере считался с регентом альМуваффаком. К этому времени аль-Муваффак сумел справиться с восстанием занджей и мог себе позволить новую попытку подчинить непокорную провинцию. Узнав о смерти Ахмада ибн Тулуна, он двинул в Египет армию, но потерпел новое поражение. В результате он оказался вынужденным узаконить наследственную власть Тулунидов и признать Хумаравайха и его потомков правителями Египта и Сирии на условии уплаты ими дани. Имя аль-Муваффака должно было упоминаться в пятничной молитве «дабы, – как говорилось в соглашении, – страна не попала в руки неверных и шиитов», а следующий халиф, сын аль-Муваффака, чтобы закрепить отношения с Тулунидами, женился на дочери Хумаравайха.

В последние десятилетия VIII века перестают подчиняться багдадским властям и провинции Северной Африки. К сожалению, мало что известно о взаимоотношениях арабских завоевателей и коренного населения этой отдаленной области на начальном этапе арабского господства. По всей видимости, завоеватели проявляли здесь бóльшую жестокость, чем в восточных провинциях. Возможно, это объясняется тем, что в Магрибе они нашли не общество с организованными и налаженными связями, но разрозненные племена, которые не считали цивилизованными и потому высокомерно третировали. Отсюда та враждебность, с которой берберы встречали арабов в 740 году и позднее.

Восстание берберских племен против арабских пришельцев началось в Танжере и довольно быстро распространилось по всей Северной Африке. Посылаемые Омейядами для их усмирения отряды терпели поражения и, сильно потрепанные, возвращались в Андалусию. За одно десятилетие арабы почти полностью утратили власть в этой западной провинции и сумели удержаться только в отстроенных ими лагерях, из которых самым значительным был Кайраван, окруженный со всех сторон враждебными племенами.

Постепенно в провинциях Северной Африки начал распространяться ислам. На первых порах исламизация Магриба носила поверхностный характер. Берберы продолжали сохранять свои традиционные верования, хотя и увязывали их в какой-то мере с новым вероучением. Тем не менее со временем ислам в Северной Африке распространился повсеместно, с самого начала приняв форму хариджизма. Нет сведений о том, каким образом и кем хариджитская доктрина была занесена в Северную Африку, но ее эгалитарный характер попал на благоприятную, патриархальную почву берберского племенного общества, тем более что эта доктрина предполагала оппозицию к ненавистным сначала омейядским, а потом и аббасидским правителям. Постепенно вся Северная Африка оказалась хариджитской, что способствовало распространению и укоренению ислама, ибо по своим основным доктринам хариджизм мало чем отличался от учения суннитских традиционалистов.

Хариджизм сыграл в Северной Африке особую роль, придав традиционному стремлению берберов к самоограничению оттенок исламского пуританизма и ригоризма. Суннитские теологи создали в Кайраване знаменитую религиозную школу, которая способствовала распространению ислама на протяжении IX и X веков.

В VIII – IX веках на территории Северной Африки образовалось три независимых или полунезависимых от Багдада княжества: Идрисидов, Рустамидов и Аглабидов, в границах которых берберские племена вели весьма обособленную и почти независимую жизнь. Вокруг этих княжеств существовало множество племенных сообществ, стремившихся избежать чьего бы то ни было господства и продолжавших вести традиционный, сохранявшийся на протяжении многих веков образ жизни. Ислам лишь в минимальной степени затронул их верования, обряды и обычаи. Между этими племенами и племенными группами постоянно существовала известная враждебность, уходившая корнями в отдаленное прошлое, но никогда не перераставшая в открытые войны.

Следует отметить, что на раннем этапе распространения ислама в Северной Африке хариджитский эгалитаризм сосуществовал с особым почитанием потомков Пророка и членов его семьи. Видимо, берберским неофитам импонировали преследуемые на востоке Алиды, в чем, как и в склонности к хариджизму, проявилась их враждебная позиция по отношению к центральной власти. Поэтому многие Алиды, для которых жизнь на востоке как при Омейядах, так и при Аббасидах по политическим причинам стала невозможной, находили убежище в Магрибе и даже сумели завоевать авторитет и возглавить в религиозном отношении отдельные берберские племена. Наиболее известным среди них был основатель династии Идрисидов Идрис I ибн Абдаллах, внедривший в западной части Магриба шиитскую доктрину.

Идрис I ибн Абдаллах, правнук Хасана, сына халифа Али, принявший активное участие в восстании Алидов в Хиджазе в 786 году, еще во времена правления Харуна ар-Рашида бежал сначала в Египет, а оттуда в Марокко, где при поддержке нескольких берберских вождей, согласившихся признать его своим главой, в 789 году основал независимый шиитский эмират. Династия Идрисидов правила в Марокко до 905 года, когда страна была завоевана исмаилитской династией Фатимидов. При Идрисе I (789 –793) и сменившем его Идрисе II (793 –828) исламская культура стала быстро распространяться среди только что обращенных в ислам берберских племен, которые сумели сочетать старинный уклад жизни с исламской верой и практикой. Отделенный большим расстоянием от аббасидских центров эмират жил своей жизнью и не испытывал почти никакого давления со стороны багдадских властей.

При первых двух эмирах в Марокко, на месте старого римского города был выстроен Фес, который быстро рос, привлекая к себе множество мусульман из Андалусии и Ифрикии. Фес не только был столицей идрисидского эмирата, но довольно скоро после основания стал почитаться в качестве «священного города» шиитов, местопребывания многих алидских вождей. Однако вскоре после смерти Идриса II его многочисленные наследники поделили между собой власть над различными районами, эмират потерял былую силу, и в середине IX века очередной эмир вынужден был признать себя вассалом фатимидского махди Убайдаллаха, а спустя несколько лет фатимидские войска заняли Фес, и эмират утратил независимость.

Во второй половине VIII века в западной части Алжира образовался независимый эмират Рустамидов (777 –909), просуществовавший без каких-либо доктринальных или династийных конфликтов до фатимидского завоевания в 909 году. Основателем эмирата был некий Абд ар-Рахман ибн Рустам (777 –784), судя по имени, человек иранского происхождения. Рустамиды восприняли хариджитскую идеологию, которая была особенно популярна в VIII веке среди берберов Алжира, Южного Туниса и Триполитании. Однако, в отличие от единоверцев на востоке, алжирские хариджиты восприняли более умеренный ибадитский вариант учения, причем Ибн Рустам в 777 году был признан имамом всех ибадитов Северной Африки.

История образования хариджитского эмирата прослеживается в самых общих чертах. Овладев на сравнительно короткий срок Кайраваном, центром арабского господства в Северной Африке и оплотом традиционалистского суннизма, небольшая группа хариджитов-ибадитов бежала затем в Западный Алжир и основала вокруг города Тахарта в 761 году эмират. Тахарт был расположен на пересечении транссахарских караванных путей, и сложившиеся при Рустамидах обширные торговые связи обеспечили эмирату экономическое процветание.

Тахарт очень быстро стал одним из важнейших экономических и культурных центров Северной Африки. Сюда стекались жители самых разных африканских провинций, среди которых немалую роль играло христианское население Магриба, здесь процветали науки, и здесь побывали многие ученые и теологи из Андалусии. Рустамиды, оказавшиеся в окружении идрисидских шиитов на Западе и аглабадских суннитов на Востоке, пытались опереться на помощь кордовских правителей и установили с Андалусией широкие экономические и культурные связи. Смертельный удар эмирату нанесли Фатимиды, которые с установлением власти в Марокко вторглись в Тахарт, и с 909 года княжество Рустамидов утратило независимость.

Бóльшую лояльность по отношению к багдадским властям проявила ифрикийская династия Аглабидов. Еще в 800 году Харун ар-Рашид назначил наместником Ифрикии сына аббасидского военачальника в Хорасане аль-Аглаба – Ибрахима Ибн аль-Аглаба. Ибрахим обязался не только обходиться без материальной поддержки на содержание арабского гарнизона в провинции, но, напротив, уплачивать ежегодно в казну дань в размере 40 тысяч динаров, собираемых с подвластных ему земель в качестве налогов. На этих условиях Ибрахим Ибн аль-Аглаб сумел основать в Ифрикии небольшой полунезависимый эмират со столицей в Кайраване.

Династия Аглабидов правила в Ифрикии более ста лет (с 800 по 909 год), пока не была сметена Фатимидами. Ибрахиму ибн аль-Аглабу (800 –812) пришлось с первых же месяцев правления столкнуться с большим берберским восстанием, возглавляемым хариджитскими проповедниками, влияние которых было особенно сильным на юге страны. Энергичными действиями ему удалось добиться известного успокоения в провинции, а лояльным отношением к багдадским властям обрести почти полную независимость и право передавать власть по наследству в пределах своей династии. Позднее придворный историк египетских мамлюков Шихаб ад-Дин Нувайри (1279 – 1332) особо отметит в своей хронике, что «Ибн аль-Аглаб и его преемники передавали власть в стране кому хотели».

Одной из главных проблем, постоянно возникавших в эмирате Аглабидов, было поведение арабской армии, гарнизоны которой располагались в Кайраване и других городах Ифрикии. Арабские наемники, которые, казалось бы, должны были служить опорой правящей династии, по каждому поводу приходили в волнение. Они презирали местное берберское население, притесняли жителей, что создавало постоянные конфликты. Сами жители Кайравана также не испытывали особой любви к правящей династии, которая не только не защищала их от произвола военщины, но облагала все новыми налогами. Оппозицию жителей столицы эмирата подогревали близко стоявшие к народу мусульманские теологи – улемы и факихи, пользовавшиеся большим авторитетом. Они обвиняли династию в нарушении исламских предписаний, возмущались нравами, царившими при дворах эмиров, и призывали к воздержанию. Нововведения в области налогообложения вызывали недовольство сельских жителей. Аглабиды ввели фиксированный налог взамен прежнего, составлявшего определенную долю урожая и зависевшего от него в каждый конкретный год. Это приносило казне постоянный дополнительный доход, но никак не сообразовывалось с реальным доходом крестьян. Волнения в армии, которой не всегда платили своевременно жалованье, и выступления жителей Кайравана были столь серьезными, что однажды они вынудили Ибрахима ибн аль-Аглаба на время покинуть столицу.

Более энергично с солдатскими бунтами справлялся третий эмир аглабидской династии Зийадат-Аллах I (817 –833), который сумел поставить в привилегированное положение чернокожих воинов своей гвардии и привлечь их на свою сторону, а также добиться поддержки некоторых берберских племен, которым он делал подарки и давал льготы при налогообложении.

Для поднятия своего авторитета в исламском мире и укрепления стратегических позиций в Средиземноморье ЗийадатАллах I решил объявить «джихад», священную войну против «неверных». С этой целью он построил большой пиратский флот, который начал опустошать берега Южной Италии, Сардинии и Корсики. Это приносило его казне дополнительный доход и, что особенно важно, переключило энергию беспокойной солдатни на грабительские заморские походы. Еще в 827 году он предпринял первый морской набег на принадлежавшую Византии Сицилию, не принесший ему большого успеха. Спустя полстолетия, при эмире Абу-ль-Гаранике Мухаммаде II (863 –875), Аглабидам удалось захватить Мальту и тем самым стать хозяевами всего Центрального Средиземноморья, а к 878 году, при Ибрахиме II (875 –902), им удалось окончательно завоевать Сицилию, которая оставалась под властью мусульман до норманнского завоевания в конце XI века.

При Аглабидах Кайраван вырос в большой город, центр культурной жизни Северной Африки. Аглабиды всячески поддерживали интеллектуальную жизнь своей столицы. Здесь процветали и исламская теология, и юриспруденция, и арабская поэзия. К концу IX века мусульманская школа в Кайраване могла соперничать с любым учебным заведением подобного типа на Востоке. Здесь юрист Абд ас-Салам Сахнун (776 –856) разработал основанную на маликитском мазхабе магрибинскую систему права, которая предлагала наиболее строгую интерпретацию шариата, хорошо соответствовавшую склонности берберов к воздержанию и точному выполнению традиционных правил жизни.

Под большим влиянием Востока в Кайраване сложился особый тип магрибинской архитектуры, как в самой конструкции архитектурных сооружений, так и в их внутреннем убранстве. Была сооружена знаменитая кайраванская мечеть, построены городские укрепления, водохранилище и проложен водопровод для орошения пригородных садов.

К концу IX века при Ибрахиме II (875 –902) и Абдаллахе II (902 –903) позиции Аглабидов в Ифрикии пошатнулись. Шиитско-исмаилитская пропаганда прибывшего из Сирии фатимидского проповедника («даи», мн. «дуат») Абу Абдаллаха нашла широкую поддержку в одном из самых могущественных берберских племен – кетам. Под водительством Абу Абдаллаха кетамиты захватили Тахарт. Это привело к военному мятежу в Ифрикии, в результате которого власти Аглабидов пришел конец и последний эмир династии Зийадат-Аллах II (903 –909) после безуспешных попыток получить помощь от аббасидского халифа – малолетнего аль-Муктадира (908 –932), втянутого в борьбу различных придворных группировок, – в 909 году бежал в Египет.

В VIII – IX веках в Северной Африке начинает понемногу распространяться арабский язык. Он стал официальным во всех трех эмиратах, и на нем начали говорить жители городов, в которых располагались арабские гарнизоны. В сельских районах распространение арабского языка шло медленнее, но в северо-восточных районах Ифрикии, где осело довольно много арабов-колонистов, языковое влияние пришельцев сказалось в большей мере, и на арабском языке заговорили берберские крестьяне прилегающих поселений. Так в VIII – IX веках ислам в Магрибе обрел свою форму, в которой традиционные хариджитские и шиитско-сектантские элементы образовали некий сплав с местными доисламскими традициями, что породило оригинальную и весьма пеструю цивилизацию.

Еще более радикальный характер, чем в Египте и странах Северной Африки, носило сепаратистское движение в восточных областях Халифата. В провинциях, населенных иранскими и тюркскими народами, речь шла не о частичной самостоятельности при сохранении связей, хотя бы формальных, с багдадской властью, а о полной независимости, опиравшейся на исконные национальные и религиозные традиции. В первую очередь добились независимости такие большие и культурные провинции, как Хорасан и Мавераннахр, где сначала у власти оказалась династия Тахиридов, которую затем сменили в Хорасане – Саффариды, а в Мавераннахре с центром в Бухаре – Саманиды. Отделился также Сиджистан, где власть сначала прочно захватили Саффариды, но позднее утратили ее под ударами Саманидов, Караханидов и Газневидов.

Тахириды, как затем и Саффариды, и правившие в Бухаре Саманиды, претендовали на то, что ведут свое происхождение от иранских сасанидских царей, и объявляли себя иранскими властителями, хотя и воспринявшими ислам. Отказ от зороастрийских верований в центральной и южной части Ирана прошел довольно гладко не столько потому, что жители видели какие-либо моральные преимущества новой религии, но скорее потому, что они осознали: в рамках ислама можно придерживаться «иранизма» и исламизация Ирана сама по себе вовсе не означает установления чужеземного господства.

Тахириды правили Хорасаном и в Нишапуре, не деля власть ни с кем, хотя и продолжали регулярно отправлять подати в Багдад. В счет податей они посылали также тюркских рабов, захваченных в плен во время войны со степняками, – эти рабы впоследствии образовали костяк невольничьей армии халифа. Будучи приверженными традиционному суннизму, Тахириды применяли строгие меры по отношению к шиитским проповедникам, действовавшим в прикаспийских районах. Благосклонное отношение к окрепшим сословиям иранских и арабских землевладельцев на подвластных им территориях восточных провинций обеспечило им поддержку военной и земледельческой знати. Одновременно они пользовались и репутацией защитников интересов простого люда. Но в 860 году у правившей на протяжении полустолетия в Хорасане династии Тахиридов неожиданно появился грозный соперник. Во второй половине IX века в соседней с Хорасаном провинции Сиджистан образовался поначалу небольшой эмират Саффаридов, которому суждено было просуществовать более шестисот лет (867 –1495). Основателем Саффаридской династии был некий Йакуб ибн Лайс (867 –879), по профессии медник («ас-Саффар»), что дало наименование всей династии.

В IX веке Сиджистан служил прибежищем для всякого рода недовольного люда и различных сектантов, особенно хариджитов, разгромленных и рассеянных омейядскими наместниками в центре империи. Иногда эти сектанты занимались грабежом, что вызывало волнения среди жителей, требовавших наведения в провинции порядка. Не исключено, что и сам Йакуб ас-Саффар в прошлом был хариджитом. На первых порах Йакуб был, по-видимому, начальником местной полиции, в задачу которой входила защита населения от действовавших в области разбойничьих банд, в том числе и многих хариджитских, творивших всяческие бесчинства. Ядро отрядов Йакуба первоначально состояло из местных жителей-добровольцев, принадлежавших ко всем слоям общества и выступавших под лозунгом защиты суннитского правоверия в Сиджистане. Но позднее армия Йакуба разрослась за счет полуразбойничьего элемента, в том числе и за счет притока хариджитов. В 867 году Йакуб ас-Саффар, опираясь на свое войско, установил полный контроль над Сиджистаном и прилегающей Гератской провинцией.

Первыми жертвами армии Саффаридов стали соседние с Сиджистаном провинции Кирман и Фарс на западе, еще в основном языческий Афганистан на востоке и владения Тахиридов в Хорасане. Имея базу в Сиджистане, Йакуб совершил набег на Шираз и захватил Балх. В 873 году его пестрая, но хорошо вознаграждаемая за счет захваченной добычи армия напала на Хорасан и изгнала из Нишапура последнего Тахирида – Мухаммеда (862 –873). Халиф аль-Мутамид сначала отказался признать победу этой весьма сомнительной армии, но это уже не могло остановить Саффаридов. Йакуб вторгся в Табаристан, разграбил Рей, а на обратном пути в Сиджистан ворвался в Шираз и увез с собой найденные в городе сокровища.

Разгром династии Тахиридов и захват Саффаридами бывших тахиридских владений вынудили халифа аль-Мутамида и его брата аль-Муваффака попытаться ужиться с этой грозной силой. В 875 году они признали Йакуба ас-Саффара эмиром Сиджистана, Хорасана, Табаристана, Кирмана и Фарса, то есть, по сути, почти всех восточных провинции Халифата. Они были даже готовы доверить ему находившееся ранее в руках Тахиридов военное командование в самом Багдаде. Но на Йакуба их предложение не произвело никакого впечатления, он явно жаждал большего. Понимая, что аль-Муваффак всецело поглощен войной с занджами, Йакуб вознамерился захватить Багдад. Нависшая над городом угроза вынудила аль-Муваффака принять экстренные меры. Отозвав преследовавшую занджей армию, он сумел с ее помощью в 876 году разбить уже захвативших город Васит Саффаридов и отбросить их на восток. В это время предводители занджей делали Йакубу какие-то предложения о совместных действиях, но это не изменило ситуацию. Саффариды были разбиты, и альМуваффак получил возможность продолжать многолетнюю кровавую войну с восставшими рабами в Южном Ираке.

В 879 году Йакуба ас-Саффара сменил его брат Амр ибн Лайс ас-Саффар (879 –901). Как и его покойный брат, Амр продолжал господствовать в восточной части Халифата, поскольку аль-Муваффак не имел достаточно сил, чтобы его свергнуть. Но и Амр оказался бессильным завоевать Ирак и вынужден был, хотя и неохотно, заключить мир с халифом. Однако тщеславный и воинственный характер, а также погоня за добычей подвигли его на новую авантюру. Амр решил завоевать Мавераннахр, номинально еще находившийся в руках уцелевших Тахиридов, но фактически уже давно подпавший под полный контроль иранской династии Саманидов (819 –1005). Основателем этой династии был землевладелец из района Балха на севере Афганистана, по имени Саманхуда. Он принял ислам, а четверо его внуков завербовались в армию халифа аль-Мамуна в Хорасане, за верную службу получили в 819 году каждый по городу и стали правителями Самарканда, Ферганы, Шаши и Герата. В 875 году все владения рода Саманидов в Мавераннахре и Хорасане слились в единый эмират Саманидов, и халиф аль-Мутамид назначил наместником всей этой богатой территории Насра I ибн Ахмада (864 –892).

Если Тахириды и Саманиды, в армиях которых было много землевладельцев и богатых горожан, защищали традиционное общественное устройство и суннитское правоверие от социальных беспорядков, то саффаридские предводители действовали разбойничьими методами. Пестрая по составу и объединенная лишь грабительскими устремлениями, эта армия оказалась бессильной в сражении с Саманидами. Саманидский эмир Исмаил ибн Ахмад (892 –907) дважды разбивал армию Саффаридов и даже захватил Амра в плен. Державшаяся лишь на военных успехах империя Саффаридов распалась. За победу над Саффаридами халиф аль-Мутадид пожаловал Исмаилу наместничество в Хорасане, которым прежде правили Тахириды и Саффариды. В руках Саманидов оказался Сиджистан, область Хорезма, им подчинились также некоторые области Афганистана.

Утрата багдадскими халифами власти в восточных областях Халифата и образование там самостоятельной государственности оказались благотворными для иранских провинций. Между Средней Азией и Ираном, с одной стороны, и Поволжьем, Восточной Европой и Византией, с другой, установились широкие торговые и культурные связи. Саманиды обеспечивали безопасность проходивших через Среднюю Азию торговых путей и вели успешную борьбу с набегами тюркских кочевников. Через территорию саманидского государства шел основной поток тюркских рабов, которых поставляли в армии эмиров и халифа.

Саманиды, как до них Тахириды и Саффариды, претендовали на происхождение от древнеиранских сасанидских царей. Они сделали свой двор в Бухаре центром традиционной арабской учености и вместе с тем очагом возрождавшейся литературы на новоперсидском языке. При Саманидах Фирдоуси (934 –1020) сочинил свое знаменитое «Шах-наме», писали свои стихи Дакики (умер ок. 980 года) и Рудаки (умер ок. 941 года). Однако с середины X века начинается упадок саманидского государства. В различных его областях из военного и землевладельческого сословия возникают сильные группы, противящиеся правителям Бухары, пытавшимся добиться централизации власти. Ослаблению династии способствуют также борьба между различными претендентами на власть и дворцовые перевороты в Бухаре. Все это ослабляет государство и делает его сравнительно легкой добычей новых завоевателей – Караханидов и Газневидов. В конечном итоге саманидское государство постигла та же участь, что и другие восточные сатрапии. Для того чтобы держать в повиновении местную знать, крупных землевладельцев-дихкан, сепаратистские устремления которых привели к фактической утрате Бухарой власти над важнейшими провинциями эмирата, Саманидам пришлось создавать гвардию из тюркских рабов – гулямов. К концу X века военачальники этой тюркской гвардии превратились в крупных феодалов и перестали подчиняться своим хозяевам, что ослабило государство и привело к его завоеванию новыми, вышедшими на историческую арену силами.

Караханидская династия тюрков-степняков принадлежала к тюркской кочевой народности карлуков. В середине X века эти вчерашние язычники приняли ислам и организовались в кочевое государство, которое начало угрожать слабеющей империи Саманидов. В 992 году караханидский предводитель Буграхан вторгся в Мавераннахр, занял Бухару, а спустя несколько лет, в 999 году, поделил власть над распавшейся саманидской империей с правителем государства Газневидов Махмудом (998 –1030). Караханидам достался Мавераннахр, а Газневидам – Хорасан. Караханидское государство просуществовало более двухсот лет (992 –1211), пока в 1211 году Мавераннахр не был завоеван хорезмшахом.

Образование государства Газневидов происходило по классической для средневековых восточных сатрапий модели. После смерти очередного саманидского эмира Абд альМалика I (954 –961) командовавший саманидскими войсками в Хорасане тюркский раб Алп-Тегин попытался передать власть в государстве угодному ему правителю. Попытка эта потерпела неудачу, и Алп-Тегину с частью его армии пришлось удалиться в Газну в Афганистане. Здесь, на окраине саманидской империи, от имени Саманидов после смерти АлпТегина правил ряд военачальников-тюрков, пока к власти не пришел Себюк-Тегин (977 –997). Его сын, предприимчивый и решительный Махмуд (998 –1030), объявил себя полностью независимым от Саманидов правителем и прославился как фанатичный «сокрушитель неверных». В качестве защитника и распространителя ислама он вторгся в Индию, а на севере установил границу с владениями своих соперников Караханидов по Амударье. Кроме Хорасана он овладел Хорезмом и отнял у Бувайхидов Рей и Хамадан.

Империя Махмуда Газневи к моменту его смерти была одним из обширнейших государств на Востоке с самой боеспособной армией того времени. Переняв от иранцев их традиции государственного управления и культуры, султан Махмуд полностью порвал с языческой тюркской средой, из которой вышла его династия. При его преемнике и сыне Масуде (1031 –1041) империя Махмуда, в значительной степени державшаяся на его политическом таланте и железной воле, стала распадаться. Вначале Газневиды утратили западные провинции империи Хорасан и Хорезм – их захватила новая, поднимавшаяся тюркская династия Сельджуков (1038 –1194), основатель которой Тогрыл-бек I (1038 –1063) провозгласил себя в Нишапуре в 1038 году султаном. Вся середина XI века прошла в борьбе Газневидов с Сельджуками за Сиджистан и Западный Афганистан. Под ударами Сельджуков Газневидская империя стала слабеть, пока в 1186 году столица династии Газнa не была завоевана Гуридами, местной династией Центрального Афганистана.

Таким образом, восточные провинции арабо-мусульманской империи (Иран, Средняя Азия, Афганистан и другие) окончательно вышли из состава общемусульманского Аббасидского государства и зажили своей самостоятельной жизнью. Прерванная арабским завоеванием история этих стран как самостоятельных национальных образований с этого времени возрождается и развивается независимо от арабского запада.