Глава 12

Мы шли быстрым темпом. Девушке я объяснил, что пришлось потратить силу для борьбы со злыми духами и надо идти выручать жену от закланья.

— Не надо было оставлять её одну, — Роза покачала головой, — совсем вы, русские, своих жен распустили, силой надо было в вертолет тащить.

В этом я был с ней полностью согласен.

Погода была не по-осеннему теплой. Шумно пели разноголосые птицы, свистели рябчики. Они шумно взлетали, чуть ли не из-под ног. Мошкары, в связи с длинными ночными заморозками, почти не было. Рай для охотников. Меня азарт не цеплял, не то настроение.

Вдруг сигналка показала три знакомые ауры, быстро двигающиеся следом за нами.

— Стой Роза, отдохнем пазу минут, — девушка посмотрела на меня удивленно, — скоро гости появятся, — пояснил я, — ты посиди пока рядом.

Спустя минуту сильнее надвинул капюшон и крикнул, подняв руки:

— Андрей, Сергей, Паша выходите, я не вооружен. Есть разговор.

Три уголовника осторожно вышли из-за деревьев. Дюша с Корпусом с ножами, у Паши пистолет.

— Какой глазастый мусорок, — язвительно заметил Паша, — а не боишься, что глазоньки твои любопытные на перышках повиснут…

И затих, оплетенный фиолетовой сетью. Замерли и его дружки.

— Значит так, граждане бандиты, мне ваши делишки по барабану, у меня своих дел полно. Я здесь по поводу пропажи людей. Роза — проводник в Ямбурское урочище, слышали о таком?

— Да, — кивнул Паша, — там чертовщина творится. Розочка, я надеюсь на тебя, слышишь? Не трепись, целее будешь, — Фиона чуть ослабила воздействие.

— Она молчунья, ты же знаешь, — ответил я за неё и продолжил, — эту туристическую лавочку собрались прикрыть. Я приехал разобраться. Разберусь — все останется по-прежнему. Не нравится кое-кому наверху пропажи людей и не абы каких. Грешат на уголовников. Ты понял меня, Паша?

— Понять — понял, — сказал и замолчал.

— А дальше?

— И поверил, — Фиона постаралась, усилила нажим.

— Я бы еще помощь от тебя принял.

— Это какую? — удивился Паша. Дюша с Корпусом тоже переглянулись.

— Пушку мне свою оставь. Я верну.

Паша было возмущенно дернулся, но неожиданно для своих выщелкнул обойму, передернул затвор и бросил пистолет на землю.

— Пошли, братва, — и первый пошел восвояси. Через пару шагов обернулся, — удачи тебе не знаю кто, но не мент ты, это точно.

— В чем дело, Паша! — послышался возмущенный крик Дюши.

— А в том, что прав оказался Корпус… — голоса затихли.

Я собрал оружие. Не поленился и нашел патрон из ствола. Стандартный ПМ со спиленным номером. «Свежи еще воспоминания о твоей пуле», мысленно улыбнулся, вспомнив историю попадания в Эгнор. Мы продолжили движение.

— Ты большой шаман, — нарушила молчание Роза.

— В смысле?

— Много сил в вертолете потратил, но и здесь от тебя сила исходила, я чувствовала.

— Дай бог, что бы её хватило! Вытащи мясо, на ходу пожую, некогда останавливаться.

На первый привал остановились на закате. На севере он длинный, плавно переходящий в сумерки. Роза тяжело дышала и я влил ей силу жизни. Она удивленно прислушалась к самочувствию и посмотрела на меня еще более уважительно. Показала направление и я вылетел свободным сознанием.

Четыре знакомые ауры заметил километрах в пятнадцати от нас. Они мерно топали в сторону урочища. Таким темпом к темноте успеют, а там… я сжал зубы и снизился. Теперь последним шел Костя и он же нес снятый с Зины рюкзак. Она, бедная, шаталась пуще прежнего, буквально висела на руке Тимофея. Вот они, явные следы черноты, тьфу, здесь более уместно говорить сероты. Если бы не снял слепок с алтаря, не заметил. Я и не замечал. Как они мне после похода на кладбище не попались? Вот ведь скотство. Только через аурные метки вскользь пару раз последил. О! Рудик достал вуки-токи, значит до места близко. Интересно, они сразу резать начнут или повременят? Молодец я, зазря не психую. Ага, фиолетово-серая ниточка к Зине от… На поясе Тимохи висел холщевый мешочек. Из него полыхало серой силой смерти и фиолетовым разумом. Заглянул внутрь. Брошь. Черный камень в серебряной оправе. Тонкая и явно старинная работа. В камне искусное двустихийное плетение. М-да, еще одна древность. А где волшебный сундучок? Он оказался в рюкзаке Кости. Старинная деревянная шкатулка с маскирующим плетением. Она была лишь немногим меньше первой, с жезлом. Внутри два странных прибора из техномагического обихода, финка с серым плетением, кривой жертвенный нож без плетения, но пропитанный силой, три наконечника от стрел! Явно современные, но со встроенным заклинанием. Они-то зачем? Есть огнестрельное оружие. У Кости пистолет и у Тимохи с Рудиком по карабину. Что еще… у каждого на груди по одному амулету наполненные силой смерти. Все. Да, Зинины амулеты, слава богу, у неё в кармане.

Поднялся выше и пролетел вперед. Вот оно, Ямбурское урочище, в часе ходьбы от троицы серых с моей Зиной. Кругом сопки покрытые лесом и вдруг — три сопки будто срезаны вертикальным ножом. Чистые скалы. У их подножия — скалистое плато с пробегающей по нему извилистой речкой. Алтарный камень в центре. Большой валун с нарисованной на нем знакомой пентаграммой. Он заполнен силой. Рядом с алтарем в голове пентаграммы стоит сложенная из валунов небольшая четырехгранная пирамида. От неё все стороны тянутся нити, из которых по периметру сплетается охранное заклинание. Оно и закрывает урочище, отпугивает любопытных.

Люди жили в палатках. Я увидел четыре ауры, но подробно не разбирался, время дорого. Вернулся в тело и сразу прошел в метку Кости. Повезло, говорили о времени:

— …спать охота, — зевая, закончил говорить Тимоха.

— Успеем выспаться до рассвета, — успокоил его Костя.

— Константин Александрович, а почему обязательно на рассвете? — спросил Рудик.

— Ты еще молод, Рудик, и многого не знаешь, а почему не учишь? Ну-ка, сам ответь на этот вопрос.

— Константин Александрович, не могу понять! — отчаянно выкрикнул «молодой».

— Как технику с колдовством соединять, ты мастер, а элементарных вещей понять не можешь! Тимофей, объясни молодому.

— Дело в том, что душа человека с рассветом просыпается, — с легкой иронией начал говорить Тимоха, — и неважно спал ты или нет. Прана подпитывается лучами Солнца, раскрывается и становится гораздо сильнее и слаще. Неважно пасмурно или нет. Метафизика, это тебе не твои электроны. А сейчас мы вдобавок имеем женщину с идущими месячными. Это вообще конфетка! Зачем портить себе и богам удовольствие?

Зарычав, я покинул астрал. Ну, суки! И внезапно поймал себя на мысли: дежавю. Снова алтарь, снова черные, вернее серые, снова тупая злость. А чем закончилось в руинах? Меня чуть в жертву не принесли, я себя переоценил. Все, хватит. Теперь буду вдвойне осторожен, на рожон не полезу.

— Отдохнули и двинули, — скомандовал я Розе.

— Стемнеет скоро, как по темноте пойдем?

— Я поведу. Мне не важно день или ночь. А маршрут у меня уже здесь, — постучал пальцем по виску, — пошли.

— Идем, Великий Белый Шаман, — девушка решительно встала.

Я поморщился. В руинах друзья тоже в меня верили.

— Теперь у тебя есть горький опыт, ты не станешь рисковать. Я очень на это надеюсь, — сказала Фиона многозначительно, с намеком.

Я не ответил.

До границы урочища мы добирались более пяти часов. Стояла ясная холодная ночь. Роза падала от изнеможения, держалась исключительно на моей силе жизни. Здесь, перед охранным контуром, к усталости добавлялся немотивированный страх. Моя пелена разума включилась сама, на Розу пришлось её набросить.

— Отдыхаем, едим и я пошел, — сказал я девушке.

— Куда пошел? А я? — обиделась Роза.

— Ты подождешь меня здесь, спрячешься где-нибудь. Они тебя не найдут, гарантирую.

— Но… тебе нужна помощь!

— Я справлюсь, не переживай. Ты будешь мне обузой, — разговаривая, я в две ветки вставил два заклинания: щит жизни и пелену разума, потом завернул их в носовой платок и наложил маскировочный модуль, — держи этот сверток при себе, поможет, в случае чего. Действует примерно сутки. Помолчи, — прервал её возражения и накинул на девушку скрытку. Кто не помнит, это заклинания из стихии жизни для сокрытия ауры.

— Все, я отдыхаю, — закончил с Розой и начал есть, одновременно заряжаясь по-полной. К сожаленью, только жизнью и разумом.

Спустя час, я был готов. «С Богом», мысленно сплюнул через левое плечо и вылетел свободным сознанием.

На берегу речки четыре палатки. Две китайские камуфлированные двуспалки и две четырехместные. Неподалеку обложенный камнями потухший очаг, деревянный стол и лавки под камуфлированным тентом. Обжитой лагерь, давно и надолго устроились, сволочи. Двое часовых. Один на противоположном берегу, второй на этом перед тропинкой в лагерь. Оба вооружены автоматами и сидели на открытых местах, скрытно не подберешься. Правда, они беззаботно дрыхли. И еще меня смущали странные амулеты наполненные стихией смерти. Зина спала рядом с алтарем, сидя на корточках. Она по-прежнему была окутана серо-фиолетовой сетью. Нить от неё тянулась в ближайшую двуспальную палатку. В ней спали Тимофей с Рудольфом. Костя нашелся в большой палатке и тоже спал. Вместе с неизвестным мужиком. Не в обнимку, в разных углах палатки. Судя по богатой серостью ауре, мужик был главным жрецом. Во второй четырехместке спали еще трое, в двуспалке — склад продуктов и всякой утвари. Там же в отдельном ящике обычные на вид небольшие камни с тонким рисунком внутри каждого — душа. Меня передернуло от омерзения. Имелся еще один автомат, два карабина и пистолет в палатке «охраны», у Тимохи и Рудика карабины, у Кости пистолет. Вот и все оружие. Нет, вызвали недоумение два арбалета в «командирской» палатке с болтами, наконечники которых были наполнены силой смерти и замысловатым плетением, как у тех в шкатулке. Да это они и есть, оперативно поставили! Поостеречься надо.

Внимательно осмотрел пути подхода-отхода и вернулся в тело. До рассвета чуть больше двух часов, пора. План, не смотря на острое желание освободить заточенные души, решил не менять. Надо реально смотреть на собственные силы.

— Роза, спрячься за теми кустами, — показал на едва видимые в свете звезд контуры, — жди меня с час после рассвета, если не появлюсь — возвращайся одна, в урочище не лезь!

— Белый Шаман, а как же ты!?

— Я же сказал — ты мне не поможешь! А себя загубишь. Лучше передашь своим шаманам, что в урочище живут шестеро «забирающих души». Они вооружены. Пускай охотники отстреливают их издалека, а шаманы должны прикрыть стрелков от страха. Если этого не смогут, то грош им цена. Да, зимой они здесь не живут. Поняла?

— Я поняла, Егор, — впервые назвала меня по имени, — да помогут тебе духи предков, — после этих слов собрала наши вещи и побрела прятаться.

Я подошел к границе. Активное плетение имело вид серого забора из рыболовецкой сети. Накинул на себя скрытку. Осторожно приблизил к сетке руку — ноль реакции, просунул дальше — ничего. Решительно шагнул сквозь неё. Тишина, всплесков нет. Глубоко вздохнул-выдохнул и начал осторожный спуск в это мини-ущелье.

При помощи ночного зрения видел почти так же, как днем. Опыт скрытного перемещения по пересеченной лесистой местности у меня имелся. Далеко не егерь, но с задачей не шуметь в ночной тиши справился. Она сама естественно прерывалась редким воем далеких волков, уханьем филина и другими непонятными ночными звуками — все из-за пределов урочища.

Часовой не проснулся. Теперь не проснется никогда. Громкий хруст ломающихся шейных позвонков казалось, поднимет и мертвого, но обошлось. Я подержал дергающееся тело за свернутую голову, внимательно огляделся и тихо положил его на землю. Защитный амулет, если это был он, на скрытую ауру не среагировал. Снял автомат. Магазин, к сожаленью, один. Через страшно скрипящий мостик из самодельного теса, останавливаясь после каждого шага, подобрался ко второму. Он, похоже, все-таки проснулся, но отреагировать не успел. Еще один хруст от свернутой шеи и я надолго замер, прислушиваясь к обстановке в лагере. Пошевелился только после возобновления всех храпов. Осторожный обратный путь через мостик — лаги и вот я с двумя автоматами около Зины. С момента пересечения границы прошло полчаса — непозволительно много!

Сеть вокруг головы девушки была сложной, многоуровневой. Конечно, если бы позволяло время, то можно распутать её без вреда для здоровья, а если торопишься, то можно просто оборвать управляющую нить. Зина как минимум получит шок и потеряет сознание, максимум — сойдет с ума, но это маловероятно и рискнуть можно, но… основная проблема в амулете, вернее в его хозяине. Он обязательно почувствует, проснется и… станет шумно. А я планировал просто забрать Зину, без подвигов. Меня сильно смутили защитные амулеты. Что ж, придется и дальше поработать ниндзей.

Двуместная палатка оказалась очень тесной. Пришлось оставить автоматы на пороге и втискиваться, стараясь не наступать на руки-ноги. Тимофей что-то почувствовал и перестал храпеть. Пришлось поторопиться и вместо тихого сворачивания головы ударить охотничьим ножом в сердце. Коротко, без замаха. И сразу прикрыть ему рот. К сожаленью он долго дергался и разбудил-таки Рудика:

— А-а-а, — в страхе заорал он и потянулся к карабину.

Удар Вересовского ножа скользнул по защите. Хороший амулет, на настороженность хозяина среагировал, да и удар с длинного расстояния. Все, маскировка больше не нужна и я бросил в Рудика ловчую сеть третьего уровня — защита слетела, но мгновенно возникла новая! Не стал больше атаковать заклинаниями. Включив свой щит жизни, я тупо продавил серую пелену противника и перерезал Рудику горло. Эта схватка длилась не более трех секунд, а спустя еще две, я, вылетев рыбкой из палатки, стоял у порога и опустошал магазин автомата. Стрелял по палаткам, чередуя очереди с командирской на охранную. Грохот выстрелов возвращался усиленным эхом, рвал предрассветную тишину. В перерывах между очередями — крики и стоны. Сменил пустой автомат на заряженный и замер.

Обе палатки завалились. В правой, с тремя серыми, заметное шевеление и стоны. Выпорхнула одна душа. Кстати, души первых четырех серых я тоже видел, совсем недавно ушла Рудиковская. Левая, командирская, палатка лежала без движения, одной бесформенной кучей.

Не выпуская груды тряпок из виду, подошел к лежащей на земле Зине. Она была без сознания. Заклинание, как я и ожидал, исчезло со смертью владельца амулета. Влил в неё силу жизни. Приводить в чувство пока не стал. Придется сначала разобраться с… пусть так и останутся, серыми. Непросто будет. Амулеты мощные, пули отводят и ловчую сеть аж третьего уровня не пропускают. Жаль ничего мощнее из стихии жизни не знаю.

Да вылези кто-нибудь, наконец! Эх, мне бы мою саблю! Тьфу, охотничий нож в палатке забыл, а Вересовским резать вслепую, через ткань палатки — несерьезно. Я рассуждал об этом и о многом другом, медленно двигаясь к палатке охраны. В ней двое живых с автоматом и карабинами, не считая пистолета. У Кости один пистолет и два любопытных арбалета. И мужик пропитанный силой в придачу. Нет, сначала автомат. Я целый рожок не смогу отвести, силы не хватит.

— Сдаемся, — закричали из палатки, — не стреляйте! — активное шевеление и вой раненого вперемежку с руганью.

Я промолчал и опустился на одно колено. Разрывая ткань, из кучи показался полуголый человек в теплой майке. Одну руку держал поднятой, второй зажимал кровоточащий бок. Я нажал на курок. Только пятая пуля не отклонилась и проделала аккуратную дырочку в переносице. Целился я просто в корпус, но калаш задрался. Мой косяк, на сей раз удачный. Мужик рухнул, но чувство опасности взвыло. Я перекатился в сторону, а в место, где я недавно сидел, зацокали пули. Пришлось перемещаться дальше и дальше, пока не обогнул спрятавшегося за трупом товарища «серого». Его защиту пробили последние пули из длинной очереди и мой автомат заглох. Он, видимо, не обладал ночным зрением, поэтому продолжал палить в то место, откуда видел вспышки выстрелов. Жаль весь магазин выпустил.

Не зря в магическом мире нет огнестрельного оружия, не эффективно оно. В наконечник стрелы или арбалетного болта можно впихнуть заклинание и напитать силой, а в пулю… в принципе можно, но замучаешься в каждую, это ручная работа. Кроме меня, конечно, я штамп создал, но я исключение. Наконечники, опять таки, можно извлечь, далеко не улетят, а пулю где найдешь?

Это я от нервов так рассуждаю, замерла палатка с Костей не слыхать их, и не видать шевелений. Подходить боязно. Я уже минут пять лежу за трупами, положив на последнего убиенного карабин. Отыскал-таки, нашарил. Старый СКС со спиленным штыком. Ни разу не стрелял из такого. А ну-ка… пуля впилась в нагромождение, бывшее когда-то палаткой, полыхнуло серым и все. Снова тишь да гладь. У них времени не меряно, а вот мне пора убираться. С другой стороны, оставлять их за спиной, когда я с Зиной на руках… пат. Надо девушку срочно на ноги ставить и валить отсюда. Осторожно попятился назад.

Костя злился на себя, на глупого мента и на весь мир. Они с Василием, бывшим эвенкийским шаманом, а ныне главным жрецом Апопа алтаря Равновеликих Богов оказались под завалившейся палаткой. Один напавший, странный мент, убил всю жертвенную пятерку и гостей, его «подчиненных» — начинающих колдунов Тимофея и Рудика. Костя почувствовал их смерть, и ему стало больно. Особенно жаль Рудольфа, он подавал большие надежды. В его руках техника сама собой скрещивалась с колдовством. Невольно всплыли воспоминания, как они чуть не погибли при открытии портала Равновеликим Богам. Проклятый жезл выпил их силы, они постарели тогда лет на десять. Потом, конечно, вернули все сторицей, но неприятные воспоминания остались. Рудик после этого взялся обезопасить использование портала и сделал это всего за полгода.

Костя с Тимохой удивленно смотрели на странную смесь древности и современности.

— Я использовал силы жизни, разума и смерти, — объяснял им гордый своей работой Рудик, — приглядитесь, все очень мелкое, но увидеть можно. Оказалось, я могу увеличивать рисунок, сам не пойму за счет чего. Смотрите, очень похоже на ауру жреца. А вот эти катушечки — мое ноу-хау! — Рудик приплясывал от радости, — сигналы в определенной комбинации активируют ауру! А после снимают показания работы жезла. Все видно на экране, наши придурки — пространственники увидят пробой между мирами, довольными будут, как коты после валерьянки и смотреть на нас станут с уважением, а то косятся все время.

— Косятся, — зло повторил Тимоха, — разрешили бы вы их подчинить, Константин Александрович!

Костя еле заметно поморщился. Ничего, скоро придет время, когда его станут называть как минимум господином, в том числе и «коллеги».

— Нет. Мы используем их в темную, пусть так и останется. Небольшого воздействия хватает, а теперь они сами начнут нам в рот смотреть, поверьте мне на слово. Подчинишь — поменяется характер. Зачем нам лишнее внимание? Рудик, следующая жертва полностью твоя, заслужил.

— Спасибо, Константин Александрович!

Своего отца Костя не помнил, он ушел сразу после Костиного рождения. Мать не кормила его баснями про летчика. Она вообще никакими баснями его не кормила, она пила. Отчимы менялись, как перчатки. Такие же алкоголики, как и мать. Мальчик возненавидел пьянство. Не ударился во все тяжкие, как большинство его сверстников из таких же семей, а наоборот, ударился в учебу. Пропадал в школе, просиживал в библиотеках. Там он погружался в свой выдуманный мир, где царила справедливость, и вершил её он. Но библиотека обязательно закрывалась, и мальчику приходилось возвращаться в ненавистный голодный дом. Добрые небогатые библиотекарши подкармливали его и это было унизительно.

В подростковом возрасте увлекся историей древнего мира. Особенно сильно поразила его мифология египтян, красивая и загадочная, особенно «Книга Мертвых». Перечитал всю доступную литературу, самостоятельно изучил иероглифы, выучил наизусть все доступные тексты молитв всем божествам и читал их в уме чуть ли не постоянно. Путешествие к пирамидам стала его идеей фикс. Тогда, в шестидесятые, это было почти нереально.

Однажды, вернувшись домой, застал мать сильно избитой.

— Сыночек, — пьяным голосом пожаловалась ему мать, — он грозится меня убить. Приревновал, скотина пьяная! Вон, лежит, дрыхнет. Ну, я ему! — с этими словами попыталась подняться, но упала, схватившись за живот, — убью! — прокричала в пьяной истерике и затихла. Уснула прямо на полу рядом с пустой бутылкой из-под портвейна.

Этот «отчим» отличался самым скверным характером, он неоднократно избивал мать, да и на Костю смел поднимать руку. Теперь все, достал. Ярость ударила юноше в голову. Не помня себя, он схватил кухонный нож и вонзил его в сердце спящего мужчины.

Нож вошел удивительно легко. Дальнейшие ощущения описать невозможно. Блаженство, полет к небесам, оргазм — все вместе и очень долго. Костя пришел в себя на полу рядом с диваном. На диване лежал труп старика с воткнутым в грудь кухонным ножом. Настроение было отличное, сил не меряно, казалось, горы сдвинет, если захочет. Дождался ночи, завернул тело в простынь и спокойно, играючи вынес его укромными переулками к реке и сбросил в воду. Удивительно, но крови не пролилось, ни капли!

Угрызений совести Костя не испытал, наоборот посчитал убийство актом справедливости и был страшно горд, что совершил его он, никому неизвестный юноша-отличник, как водится — очкарик. Спокойно уснул на том же диване, ставшем алтарем. Это дополнительно грело душу.

Ночью к нему явились египетские боги. Пятеро, имеющих непосредственное отношение к смерти. Главным был змей Апоп.

Со следующего дня началась новая жизнь будущего верховного жреца Апопа. Так ему сказал сам змей. Юноша поступил на исторический факультет, стал археологом, объездил полмира. Чиновники под воздействием силы легко подписывали любые бумаги, поэтому проблем с выездом из страны для участия в экспедициях, проблем с финансированием Костя не испытывал. Боги указывали ему где и как искать, как правильно совершать ритуалы и многое другое. Свели его с другими жрецами, и каждый мнил себя Верховным. Но Костя верил в себя, он — единственный. Правдиво говорить о снах с «коллегами» было не принято. Конечно, он подозревал, что боги могут каждому своему жрецу обещать первенство, ведь жрецов так мало, но успешно гнал эти мысли.

В девяностые началось раздолье. Сами собой возникали разные секты, в том числе и сатанинские. Из них Костя и начал вербовать своих сторонников. После первой же жертвы все участники становились ревностными почитателями Истинных Равновеликих Богов. Еще бы:

Во-первых, сила. Она была реальной, видимой, осязаемой. Адепты сразу начинали видеть ауры и многие другие «потусторонние» вещи. Впоследствии дар можно было развить и научиться подчинять людей, убивать или лечить. Продлять свою жизнь, защищаться от пуль и многое другое. Одним словом, стать колдуном. Почему-то они предпочитали называть себя так, а не магами или волшебниками.

Во-вторых, ни с чем несравнимый кайф во время жертвоприношения.

В-третьих, ощущение собственного могущества, тайной власти над окружающими. Если у кого и оставались моральные запреты, то они быстро стирались.

И вот года три назад боги впервые потребовали передать им души. Объяснили, как сохранить, как и где переправить. Про то, что жезл «сосет» силы толи забыли предупредить, толи не посчитали нужным — если ты слаб, то не годишься на роль Верховного Жреца. С полгода собирали души, потом попытались переправить и чуть не погибли. И лишь два года назад, благодаря Рудику, дело пошло. И не только у «жертвенных пятерок» Кости, но и у других. Заметно возросла сила адептов, амулетов, усилились немногочисленные алтари. Найти Истинный Алтарь — большая редкость. Недалек стал тот день, когда боги, или все-таки демоны — Костя всегда путался, спустятся в наш несовершенный мир. И тогда…

Константин Александрович и желал и боялся этого одинаково. А ну как не он станет Верховным? А если сам в чем-то провинился — под нож! Сила самих почитателей Апопа была самая «сладкая», он в этом убедился лично, когда сам принес в жертву провинившегося младшего жреца. На втором месте стояли беременные женщины, на третьем женщины во время месячных. Дети, вопреки представлениям европейских сатанистов, стояли на последнем месте. Их души, не успевшие вобрать в себя мир, были самыми слабыми.

Теперь Костя жалел, что пошел на поводу у Рудика с Тимохой. Видел же, что мент необычный, но не удержался — его жена просто сочилась сладостью. Подвела самоуверенность. Всегда милицию обламывали, с их силой это раз плюнуть. Стоит только пожелать, укоризненно покачать пальцем — дело закрыто. А сколько он встречал людей с такой богатой аурой? Никто из них не умел пользоваться силой и этот, похоже, не умел, ни разу не видел от него узоров. Ошибся, скрывал умения этот хитрый паренек. Нет, уже не паренек. Судя по ауре солидный мужик. Или он жизнь на силу обменял? Тогда он еще опасней. Ничего, есть у нас с Васей туз в рукаве…

Я уже подкрадывался к Зине, когда чувство опасности снова взвыло. Провалился в ускорение и сразу услышал скороговорку Фионы:

— У тебя пара секунд, дольше не продержу!

До последних живых серых метров десять. С мыслью «Зачем отходил!?», бросился вперед. Они появились вдруг, как из-под земли. Не медленно поднялись, а именно возникли. Возникли — это, конечно, преувеличение — быстро вскочили сквозь медленно оседающую ткань, нисколько не уступая мне в скорости. Я как раз оттолкнулся в прыжок.

Костя и незнакомый эвенк с арбалетами в руках. Болты сорвались почти одновременно. Мой водно-воздушный диск материализовался практически мгновенно. Я вбухал в него остатки своих жизненных сил. Для запуска диска хватило, но ускорение кончилось на пике прыжка. Теперь не увернуться.

Один болт промазал, второй, не обратив внимания на щит жизни, пробил насквозь живот и вышел наконечником из спины. Я этого не почувствовал, как не увидел и разрезанных диском серых. Они пытались увернуться, но диск и был на это рассчитан. Последнее, что я помнил это мысль: «Зина спасена. Прости меня, Лиза, я люблю тебя! Лизия!!!», еще и удивиться успел за полное имя, не имел привычки.