Глава 9
Уже неделю я сижу в дубайской тюрьме.
Вообще-то нахождение здесь с бытовой точки зрения – удовольствие, на которое и не на всяком курорте можно рассчитывать.
Четырехразовое питание, изумительно разнообразное и изысканное. Возникает впечатление, что заключенным приносят еду из ресторана.
В моей камере есть кондиционер, душевая кабина, туалет, благоухающий освежителем.
Думаю, стандартный российский зэк, увидев закрепленный на стене телевизор, проникся бы ко мне стойкой ненавистью. А окончательно его бы доконало то, что мне оставили мой мобильник с доступом к Интернету.
Когда я читала о том, что в Эмиратах полицейские экипажи рассекают на «Порше» и «Феррари», мне казалось, что журналисты несколько преувеличивают здешний уровень жизни и степень либерализма. Ничего подобного. Из окна камеры (кстати, без решетки, но окно не открывается в принципе, даже ручек на стеклопакете нет) я действительно могу видеть полицейский «Феррари».
Через несколько часов после задержания ко мне приехал сотрудник посольства России, некий Игорь Бондарев.
Я в двух словах изложила ему ситуацию, не скрывая и того факта, что меня наняла Мэри для проведения дополнительного расследования. Также я сказала, что наркотики мне были подброшены – правда, кем именно, не уточнила. Мне казалось, что это дело рук Фреда, позаботившегося о том, чтобы я не поговорила с Кейт о ее подозрениях. Но у меня не было доказательств, поэтому я просто не конкретизировала, кто тот злодей.
– Я сделаю все возможное для того, чтобы разобраться с вашим делом как можно скорее, – заверил меня Игорь, записав на листке бумаги мои имя-фамилию, место работы, контактные телефоны коллег. – Конечно, очень жаль, что с вами все это произошло. Не буду скрывать: ситуация сложная.
– Я читала, тут за наркоту – смертная казнь?
Сотрудник посольства покачал головой:
– До этого дело обычно не доходит. По крайней мере, за употребление только сажают.
– Но я же ничего не употребляла! И у меня брали анализы, они ничего не выявили!
– В прошлом году местные газеты стояли на ушах. Нескольких британцев задержали с наркотиками. Верите, они тоже говорили, что им эти пакетики подбросили.
– И что с ними в итоге было?
– Посадили на четыре года. Периодически по дипломатическим каналам обсуждается экстрадиция, но пока британцы все еще в Дубае.
– Но это же бред! Вы что, хотите сказать, что меня еще и осудят, и мне здесь наказание придется отбывать?! Послушайте, я – судебный медик!
Мужчина вздохнул:
– Поверьте, я сделаю все, от меня зависящее, чтобы вытащить вас отсюда. Ситуация у вас сложная. Да, в крови наркотических веществ не выявлено. Но у вас, как мне сказали, все вены исколоты.
Мое сердце оборвалось. Еще бы у меня не были исколоты вены! В моей жизни не так давно действительно наркотики занимали большое место. Но я справилась с этой проблемой. Только сейчас, с учетом контекста, посвящать никого в эти детали нельзя. Надо отпираться до последнего!
– Послушайте, я уже пожилой человек. Иногда мне требуется лечение. Не так давно мне ставили курс капельниц. Я вас уверяю, что не употребляю наркотики! И я понятия не имею, откуда они взялись в моей сумке.
– Будем разбираться. Вы можете рассчитывать на нашу помощь, – заверил меня сотрудник посольства.
После того разговора минуло шесть дней.
В Штатах прошли похороны Джонни Грина. Думаю, сам Грин с его интровертностью сошел бы с ума от того, что все действо показывали фактически в режиме прямой трансляции. Я смотрела новости и проглядывала новостные сайты, все ожидая, что будет объявлено об установлении личности убийцы и на Андрея Шульгина польется грязь. Однако никакой информации на этот счет не было, и это ставило меня в тупик. Казалось бы, Мэри должна быть заинтересована в обнародовании новости о поимке убийцы, это помогло бы ей быстрее получить миллиарды Грина. Но она почему-то молчала…
Мой муж Леня находился относительно произошедшего в счастливом неведении. Поскольку я изначально ему ничего не сказала о знакомстве с Грином, то поведать сей факт, находясь в дубайской тюрьме, мне совесть не позволяла.
Я все еще рассчитывала каким-то чудом выйти на свободу – но надежды становилось все меньше. Через пару дней я должна была бы вернуться в Москву. Страшно даже подумать, что произойдет, если я не прилечу. Мои родные и близкие с ума сойдут!
Правда, меня немного приободряли разговоры с Денисом. Любовник уверял, что не видит ни судебного процесса в отношении меня, ни приговора. Он говорил, что это временное затруднение и что скоро я выйду на свободу. Денис не мог рассказать, кто подбросил наркотики. Его, с учетом увлечения Кейт магией вуду, это не удивляло. Денис сказал, что он сам не работает с темными энергиями, поэтому ему сложно считывать информацию с тех, кто в этих энергиях фактически живет. «Прости, я пробовал, но у меня ничего не получилось, – оправдывался по скайпу мой любовник. – Я знаю, что Кейт относится к тебе плохо, у нее, образно говоря, в каждом кармане по две фиги для тебя. Но я не могу увидеть детали. Сразу становлюсь слабым, полный упадок сил, спать все время хочется…»
И вот я сижу в тюрьме, в довольно комфортных бытовых условиях – и схожу с ума.
А что, если меня, и правда, посадят на четыре года? Зачем я только поехала в эти Эмираты, познакомилась с Джонни Грином; зачем взялась за расследование его убийства?!
Правы мои муж и любовник: что у меня за характер, всегда найду приключений на свою пятую точку!
Дверь моей камеры открылась, и внутрь прошел полицейский.
Время было обеденным, обычно или этот толстенький парень, или его тоже полный, но более высокий напарник приносили мне поднос с едой.
Но сейчас никакого подноса в руках не оказалось, и я сразу приободрилась.
Меня отпускают?.. Хотелось бы!
– Пожалуйста, соберите ваши вещи. Я провожу вас в другую камеру, – с сильным арабским акцентом сказал паренек. – Обедать уже там будете.
Другая камера… Елки-моталки, да что же это такое… Неужели я тут застряну надолго?..
Я взяла зубную щетку, пасту (их и другие вещи первой необходимости заключенные могли покупать в небольшом магазинчике, находящемся в здании тюрьмы. Просто надо было поставить в известность охрану, и полицейский сопровождал на нехитрый шопинг) и кивнула:
– Все, я готова, можем идти. А почему меня перевели в другую камеру?
– Не знаю, – флегматично отозвался молодой мужчина. – Мое дело – всего лишь выполнять распоряжения.
Мы прошли через длинный коридор, поднялись по лестнице на этаж выше, полицейский открыл дверь.
Я сделала шаг внутрь и замерла.
Камера в отличие от моей одиночки была двухместной.
На кровати слева сидела личный врач Джонни Грина Кейт Миллер собственной персоной!
Дождавшись, пока охранник удалится, она грустно вздохнула:
– Здравствуйте, Натали! Я очень виновата перед вами. Мы с Лукасом решили подбросить вам наркотики. Вы подозревали меня, у вас были доказательства. И нам надо было что-то делать…
– Что-то делать?! Подбросили мне наркотики?! Ах ты, долбаная задница!
С самыми грязными английскими ругательствами, о знании которых я до недавних пор даже не подозревала, я вцепилась Кейт в волосы, попыталась стащить ее вниз и как следует приложить лицом об пол.
Но она весила вдвое больше меня, поэтому ничего из этих намерений не вышло. Противная девка легко справилась со мной, прижала мои руки к полу, навалилась сверху всей своей тяжестью. И забормотала:
– Я все вам объясню. Все совсем не так, как вы думаете…
…Она увидела Лукаса Картера через пару дней после того, как устроилась на работу к Джонни Грину. Только тогда Кейт еще не знала, что мужчина тоже работает у Грина. Рядом с головным офисом «Грин-Корпорейшен» был «Старбакс», она забежала туда за стаканчиком кофе – и погибла.
Вообще-то Лукас, конечно, очень красивый. Рост чуть выше среднего, тонкая пропорциональная фигура, удачная стрижка, подчеркивающая фактурную лепку лица: высокие скулы, четко очерченный рот, волевой подбородок. Такие лица, загорелые, с хулиганской челкой, любят использовать в рекламе мужского парфюма или одежды спортивных марок. Только вот именно Лукаса никто и никогда для рекламы не снял бы. У парня был такой взгляд, что мурашки от страха ползли по коже. Почему – Кейт этого себе объяснить не могла. У Лукаса очень красивые глаза, серо-голубые, миндалевидные. Только больше секунды посмотришь в них – и весь леденеешь от ужаса.
Но про все это Кейт думала уже потом.
А тогда, в кафе, увидев Картера, она застыла от неожиданности. И всеми фибрами своей души поняла: да вот же он, тот самый ее мужчина, предназначенный ей судьбой. Она может хоть сейчас развернуться и выйти на улицу, но это будет большой ошибкой, и еще неизвестно, появится ли потом шанс ее исправить.
С мужчинами Кейт не везло. Отношения продолжались от пары месяцев до нескольких лет, но предложения руки и сердца она не получала. Устав от этих мальчишек, сбегавших то к недалеким официанткам, то просто в никуда (что было, наверное, еще обиднее), Кейт стала посещать сначала психоаналитика, а потом группу терапии для женщин, объединенных одной проблемой – тем, что женщинами они являлись разве что физиологически.
«Мужчина по своей природе лидер и завоеватель, – объясняла Кейт Мэгги, один из самых лучших и дорогих психоаналитиков Нью-Йорка. – Он так устроен, что ему надо идти вперед, узнавать новое, покорять. Но сегодня общество и женщины не позволяют ему проявить свою природу. Мужчина боится обозначить свой интерес к потенциальной партнерше – его могут обвинить в домогательствах. Поэтому он ждет, когда женщина проявит инициативу, даст понять, что она хочет на свидание, что она желает секса. И, с одной стороны, это дает комфорт. Если женщина заинтересована, то мужчина не получит отказа, его самолюбие не будет задето. Но это временная передышка, временный тайм-аут. Зависимый от женщины, мужчина начинает испытывать недовольство. В конце концов, он бунтует и уходит. Наша гормональная система определяется полом. Ведомый мужчина не чувствует себя комфортно. Женщина-лидер может быть успешна в бизнесе и карьере – но это не даст ей гармоничного ощущения счастья. И то место, которое в ее жизни занимал бы мужчина, она заполняет чем угодно – едой, бессмысленным шопингом, собаками или орхидеями; в зависимости от своих пристрастий и мировоззрения». Сначала Кейт так и тянуло поспорить. Да, она, конечно, без мужчины – но с деньгами этот факт переносится легче, чем без денег. А что бы с ней стало, если бы она отказалась от работы, как просил Стив, или родила бы троих детей, как мечтал Билл?!. Но потом она поняла, что Мэгги права и ей на самом деле хочется не спорить, а меняться. Потому что без изменений она повторяет одну и ту же модель поведения и снова и снова получает новую порцию страданий. Которые в итоге заедает мороженым, а потом тратит много денег на массаж и фитнес-центр, но ничего не помогает. Килограммы прибавляются, личная жизнь отсутствует, и увеличение суммы на банковском счете воспринимается со все большим равнодушием…
Посещающим групповую терапию женщинам было запрещено проявлять инициативу напрямую, знакомиться или предлагать секс.
Поэтому Кейт, робко улыбнувшись, спросила разрешения присесть за столик Лукаса. Тот кивнул, отодвинул блокнот и уставился в окно.
– Хорошая сегодня погода, правда?
Как и учила Мэгги, перед тем как начать разговор, Кейт вспомнила свой самый радостный день, когда она получила диплом врача. И представила ту радость в виде теплого золотистого шара, поместила его мысленно в область солнечного сплетения, а затем отправила в сердце Лукаса.
Обычно после выполнения такого упражнения лица мужчин смягчались. Но Лукас остался невозмутимым.
Буркнул:
– Погода? Не думал об этом.
А потом снова уставился в окно.
И тогда Кейт вдруг неожиданно для себя самой сделала то, что на групповой терапии делать категорически запрещалось, – положила свою ладонь на руку Лукаса и заговорила:
– Знаете, вы мне очень нравитесь. Я чувствую, что мы должны быть вместе. Мое сердце сейчас кричит, попроси его не проходить мимо, потому что, если ты не попытаешься его остановить, ты никогда себе этого не простишь. Мне кажется, что я вас знаю всю жизнь. Вы настолько мой родной человек… Я очень рада, что мы встретились и что сейчас я нахожусь рядом с вами.
По его лицу прошла волна судороги.
И Кейт вдруг стало очень тяжело на душе. Она не боялась выглядеть смешной и нелепой, нет. Это было ощущение очень тяжелого креста, который судьба опустила ей на плечи.
– Мне никто не говорил таких слов, – хрипло сказал Лукас. – Я должен что-то ответить?
Она кивнула:
– Я вам нравлюсь?
Лукас открыл свой блокнот, там были различные варианты известного зеленого листочка, символа «Грин-корпорейшен».
– Мне нравится это. Это моя работа.
– А любовь? А личная жизнь? Вы же не гей?
Лукас криво усмехнулся:
– Я не гей. Ладно, рад был познакомиться. Мне пора.
Картер ушел, но Кейт это скорее обрадовало. Она поняла, что всегда сможет легко разыскать его. И ей требовалось время, чтобы разобраться в своих эмоциях, действиях и планах…
Групповую терапию пришлось бросить.
Невозможно же рассказывать, как ухаживаешь за мужчиной!
Лукас вел себя как-то странно послушно, неэмоционально.
Кейт пригласила его в кино – он сходил.
Позвала в гости – пришел.
Перестала инициировать встречи – не звонил.
Сдали нервы, соскучилась, набрала его – ровно поприветствовал, на вопросы «куда пропал?» и «скучал?» не ответил.
«Надо затащить его в постель, – решила Кейт, открывая сайт с дорогим сексуальным бельем. – Может, после занятий любовью все станет проще? Тогда мы станем ближе? Или лучше не форсировать развитие ситуации? А вдруг Лукас не торопится, чтобы наши отношения набирали обороты, потому что у него какие-то проблемы по части этого дела? Мало ли что: он может проходить лечение или ему просто требуется больше времени, чтобы решиться на близость. Тогда я только все испорчу».
И снова она ошиблась. Никаких проблем с сексом у Лукаса не было. Он оказался хорошим любовником, страстным, сильным и внимательным.
Но когда вроде бы все было как надо, когда пальцы Лукаса нежно ласкали ее грудь, когда его язык проводил дразнящую дорожку вниз, Кейт отчетливо понимала: на самом деле все не так, ВСЕ ПЛОХО!
Ей казалось, что она влюбилась в куклу или мишку Тедди, а теперь ждет от них ответной реакции, хочет оживить их, вдохнуть в них жизнь. Только ничего не получается.
Но сдаваться или чего-то недопонимать – это было не в характере Кейт. Она записала Картера на прием к Мэгги, посадила его в свою машину, отвезла к психоаналитику. А потом терпеливо ждала в приемной, пока закончится сеанс.
Из кабинета Мэгги он вышел со своим обычным жутко-спокойным взглядом.
– Не будешь ли ты против, если я поговорю с Мэгги? – спросила Кейт, с изумлением рассматривая Лукаса. Мэгги была классным специалистом. Из ее кабинета либо выползали в слезах-соплях, либо выпархивали радостными легкими бабочками. Но у Картера такой невозмутимый вид, как будто бы психоаналитик вообще с ним не работала!.. – Возможно, мы будем обсуждать вашу беседу. Ты не против?
Лукас пожал плечами, сел на белый кожаный диван и, открыв блокнот, ушел в свои записи.
Лицо Мэгги было встревоженным.
– Кейт, бросай его. Это не мужчина. Не человек.
– Я не могу его бросить. Я люблю его. То есть это больше, чем любовь. У меня такое чувство, что рядом со мной должен быть именно этот мужчина. Я чувствую, что все делаю правильно. Почему я должна оставлять Лукаса? Он милый, послушный. Правда, я бы хотела, чтобы он не был ведомым, и…
– Ты бы хотела, чтобы он просто был живым, – перебила Мэгги, откидываясь на спинку кресла. – Ты ждешь от него реакции как от живого человека. Но ты никогда ее не получишь!
– Почему?
– Потому что на самом деле твой Лукас умер много лет назад. Он тебе рассказывал о том, что в детстве попал в лапы маньяка и провел с ним несколько лет? Его били, насиловали. Он прошел через невероятные физические страдания. Ему надо ходить даже не к психоаналитику, а к психиатру. Я не обнаружила в его психике никаких реакций и откликов. Он как будто бы мертвец в живом теле!
От страха Кейт вся покрылась мурашками.
А Мэгги продолжала:
– Я точно не знаю, что с ним. Лукас рассказал, что маньяк, у которого он находился, практиковал черные магические обряды. Он использовал его кровь в каких-то диких ритуалах, заставлял принимать порошки, после которых закапывал мальчика в землю… Лукас как-то проснулся в могиле, понимаешь?
Громкость голоса Мэгги вдруг уменьшается.
И Кейт вспоминает одного своего пациента…
У мужчины была онкология, рак легкого. Мелкодисперсный, неоперабельный – в общем, смертельный. Локализация опухоли вблизи сердца не позволяла использовать лучевую терапию, химия ненадолго притушила стремительность болезни – а потом пошли метастазы, пришлось назначить сильнодействующие обезболивающие из группы морфинов, которые не приносили долгого устойчивого облегчения, а вызывали астматические приступы.
Ему оставалось жить неделю.
В этом Кейт не сомневалась. У нее уже были пациенты с подобным диагнозом, поэтому печальные перспективы больного тайной для нее не являлись.
– Его можно спасти, доктор! – вдруг заявила убиравшая палату женщина. Она, наверное, была недавно принята на работу, поэтому имени ее Кейт еще не знала, а бейдж с именем, видимо, ей еще не изготовили. – Я практикую вуду. Мы знаем много способов вернуть здоровье. Я могу попросить, чтобы мне сняли шкуру с козла и слили его кровь. Это поможет, я вас уверяю. Просто позвольте мне провести ритуал.
Кейт Миллер ахнула:
– Вы с ума сошли! Вы понимаете, где находитесь?! Здесь все стерильно, здесь больные с ослабленным иммунитетом! Какая на фиг шкура козла?!
И вдруг она почувствовала взгляд – он прожигал ее, как огонь.
Пациент ни о чем не просил. Он уже понял, что когда говорит, это дополнительная нагрузка на изгрызенные опухолью легкие, и даже дышать старался осторожно, неглубоко; так меньше страданий.
Он просто смотрел.
Смотрел так, что это было страшнее стонов и криков.
И Кейт решилась…
– Сегодня ночью я все принесу, доктор! – сказала уборщица.
Кейт позвонила коллеге, которая должна была ее сменить. И осталась на ночное дежурство.
В палату уборщица ее не пустила. Сказала, духи будут недовольны, не станут помогать. Но стены палаты были прозрачными, и Кейт с ужасом видела, как женщина начертила на полу круг, перетащила в него больного, накрыла его козлиной шкурой…
Уборщица проводила свой обряд два часа. Потом обтерла тело пациента, перенесла его на постель, вымыла пол.
Когда она складывала жуткую шкуру в большой пакет, Кейт заметила, что на полу стоит запечатанная бутылка. Уборщица обращалась с ней очень осторожно, положила ее в отдельный полотняный мешочек.
– Он поправится, доктор! – сказала женщина и, зевнув, прикрыла ладонью рот. – Все будет хорошо!
Кейт растерянно поблагодарила женщину.
Она была поражена: пациент столько часов провел без обезболивающих инъекций… А вдруг и правда эта кровь и шкура козла как-то помогают? Тогда надо использовать эту методику – при всей ее дикости.
– Я у него душу забрала, – на сером от бессонной ночи лице уборщицы появилась улыбка.
– Что значит, душу забрали?! Но пациент же жив!
– Конечно, жив. И будет жить, и поправится. Но большая часть его души со мной будет.
– Зачем?
– Мне пора, – женщина сделала вид, что не услышала вопроса, развернулась и направилась к выходу.
Пациент, бывший уже одной ногой в могиле, поправился.
Поправился полностью, словно и не было никогда серьезной смертельной болезни!
Этого не могло быть – но у него исчезли и опухоли, и метастазы. Мужчина ничего не помнил о проведенном той ночью обряде.
А еще на следующее утро в комнате, где уборщицы хранили тряпки, швабры и моющие средства, нашли связанную уборщицу Бетти. Кто ее оглушил и вставил кляп в рот, она не видела.
Рассказывать о какой-то странной женщине, под видом уборщицы проникшей в отделение, Кейт не стала.
Потому что тогда пришлось бы рассказывать и про прочие магические ужасы – а она не столько боялась наказания руководства, сколько понимала: не надо этого делать, не стоит обижать ту женщину. Если у нее есть возможности уничтожить неоперабельный рак, то жизнь человека она вообще прервет легко и непринужденно.
Потом Кейт попыталась узнать более подробно про вуду и их исцеляющие обряды. Если эти странные ритуалы помогают спасти жизнь пациентам, то надо изучить их подробнее!
Она даже нашла людей, которые занимались этим в Нью-Йорке. Но все это очень напоминало секту, в которую новичкам был вход заказан. Кейт объяснили, что для изучения вуду необходим обряд инициации, включающий принесение в жертву животного и выпивание его крови. Кейт прикинула, к каким последствиям для организма это может привести, и поняла, что не сможет этого сделать. Она врач и слишком хорошо представляет, как опасны могут быть инфекции…
Кейт помотала головой, разгоняя тяжелые воспоминания, и снова подключилась к голосу Мэгги.
– Тебе надо оставить Лукаса. У него нет критериев «хорошо-плохо», он не понимает, что такое категории «радость», «ответственность», «забота». Он болен. Он опасен. Он может убить тебя – просто для того, чтобы посмотреть, как выглядят твои кишки. Избавься от него, пока не поздно.
– Конечно. Хорошо. Ты права.
На самом деле Кейт думала оставить Мэгги, прекратить с ней общаться и выслушивать ее советы.
А вот что касается Лукаса…
Захвативший его маньяк явно практиковал вуду. Порошки, закапывание в землю – он пытался превратить Лукаса в зомби, подчинить своей воле, похитить его душу.
И в какой-то степени ему это удалось.
Живой Лукас кажется очень странным, ненормальным, бесчувственным.
Возможно, маньяк, как та женщина из больницы, забрал его душу, поместил в бутылку… Это делается с разными целями: увеличить собственную силу, заставить человека выполнять распоряжения, уничтожить его личность.
Все это очень страшно.
Но есть и положительный момент. Если Лукаса искалечили при помощи вуду, то вдруг получится его вернуть к нормальной жизни теми же приемами? Сила исцеляющих ритуалов этой магии огромна…
Кейт стала изучать вуду, зарегистрировалась на форумах. Умирая от страха, прошла инициацию в одной из магически-религиозных школ.
Все, что касалось души человека, относилось в вуду к техникам, доступным только опытным ученикам. Кейт, умолявшая сделать для нее и Лукаса исключение, никакого снисхождения не получила. Ей было обещано, что она сможет практиковать ритуалы с человеческой душой не раньше чем через пять лет обучения.
Прошло только два года…
…– Я получила ваше письмо с просьбой о встрече и сначала ничего не поняла. Как мне можно угрожать? Чего мне бояться? Я не убивала Джонни Грина. Естественно, я не имела никакого отношения к смерти Андрея Шульгина. Подумала следующее: может, вы просто что-то перепутали и письмо пришло мне по ошибке? Но потом я просмотрела свои отправленные письма – и испугалась до смерти! С моего компьютера кто-то писал Шульгину! Но я этого не делала, клянусь! Вообще пароля на моем компьютере не было. Двери комнат тут никто не закрывает. Любой мог войти и написать это письмо!
– Но почему вы просто все это мне не объяснили?
– Да я так и хотела! Но Лукас подозревал Фреда. Он видел его накануне в Дубай-молле – хотя считалось, что Мердок прилетел в Дубай только после убийства Грина. И сначала Лукас действительно собирался просто вам все рассказать; объяснить, что моим компом воспользовался кто-то другой. Но потом он решил, что вы заодно с Фредом. А из меня очень удобно сделать убийцу Грина и Шульгина. Ведь убийство человека вроде Грина не может остаться нераскрытым! И я испугалась. Не за себя, а за Лукаса. Если меня посадят в тюрьму, то кто ему поможет?
Я вздохнула. У меня сейчас были странные чувства, противоречивые. Я почувствовала проблемы Картера. Я, если можно так выразиться, правильно поставила ему диагноз; ощутила очень сильное отличие его энергетического поля от энергетики нормальных людей, даже «отсутствие души», насколько я помню, в рассуждениях о нем фигурировало. Мои способности развиваются, усиливаются? Ага, способная нашлась! Сижу в тюрьме, перспектив никаких…
Тем временем Кейт продолжала:
– Наркотики у меня имелись. Иногда Джонни просил. Не очень часто. Зависимости у него не было, так, баловался. Разумеется, каждый раз я его предупреждала о том вреде, который наносит употребление наркотиков. Но разве Грин кого-то слушал!.. В общем, накануне нашей предполагаемой встречи в Дубай-молле Лукас зажег в коридоре дымовую шашку. Вы с Фредом выбежали. Лукас с вами заговорил, следя, чтобы вы не вернулись в свою комнату. А я проскользнула внутрь и опустила наркотики в вашу сумку. Я подумала, что если встреча назначена в Дубай-молле, то вы обязательно возьмете сумку. А она у вас большая, пакетики на самом дне, скорее всего, ничего и не заметите… Лукас из таксофона позвонил в полицию. Вас задержали.
– А ты тут как очутилась?
– Меня сдал Фред. Он понял, что я причастна. В доме наркотики только у меня были. И вызвал полицию, мои запасы медикаментов проверили – и нашли наркотики. Я боюсь, что мы отсюда выйдем не скоро. Меня привлекут как распространителя, и срок будет огромный. Фред может быть доволен. Никто больше ему не угрожает. Шульгина можно официально объявлять убийцей. Мы с вами будем сидеть… Вот только Лукас…
И она зарыдала…
* * *
Раздумывая, как утешить Кейт, я рассеянно посмотрела по сторонам (новая камера была намного просторнее моей предыдущей). И вдруг заметила невероятное: входная дверь, закрывавшаяся автоматически, по какой-то причине не захлопнулась!
В тот момент я не думала, почему так получилось: заел доводчик или вниз закатился какой-нибудь мелкий предмет вроде авторучки, блокирующий снизу полное закрытие.
Я просто смотрела на крошечный зазор буквально в пару сантиметров – и мне казалось, что ничего круче этого зрелища я не видела. Для меня эти сантиметры сразу же стали прекрасным лицом свободы.
Я села на кровать Кейт и зашептала ей прямо в ухо:
– Смотри, дверь нашей камеры открыта! Мы можем убежать! Давай попробуем! Они нас все равно отсюда не выпустят! Ты что, хочешь сесть минимум на пару лет?
Лицо девушки вытянулось:
– Нет, что вы! Нельзя даже думать об этом! Вы выйдете в коридор – и вас опять задержат. Я уверена: тут везде полно видеокамер.
– Надо хотя бы попробовать!
– И тогда к обвинениям за наркотики добавятся обвинения в побеге?
– Скажи, а какая разница, сколько сидеть – четыре года или пять?
– Хорошо, допустим, мы сбежим. Выйдем из тюрьмы. Что дальше? Возвращаться на виллу?
Я пожала плечами:
– Можно уехать куда угодно! У меня с собой карта, которую мне дала Мэри. Не проверяла ее, но вроде как на ней – сто тысяч.
– Хоть миллион – как только вы станете ей рассчитываться, вас задержат. Вы оплатите картой авиабилеты, отель – а это все следы!
– С авиабилетами придется повременить. Не знаю, как твой паспорт, а мой оставался на вилле, а потом его забрали полицейские. Я видела свой паспорт у сотрудника посольства России. Да и вообще после побега из тюрьмы всякие авиаперелеты – штука нежелательная, в аэропорты и кассы первым делом направляют информацию о сбежавших заключенных. А что касается оплаты – необязательно постоянно рассчитываться картой. Можно попытаться снять наличные в банкомате, а потом удрать.
– Мне не нравится эта идея. Удрать здесь, удрать там, – Кейт, нахмурившись, отодвинулась от меня, явно давая понять, что тема закрыта. – Хотите убежать – пожалуйста. А я в этом не участвую!
Я подошла к двери, втянула воздух. Мне показалось, что он пахнет изумительно – свободой.
Правда, потом я рассмеялась – нежный аромат жасмина источал легкий шарф Кейт, наброшенный на спинку кровати.
Я взяла свой ноутбук и написала Денису в скайп сообщение:
«Хочу убежать из тюрьмы. Хорошая ли это идея?»
Он ответил довольно быстро, меньше чем через минуту: «Хорошая. Только подожди час».
У меня оборвалось сердце. Нам вот-вот должны принести обед. Тогда охранник заметит, что дверь открыта, захлопнет ее. Второй такой счастливый случай вряд ли представится…
«Я буду очень стараться тебе помочь, – написал Денис в ответ на мои мольбы. – Я постараюсь, чтобы все прошло максимально быстро. Включай местный новостной канал».
Я послушно щелкнула пультом, стала выискивать что-нибудь местное, вещающее по-английски.
Через пятнадцать минут я неожиданно почувствовала, как все здание, где находились тюрьма и отделение полиции, зашевелилось словно растревоженный муравейник. Через двадцать минут начался экстренный выпуск новостей.
«Поступила информация, что в аэропорту Дубай заложено несколько взрывных устройств. Идет их поиск. Пока пострадавших нет, но рейсы отменены. Прием самолетов в ближайшее время будет осуществлять аэропорт Абу-Даби…»
Так вот почему Денис просил меня обождать… Явно его рук дело. Точнее, его знакомого компьютерщика. Денис не настолько продвинутый пользователь, чтобы делать такие шутки, не оставляя следов…
– Ты со мной? – поинтересовалась я у Кейт.
Американка покачала головой. И я, захватив сумку, осторожно выглянула за дверь.
В конце коридора находился пост охраны. Стоявший там мужчина сразу же заметил мой маневр, что-то прокричал по-арабски и резво устремился ко мне.
«Ну, вот все и закончилось, – пронеслось у меня в голове. – Я – идиотка! Это ж надо было получить новую порцию приключений на свою пятую точку. А впрочем… Терять мне нечего!»
Когда полицейский подошел к двери камеры, я двинула ему по голове сумкой, потом оттолкнула и быстро-быстро побежала вперед.
Расположение лестниц-выходов уже было мне хорошо известно. Я несколько раз в сопровождении полицейского ходила в местный небольшой магазинчик – так что сейчас сориентироваться получилось безо всякого труда.
У выхода тоже сидел охранник.
Увидев растрепанную, прущую прямо на него женщину, он опешил от неожиданности – и у меня получилось выскочить наружу.
Я побежала вперед, не разбирая дороги.
И я точно знала, что, если меня не поймают прямо теперь, я отправлюсь в тот самый отель в Шардже, куда я заселилась сразу после прилета. Если бы я была местным полицейским, то искала бы сбежавшую гражданку России в посольстве. Про отель бы и не вспомнила…
Запыхавшись, я остановилась, обернулась – никакой погони! И торопливо пошла вперед.
Надо найти такси.
Такси – в отель, и…
– Наталия! Так ты еще здесь? У мужика местного подвисла?
Увидев женщин, с которыми я познакомилась сразу по приезде в Шарджу, я едва не разрыдалась.
Дамочки, выбежавшие при виде меня из какого-то кафе, показались мне такими родными, как близкие подруги, а может, и родственники.
Я с чувством обняла и расцеловала их обеих, причем Мария не переставала трещать:
– А вот нам не повезло, ничего так и не сложилось. Можно даже сказать, путевка сгорела… А твой мужик-то хоть нормальный?.. Слушай, а я-то после твоего отъезда знаешь че заметила? Что камеры в коридорах работают! И тогда решила я посмотреть на того твоего мужика, с которым ты в отеле кувыркалась. Тебя нет. Отдыхающий мужчинка в наличии. А вдруг он на Катю мою западет? А она на него? А он дерется. Я не хочу, чтобы ребенка моего по голове шандарахали. Я Катю не для такой судьбины рожала. Ну, ты, как мать, меня понимаешь… Пошла я к охраннику в отеле. И говорю: показывай мне картинку. Вот прямо как есть – все показывай! Он что-то мычал, мычал. Типа не понимал. Так я ему Таню с рецепции привела, она и перевела ему. А че – как мать, я должна бдительность проявлять! Охранник запись со мной посмотрел и аж затрясся. Мужик тот, что в твой номер зашел, в нашем отеле не живет. Ну, красавчик он, конечно. Реально – фактурный мальчик. А все равно, увидела бы – глаза выдрала. А чего он дерется?..
Ко мне в номер заходил какой-то мужчина.
В отеле не проживает.
Красавчик.
Мне кажется, я знаю, о ком идет речь…
– А как он выглядел? Низенький, полный? – уточняю я у Марии.
Она машет рукой:
– Скажешь тоже! Я же говорю – красавчик. Глаза такие голубые, прямо яркие. Высокий, стройный – эффектный мужчина. Конечно, в такого влюбиться проще простого!.. Послушай, да вон же он! Ой, Кать, глянь, только глянь, за Натальей ходит… Прям как в сериале про Фатиму!
Я оборачиваюсь, и мне становится плохо.
Жизнерадостно улыбаясь, к нам приближается Фред Мердок собственной персоной…
* * *
– Ты приехал в Дубай, когда Джонни Грин был жив. Я точно не знаю, когда ты запланировал его убить. Думаю, это не особенно важно. Ты знал специфику работы охраны. Ты мог учитывать малейшие нюансы работы камер. В общем, у тебя получилось пройти в дом незамеченным. Так совпали обстоятельства, что в ту ночь, когда ты планировал убийство, в гостях у Джонни оказалась я. Ты подобрал момент, дождался, пока Мэри выйдет, вырубил меня… Возможности сегодняшней техники колоссальны. Может, ты установил камеру и смотрел видео из той комнаты, где мы находились. Вырубив меня, ты убил Джонни и ушел. Спрятал изумруд в бассейне. Не знаю, зачем тебе это понадобилось, но если ты знал про особенности той решетки, то тебе даже нырять не требовалось – ты мог просто сверху рукой дотянуться до ниши… Потом ты решил убрать меня в отеле. Не вышло, чуть не проломил череп посторонней тетке. И тут в отель явилась Мэри и стала меня умолять найти убийцу. Расправляться со мной стало рискованно, у Мэри могли возникнуть подозрения. И тогда ты решил «помочь» мне найти убийцу. Ты сделал концептуальный вывод, что Шульгин на эту роль подходит замечательно. Все русские – бандиты… Ты выманил его в бассейн. Это ты послал ему письмо с компа Кейт. Таким образом ты хотел сделать Миллер крайней? А если бы она стала выяснять, почему с ее компа кто-то писал Шульгину?.. Впрочем, ты мог просто не заморачиваться всеми этими деталями. Вы считаете, что русские – бандиты. А я считаю, что американцы – тупые. Ты мог просто не додуматься, что тебя вычислят через комп Кейт… Конечно, ты везунчик! У совершенно невиновного Шульгина сдали нервы, он решил макнуть меня в водичку – и ты его застрелил, получив дополнительное оправдание своим действиям, якобы возникшая угроза моей жизни… Но Кейт с Лукасом стали что-то подозревать. Тогда ты натравил на врача полицейских. Чтобы в тюрьму посадили еще и ее. Вот и все – расклад ясен. Между вами с Мэри больше не стоит ее муж. И никто не обвинит в преступлении тебя!
Мы сидим в машине Мердока.
Он дожидается завершения моего монолога, а потом начинает истерически хохотать.
Отсмеявшись, делает глоток воды и качает головой:
– Слушай, а ведь все, и правда, выглядит довольно логично. Ты так представила, что у меня действительно имеются и мотив, и возможности совершить преступление. Но только есть очень важный момент. Я не делал всего этого!
В эту секунду я всем своим сердцем чувствую, что Мердок не врет.
Он настроен ко мне без агрессии.
Он искренне переживает.
Он хочет на самом деле во всем разобраться…
Я не могу сказать, что читаю его мысли.
Скорее это чувствование его эмоций. Точно так же я чувствовала боль и затравленность Лукаса Картера.
Тем временем Мердок продолжает:
– Да, я действительно давно люблю Мэри. Но у меня и мысли такой не было – убить Джонни! Этот человек доверил мне обеспечение своей безопасности! Я подбирал охранников для каждой его виллы, я получал информацию о его распорядке дня. И после всего этого – убивать? Нет! Я был готов поговорить с ним, убедить его отпустить жену. Но перерезать горло – да никогда!
Не буду отрицать, я был в вашем отеле и в вашем номере. По просьбе Мэри. Она боялась, что вы откажетесь на нее работать. Я говорил Мэри, что хороший гонорар – лучший аргумент. Да и вообще, строго говоря, я не видел никакого смысла в вашем присутствии на вилле. Я сам бы со всем разобрался. Но Мэри уперлась, говорила, что вы какая-то необычная, что сразу получили власть над Джонни… Мэри и придумала эту хитрость с отелем. Она украдкой покопалась в вашей сумке, нашла карточку-ключ, запомнила отель и номер комнаты. Я следил за вами на автомобиле. Вы освободились после беседы с полицейскими и поехали к себе в отель. Я вас обогнал, пробрался в отель через черный ход. Номер вскрыл легко – у меня есть устройство, автоматически открывающее любую дверь с электронным замком. У вас в номере были задернуты шторы, поэтому я не сразу рассмотрел, что в комнату вошли не вы, а какая-то другая женщина… Собственно говоря, больше мне рассказывать особо нечего. Мы все время находились вместе. Я вас уверяю, что я не писал Шульгину никаких писем с компьютера Кейт Миллер. Я его застрелил, потому что был уверен: Андрей – преступник. После того как вас задержала полиция, с Мэри случилась истерика. Она испугалась, что Шульгин на самом деле не убивал ее мужа. А вы, главный сыщик, теперь в тюрьме. Последняя наша с вами подозреваемая – Кейт Миллер. Мэри была в отчаянии: против врача нет никаких улик… И тогда я придумал следующий вариант. Дал знать полиции о том, что у Кейт есть наркота. И попросил знакомых в полиции посадить вас в одну камеру. У Кейт гринфон последней модели. Он при наличии специальной аппаратуры работает как высокочастотный микрофон. Через аппарат Кейт мы слышали все, о чем вы разговаривали… И вроде как выходило, что Кейт не убивала Джонни Грина… Я поехал, чтобы вытащить из тюрьмы вас обеих – по каналам американской спецслужбы нам удалось решить этот вопрос, хотя дело было не из легких… Я изначально позаботился о том, чтобы ваше пребывание в тюрьме было максимально комфортным. Местные спецслужбы тоже заинтересованы в том, чтобы убийство Грина было раскрыто. И я их убедил, что создание у вас и Кейт иллюзии тюремного заключения будет способствовать расследованию… В общем, я поехал к вам, чтобы сообщить радостную новость – можно выходить на свободу. Но оказалось, что вы за пару минут умудрились всех поставить на уши. Сбежали из тюрьмы! А эта информация о взрывных устройствах в аэропорту – ваших рук дело? Кстати, впредь, когда будете сбегать из тюрем, выбрасывайте мобильник. Все понятно: связь нужна. Но только решайте, что важнее – звонить или обладать «маяком», который показывает любые перемещения.
Я молчала, тупо разглядывая песок перед ближайшим небоскребом.
Мэри не виновна.
Фред не виновен.
Кейт не виновна.
У меня больше нет ни одного подозреваемого.
Я не знаю, кто убил Джонни Грина.
И я понятия не имею, в каком направлении копать дальше.
– А кто сейчас на вилле из персонала? – поинтересовалась я, забирая у Фреда бутылку с водой. После спринта из тюрьмы или после осознания полного провала расследования мне вдруг резко захотелось пить. – Там вообще остался хоть кто-нибудь?
Фред кивнул:
– Все на месте, кроме Синди. Мэри с Картером вернулись сразу после похорон. Мэри еще младшего приемного сына привезла – он тяжелее всех воспринял информацию о смерти отца, и она поняла, что надо присматривать за мальчиком. Я предлагаю вам вернуться и приступить к расследованию.
– Поехали, – вздохнула я, сделав пару звонков.
Фред завел двигатель, и автомобиль резво рванул с места.
– Да, получается, Шульгин – не убийца. Ему же кто-то прислал письмо, – рассуждал Мердок, резво проскакивая перекрестки. – Камень, кстати, тоже исчез. Мне кажется, я всю виллу перерыл – нет изумруда.
– Дело не только в письме. Шульгин был левшой. А горло Джонни перерезал правша. Он подкрался сзади и чикнул по шее Грина. Об этом свидетельствовал характер раны. Разрез шел слева направо – это почерк правши.
Мердок резко затормозил, и я чуть не влетела лбом в стекло.
– Да с чего вы взяли, что Шульгин был левшой?
– Я сама видела, как он ел за ужином. Он держал приборы как левша.
– Да не был он левшой, Натали! – Фред притопил газ, и машина понеслась вперед. – Я точно это помню, он не был левшой. Он уже несколько лет работает с Грином, мы миллион раз ели рядом, мы в волейбол и теннис играли! Он не был левшой! Он вас зачем-то дурачил. Дурачил, понимаете… А письмо, посланное Шульгину, я тоже сейчас вам объясню. Просто у Шульгина был сообщник, и они что-то там не поделили.
Шульгин не был левшой?
Очень интересная информация…
Пожалуй, она все меняет…
Вообще все.
Я, кажется, начинаю понимать, что именно произошло.
На самом деле это Андрей Шульгин убил Джонни Грина.
И никакого сообщника у него не было…
* * *
…День рождения Джонни Грина.
Приглашенных гостей немного, человек десять. Они чинно беседуют на идеально постриженном газоне. Дети возятся с двумя грязнющими голденами и пищат от восторга. На лице Грина – маскируемая вежливой улыбкой скука. Но вот горничная выкатывает высокий многоярусный торт, Джонни с удовольствием разрезает его на куски. Камера наезжает на Андрея Шульгина. Тарелку с десертом он держит в левой руке, вилку – в правой.
…Хэллоуин. Легкие хрустальные сумерки делают тыквенные рожицы с горящими внутри свечками особенно зловещими. Какие у детей потрясающие костюмы – этих чертят и ведьмочек можно хоть сейчас отправлять на съемочную площадку фильма ужасов. Они играют в мяч. Мимо проходит Шульгин. Мяч летит в его сторону. Андрей отбивает его правой рукой.
– Я думаю, больше не надо видео, – Мэри закрывает крышку гринбука, отодвигает ноут на край стола. – Я совершенно точно помнила, что Андрей – не левша, и записи это еще раз подтвердили. То есть получается – убийца все-таки Шульгин? Но почему? Джонни взял его на работу, платил ему хорошую зарплату. Кстати, Грину никакой инструктор по йоге был не нужен. Он практиковал много лет, учил наших детей. У Андрея растяжка была даже хуже, чем у Грина. Почему он сделал это? Зачем он убил моего мужа?..
Я точно не знаю, как ответить на этот вопрос.
Тут просматривается несколько вариантов.
Сам Шульгин очень старался, чтобы никто и никогда не догадался ни о его причастности к преступлению, ни о мотивах.
Конечно, первое, что приходит в голову: повторение старой схемы. Каин всегда убивает Авеля, потому что ненавидит его. Да, Андрей говорил, что он смог принять дар у Джонни и отсутствие оного у себя, что он сумел избавиться от зависти и злобы. Но он нагородил такой огород лжи, что больше нет и не может быть доверия к любым его словам. Вообще мертвые часто врут, дурачат. У них уже нет возможности изменить ситуацию. И они часто пытаются изменить хотя бы мнение о ситуации в нужную для себя сторону.
Но все-таки я думаю, что истинная причина преступления в другом. Андрей убил Джонни не от ненависти, а от… ЛЮБВИ.
Да, именно так!
Последние годы жизни Джонни, при всей их глянцевой эстетичности, были полны страданий. Он запутался в отношениях с женой и любовницами; он понимал, что все, что он должен был придумать, он уже сделал. Джонни убегал от реального мира, меняя страны и пейзаж за окнами, он приглушал проявления жизни наркотиками, но он не мог убежать от самого себя, просто изматывался все больше и больше. Возможно, старые души, такие, как у Каина и Авеля, помнят прошлые воплощения. Они помнят финалы этих воплощений, смерть. Для большинства людей страх смерти носит иррациональный характер. Мне приходилось испытывать состояние клинической смерти – и сопровождавшие ее боль и ужас описать невозможно. Джонни все отчетливее понимал приближение «перезагрузки» – и это превращало его жизнь в ад.
Я думаю, если бы у нас было время пообщаться, Джонни рассказал бы мне о себе все подробно. Он ведь, как и его брат, тоже был неискренен со мной: делал вид, что хочет пережить состояние клинической смерти; притворялся, что ничегошеньки не помнит об изумруде. Теперь я понимаю, почему он так вел себя. Я понимаю, почему он не говорил правды. А кто мог бы признаться практически незнакомому человеку, что он – Авель? Как можно отреагировать на такое заявление? Разве что пальцем у виска покрутить… И так с учетом интровертного склада личности Грин в общении со мной проявил просто чудеса коммуникабельности.
Джонни понимал: он действительно уже придумал все, что должен был создать в нынешнем воплощении. Но у него не получилось создать иного себя – без гордыни, распущенности и высокомерия. У Каина получилось принять Авеля. А вот Авель Каина – нет, не смог воспринимать без легкого пренебрежения. Джонни было дико тяжело жить. Он предчувствовал смерть, хотел ее – и дико боялся, так как хорошо помнил всю мучительность перехода в иной мир.
Андрей говорил мне: нет ничего хуже ожидания и предательства. Каин решил не предавать Джонни. И не заставлять его ждать.
Он просто полюбил его. Он хотел ему помочь. И ради этого пожертвовал своей кармой.
Почему Андрей прямо не признался в содеянном? Почему пытался скрыть свои действия? Ведь в какой-то степени его мотивы были, ну, по крайней мере, менее низменны, чем в предыдущих воплощениях!
Он победил ненависть, он научился любить. Но гордыня – и об этом он мне говорил – самая большая проблема, это вытащить из себя тяжелее всего. Когда Андрей говорил об этом, мне кажется, он не врал. Он, так же, как и Джонни, понял, что я не совсем обычный человек. Он затруднялся определить конкретно мои способности – но он почувствовал мое отличие от других людей. И Андрей пытался все устроить так, чтобы он был не причастен к преступлению. Ответственность его вряд ли смущала. Но он бредил этой идеей: Каин лучше Авеля, Каин первым выполнил свою программу, Каин никого не убивал…
Предполагаю, технически совершенное преступление выглядело следующим образом.
Андрей планировал убить Джонни в тот вечер, когда Грин познакомился со мной. Он прятался в бассейне, где-нибудь в укромном уголке за пальмой. Орудие убийства и перчатки приготовил заранее.
Жестокий способ убийства был выбран для того, чтобы обеспечить душе Джонни и всем прочим нетелесным оболочкам быстрый выход на план, который находится за тонким миром.
В тонком мире экстрасенсы и медиумы еще могут общаться с душами умерших. Что располагается за тонким планом – я точно не знаю, но интуитивно чувствую: видимо, это тот самый мир, где происходит своеобразное общение с Высшими силами, оценка жизни в физическом теле, возможная подготовка к последующему воплощению.
Джонни был публичным человеком. А пока живы те, кто знал человека при жизни, все его ментальные оболочки, за исключением души, остаются на Земле на тонком плане.
Судя по тому, что я знаю, помню по своему опыту и читала в книгах, находиться без тела в физическом мире – не самая большая радость. Мертвые видят, как плачут их близкие, а утешить не могут. Чувствительность на тонком плане колоссальная. Сильный экстрасенс называет имя мертвого – и тот сразу приходит. Можно только содрогнуться, представляя, какие мучения испытывают мертвые при виде рыдающих родных… Эти рыдания для них, наверное, звучат как все оглушительные колокола мира, вместе взятые…
Джонни знали все. Его компания будет развиваться и выпускать технику еще долгие годы.
Надо полагать, болтаться в физическом мире неопределенное время – это довольно печально.
Каин позаботился о том, чтобы никто не беспокоил Авеля. И пошел на жесткий способ убийства, так как хотел ему облегчить загробный путь.
Андрей служил в Чечне – и это подготовило его для такого кровавого действия.
Когда Мэри вышла из зала, а следом за ней направилась я с изумрудом, Андрей решил действовать. Он стукнул меня статуэткой по голове, потом бросился к Джонни и перерезал ему горло. Предполагаю: у Андрея был сменный комплект одежды и обуви – иначе он обязательно оставил бы следы.
Убегая, он заметил изумруд и спрятал его за решеткой бассейна. Себе забирать камень сразу после преступления опасался – думал, полиция может его искать.
Когда за ужином Фред и Мэри демонстративно громко обсуждали покупку оборудования, позволяющего находить драгоценные камни даже в воде, он забеспокоился. Хотя все-таки мысль о возможной засаде пришла ему в голову. Чтобы подстраховаться, он написал себе на почту письмо с компьютера и ящика Кейт. Наверное, знал, что она изучает магию. И доктор показалась ему достойным кандидатом в подозреваемые. Когда он увидел в бассейне меня, его нервы сдали.
От меня были одни неприятности.
Я чуть не спутала все его карты.
И я продолжала опережать его.
Каин полюбил Авеля. Но только его. Насчет прочих людей – я лично не уверена.
Он бы утопил меня, если бы не Мердок.
Фред застрелил Андрея, и на первый взгляд это может показаться нелогичным. Ведь в Библии сказано, что убить Каина нельзя. Но разве любого человека можно убить в полном смысле этого слова? Нет. Душа человека уходит к Высшим силам, в случае необходимости – возвращается в физический мир для дальнейшей работы.
Смерти нет.
Есть трансформации и путь.
Просто Каину еще никогда не доводилось вылетать из физического тела так быстро, без немощной старости, болезней. Андрей даже не успел испугаться. И он испытывал по этому поводу невероятную эйфорию. Бац-бац – и в дамки.
Похоже, страх смерти не исчезает с реинкарнационным опытом. А возможно, даже усиливается. Великие познания умножают печали.
В общем, мне кажется, я поняла почти все относительно загадочного убийства Джонни Грина.
И я собираюсь рассказать обо всем Мэри. В конце концов, она имеет право знать, с кем жила и чьих детей растит.
Я только не могу понять, куда пропал из бассейна изумруд…
