Книга: Дотянуться до звезды, или Птица счастья в руке
Назад: Часть 2 Олигарх, или Пролетая через трубу
Дальше: Часть 4 Бойтесь своих желаний, они сбываются…

Часть 3
Роль без грима

Тоска по Игорю не исчезла полностью из моего сердца. Я скучала по тысяче вещей, на которые, когда мы были вместе, вроде бы не обращалось внимания. Очень не хватало его запахов. Невероятный чистюля, принимавший душ и менявший одежду несколько раз в день, он был почти стерильным. Но, оказывается, я запомнила, как пахнут его густые черные волосы – свежий, едва уловимый мятный аромат. Он предпочитал тяжелую «взрослую» туалетную воду – но пользовался ею так умеренно, что запах почти не чувствовался. Но я помнила ту странную смесь – анис, бергамот, хвоя, – невероятно сексуальную. Я скучала по виду из его окна – всегда с розовыми или оранжевыми облаками, купающимися в воде. Не хватало его покрытых золотистым загаром ладоней на черном руле автомобиля или мотоцикла – они, казалось, были созданы для управления мощной ревущей техникой. Тосковала по глупому серому махровому халату. Даже по кружке, из которой он пил чай. Так и вижу красивую линию сочных вишневых губ, прикасающихся к ее белому краю…
И все-таки я держалась. Глушила воспоминания работой, как водкой. С моим новым фотоаппаратом это было сделать не так уж и сложно. Фотографии на полноформатном 21,4 мегапиксельном Canon получались такие, что дух захватывало. Наверное, было бы глупо в благоговейном экстазе плюхаться перед фотоаппаратом на колени и благодарить человеческий интеллект, создавший такое чудо. Но очень хотелось! Современная фототехника творит чудеса – она останавливает время, понимает и показывает всю красоту жизни, и даже больше, чем той красоты есть в реальности… Я снимала свадьбы, выпускные балы школьников, ребятишек в детском саду. Бралась за любую работу, соглашалась на любые деньги. Зато мне всегда было чем заняться. С утра до вечера я бегала по съемкам, ночами обрабатывала заказы в фотошопе. Только вот заставить себя вернуться домой все еще не могла. Впрочем, мама с отчимом за меня не волновались – я регулярно им звонила и описывала, как хорошо мне живется в подмосковном пансионате, откуда я совсем скоро вернусь маститым папарацци. А Катерина только радовалась, что я живу у нее. Я ей сделала классное портфолио, она разместила анкету на сайте знакомств и вовсю встречалась с мужчинами, а потом рассказывала о том, как прошли свидания. Советы психолога пошли ей на пользу – от кавалеров не было отбоя, телефон звонил не умолкая. Как ни странно, она говорила, что на том сайте много анкет очень интеллигентных, интеллектуально развитых мужчин. Я же ни с кем не встречалась, решив сосредоточиться на поиске и покорении какого-нибудь знаменитого мужчины.
План у меня был в общем-то простой. Заработать денег на приличную одежду, отправиться в ресторан или клуб, где тусуются «звезды», и охмурить самого красивого и знаменитого холостяка. Как вариант – поохотиться в фитнес-центре. Или сделать вид, что увлекаюсь дайвингом, верховой ездой, даже охотой, – подойдет любое дорогое, потенциально привлекающее известных людей хобби. Поиск знаменитости – дело, конечно, не из легких. Все достойные мужчины заняты, или за них идет настоящая война. Но, как говорила моя бабушка, на каждый горшок найдется крышка. Рано или поздно своего добьюсь, заполучу известного мужа и буду томно улыбаться со страниц глянцевых журналов.
Только жизнь внесла в эти планы существенные коррективы…
Как-то я возвращалась в Катину квартиру, отсняв очередную свадьбу. Настроение у меня было потрясающее, я почти забыла про свою любовь или любовную зависимость, потому что весь день наслаждалась чужим счастьем, искренним, сияющим. Молодожены оказались такими красивыми, влюбленными, улыбающимися – и я тоже согрелась и расцвела в их искренней радости.
Предвкушая обработку снимков (как хорошо, что моя работа поможет симпатичным ребятам сохранить в памяти каждое мгновение этого замечательного дня!), я почти бежала. Выскочила из метро, пронеслась через сквер, поздоровалась с мужичком из Катиного подъезда, выгуливающим толстого флегматичного бульдога. И вдруг почему-то остановилась.
Мои привыкшие различать малейшие нюансы обстановки глаза заметили опасность раньше, чем мозг успел обработать информацию. А когда это произошло, я поняла, что именно меня притормозило.
Урод.
Тот самый урод, преследовавший меня!
Давненько его не было.
И вот явился – не запылился. Сидит на лавочке возле подъезда, покуривает и смотрит на дорожку, ведущую к метро. И меня пока не видит, потому что я ломанулась напрямую через сквер, а большинство нормальных людей поздним вечером там не шляется, мало ли что.
Спрятавшись за кусты, я стала соображать, как мне поступить.
Пройти в подъезд как ни в чем не бывало? Так он меня и пропустит…
Позвонить Катьке? Она дома, свет в окнах горит, можно попросить, чтобы она его отвлекла, и незаметно проскользнуть внутрь. А как потом выходить? Вдруг рыжий прыщавый парень проторчит под окнами до утра?
Тем временем урод пошевелился, как-то очень странно, неуклюже.
Боже, да у него же нога в гипсе! И костыли прислонены к скамейке! Хлопотная жизнь у шантажистов! Наверное, пытался из кого-нибудь вытрясти побольше денег, а тот человек не растерялся и вмазал ему как следует. Я поступила с ним гуманнее, конечностей ему не ломала!
Что ж, по крайней мере, он меня в случае чего не догонит – уже хорошая новость!
В кармане джинсов вдруг завибрировал мобильник, и я с замирающим сердцем посмотрела на дисплей.
Все понимаю: Грановский – гад конченый. Он – наркоман и бьет беременную своим собственным ребенком женщину. Но я все на свете бы отдала, лишь бы услышать его голос.
На экране высветилось «Настя», и я невольно улыбнулась. Настя – тоже фотограф, и ее бойфренд Валера тоже занимается фотографией. С этой парочкой я познакомилась два дня назад возле загса: «наши» росписи были назначены одна за другой, и мы немного поболтали. Техника у ребят была похуже моей, и, конечно, увидев моего «маркушу», они попросили сделать пару снимков на свои карты, чтобы потом оценить возможности этого фотоаппарата. Мне очень понравились эти люди – увлеченные своей работой, настоящие профессионалы, они обладали редким для профессиональных фотографов качеством: не считали себя безусловными гениями, а всех остальных – полным дерьмом…
– Машка, выручай, – взволнованно затарахтела Настя. – У нас с Валеркой завтра шикарный «чес» по свадьбам. А мы же еще в штате информационного агентства работаем, надо кровь из носа отснять Московский кинофестиваль. Завтра открытие, как неудачно все совпало! Если бы ты нас выручила! Гонорар приличный. Ты свободна?
– Вообще-то да. Хотя мне заказ нужно обработать. Я думала сегодня ночью и завтра с утра готовить снимки к печати.
– А мы тебе поможем! Приезжай! У нас два компа, Валерик тебе одной левой все отфотожабит!
– А переночевать у вас можно?
– Конечно! Не вопрос! Пиши адрес!
Я записала улицу и номер дома, засунула блокнот в сумку и почти нежно посмотрела на прикуривавшего очередную сигарету урода.
Жди меня, милый. Порти свое здоровье проклятым никотином, поправляй костылики и загипсованную конечность.
Тебе придется очень долго меня ждать…
* * *
Всю ночь я почти не сомкнула глаз: перекачивала на свои флешки софт с Валеркиного компа. Мне казалось, что я знаю фотошоп, как свои пять пальцев, но я обольщалась. У Валеры было установлено много плагинов, позволяющих при обработке творить настоящие чудеса.
Впрочем, памяти на флешке для перекачки всех имеющихся у Валеры прибамбасов мне не хватило. На секунду я задумалась – не удалить ли мне подарок Юрика, папку с вирусом. Но рука не поднялась…
Странно, но, несмотря на бессонную ночь, спать не хотелось совершенно. Я предвкушала, как увижу своими собственными глазами самых знаменитых актеров, и радовалась, как ребенок. Единственное, что меня смущало, – так это Настино удостоверение и специальный бейдж, выданный ей для работы на кинофестивале. Времени вносить мою фамилию в списки уже не было, но Настя заверила, что никто не будет пристально изучать фотографию на удостоверении. Я опасалась, что меня банально не пропустят и выгонят взашей, как самозванку. Тем более внешне между нами не было ничего общего. Я – высокая худая блондинка, Настя – невысокая пухленькая брюнетка.
Впрочем, девушка оказалась права на двести процентов: охранник, даже не открыв «корочку», поинтересовался фамилией. Я уверенно выпалила Настюхину. Тогда охранник сверился со списком, мельком глянул на аккредитационную карточку (я решила ее не прикреплять на одежду, чтобы контраст между моими платиновыми кудрями и черными Настиными не так бросался в глаза, а просто держала в руках, старательно прикрывая пальцем фотографию) и кивнул:
– Проходите! Сектор для снимающей прессы слева. Можете пока пройти внутрь, там работает бар.
Поскольку я приехала к кинотеатру «Пушкинский» за два часа до начала мероприятия (думала, а вдруг меня выгонят и придется искать варианты, как пробраться внутрь), у меня было время сходить в дамскую комнату.
Из зеркала на меня таращилась испуганная почти Памела Андерсон – с гривой длинных вьющихся волос и стильным макияжем (Настя нарисовала мне потрясающее лицо всего за пятнадцать минут, сказала, что освоила визаж для того, чтобы уметь готовить моделей к съемке). Одежда моя, конечно, оставляла желать лучшего. Походы с Грановским по бутикам, оказывается, приучили меня к хорошим, дорогим вещам. Если бы я не помнила те облегающие, словно вторая кожа, обманчиво простенькие платьица, купленные за астрономические деньги, то от черного топа, выделенного мне Настей, я бы пришла в полный восторг. Теперь он казался мне слишком простым и безыскусным. Ну и ладно. Все равно платье не сочетается с совершенно не гламурным репортерским кофром. А так – джинсы, почти вечерний «верх», Катины туфли на среднем каблучке (как кстати у меня накануне умерли кеды, в которых я бегала по съемкам) – для фотокорреспондента, обычно щеголяющего в клетчатой рубашке и кроссовках я все равно выгляжу шикарно.
Я очень вовремя вышла из кинотеатра. По обеим сторонам от красной дорожки, где должны были проходить знаменитости, уже начала собираться публика. Похоже, это оказались вовсе не случайные люди – перед тем, как их пропускали к дорожке, они показывали охране пригласительные. Для фотокорреспондентов и телеоператоров отгородили специальный отсек, из которого отлично просматривался весь путь ко входу в кинотеатр, и там уже было полно народу – кто-то устанавливал на штатив телекамеры, кто-то менял объектив на фотоаппарате или закреплял вспышку. Между веревочками, огораживающими сектор, стоял охранник. Зажав Настину фотографию на аккредитации пальцем, я уверенно помахала ему карточкой, и он чуть посторонился, давая мне возможность пройти.
Я едва успела достать из сумки фотоаппарат и сделать пару пробных кадров, «пристреливаясь» к предполагаемой траектории движения, как из вестибюля наружу вышел Никита Михалков с супругой и еще какими-то людьми, которых я не знала.
Высокий, фактурный – снимать Михалкова просто, он настолько фотогеничен, что каждый кадр – я это сразу интуитивно почувствовала, даже не отсматривая изображение на ЖКИ, – получается отлично.
Следующие полчаса было невозможно оторваться от видоискателя.
Подъезжали лимузины, из которых выходили роскошно одетые знаменитости. Их улыбки, приветственно поднятые ладони, автографы и рукопожатия…
Снимаю, фотографирую, а все мысли совсем о другом…
Очень хочется запихнуть в сумку «маркушу» и как следует рассмотреть известных актрис и актеров. Ведь я же всегда смотрела на них только с экрана телевизора, а оказывается, в жизни все по-другому. Не такие шикарные фигуры, не столь высокий рост, морщины на часто усталых лицах…
Ладно, придется удовлетворять свое любопытство потом, просматривая отснятую сессию на компе.
Как можно, оказывается, замудохаться за какие-то полчаса! В глазах уже резь, спина затекла, кажется, я повредила нарощенный ноготь на пальце, который жмет на спуск…
Когда мимо меня прошел режиссер Эмир Кустурица, я едва не взвыла – так захотелось автограф настоящего мастера, ведь я обожаю его пронзительно-абсурдные фильмы. Да уж, фоторепортерский хлеб по всем параметрам сладким не назовешь!
Внезапно мне стало как-то очень свободно. Прекратились бесцеремонные толчки то в спину, то в бок. Оторвавшись от камеры, я посмотрела по сторонам – и поняла, что журналистов снаружи стало значительно меньше, большая часть из них уже перемещается к боковому входу.
Поскольку я не знала, как надо себя вести, то решила последовать массовому примеру. И правильно сделала. Теперь все фотоаппараты охотились за непринужденно общающимися в холле знаменитостями.
Я сфокусировала объектив на Ольге Дроздовой (вот уж кто в жизни лучше, чем на экране! Красавица, идеальная кожа, тонкая фигурка, минимум косметики и грация – как у кошки), сделала пару кадров. Однако внезапно актриса исчезла из видоискателя, зато там появилась чья-то растопыренная ладонь. Я раздраженно помахала ей кулаком, сделала шаг влево, поймала край длинного черного платья Ольги – и снова увидела ту же ладошку.
– Меня сфотографируйте, пожалуйста!
Оторвавшись от камеры, я изумленно замерла.
Да это же Артем Краснов, собственной персоной! Очень известный актер, немногим за тридцать, он мне никогда особо не нравился. Такие красавчики с правильной славянской внешностью (русые волосы, голубые глаза, красивая линия скул и волевой подбородок) редко бывают хорошими актерами. Внешний экстерьер позволяет им особо не напрягаться. Немного сажи на лицо, прокопченная гимнастерка, смерть в Афгане (Чечне или Сталинграде, на усмотрение режиссера) – и девчонки рыдают, прокатный успех обеспечен, а все газеты взахлеб пишут про новую «звезду». У таких не бывает неудачных ролей, потому что есть удачная комбинация генов.
Впрочем, снимать Краснова действительно очень легко. Пропорциональное лицо – любой ракурс впечатляет.
– А где будет опубликован снимок?
Я пожала плечами. От напряжения и волнения (первый раз с живым артистом общаюсь!) у меня даже вылетело из головы название агентства, на которое работали Настя с Валерой.
– А что, вы собираете ваши фотографии? Из журналов их вырезаете, да? – Я чуть отошла от Артема, уже прикидывая, что надо бы снять Ирину Апексимову, она как раз расписывается в блокноте какой-то блондинки. – Тогда вам этим нужно с утра до вечера заниматься. Ваших портретов нет только на туалетной бумаге!
Улыбка Артема погасла.
– Издеваетесь? А я-то думал: симпатичная девушка, надо ей автограф дать.
Вот это да! Он что, пытается меня закадрить?! Вот уж действительно: на ловца и зверь бежит. Пока я только обдумывала, как бы мне половчее познакомиться со знаменитым мужчиной, судьба щедро дала мне шанс! Краснов, Краснов… А ведь он разведен! Помню, читала: он женился, тоже на актрисе, однако брак длился совсем недолго. Еще писали про парочку его романов с известными артистками. И вот он – ОН! – пытается со мной познакомиться! Что ж, тогда надо действовать непредсказуемо. Наверное, эти киношники привыкли: стоит только пальцем поманить – и девушка уже на все готова. Только теперь, милый Артем, ты не на такую напал. Я уже калач тертый, кое-что поняла. Лучший способ поймать мужчину – это сделать вид, что убегаешь.
Поэтому я отбросила с плеча волосы, подняла подбородок и небрежно бросила:
– Ваш автограф? Очень нужно! Хотите, я сама вам автограф дам?
– Хочу! – обрадовался он, не обращая внимания на мою дерзость. – Только автограф пусть будет в виде вашего номера телефона.
– Я думаю, такого добра, телефонов симпатичных девушек, в вашей коллекции еще больше, чем собственных фотографий! Хорошего вам вечера!
И я, послав Краснову томный взгляд, сделала пару шагов в сторону и снова уткнулась в видоискатель.
Журналисты атаковали режиссера Павла Лунгина – микрофоны, диктофоны, камеры, фотовспышки. Облепленный корреспондентами, он был мне очень плохо виден, кадра не получалось, я даже не жала на спуск, экономя место на флеш-карте.
Я просто ждала, спиной чувствуя недоуменный, растерянный взгляд Краснова.
Я жду, жду, все еще жду…
С ума можно сойти от этого напряжения! Только бы от волнения лицо не вспотело и макияж не потек…
Есть! Он снова подходит ко мне!
– Позвони мне сегодня, колючка, – прошептал он, незаметно засовывая визитку в карман кофра. – Ты прелесть. Я буду ждать…
Я снисходительно кивнула, с трудом сдерживая желание запрыгать от радости.
Йес, йес, йес! Получилось! Я сделала это!!!
* * *
Сразу после открытия – на этот счет Настя меня тщательным образом проинструктировала – я полетела в информационное агентство. Мне бы, конечно, хотелось самой просмотреть снимки, вычистить брак и сделать хотя бы быструю обработку. Однако девушка сказала, что самое главное – это оперативно передать в агентство карты памяти. А сотрудники техотдела, занимающиеся обеспечением работы сайта, уже сами прекрасно во всем разберутся.
Из холла по внутреннему телефону я позвонила в техотдел, как и учила Настя, сказала, что привезла фотографии с Московского кинофестиваля. Поднявший трубку мужчина обрадованно воскликнул:
– Отлично, спускаюсь за вами!
Я подошла к будочке вахтерши, остановилась недалеко от вертушки и осмотрелась по сторонам.
Холл как холл – какой-то старорежимный, похож на исследовательский институт, где работает мамина подруга. Унылые серые стены, озабоченные люди, снующие туда-сюда, агонизирующий в большой кадке уже почти совсем лысый фикус. Тоска, тоска… После того, что я видела в «Пушкинском», тех ярких улыбок, сияющих бриллиантов, лоска и уверенности, стильной одежды, этот журналистский суетливый мирок кажется мне совсем тусклым. А ведь даже в нем я – случайная гостья. Я никто, и имя мое никак. Но разве я чем-то хуже тех «звезд», которых недавно фотографировала? Если я и отличаюсь, то только в лучшую сторону, я моложе, красивее… Но ничего – я запустила пальцы в кармашек сумки и нащупала там плотный прохладный квадратик, – будет и на моей улице праздник. Со мной тоже обязательно случится все это – успех, слава, внимание репортеров. Просто я как-то потерялась в этой жизни, увлеклась Грановским, забыла про свои цели. Психолог все правильно сказала: от зависимости надо освобождаться, а цели существуют не для того, чтобы про них забывать, а чтобы их реализовывать. Артем Краснов мне в этом поможет. Уж теперь, клянусь, моя голова останется на плечах, и я буду думать только о собственных интересах!
– Привет! Ты – Маша?
Очнувшись от своих мыслей, я увидела симпатичного высокого бородача и кивнула.
– Тогда пойдем! Скорее!
Я еле поспевала за его широким стремительным шагом. Но кое-что во время этого спринта мне рассмотреть удалось. Внутри офис агентства оказался стильным и современным. Мы проносились мимо оборудованных по последнему слову техники конференц-залов и просторных ньюсрумов, отделенных друг от друга прозрачными перегородками. За многочисленными компьютерами сидели журналисты, что-то писали, говорили по телефону, слушали диктофонные записи. Казалось, я попала в бешено стучащее сердце огромной информационной машины.
Комната, куда привел меня бородач, была оборудована эпловскими мониторами. Я расстегнула сумку, достала флеш-карты и с волнением уставилась на экран.
Бородач открыл пару фоток и удовлетворенно кивнул:
– Подойдет.
Подойдет! Я с ног валюсь от усталости, я горжусь собой до безумия, на мониторе вон какой невероятно экспрессивный снимок Михалкова – и в качестве оценки раздается лишь небрежное «подойдет»! Да уж, комплиментов от здешнего народа не дождешься!
Скопировав снимки, бородач быстро их пролистал, потом открыл фотошоп.
– Я могу идти?
– Что? – Он посмотрел на меня изумленным взглядом. – Ах да, извини. Просто у нас запарка, надо это залить быстрее на ленту. – Его пальцы тем временем летали по клавишам, он сделал корректировку цвета, контрастности. – Твой гонорар в столе, верхний ящик открой. Карты памяти я тебе отдал. Спасибо за работу.
– Вам спасибо, – удивленно пробормотала я, вытаскивая конверт. Ого, тугой какой! А внутри – тысячные купюры! – Не беспокойтесь, дорогу назад я найду.
Бородач не беспокоился. Он уже успел отфотошопить кучу снимков, забыть про меня и утратить всякую связь с реальностью.
Теперь, когда торопиться к выходу не было особой необходимости, я наслаждалась заинтересованными взглядами парней из информационного агентства. Они, оторвавшись от работы, все, как один смотрели мне вслед.
– Какие красивые у нас девушки ходят! – улыбнулся мне полный обаятельный мужчина, а потом скрылся за дверью с табличкой «Директор корреспондентской сети».
Решено. Если у меня ничего не выйдет с Красновым, попытаюсь произвести впечатление на какого-нибудь журналиста. Связи есть – Настя, думаю, помочь не откажется. Хотя, конечно, репортер скорее станет для меня промежуточным звеном, у них такой широкий круг общения и такие большие возможности. Да, теперь я точно уверена: ВСЕГДА ЕСТЬ МНОЖЕСТВО ВАРИАНТОВ ДОБИТЬСЯ СВОЕЙ ЦЕЛИ. Нужно просто уметь их видеть и анализировать, действовать, а не пассивно ждать. Это только кажется, что все лучшие известные и богатые мужчины уже заняты. А на самом деле всегда можно найти вариант, чтобы дотянуться до своей «звезды» и получить желанную минуту славы. Впрочем, пока у меня намечается другая программа. Только бы все получилось!
Выйдя из офиса, я достала телефон, визитку Краснова, набрала номер актера.
– Артем, добрый вечер. Это Маша.
– Какая Маша?
До меня донеслись звуки музыки, звон бокалов, чьи-то голоса.
Фуршет. Он значился в программе, на него не приглашали прессу. Но актеры, конечно, дружно отправились праздновать открытие фестиваля. Краснов, наверное, уже здорово принял на грудь и ничего не помнит. Отличное начало отношений, ничего не скажешь…
– Что значит, какая Маша?! Самая лучшая, разумеется! Я вот как раз собиралась вам дать автограф.
– Какой автограф? – весело поинтересовался Артем. Шум в телефонной трубке стал едва слышным, но я разобрала: – Зайчик, не дуйся, это какая-то дура звонит. Наверное, моя поклонница-малолетка. Зайчик! Ты куда, зайчик?!
Надо полагать, зайчик гордо удалилась, я расслышала, как процокали каблучки. А Краснов игриво поинтересовался:
– Машенька, я что-то запамятовал. Вы – начинающая актриса?
– Я – продолжающий фотограф.
Пару секунд я поколебалась, стоит ли мне придерживаться выбранного раньше чуть хамского тона. И решила: была не была!
– Я-то продолжающий фотограф. А вот вы, похоже, начинающий склеротик. Как вы еще в фильмах с такой памятью снимаетесь?! Там ведь роль, наверное, наизусть учить надо.
– Ах, Машенька, – восхищенно пробормотал Краснов. – Вы – женщина всей моей жизни. Но вы же не представились. А я весь вечер питаю надежду, позвонит ли мне таинственная незнакомка. Волнуюсь. Прямо места себе не нахожу!
– Да? А мне показалось, что вы там веселитесь. На зайчиков всяких охотитесь.
– Машенька, я готов. Готов, и умираю, и полон надежд! Мне надо срочно вас увидеть.
«Проспаться тебе надо, – мрачно подумала я. Слушать пьяный развязный голос мне становилось все противнее и противнее. – Если бы только поклонницы Краснова знали, какой он гадкий, когда наклюкается! Какой он бабник! А в кино у него все роли такие положительные. Лицемер и пьяница, вот кто он!»
Но вслух пришлось сказать другое:
– Хорошо, Артем. Я с удовольствием с вами встречусь. Где мы увидимся?
– У меня! Только у меня дома! Машенька, я прошу. Я настоятельно требую, чтобы вы почтили своим присутствием мою скромную холостяцкую обитель! Машенька… Богиня вы моя золотая с этим самым, как там его… Кнопкой щелк, вспышка пых… И полетела птичка. Полетела-а-а…
– Адрес диктуйте, – вздохнув, я вытащила из сумки блокнот.
Наверное, если бы язык у Краснова заплетался чуть меньше, я ни за что бы не поехала в его квартиру. Но явно высокая степень алкогольного опьянения меня обнадежила.
Конечно, это не дело – начинать отношения с мужчиной с визита к нему домой. Все же взрослые люди, и за согласием на такое предложение понимается одно – желание интимной близости. Но, поскольку то, что легко дается, не ценится, лучше слегка помучить мужчину ожиданием.
Однако я подумала, что предложу и так уже в дупель пьяному Краснову отметить наше знакомство. После чего ценность сексуальных игрищ значительно снизится, а здорового сна, наоборот, возрастет. Здоровый сон плавно перетечет в жестокий бодун, во время которого я займусь реабилитационными процедурами. Я вопьюсь в Краснова, как клещ! Потому что, если сегодня я этого не сделаю, это сделает какой-нибудь подвернувшийся Артему зайчик. И уж потом и так явно не блещущий памятью мужик забудет меня совершенно и окончательно.
Он выпалил адрес и быстро отключился. Я перезвонила, так как название улицы – Прекрасная, – несмотря на всю свою эстетичность, мне не говорило ровным счетом ничего.
– Машенька, до встречи у меня, – пробормотал Краснов, видимо, испугавшись, что я передумала. – Никаких возражений не принимается, вы слышите, богиня моя?
– Возле какой станции метро вы живете?! – заорала я, пугая прохожих. Но пьяный идиот уже прервал связь.
Я направилась к метро, однако до входа на станцию не дошла, вспомнила: я же теперь девушка при финансах! У меня просто куча денег, можно взять такси, и пусть у водителя голова болит, где искать улицу с прекрасным названием!
* * *
Теперь я точно знаю координаты самого крайнего края света. А еще я уверена, что у человека, придумавшего обозвать Прекрасной улицу, которой больше бы подходило название Урюпинская (или Колымская? А может, чего мелочиться, сразу Антарктическая?), было очень хорошее чувство юмора.
Еще когда таксист нашел ее на карте – микроскопическая прожилка на границе с надписью «Московская область», меня затерзали нехорошие предчувствия. Но когда мы ехали туда больше трех часов, причем почти без пробок и на приличной скорости… Я не могла признаться водителю, кто именно там живет. Было просто стыдно кому сказать, что этот гад Краснов, квартируя в таком далеком зажопинске, абсолютно не побеспокоился, как я буду добираться до его гребаной «холостяцкой обители»! Поэтому я утешала себя тем, что вспоминала родительскую простенькую, как мне казалось раньше, квартирку в панельном доме. Оказывается, я живу в раю – всего двадцать минут на маршрутке от «Владыкина». Не бог весть что, но, как выясняется, бывают жилищные варианты и похуже. Может, прописать к нам Краснова? А то прям стыдно за него – вроде как известный актер, солидный человек, а проживает в таком задрипанном месте. Только что название у него прекрасное. А я-то думала, что у таких знаменитостей «утро красит нежным светом стены древнего Кремля» где-нибудь в районе Охотного Ряда или в крайнем случае Китай-города. Но вот тебе, пожалуйста: улица Прекрасная…
Один раз он мне позвонил. С замечательным вопросом:
– Ты где?
– В такси, – сквозь зубы процедила я. – Потому что метро к тебе, как выясняется, не едет!
Меня прямо распирало от желания поругаться, однако Артем быстро просек мое мрачное намерение. Жизнерадостно воскликнул:
– А можно было еще на электричке доехать! Умница, что догадалась взять машину!
И быстро отключил связь…
Когда мы все-таки приехали к искомому объекту, я сразу же поняла концептуальность замысла Артема Краснова, сокрытую в выборе жилища. Он, наверное, просто очень любит Тарковского. Жаль, что «Сталкер» уже снят. Для зоны более душераздирающих жутких декораций было бы не найти!
Хрущевка, в которой проживал герой девичьих грез, располагалась на пустыре, забросанном, видимо, горами мусора. Поскольку возле жилища горело всего два фонаря, окружающий пейзаж скорее угадывался, чем просматривался. Желтые пятна света, казалось, трясутся от ужаса – какие-то грядки, веревка с сохнущим бельем, авоськи, болтающиеся за окнами (там что, продукты?! Летом, в жару?!).
На лавочке у ближайшего подъезда кемарил Артем Краснов собственной персоной. Лохматый, помятый, потрепанный. Несмотря на то, что актер был в том же смокинге и щегольских лаковых ботинках, в которых присутствовал на открытии кинофестиваля, он показался мне каким-то бомжем – настолько неопрятно выглядела одежда. Голова Артема свесилась на грудь, а рука крепко сжимала розочку, бутон которой опускался прямиком в лужу.
От всего увиденного мне захотелось броситься на шею дяденьке-таксисту, подарить ему мой пухленький конвертик с денюжками – только бы он увез меня из этой клоаки побыстрее.
Но я расплатилась, попрощалась с водителем и решительно вышла из машины.
Кому сейчас легко, в конце концов!
– Ку-ку! Не спать! – Подойдя к Артему, я пощелкала пальцами перед его лицом. – И как тебя только занесло в это странное место!
– А? Странное? – Он встрепенулся и посмотрел на меня таким расфокусированным взглядом, что у меня руки зачесались сделать снимок. – Что странное? Кто странный? Это тебе. – Видимо, начиная меня узнавать, Краснов взмахнул цветком – и с него прямо мне в лицо взметнулись брызги грязи. – Ой… Машенька, богиня моя, извини. Я только лишь хотел презентовать тебе прекрасную невинную розу, достойную твоей красоты. Сегодня такой чудесный вечер!
Я протянула Артему руку.
– Давай поднимайся, пошли скорее к тебе, мне надо умыться.
– Надо, – он закивал головой. – Надо! Я так перед тобой виноват, богиня моя, так виноват. Это все коньяк… А ведь я не хотел пить, меня заставили!
Квартиру Краснова я узнала сразу же – возле нее на обшарпанной стене были приклеены красные сердечки, открытки, фотографии каких-то девчонок и снимки самого актера.
– Курочки мои, поклонницы, меня любят. – Пошатываясь, Артем с гордостью потыкал пальцем в народное творчество и полез в карман за ключами. – И ты меня тоже любишь, да, богиня моя?
Он приобнял меня за талию, обслюнявил шею омерзительным скользким поцелуем, и икнув, переспросил:
– Машенька, ты же любишь меня? Ну я тебе хотя бы нравлюсь? У, как ты неприступно на меня смотришь – богиня! Ты ведь можешь быть доброй и милой?
Отлепив его руки от своего тела, я сдержанно промолчала. А когда вошла в квартиру, то поняла, что от моей решимости закрутить роман с актером не осталось уже и следа!
Сначала меня чуть не свалила с ног жуткая вонь. В квартире Краснова пахло так, будто там сто лет подряд пили, курили, совершенно не проветривали да еще вдобавок не смывали в туалете после его посещения.
Я вихрем облетела квартиру (двухкомнатная, тесная), распахнула окна везде, где только можно, осмотрелась по сторонам, и… Чуть не выпала в осадок второй раз.
Хорошо, допустим, ну так сложилось – живешь не в центре. Жилье более чем скромное – понятно, что в хрущевках хором и не бывает. Но зачем дома разводить такую грязь??? Неужели так сложно хотя бы иногда разгребать мусор?! С такими бытовыми привычками любое помещение за пару недель превратится в помойку!
Квартира Краснова была захламлена до невозможности. Везде, куда ни глянь, – пыль, бардак, одежда перемешана с книгами, тарелки с засохшей едой засыпаны пеплом и окурками, стопки дисков, какие-то пакеты… И среди всего этого великолепия мечется взъерошенный, истошно орущий черный кот, которому какая-то падла прилепила на лоб жевательную резинку и старательно вмазала ее в шерсть…
Я прошла в ванную, чтобы смыть с лица грязь. И, в общем, уже почти не удивилась ни желтой ванне, ни заплеванной раковине, ни горам белья, вываливающегося из стиральной машинки. Не то что вытирать лицо – даже кончиками пальцев прикасаться к какой-то тряпке, висевшей на крючке в качестве полотенца, мне было противно.
Мокрая, злая, я вышла в коридор и увидела, что Артем находится на кухне и что-то режет ножом на разделочной доске.
– О, богиня! Сейчас я ужин приготовлю моей Машеньке. Ты ведь любишь салатик?
Думаю, если бы я сделала в тот момент снимки, а потом продала их в бульварную прессу, я бы озолотилась.
«Звезда» отечественного кинематографа в грязном смокинге, пошатываясь, пыталась строгать капусту.
Нюанс заключался в том, что кочан был сгнивший, засохший, практически черный. Этого жуткого зрелища не вынесли даже тараканы! Крупный усатик, примостившийся на краешке стола, понаблюдал за Красновым и шмыгнул вниз так отчаянно, как будто вознамерился совершить суицид.
Поймав мой скептический взгляд, Артем заметил:
– Это ничего, что капусточка подсохшая. Она все равно вкусная и очень полезная. Ты ведь любишь салатик?
Я отрицательно покачала головой. Хотя и сразу вспомнила, что из еды у меня сегодня наличествовал только завтрак. Но съесть хотя бы кусочек хлеба в этой грязи и вони, наверно, я бы не смогла даже под пытками.
– А жаль. Овощи – залог здоровья. Ну, раз не любишь, тогда я сам съем. Не пропадать же продукту, – пробормотал Артем, покачиваясь над разделочной доской. – В хозяйстве ничего пропадать не должно и все сгодится.
Мне казалось: я схожу с ума.
Происходящее просто не укладывалось у меня в голове.
Какой-то странный грязный дом, какая-то тухлая капуста, и в контексте всего этого – известный актер, пьяный, как последний сапожник…
Неужели это действительно Артем Краснов, которого я видела на телеэкране?
Неужели он такой неопрятный, невоспитанный и явно систематически злоупотребляющий алкоголем человек?!
Нет, конечно, я не думала, что жизнь «звезд» настолько гламурна и сверкающа, как это выглядит на страницах глянцевых журналов. Тем более в примечаниях к некоторым фотосессиям указывалось – съемки проведены в мебельном салоне таком-то, за предоставление одежды благодарим бутик такой-то. Но… Быт Артема Краснова просто обескураживал! Может, он еще не заработал на нормальное жилье, понятия не имею, сколько платят актерам. Но сидеть по уши в грязи, не стесняться приглашать в такой срач девушку и пытаться ее накормить тухлой капустой… По-моему, это просто ни в какие ворота!
Кулинарные экзерсисы Краснова закончились самым пикантным образом. Актера потянуло блевать. Отбросив нож, он зажал рот рукой, но бодрая струя все равно прыснула прямо на «салатик». Виновато на меня посмотрев, Краснов помчался в туалет. И в этот момент из-за двери выскочил кот, запрыгнул на стол и стал жадно вылизывать исторгнутые желудком актера фуршетные блюда.
Сначала меня пробило на нервный смех, потом захотелось плакать…
– Бедный котик, – всхлипнула я, подходя к холодильнику. – Никто тебя не кормит, никто не меняет наполнитель в лоточке. Сейчас мы найдем твои консервы. А потом я отдеру жвачку с твоей мордочки. Ну или ножницами выстригу, и…
Я открыла холодильник и заорала от ужаса.
Сначала мне показалось, что Артем запихнул туда стухший расчлененный труп – на полках лежали какие-то красно-фиолетовые куски, с которых стекала слизь.
Все это воняло невероятно!
Потом, когда первый шок прошел, я поняла, что это не труп, а наваленная на полки стухшая еда. В тех кусках, по структуре, если присмотреться, не однородных, можно различить виноград, колбасу, что-то вроде упаковок йогурта. Наверное, эти продукты здесь лежат сто лет – они уже срослись своей плесенью…
Закрыв холодильник, я сбегала к окну подышать. Потом осмотрелась по сторонам в поисках пакета с кошачьим кормом. Пакета не увидела, разглядела груду валявшихся на полу абрикосовых косточек, огрызков, окурков. И вдруг в квартире что-то захрюкало.
Психологически я бы не удивилась, если бы в коридоре оказалась свинка или парочка поросят – для хлева, которым давно стало жилище Краснова, это было бы вполне органично.
Но, как выяснилось, источником звука был сам хозяин, мирно храпевший, положив щеку на край унитаза.
– Вставай! – Нагнувшись, я потрясла его за плечо и поморщилась: дурачок облевал свои черные брюки так, что их теперь не возьмет ни одна химчистка. – Пошли в люлю, баиньки! Слышишь, «звезда», не дело это, мордой в унитазе спать! Имидж подмочишь! Ай, впрочем, что перед тобой остроумием щеголять, ты же все равно ничего не соображаешь! Вставай! Как вас, таких алкашей, в кино только берут!
Не открывая глаз, Артем наконец приподнялся и послушно пошел в спальню. Я протиснулась вперед, успела сбросить покрывало с постели, отвернуть одеяло. Твою мать! На простыне, сбившейся комками, лежала парочка использованных презервативов. Прямо на них пузом рухнул Краснов и снова захрапел.
Зачем-то я стащила с Артема ботинки (один из носков оказался дырявым), потом прикрыла пьяную «звезду» одеялом. И, выйдя в коридор, достала мобильник.
Срочно надо было поговорить с Катериной.
Мне все больше казалось, что я схожу с ума или играю роль в драме абсурда Ионеско…
«Да ты что!», «быть такого не может», «а ты уверена, что это Краснов?», «а ведь в человеке все должно быть прекрасно!».
Катерина ахала и охала в трубку с таким испугом, что я значительно сократила рассказ, оставив несчастного кота со жвачкой во лбу и салатик из тухлой капусты с блевотиной за скобками повествования.
– Похоже, надо мне отсюда делать ноги, – резюмировала я и подошла к окну. – Катька, ты не представляешь, как сильно здесь воняет.
– Представляю. Я как-то мусор один день забыла вынести – в дом было не войти.
Я ее сразу же перебила:
– Один день, не смеши меня! Как ты думаешь, сколько надо времени, чтобы продукты в холодильнике стухли, слиплись и стали разлагаться! Меня реально тошнит. Я просто зверею! Хочется взять молоток и дать этому Артему по голове!
– Ой, не надо, – испугалась Катя. – Ты и так уже продюсера на тот свет отправила. Не специально, конечно, я понимаю. Но все равно, хватит с тебя.
– Ты думаешь? Да если этого актера мочкануть, тут весь подъезд с облегчением вздохнет. Он же не просто свою хату засрал, там даже на лестнице дышать нечем. Как только его поклонницы от такого духана на лестнице пачками в обморок не падают! Вот уж действительно, любовь зла!
– Машка, не вздумай! Не вздумай его убивать, а то я тебя знаю!
– Да ты не волнуйся, я пока держу себя в руках. Только вот если он меня в койку, заваленную использованными презиками, потащит, я за себя не ручаюсь.
– Все правильно, Маш. Себя надо уважать. Уходи скорее оттуда. Я тебе говорила, не нравится мне эта твоя охота за «звездами». Но если уже так тебе приспичило «звезду» найти, то лучше уж кого-нибудь другого поискать. Кто будет погигиеничнее!
– Только вот, – я посмотрела в ночную тьму, – сейчас уже поздно, как думаешь, такси сюда поедет?
– Насчет такси не знаю. А вот Юрик точно поедет. Он мне, кстати, звонил сегодня. Спрашивал, как ты, жаловался, что дозвониться не может. Сказал, что денег положил на твой старый номер – так что можешь поменять симку.
– Вот неугомонный! Да есть у меня деньги, я же тебе объясняла, шифруюсь я от него.
– Я бы за тобой сама заехала. Но ты же знаешь, я эту улицу два дня буду искать. После чего заблужусь, и искать будут уже меня! Так что звони Юрику!
Юрик… Сердце почему-то кольнуло… Я вспомнила его нежные губы, обцеловывающие каждый сантиметр моего тела, сияющие, светящиеся любовью глаза… Да, он бы приехал, я знаю. Даже после того, как я внезапно исчезла, ничего не объяснила, не давала о себе знать. Его любовь – это пьедестал, место для восхищения, а не упреков. Юрка всегда мне все прощает и придумывает за меня такие убедительные объяснения – я бы вовек не догадалась. Я очень виновата перед этим мальчиком. Я предала его любовь, наплевала на его чувства. Конечно, он мешал мне реализовывать мою цель и никогда не смог бы дать мне того, к чему я так стремлюсь. Он просто очень любит меня… Наверное, только оказавшись по уши влюбленной в Грановского, я могу четко представить чувства Юрика. Только вот в этой ситуации, как я понимаю с учетом нынешнего опыта, лучше всего лечит время. Я сама отвыкаю от Игоря, как курильщик отвыкает от сигарет. Внутри меня все время работает внутренний метроном. И каждый новый час, проведенный без мыслей о Грановском, – это мое личное достижение, мой большой успех. Я все время думаю: если я смогла не звонить Игорю неделю, значит, я смогу прожить еще минимум одну точно такую же неделю. Может, с Юрцом все произойдет точно так же? Я не буду ему звонить, не стану напоминать о своем существовании – и его доброе сердечко начнет меня забывать, перестанет кровоточить и заживет? А потом он встретит прекрасную добрую девочку, и ей, в отличие от меня, будет нужна его любовь…
– Нет, Юрику я звонить не буду, – вздохнула я в трубку, поглаживая запрыгнувшего мне на колени и сразу замурлыкавшего котика. – Ладно, нет смысла сейчас куда-то дергаться, здесь останусь, потерплю до утра. Мне, кстати, хоть и противно тут находиться, но все-таки интересно, что завтра-то будет? Думаю, Краснов умрет от стыда! А еще, он же думает, что я журналистка. А тут у него дома такой срач. Испугается, наверное, что я статью напишу.
– Ничего он не испугается. А приставать к тебе станет. Уезжай ты оттуда, еще заразу какую-нибудь от него подцепишь!
Внезапно я вспомнила про того урода, дежурившего у Катиного подъезда. И решила спросить, не интересовался ли он мной.
– Видела я сегодня мужика в гипсе, сидел возле дома, – испуганно пробормотала Катя. – Может, в милицию позвонить?
– Ох, добропорядочная ты моя училка. Вот куда точно звонить не надо, так это в милицию!
Смотри, будь осторожнее. Урод тот какой-то явно ненормальный!
Попрощавшись с Катериной, я принялась за уборку. Потому что в этом помещении можно было заниматься только одним делом!
Сначала я привела в порядок несчастного кота, потом подмела, вынесла испорченные продукты из холодильника, вымыла посуду. Отыскав в стоявшем в коридоре шкафу пылесос, вычистила небольшой угловой диванчик на кухне. И с чувством выполненного долга свернулась на нем клубочком. Черный котяра, забравшись на диван, лизнул мне руку и заурчал так довольно, что я провалилась в сон раньше, чем успела погладить его симпатичную отмытую от жвачки мордочку…
* * *
– Где все мои продукты?! Что ты наделала? Я есть хочу! Почему холодильник совсем пустой? Что здесь вчера было?
Разлепив глаза, я на какую-то долю секунды не понимала, где нахожусь, что со мной происходит и почему экранный красавчик Артем Краснов, в одних трусах, орет так, будто его детородный орган зажали в тиски.
– Где мои продукты? Меня что, обокрали?!
– Никто тебя не обокрал, – пробормотала я, приподнимаясь на локте. – Того вора, который в такую Тмутаракань доберется, еще поискать надо.
И тырить здесь у тебя нечего, разве что окурки и грязные тарелки!
Невероятное дело! Бывший вчера мертвее мертвого актер сейчас выглядел как огурчик. Должно быть, он успел принять душ – в длинных русых волосах блестели капельки воды. От него вкусно, ненавязчиво пахло чем-то вроде лосьона после бритья. Но больше всего меня поразило его лицо – такое свежее, такое чистое, ни синяков под глазами, ни одутловатости, ни покраснений. Вот это да! Похоже, уникальный у актера организм – выводит все токсины без малейшего ущерба для внешности. Завидую: если я выпью больше нормы, на следующий день я потеряна для общества. И выгляжу так, что мной можно детей пугать.
– Продукты твои испортились и жутко воняли. Я их выбросила, вынесла в мусорный бак у подъезда. Кстати, где корм для кота? Он голоден так, что скоро нас самих сожрет!
– Что, прямо все испортились? – Артем недоуменно на меня посмотрел. – Да ладно тебе, их еще есть можно было. Я совсем недавно их покупал. Эх ты, позавтракали бы сейчас.
– Позавтракали бы. Только обед и ужин нам бы уже без надобности тогда были. После той тухлятины никакая реанимация не откачает!
– Не было никакой тухлятины! И кота у меня нет, зачем он нужен! Наверное, ты вчера просто перепила, вот тебе кот и мерещился.
– А это кто?! Сейчас и тебе померещится!
Я вытащила из складок пледа затаившуюся там животину, которая сразу же протяжно возмутилась:
– Мау-у-у!
– Вот это дела. – Краснов озадаченно поскреб затылок. – Но у меня же нет кота. Ты его с собой вчера принесла, да?
– Ну счас! Твой это кот! Во всяком случае, по твоей квартире бегал. Ему еще жвачку кто-то на лоб приклеил, я полночи отдирала.
– Ничего не понимаю. – Артем растерянно развел руками и присел на краешек дивана.
– Зато я все понимаю.
– Что ты понимаешь?
«Что забежавший в твою квартиру кот гадит где попало, поэтому тут так воняет. А ты в своем алкогольном угаре ни на что внимания не обращаешь», – вертелось у меня на языке. Но я постеснялась озвучить эту мысль.
– Богиня, а почему ты на кухне ночевала? У нас с тобой вчера ничего не получилось? – Краснов залился румянцем. – Я был не в форме, да? Там вся постель в презервативах, а ты обиделась и ушла спать отдельно?
– Я всегда сплю одна. И у нас с тобой ничего не было. И это к лучшему…
Я решила дипломатично не обсуждать состояние постели Краснова. Равно как и чистоту всего остального. Наверное, я все-таки очень вежливая. Меня с апломбом пригласили в хлев – а мне неловко об этом сказать.
– Я перебрал, да. Извини. Со мной такое случается.
Я смотрела на этого уже более симпатичного утреннего Артема и лихорадочно соображала, что же мне делать. Отправляться на поиски новой «звезды»? Или попытаться повоспитывать эту?
Новую пока найдешь… А вдруг этот крендель окажется легко обучаемым? Вымыть полы, купить кошачий лоток, выбросить хлам – всех дел-то. Ну да, ну да, жить на улице Прекрасной, конечно, мне совершенно не хочется. Но это же не навсегда! Сначала я наведу порядок в доме Краснова, а потом в его делах. Он будет много сниматься, и, конечно, уже скоро эта хрущевка забудется, как дурной сон. Но самое главное – даже если доходы Краснова пока не очень высоки, он все-таки популярен. И если я тихой сапой примажусь к его славе, то мы будем сиять вместе. А что? Недельку-другую посижу дома, отдраю эту квартирку, блесну кулинарными талантами. Краснов ко мне привыкнет. А дальше начнется совместная светская жизнь. То, что мне нужно, то, к чему я всегда так стремилась!
Пока у меня шел умственный аналитический процесс, Артем вдруг плюхнулся передо мной на колени и забормотал:
– Богиня, прости меня. Дай мне еще один шанс. Давай я отвезу тебя на работу, вечером заберу, и все будет по-другому! Все будет так, как надо! Увидишь! Маша, ты мне очень понравилась! Ты такая необыкновенная!
В общем, я растаяла. Провела рукой по его влажным волосам, потом легонько коснулась поцелуем губ. И сказала:
– Ладно, так и быть. На работу меня везти не надо, я в отпуске с сегодняшнего дня. А у тебя какие планы?
– Встретиться с продюсером, а вечером – просмотр фильма, фестиваль же начался, нужно там засветиться. Хочешь поехать со мной? Тогда собирайся быстрее, я опаздываю!
Я отрицательно покачала головой. У меня с собой нет никакой одежды, кроме той, которая на мне. Времени заезжать в магазин нет, в помятых тряпках находиться рядом с Артемом не хочется. Попасть в кадр и плохо выглядеть – это не для меня! Но вообще мне, конечно, очень нравится, что Краснов мыслит в стратегически правильном направлении. Он готов со мной появляться на публике – и это замечательно!
– Если хочешь, ты можешь отдохнуть здесь. – Артем подошел к столу и включил тщательно отдраенный мной вчера электрический чайник. – Я постараюсь вернуться пораньше. И обещаю – никакого коньяка.
– Договорились, милый, – я улыбнулась и потянулась к кофру с фотоаппаратом. Помнится, там был припасен шоколадный батончик. Точно! Есть!
Я положила шоколадку на стол – и на нее сразу же, истошно мяукнув, прыгнул котик.
– С ума сошел! Тебе нельзя шоколад! И вообще, это наш завтрак!
Обиженное животное царапнуло меня по руке, и мы с Артемом расхохотались.
– Просто Терминатор какой-то. – Краснов заварил чай, а потом сел рядом со мной и стал дуть на царапину. – Откуда он взялся – ума не приложу. Наверное, прошмыгнул незаметно в дверь. Или через окошко, от соседей перебрался.
– Ты часто пьешь?
– Бывает. Но теперь все будет по-другому, обещаю. Ты такая красивая девушка. Рядом с тобой и для тебя я стану лучше. Ты нужна мне. Я так долго ждал именно тебя!
– Ты не слишком торопишься? – недоверчиво поинтересовалась я. – Или для тебя так, слова не очень важны?
Мне почему-то показалось, что Краснов играет. Выразительные взгляды, взволнованный голос, картинные, эффектные жесты. А может, актеры всегда так артистичны?
– Что ты, милая! Конечно, я отвечаю за свои слова. Просто бывают встречи, которые сразу же все меняют. Я смотрю в твои прекрасные глаза и понимаю, насколько пуста была моя жизнь. А еще я понимаю, что так, как раньше, жить уже не смогу.
Услышав про «прекрасные» глаза, я вспомнила Прекрасную улицу и чуть не засмеялась. Хорошо, что как раз в этот момент Артем наклонился, чтобы поцеловать мне руку, и не видел, что я едва удерживаюсь от смеха.
– Ладно, все это лирика. – Я осторожно убрала руку из ладоней Краснова. – Не так уж ты и одинок был, судя по прессе. Я светской жизнью интересуюсь. Поэтому в курсе, что у тебя была жена, с которой ты развелся из-за молоденькой любовницы. Но я оценила красоту штиля. Ты действительно умеешь говорить красиво. Впечатляет!
– Ты моя колючка, – Артем снова поцеловал мне руку. – Поверь, я искренен с тобой. Ты сразу стала очень нужным и дорогим мне человечком.
Мы выпили чаю, под осуждающе-завистливым взглядом кота по-братски разделили небольшой шоколадный батончик. Пока я споласкивала чашки, Артем успел одеться и снова прибежать на кухню. Я ахнула! Прекрасно сидящий светлый костюм, яркий галстук, стильная обувь – все как полагается настоящей кинозвезде. Все-таки Краснов очень, очень красивый! Вот сейчас он выглядит уверенным денди, стопроцентно положительным хорошим мальчиком. У него просто дар перевоплощения.
– Маш, у тебя деньги есть? – смущенно поинтересовался Артем.
– А что? Финансы поют романсы?
– Портмоне вчера где-то посеял. А заправиться надо, бензин в машине на нуле.
Я полезла в кофр, нашла свой заветный конвертик, достала тысячную купюру.
– Держи. А много денег в кошельке было? И карточки тоже пропали?
– Не грузись, богиня. – Артем осторожно коснулся губами моего виска. – До вечера. Отдыхай!
В голосе актера слышалась такая искренняя забота, что я оставила при себе комментарий насчет того, через сколько времени эта квартира будет пригодна для отдыха.
Когда Артем ушел, я сбегала в супермаркет, купила немного продуктов для ужина, корм и лоток для вконец озверевшего кота, симпатичный комплект постельного белья и пару полотенец. А потом принялась чистить, мыть, драить, выбрасывать мусор… Иногда мне казалось, что я напрасно стараюсь – грязь намертво вгрызлась в кафель, сантехнику, мебель. Но потом я представляла, как буду принимать здесь душ, становиться голыми ногами на затоптанный пол – и это стимулировало новый прилив энтузиазма.
* * *
К вечеру квартира Краснова сияла, подозреваю, никогда не виданной чистотой. На кухне умопомрачительно пахло запеченным в духовке куриным филе с картошкой, в спальне я застелила новое красное постельное белье.
Я опасалась, что Краснов задержится или придет пьяным. Но потом вспомнила, что он же уехал на машине – значит, по крайней мере, пожалеет права и автомобиль, будет трезв.
Так и оказалось – Артем появился около девяти вечера, и никакого намека на алкоголь. В этом я убедилась, как примерная женушка, чмокнув Краснова в щеку и бдительно его обнюхав.
Я ждала похвалы – все-таки весь день провела с тряпкой, ликвидируя горы грязи. Однако он почему-то совершенно не стремился оценить результат моих усилий – уставился на кота и гневно воскликнул:
– Ты что, до сих пор его не выгнала?! У тебя ведь целый день был свободный, такая куча свободного времени! Надо было отнести его куда-нибудь подальше и выпустить!
– А при чем тут свободное время? И, кстати, я работала! Неужели ты не видишь, как тут стало чисто?!
– Чисто. Но кот это быстро исправит! От животных столько грязи!
– Артем, не ругайся, пожалуйста. А давай ты его у себя оставишь? Я ему корм купила и лоток. Жалко живое существо на улицу выбрасывать.
– Вот, правильно. Корм, лоток! Одни расходы! Если журналисты так много зарабатывают, то у нас все по-другому! С нашей профессией не зашикуешь!
Бедный кот, красивой копилкой важно сидевший в углу, от истошных воплей Краснова стал пятиться назад и на всякий случай забрался под диван. Честно говоря, мне очень хотелось последовать его примеру. Не так я себе представляла наш первый совместный вечер с новым любовником…
– А если он испортит мебель?! Или заболеет – опять убытки. Содержать животное – это так дорого! – Артем все не мог успокоиться, раздраженно мерил шагами кухню. – И он ест, наверное, много, попробуй такого прокормить!
– Давай ужинать, – я решила сменить тему, открыла духовку и вытащила сковородку. – Курица получилась – пальчики оближешь. А завтра я приготовлю тебе отбивные, а на следующий день сварю борщ. Ну а уж потом, как честный человек, ты просто вынужден будешь на мне жениться. Но ты не очень-то долго думай. С моей красотой и талантами меня могут у тебя из-под носа увести.
Он рассмеялся и схватил меня за руку.
– Этого я не допущу! Никому тебя не отдам. И вообще, я уже готов! К тому, чтобы прямо сейчас приступить к исполнению супружеских обязанностей!
И вот мы уже стаскиваем друг с друга одежду, вместе принимаем душ, сплетясь в объятиях, доходим до спальни и падаем в постель.
На этом месте мечтали бы оказаться многие.
Я сама этого хотела – мне нужно заполучить известного мужчину, а секс – отличный повод сблизиться.
Артем очень привлекателен, он умелый любовник, но… у меня к нему душа не лежит… и я чувствую только то, что совершенно ничего не чувствую…
Все происходит так, как положено. Его губы, когда надо, неторопливы, когда надо – страстны, его руки все тоже делают правильно. Ни одного неверного движения. Учебник Камасутры реализуется идеально. Если бы сейчас здесь был Грановский, я бы уже таяла от нежности. Если тут оказался хотя бы Юрик, любви которого хватало на нас двоих, – я бы уже неслась ввысь по алмазному небу. Наверное, Артем внешне красивее моих обоих последних любовников. Но меня клонит в сон от прикосновений признанного секс-символа.
Не заводит, не возбуждает. Ничего не хочется. Только бы он скорее прекратил свои ласки, быстренько кончил и оставил бы меня в покое… Да, девчонки рассказывали: заниматься сексом с человеком, который не вызывает никаких чувств, противно. Но я и представить не могла, что СЕКС С НЕЛЮБИМЫМ МУЖЧИНОЙ – ЭТО НАСТОЛЬКО ПРОТИВНО. У меня никогда не было такого партнера, все мои мальчики мне нравились. Оказывается, отдавать свое тело только по соображениям выгоды так неприятно…
Вздохнув, я стала имитировать срывающееся возбужденное дыхание и зашептала:
– Хочу тебя, очень, возьми меня скорее.
Артем оторвался от моей груди, натянул презерватив, развел мои ноги.
Он трахал меня, а мне хотелось плакать от жалости к себе, такой одинокой и никем не понятой.
И еще меня мутило от какого-то противного кислого запашка. Я поменяла постельное белье, но, наверное, грязнуля актер проливал на свое ложе напитки или просто долго не мылся, и запах грязного тела впитался в обивку дивана.
Дышать нечем. Задыхаюсь…
Движения Артема стали быстрее, и я, томно постанывая, сжала все мышцы, а потом резко расслабилась, имитируя оргазм. Сразу после этого Артем замер, а потом сделал несколько глубоких резких движений и обмяк.
– Тебе было хорошо? – Краснов нежно меня поцеловал, стал гладить по волосам. – Мне кажется, я даже почувствовал, как ты кончаешь. Ты такая красивая, когда занимаешься любовью. У тебя от лица прямо сияние исходит.
Сияние?! Ну надо же… Как я вошла в роль! Хотя, говорят же: с кем поведешься…
– Мне было очень хорошо, милый, – проворковала я, думая только об одном: как бы отлепиться от мокрого нелюбимого тела, удрать из вонючей постели и скорее смыть под душем воспоминания о самом худшем сексе в моей жизни. – Ты такой темпераментный.
– Как ты меня заводишь, – застонал Краснов и снова стал меня лапать. – Ты та еще штучка. Скажи, любишь, когда тебя имеют?
Это было ужасно, но у него опять появилась эрекция. Артем поменял презерватив, положил меня на живот и вошел сзади.
Я стонала, изображая удовольствие от этого процесса (а может, из меня бы и вышла актриса?), двигалась навстречу телу Артема, мечтая только об одном – чтобы он наконец оставил меня в покое.
Но… сразу же после второго полового акта Краснов опять возбудился.
Елки-палки, да сколько же можно! Маньяк какой-то! Достал уже своим сексом, надоел хуже горькой редьки…
Меня тошнило, внутри все неприятно ныло и горело. В тот момент, когда актер снова надевал презерватив, я вспомнила Мурзика, которая возненавидела своего любовника так, что у нее крышу снесло. Как же я теперь ее понимаю! Секс с мужчиной, к которому не испытываешь никаких чувств, действительно нелегкое испытание. От соображений выгоды возбуждение не приходит. И то, что всегда доставляло удовольствие, становится ненавистно, невыносимо, гадко!
Когда Краснов наконец натрахался и, бодро посвистывая, ушел в душ, я бросилась к окну, глотнула свежего чистого воздуха и прошептала в теплую чернильную ночь:
– Ненавижу! Как же сильно я его ненавижу!
От жалости к себе хотелось разрыдаться. Но я попыталась успокоиться и взять себя в руки. Я старалась думать о том, как уже скоро мы с Артемом отправимся на какое-нибудь светское мероприятие и меня заметят журналисты. Я появлюсь в разделах светской хроники глянцевых журналов… Но сначала, конечно, надо купить в аптеке брома или еще чего-нибудь, усмиряющего эрекцию. Если Краснов будет так неутомимо активен каждый день – я просто не доживу до собственной популярности, скончаюсь значительно раньше.
По звукам стало понятно: ванная освободилась.
Я приняла душ, завернулась в новенькое, купленное сегодня в супермаркете полотенце и пошла на кухню.
Артем, периодически отпихивая ногой от стола кота, расправлялся с курицей и смотрел телевизор.
Там шло какое-то тупое комедийное шоу, и он иногда хихикал с набитым ртом – причем кусочки пищи летели на тщательно вымытую мной поверхность стола…
Мои глаза как приклеились к его равномерно двигающимся вверх-вниз ушам, к челюстям, блестящему от жира подбородку. Во всем этом не было ничего необычного или уродливого – обычная бытовая сцена. Но меня пугало собственное раздражение. Я ненавидела щетину Краснова, я видела даже мельчайшие волосики, чуть торчащие из его носа, не могла ему простить округлый живот, нависающий не очень большой складкой над плавками.
Оказывается, НЕЛЮБИМЫЙ МУЖЧИНА ТАК БЕСИТ!!!
Я смотрела на его тело не отрываясь и с каждой секундой открывала в себе все новые и новые грани жгучей ненависти.
Никакой радости от того, что у меня появился новый, известный, знаменитый любовник, не возникало. Ни радости, ни счастья, ни удовлетворения…
Хотелось плакать, пожаловаться на всех мужиков маме, позвонить Грановскому и признаться ему в любви, позвонить Юрику и попросить за все прощения. И поесть тоже хотелось.
Я подошла плите, сняла крышку со сковородки и растерянно поморгала. Но от этого картина совершенно не изменилась. Сковорода была пуста! Артем сожрал целую кучу картошки с куриным филе и не оставил мне хотя бы маленького кусочка!
– Вкусный был ужин?
– Ничего так, – он вульгарно рыгнул, не отрывая глаз от телевизора. – Ты готовишь супер, богиня. Я даже всерьез подумываю: может, мне жениться на тебе?
– Слышишь, муж! Ты мне еды не оставил!
– А что, ты была голодна?
– Нет, блин! Я святым духом питаюсь!
– Ну извини, богиня. Вот если бы ты вчера еду из холодильника не выбросила, то могла бы перекусить. А сейчас даже не знаю, что тебе предложить. А ты там случаем ничего из магазина больше не приносила?
– Случаем, нет, – мне становилось все сложнее сдерживать набегающие на глаза слезы. – Артем, я ведь и так много денег потратила, белье купила, полотенца.
– У богатых свои причуды.
– Артем, но… грязное же все было. И потом, ты у меня еще денег на бензин попросил… Я уже не знаю, что мне делать, что думать.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – его глаза презрительно сузились. – Все вы одинаковые – вам лишь бы найти мужика и доить его, как корову. Я вот этого не понимаю! Вы думаете, что если даете сексом заняться – то вас уже мужик должен отблагодарить. Как будто сами удовольствие не получаете!
– Блин, да не думала я тебя доить. Сиди ты со своими деньгами спокойно. Слопал сковородку картошки – и на здоровье! Я ничего у тебя не просила: ни подарков, ни ресторанов! Продукты для ужина я купила за свои деньги, сама все приготовила! Но можно было хотя бы у меня спросить, голодна ли я…
– Я спросил.
– После того, как все слопал!
Я все-таки заплакала. Горячие слезы стали жечь щеки, скатывались на грудь.
Артем подошел ко мне, неуклюже обнял.
– Прости меня. Я был не прав. Хочешь, в магазин сходим? Надо же тебя покормить.
– Хочу! Конечно, хочу!
– Тогда одевайся. Супермаркет рядом, он круглосуточный. Богиня, я все исправлю. Ты только не плачь, ладно?
– Ладно. – Я послушно вытерла слезы.
Мне было уже неловко за свою истерику. Конечно, я погорячилась, и кое-что из сказанного лучше было не говорить. Но я так расстроилась, когда поняла, что романтический ужин случился только у Краснова.
Когда мы пришли в супермаркет, я сразу поняла: Артема узнают. И охранник, и девчонки на кассах стали внимательно за нами наблюдать и приветливо улыбаться.
Мое настроение сразу же улучшилось. Интерес к моему спутнику стал распространяться и на меня. Я наслаждалась этими пытливыми, оценивающими, изучающими взглядами.
Впрочем, радость моя была недолгой. Мы подошли к витрине с готовыми блюдами – салатами, жареной рыбой и мясом, морепродуктами. И Артем расстроенно прошептал:
– Какое здесь все дорогое. Может, лучше творожка тебе купим? На ночь наедаться вредно. Хотя и творог у них, наверное, жутко дорогой.
Я стала красной, как помидор. Мне показалось, что девушка за прилавком узнала Краснова, расслышала его последнюю фразу и сочувственно на меня посмотрела.
С фальшивой жизнерадостностью я попросила:
– Пожалуйста, нам салат оливье и пару котлет по-киевски.
Сурово нахмурившись, Артем полез в карман, но я его опередила. Вытащила из джинсов пару купюр и широким жестом заплатила за «дорогую» продукцию кулинарии, которая стоила совершенно адекватные деньги.
– Совсем ты меня не слушаешь, – притворно вздохнул актер. – Богатая, что ли?
– Очень богатая!
Я солнечно улыбнулась и мысленно думала только об одном – чтобы рядом не оказалось никого из журналистов. Можно представить, что написали бы папарацци, подслушав наш разговор. Ой нет, вот такой славы мне точно не надо!
На обратном пути Краснов живописал мне трудности актерской профессии. В театре он не служит – не берут туда признанного гения, ничего не понимают в настоящем таланте. Съемки в кино крайне нерегулярны. Гонорары за картины вроде бы приличные, но ведь и расходы у богемы тоже немаленькие. Одежда, рестораны, машина. Не успеешь оглянуться – деньги уже растаяли, а когда появятся новые – это еще вопрос. Но, распинался Краснов, как бы ни было сложно, себе цену знать надо. За любую работу хвататься – это не дело. Жена постоянно включала пилораму: вот предложение сниматься в телесериалах, пока нет ничего достойного в кино, можно подработать. Но зачем размениваться по мелочам! Разве настоящий талант опустится до массовой культуры! Нет, таланту надо достойное обрамление! И жена, и любовница этого понимать категорически не хотели. Требовали денег, алчные женщины…
– И тогда я решил познакомиться с простой девушкой, – продолжал разглагольствовать Артем, – которая бы ценила меня, а не деньги. Которая понимала бы мое высокое предназначение. И помогала бы мне, создавала комфортные условия для творчества.
– То есть работала бы, убирала за тобой грязь? – уточнила я, насмешливо поглядывая на Артема.
– При чем тут грязь?! Мне что, самому пол мыть? Я – холостяк, и, наверное, у меня не идеальный порядок. Но я рассчитывал, что женская рука все исправит.
Цинизм актера меня так изумил, что даже чувство голода совершенно исчезло.
Бывают же такие кадры, как этот Краснов! Все с ним понятно: законченный мерзавец, для которого другие люди – мусор. Прямым текстом говорит: нужна простая баба, которую я буду долго тупо трахать, а она станет этому только радоваться. И еще будет разгребать за мной дерьмо, готовить еду и деньжат подбрасывать! Да чем он тогда отличается от обычного альфонса, который живет за счет женщины!
– Слушай, так, а в чем проблема? – Я саркастически усмехнулась. – Ты же вроде как популярный, вон, поклонницы тебе возле двери сердечек-открыток наклеили. Выбрал бы девчонку посимпатичнее и жил бы с ней в свое удовольствие!
На лице Артема появилось досадливое выражение.
– Да думал уже, не подходит мне это. Маленькие они, многим еще восемнадцати нет. Образования толкового нет, работы нет. От таких одни убытки. Слушай, а журналисты вообще много зарабатывают?
– Много. Очень много. Тебе с твоим кино такие доходы и не снились.
Я ерничала и одновременно прикидывала, как поступить.
Разумеется, поддерживать отношения с Красновым я не собираюсь. Я еще понимаю, когда женщина использует мужчину: у нас жизнь сложнее, и нам надо обеспечить достойные условия своему потомству. Но когда мужик пытается поиметь свою выгоду с женщины – это уже вообще ни в какие ворота! Нет-нет-нет, Краснов – совсем не герой моего романа. Алкоголик, грязнуля и к тому же альфонс – спасибо, нам такого добра не надо.
Убегать от него, причем срочно! Вот сейчас мы доберемся до его «прекрасных» апартаментов, я подкреплюсь, заберу свой фотоаппарат, вызову такси. Пусть ищет себе другую девочку-дурочку! А я-то, конченая идиотка, все полы ему надраивала, мечтала о славе. С таким экземпляром если и прославишься, то в таком контексте, от которого всю жизнь плеваться будешь!
Едва мы пришли в квартиру, Артем пнул ногой кота и потянулся к моей груди.
– Богиня, я так соскучился. Ты меня так заводишь, – пробормотал он, грубо меня лапая.
– Слушай, я больше не хочу! Я не могу больше заниматься сексом! У меня уже внутри все болит!
– Да ладно тебе, всего разик!
– Не будет никакого разика! – Я оттолкнула Артема и помчалась на кухню, где стоял мой кофр. – Знаешь, все было очень хорошо, но мне пора! Я завтра приду, честно. Вот, держи, – и сунула Краснову в руки пакет из супермаркета, – покушай, приятного аппетита! Котлеты по-киевски такие дорогие, но мне для тебя ничего не жалко.
Невероятно, но этот гад, слопавший сковородку картошки с курицей, сразу же зашуршал упаковкой.
– Вообще-то, ты права. Перед сексом мне надо подкрепиться. Но ты зря куда-то там собралась, я тебя не отпускаю. Зачем тебе уезжать? Мне с тобой так хорошо!
Я заскрипела зубами. Еще бы ему не было хорошо! Хату отдраила, пайку купила и приготовила, в постель прыгнула. Взамен, правда, ничего не получила – но это мелочи, негативный опыт тоже опыт. Как бы мне вот только слинять от этого придурка?
Пришлось запастись терпением. Сделать вид, что я пошутила насчет ухода, умиротворенно наблюдать, как Краснов расправляется с едой. Потом, когда он сыто рыгнул, я обняла его, поцеловала в макушку и нежно проворковала:
– Артем, кто в душ пойдет первым? Ты или я?
– А зачем душ? Мы уже мылись сегодня. А моющие средства такие дорогие.
– Милый, – пряча глаза, пробормотала я, – не волнуйся, я завтра куплю новый гель для душа. Журналисты так много зарабатывают. Мне приятно о тебе заботиться. Так что ты мойся по-богатому, можешь хоть всю бутылочку геля на себя вылить.
– Спасибо, – он, по-хозяйски облапав мою грудь, встал с дивана, – я сразу понял, что ты отличаешься от всех этих корыстных женщин. Ты мне подходишь.
– И ты мне подходишь. Ты такой талантливый. Я восхищаюсь тобой. Не задерживайся там в душе надолго, я уже хочу тебя…
Дождавшись, пока придурочный актер скроется в ванной, я схватила фотоаппарат, метнулась в прихожую. Истошно мяукая, ко мне вдруг бросился несчастный котик. Обувшись, я подхватила его на руки и выскочила на лестницу.
Только кота мне, конечно, не хватало для полного счастья.
Но оставлять его здесь нельзя – Артем или выбросит его, или уморит голодом. Чувство жалости к кому-либо, кроме собственной персоны, ему совершенно не свойственно…
* * *
Машину – старенький «Москвич» с читавшим книгу водителем – я нашла возле супермаркета, еще когда мы проходили там с Артемом, заприметила вереницу автомобилей возле таблички «Такси». Цена, которую запросил мужичок, к счастью, оказалась для меня приемлемой, у меня даже еще оставалась пара сотен от моего первого внушительного гонорара, так бездарно потраченного на жалкого актеришку. Водитель, правда, косо посмотрел на черного кота, смирно сидевшего у меня на руках.
– Не волнуйтесь, котик дорогу переносит спокойно, – успокоила я мужчину, забираясь на заднее сиденье. Почему-то я была твердо уверена в его примерном поведении. Животное всегда демонстрировало редкостную сообразительность и, думаю, было готово на все, лишь бы о нем заботились.
Мой питомец сразу же вставил свои пять копеек:
– Мау!
И довольно заурчал, чуть царапая мои джинсы выпущенными коготками.
Бедное животное, как я его понимаю! Мы с ним товарищи по несчастью. Вместе попали в отстойное жилище, вместе выбрались. И правильно сделали!
Итак, поехали. Наконец-то! Сегодня я еще заночую у Катерины – надо же излить душу, рассказать о том, какими бывают актеры без грима. А завтра я вернусь к родителям, и вот тогда…
Тогда все будет по-другому.
Я смотрела на ночь за окном, улыбалась, и мне хотелось петь от счастья.
Может быть, эта ночь – самая болезненная, но и самая важная в моей жизни.
Это ничего, что я допустила ошибку, что меня использовали и наплевали в душу, что мои планы потерпели полное фиаско.
Мне не жаль моих иллюзий. Пускай они растворяются в этой чернильной темноте, уносятся к белым сияющим звездам и тускло-желтому пятаку луны.
Я очень сильно ошибалась. На самом деле не нужна мне никакая слава. Публичность, популярность, известность – все это миражи, которые манят, привлекают, завораживают.
Ничего в них нет, ничего по-настоящему хорошего, стоящего и достойного уважения.
Был популярный певец Николас – несчастный наркоман, которого беспринципный продюсер выжал как лимон, а потом решил отправить на тот свет из соображений коммерческой выгоды.
Есть богатый бизнесмен Игорь Грановский – запутавшийся в своих комплексах, играющий людьми, как марионетками. В нем неистово борются добро и зло, и от этого всем плохо: и самому Игорю, и тем людям, которые по его прихоти оказываются рядом.
Есть известный актер Артем Краснов, герой на экране, жадный, неопрятный альфонс в реальной жизни.
Я думала, что эти люди поделятся со мной своим успехом. Я была готова отдать им все, что у меня есть, – молодость, красоту, мою бытовую практичность и фотоспособности (наверное, они у меня все-таки имеются, если я смогла сделать качественную работу для известного информационного агентства). Только теперь мне стало совершенно понятно: это слишком высокая цена за мою детскую мечту, смешную прихоть, навязчивое желание блистать на публике. Никакой глянец не стоит тех проблем, которые принесли с собой все люди, которых я встречала на пути к той глупой цели. Никакие телеэфиры, статьи, деньги, шмотки, дорогие игрушки не стоят жизни, которую у меня чуть не отняли, нормальной психики, которую едва не искорежили, и чувства собственного достоинства, которое пытались полностью растоптать.
– Чудная вы, девушка, – заметил водитель, посмотрев на меня в зеркало заднего вида. – У вас лицо такое… Как будто вы то плакать хотите, то смеяться.
– Вам показалось. Уж плакать мне точно не хочется.
На самом деле я ничуть не лукавила. Мне было очень хорошо и спокойно. В эти минуты исчезало все, что мучило меня, – тяга к славе, болезненная страсть к Грановскому. Знакомство с Артемом Красновым стало последней каплей, дном пропасти, скатившись в которую начинаешь карабкаться к свету. Настоящему свету, прекрасному свету восходящего солнца, а не призрачному лживому сиянию глянцевого успеха.
Я испачкалась настолько сильно, что стала очищаться.
Я заблуждалась по всем позициями, чтобы в итоге понять самое главное.
Я проиграла, чтобы начать все снова, с чистого листа, чтобы сделать свою жизнь такой, какой я хочу ее видеть. В этой жизни будут мои и только мои стандарты. А не чужие, навязанные, общепринятые и якобы ценные.
Моя милая мудрая мамочка – она была права, а я ошибалась. Но это ничего. Все могут обшибаться. Наверное, надо простить себе свои собственные ошибки. Надо отпустить свое прошлое, каким бы болезненным и мучительным оно ни являлось. Отпустить – и смело идти вперед.
Какая прекрасная, какая правильная жизнь у меня начнется! Я буду работать фотографом – ведь это приносит мне настоящее удовольствие. Я буду больше времени проводить с моими близкими и родными людьми – только они важны для меня, они, а не какие-то призрачные «звезды», прогнившие внутри до невозможности. Я буду пытаться вернуть моего любимого Юрика.
Юрик, милый мой…
Нахлынувшие тоска и раскаяние были такими сильными, что у меня защемило сердце…
Как я могла быть такой глупой! Ведь я всегда наслаждалась этим мальчиком, его красивым телом, его чистой душой. Только мне все казалось, что это неважно, что настоящее счастье ждет меня где-то далеко. А оно было совсем рядом, так близко. Счастье – это Юркина любовь, его помощь, забота – в любой ситуации, что бы со мой ни происходило. Теперь я понимаю, как тоскую по моему рассеянному компьютерщику с вихрастым затылком. Я понимаю, что по-настоящему люблю только его. И что сделаю все, лишь бы вернуть Юрку и подарить ему много-много счастья…
От этих мыслей мне стало так хорошо и спокойно, что я задремала. Мне даже приснился сон – странный и неожиданный. Я вдруг увидела Юрика, держащего на руках смешного посапывающего младенца, с крошечным носиком и пухлыми щечками. Юра улыбался, старался не шевелиться, и вид у него был радостный и идиотский одновременно. Я проснулась от собственного счастливого смеха. Посмотрела в окно и поняла, что мы уже почти подъехали к Катиному дому…
Назад: Часть 2 Олигарх, или Пролетая через трубу
Дальше: Часть 4 Бойтесь своих желаний, они сбываются…