Неравновесие души

С момента булгарского синдрома прошло почти десять лет, а это состояние какого-то душевного взлета, прорыва в другие миры так и не повторилось. Да их всего было два-три за всю жизнь. Одно из первых, запомнившихся, случилось в старинном немецком городишке Грайсфальд. Тамошний университет, один из древнейших в Европе, отмечал какой-то свой юбилей. А так как мы были в командировке в Берлине, решили смотаться туда и снять это колоритное студенческое действо. Приехали туда поездом ранним утром, и нас никто не встретил. «Вот вам хваленая немецкая пунктуальность», – ворчали члены группы. Можно было, конечно, позвонить, но слишком рано. Сидеть на чемоданах не хотелось. И тут что-то сдвинулось в моем сознании. Я стал все узнавать. Я говорю: «Вот сейчас мы пойдем по этой улице, повернем направо, пройдем сквер и выйдем на Ратушную площадь». И повел нашу маленькую группу… У меня было такое впечатление, как будто я вернулся в родной город после очень долгого отсутствия.

А в Грайсфальде действительно ничего не изменилось за многие сотни лет. Нам встречались дома 1242 года. Мы гуляли по городу, наслаждались тишиной и покоем древних улиц и в конце концов пришли в университет. Сами. Мои спутники расхваливали меня на все лады: «Вот что значит ответственный человек. Подготовился заранее к визиту, изучил город во всех подробностях». И категорически не верили, что еще за день до полученной информации я даже не знал о существовании этого города. К счастью, на этот раз обошлось без стихов. А вот в Елабуге, городе Шишкина и кавалер-девицы, не обошлось.

Дело в том, что меня и моего бессменного редактора Галю Ульянову телевизионная жизнь одно время часто бросала по городам и весям нашей необъятной Родины, от Владивостока до Елабуги. В основном это были старинные, провинциальные русские города. И после дневных, часто весьма напряженных съемок, с очень плотным графиком, мы любили по ночам бродить по незнакомому городу. В те застойные времена это было безопасно. Умиротворенные ночные города – это особая страница жизни. Если настроиться на их волну, то можно увидеть, как скользят по ночным улицам и переулкам тени прошлого. Что-то подобное произошло в Елабуге. Как будто открылся третий глаз, как будто я прикоснулся к некоей тайне этого города. В гостинице я долго не мог уснуть. Встал, оделся и снова вышел в город и до утра вышагивал стихи.

Наутро это наваждение прошло, как будто его и не было. И только строчки на бумаге хранят память об этих духовных нескладушках, неравновесии души.