Всю экономическую историю мира, насыщенную неожиданными событиями и кризисами самых разных видов, можно рассматривать как большую красочную иллюстрацию представленного выше ключевого тезиса. Большая часть таких событий была вызвана той или иной формой коллективных действий людей, которые, сбиваясь в многотысячные или даже в многомиллионные «стада», шли к какой-либо иллюзорной цели, ведомые всеобщим убеждением в том, что цены на тюльпаны, интернет-акции или жилые дома всегда будут идти вверх, но ни в коем случае не вниз. Все эти движения возникают за счет положительных обратных связей – первоначальный импульс создает условия для дальнейшего раскручивания ситуации.

Вот почему то обстоятельство, что экономическая наука все еще упрямо занимается изучением равновесных систем, как правило, игнорируя влияние положительных обратных связей, является серьезной проблемой. Как говорит Эрик Райнерт, экономика, если рассматривать ее через призму истории, «иногда выглядит спятившей», и это похоже на справедливое описание тех многочисленных, проводившихся на протяжении последних пятидесяти лет исследований, которые с огромным старанием пытались втиснуть все в рамки теории равновесия. Возможно, сейчас мы оказались близки к завершению этого периода.

Если бы потребовалось создать перечень экономических и финансовых нестабильностей, то, несомненно, он получился бы гораздо более длинным, чем упомянутый выше список неустойчивых состояний плазмы. Этот перечень должен был бы учесть все проявления обратных связей на интервалах времени от миллисекунд до нескольких лет и даже десятилетий. Некоторые из обратных связей оказывают фактически прямое воздействие. Они начинают действовать при заключении крупных контрактов, принятии значимых законов и социальных норм, которые инициируют более или менее определенные типы поведения. Другие могут работать на основе естественных психологических и связанных с особенностями принятия решений тенденций – сформировавшиеся методы обучения, спекулятивные операции и так далее. Некоторые обратные связи могут затрагивать лишь определенные сегменты рынка – например, квантовые хеджевые фонды во время кризиса в августе 2007 года, – в то время как другие вызывают крупномасштабный сетевой эффект, распространяющийся по всему миру и затрагивающий интересы как компаний, так и частных лиц.

В следующей главе я собираюсь рассмотреть некоторые из основных неустойчивых состояний, влияющих на финансовые системы, а также показать, как неравновесный подход позволяет понять принципы их работы. У меня нет намерения создать даже примерный аналог «Справочника финансово-экономических нестабильностей». Я проиллюстрирую лишь некоторые из возможных категорий событий, которые могли бы войти в такой справочник, если бы он существовал. Этим я лишь пытаюсь доказать, что мы, вне всякого сомнения, должны мыслить в терминах неравновесия, а не равновесия, если хотим достичь понимания таких ситуаций, в которых следует ожидать серьезных проявлений нестабильности.

Никакая теория рынков никогда не сможет представить нам набор универсальных уравнений, как это в некоторых случаях (но только в некоторых) возможно в физике. Понимание рынков, как и понимание эволюции или погоды, означает применение реалистичных, но все же приблизительных и несовершенных моделей, а также изучения любых схем, которые помогают разобраться в очень хаотичной и изменчивой реальности – даже если для этого потребуется сыграть в глупую игру про посещение студенческого бара.