Некоторые мечтают о том, чтобы деревни сами себя финансировали. Но в настоящее время это лишь мечта. Как деревенские сообщества с таким большим числом нетипичных людей могут справиться с тем, что нормальным выгодным сельскохозяйственным предприятием удается лишь благодаря высоким государственным вложениям, а в обычных учреждениях и приютах все расходы покрываются обществом? И все же поселения представляют собой хозяйственную модель. Если экономика государства обанкротится, если угрожает национальная катастрофа, они окажутся в лучшем положении, чем другие учреждения. В настоящее время они почти полностью зависят от денежных средств, поступающих извне. Интересным аспектом их экономического базиса поэтому является не столько то, сколько вкладывается, а как используются инвестиции.

Начнем с самих инвестиций: деньги, которые вливаются в поселения, поступают от государства, от административных округов и от продажи того, что производится в деревнях. Приведенные ниже цифры – из Видаросена, но в принципе, они годны и для остальных деревень. Львиная доля денег поступает от государства: в 1988 году это был 21 миллион норвежских крон. Еще один миллион поступил от местного управления. Примерно 10 % общего дохода, довольно значительную часть, дают сельское хозяйство и магазины в самих поселениях. Частные средства часто привлекаются посредством акций, которые проводят учащиеся норвежских гимназий. В первом полугодии они используют один день на благотворительные цели, которые определяют сами. Им поселения понравились, поэтому они уже не раз продавали изготовленные там свечи. На выручку построены многие деревенские дома. Частная финансовая поддержка в государстве всеобщего благоденствия представляет собой спорную возможность решения проблемы. Не должны ли люди, нуждающиеся в обеспечении, получать помощь от государства в полном объеме? Не являются ли предоставляемые с этой целью частные деньги унизительным наследием того времени, когда все благотворительность была в частных руках? Против этого говорит хотя бы то, что ежегодно тысячи молодых людей знакомятся с деревнями и рассказывают об этом, например, покупателям свечей. И некоторые из этих молодых людей, в конце концов, сами станут членами одной из таких деревень.

Что касается использования денег, то здесь ведущая роль принадлежит принципу общего котла. Общественные деньги выделяются деревне, как если бы она была государственным учреждением. Потому в ее бюджете есть такие штатные единицы как «учитель», «медицинская сестра», «старшая медсестра», «врач» и так далее. Но в деревнях эти понятия не имеют никакого значения. Поэтому сельские сообщества переводят деньги, предназначаемые властями для названных штатных единиц, на общий счет.

Те, кто официально числится на этих должностях, никогда их не получают.

Но они получают в деревнях средства к жизни, кров и пищу, а также, если необходимо, автомобиль или железнодорожный билет. Кроме того, молодые сотрудники получают в настоящее время около 700 крон в месяц. Это упрощает бухгалтерию. Эта сумма предназначается для цветов, книг или личных подарков. Если кому-то нужно больше денег – например, для проведения отпуска в Греции, для семинара в Йерне или в Москве, или на новое платье – соответствующая сумма выделяется из общего котла. Он находится в распоряжении всех сотрудников и сотрудниц. Пожилые люди получают по большей части менее 700 крон в месяц. Опасность такого использования, очевидно, не в том, что возникает возможность злоупотребления, что тот или другой возьмет слишком много для личных потребностей. Скорее, из этого факта вытекает проблема, что будет потребляться слишком мало, что большинство будет стесняться брать деньги из общего котла. Ограничение в потреблении в деревнях так серьезно, что из-за этого в повседневной жизни возникают лишения. Идеально было бы наблюдать друг за другом и, например, поощрять хороших друзей к тому, чтобы они заменяли отслужившие предметы обихода новыми. Но не все бросается в глаза, и большинство робеет в таких делах.

Люди вне поселений часто просто не верят этому. Так не может быть! Это должно приводить к злоупотреблениям! Но поговорите когда-нибудь со старыми людьми в Норвегии, такими старыми, что они говорят не о государственном здравоохранении, а о «Сике-кассе», о копилке, в которую они вносили свою долю в то время, когда они, к счастью, не были безработными, долю, которой они должны были обходиться, когда отказывали их физические силы. Сэкономленные денежные средства на случай болезни делились по-дружески. Ситуация тогда была точно такая же, как и в нынешних деревнях, экономящих свои деньги в общем котле. Чувство, что разделяешь одну судьбу, и тогда приводило скорее к тому, что расходовалось слишком мало денег. Размер потребления становится прямым следствием экономической организации общественной системы.

Деньги в общем котле имеют три различных последствия. Во-первых, это устраняет связь между деньгами и работой. Это предохраняет работу от превращения в пытку. Людей оценивают по тому, что они делают, и как они это делают, но не по тому, сколько денег приносит их труд. Также и их самооценка ориентируется на сделанную работу. Во-вторых, уже упомянутая связь между работой и потреблением устраняется, потому что деньги не являются вознаграждением за труд, и потребление вследствие этого не может больше рассматриваться как «заслуженное». И, в-третьих, деньги в общем котле усиливают сплоченность деревни. Жизнь в коллективе стоит недорого, пока ограничение считается идеалом и сообщество не слишком велико. К этому следует добавить, что каждый член поселения облагается налогом по его действительным расходам, а не по формальному доходу. Из 700 крон в месяц каждый платит налоги, плюс определенную сумму за жилье и пищу в деревне, и за то, что покупается для личного сверхупотребления.

По первоначальным оценкам госбюджета Видаросен получает тридцать окладов для специалистов. Речь идет о «служащих» в государственном смысле. В действительности там около сорока пяти сотрудников, получающих содержание. Другими словами, пятнадцать из них оплачиваются из общего котла. То же относится и к остальным поселениям.

Деньги из общего котла идут также на постоянное расширение деревень. Ими финансируются, например, покупка новых деревень или новостройки. В 1987 году для этих целей был отложен миллион крон. Почти все они были от излишков общего котла.

И все же основной принцип экономической жизни в деревнях имеет три исключения. Важнейшие уже упоминались. Все жители, имеющие право на государственную пенсию, должны откладывать определенную часть пенсии для личного употребления. Поэтому у них есть собственные счета в банке. В настоящее время они получают 750 крон в месяц (по состоянию на 1988 год) и чаще всего имеют в распоряжении больше карманных денег, чем те, кто может быть назван служащим и получает содержание.

Другое исключение относится к такому случаю, когда житель поселения получает доходы извне или имеет средства или ценности из своей жизни до переезда в деревню. Такое случается. Тогда ему или ей предоставляется право сохранить собственность. У одного из сотрудников-пенсионеров в Видаросене есть, например, собственный автомобиль.

Лица, которые живут вне деревень, но работают там, составляют третье исключение. Некоторые поселения нанимают людей со стороны. Так, в Видаросене был водитель автобуса, специалист по ЭВМ и машинистка, которые приезжали из близлежащего местечка. Йоссосен обходится шофером и ткачем со стороны. Но никто из самих жителей поселений не получает за свой труд денег, предназначенных для личного употребления.

Ежедневные расходы на каждого, кто официально обслуживается в Видаросене, составляли в 1989 году 550 норвежских крон. Еще пару лет назад они составляли 450 крон. Эти расходы можно сравнить с другими. Вот некоторые примеры:

992 н. кр. – среднедневные расходы на одного пациента в норвежских приютах для душевнобольных,

2000 н. кр. – среднедневные расходы на одного пациента в соматических клиниках, 1985;

1300 н. кр. – среднедневные расходы в психиатрических клиниках, 1985;

726 н. кр. – среднедневные расходы на заключенных, 1987;

215 н. кр. – среднедневные расходы в женских приютах (без питания).

Мы видим, что деревни по сравнению с интернатами «для умственно отсталых» выгодны. По сравнению с больницами и учреждениями правосудия они кажутся даже дешевыми. А если мы на мгновенье обратимся к официально принятой терминологии и образу мыслей, то они покажутся еще более выгодными, ввиду того, что там «служит» значительно больше лиц, чем «оплачивается» государством, и с учетом того, что содержание ряда дополнительных зданий, таких как театральные залы, кафетерии или мастерские тоже входит в упомянутые 550 норвежских крон «на человека в день». Во всех общественных или частных учреждениях жалование составляет главную статью расходов. Обычно его используют на личные нужды или вкладывают вовне. В деревенских объединениях «зарплата» чаще всего инвестируется в саму систему и служит всеобщему благу.