Глава 27. Таос
О «Русском лете» в Санта-Фе, родственнике Пушкина, художнике Николае Фешине, книжном магазине «Бродский», индейцах пуэбло и фестивале воздушных шаров…

Про город Таос, что на севере штата Нью-Мексико, мы узнали благодаря Илье Ильфу и Евгению Петрову. Мечтая когда-нибудь проехать по маршруту их поездки по Америке, мы внимательно изучали книгу «Одноэтажная Америка». И вот в главе 23 мы прочитали про Таос и про русского художника Николая Фешина, построившего в этом городе дом. Стало обидно – ведь у нас же была возможность побывать там: в штат Нью-Мексико мы уже ездили на ядерный полигон Тринити. И мы решили при первом же случае посетить Таос и найти дом Фешина. Такая возможность представилась, когда нас пригласили в Нью-Мексико на фестиваль «Русское лето». Он должен был проходить в городе Санта– Фе, а оттуда до Таоса совсем близко. Пригласил нас один из организаторов этого мероприятия – Кеннет Пушкин, который является родственником великого русского поэта и возглавляет Международный Пушкинский фонд.

Фестиваль «Русское лето» проводился в Санта-Фе в 2004 году. Тогда в этом городе, в Музее изящных искусств, все лето должна была проходить выставка «Николай и Александра: последний царь и его семья в домашней обстановке», экспонаты для которой предоставили крупнейшие российские музеи. Сразу возник вопрос: а нельзя ли организовать вокруг этой выставки какие-то еще мероприятия? Так родилась идея фестиваля, горячо подхваченная жителями города. И это не преувеличение – в те летние месяцы весь город Санта-Фе обрел ярко выраженный русский колорит.

Присутствие выставки и фестиваля действительно ощущалось во всем городе, и порой неожиданным образом. Так, на центральной площади старого Санта-Фе, где бойко шла торговля индейскими сувенирами, в витрине одного из магазинчиков был выставлен портрет царской четы, «отдекорированный» индейскими украшениями. Не остались в стороне и местные рестораны и гостиницы. Многие отели предлагали «фестивальные пакеты», которые включали не только специальные скидки для гостей праздника, но и билеты на выставку «Николай и Александра», ужин в ресторанах, которые в эти дни предлагали русскую кухню. А таких было немало. Гости города смогли отведать и борщ, и пирожки, и водку с черной икрой, и многое другое. Картинные галереи города, а их в Санта-Фе множество, постарались также использовать русскую тему. Под сводами главного собора города – собора Святого Франциска – звучала музыка русских композиторов. Известный хор «Дезерт хорале» включил в свой летний репертуар произведения Рахманинова, Балакирева, Гречанинова. В рамках фестиваля камерной музыки были представлены произведения Шостаковича и Чайковского. В театре «Театеруорк» была поставлена пьеса Тургенева «Месяц в деревне», а в Колледже Святого Иоанна прошли литературные чтения, где звучали отрывки из произведений Достоевского. В Детском музее Санта-Фе гости могли послушать русские народные сказки. Огромное впечатление на жителей Санта-Фе произвели выступления российской кантри-группы «Берингов пролив». Сама выставка пользовалась большим успехом. К моменту нашего приезда она уже «гостила» здесь два с половиной месяца, однако поток посетителей не ослабевал. Мы приехали в музей в воскресенье утром и обнаружили, что к кассе еще не открывшегося музея стоит большая очередь.

Как нам показалось, даже организаторы фестиваля не ожидали, что он получится таким удачным. Хотя, по нашему мнению, успех пришел именно потому, что идею поддержали все горожане. Это был настоящий праздник. Удовольствие явно получали не только гости, но и жители города. Хотя, как признался нам Кеннет Пушкин, организовать все это было очень непросто. Ведь никакого опыта проведения таких мероприятий ни у кого не было.

С Кеннетом Пушкиным мы беседовали долго. Странное ощущение возникало – мы в американском штате Нью-Мексико; вокруг кактусы, жара и песок. Романтичные названия городов – Санта-Фе, Альбукерке, Таос – ничего общего с Россией. И рядом человек, носящий имя, столь много говорящее сердцу русскому. Кто бы мог подумать, что доведется беседовать с родственником великого русского поэта! Причем именно родственником, а не потомком, как подчеркивает сам Кеннет. «Хочу отметить, и это очень важно, – предостерег он буквально в самом начале беседы, – что я не прямой потомок поэта. Я принадлежу к другой ветви Пушкиных. Это – линия Ржевских». А дальше последовало подробнейшее объяснение. Разобраться в генеалогии мы смогли, только нарисовав сложную схему. Кеннет подробно рассказал о своей семье, а потом с особым удовольствием и знанием дела говорил о своей художественной галерее «Пушкин», расположенной в Санта-Фе.

Затем мы отправились в Таос, до которого чуть более часа езды по горной дороге. И, конечно же, сразу же стали искать дом Николая Фешина. Мы нашли его без труда – здесь вам его покажет каждый. Он стоит почти в самом центре Таоса. Дом выделяется по местным меркам высоким крыльцом, большими окнами, резными деревянными колоннами, каким-то особенным и несвойственным местным владениям устройством приусадебного участка. Чем-то все это сразу навевает мысль о России.

Имя Николая Ивановича Фешина – ученика Ильи Репина – долгое время было забыто в России. А ведь в начале XX века он был очень знаменит. Его картины пользовались огромным спросом не только в России, но и за рубежом. В 1923 году он эмигрировал в США и поселился в Нью-Йорке, однако заболел там туберкулезом, и врачи порекомендовали ему перебраться в места с более сухим климатом. Друзья пригласили его в Нью– Мексико, в Таос, где в то время обитала целая плеяда американских художников, в том числе знаменитая Джорджия О’Киф и выходец из России Леон Гаспар. Творческая атмосфера, сухой климат и своеобразная красота этих мест пришлись по душе Фешину. В 1927 году он переезжает в Таос с женой и дочерью, приобретает участок земли и начинает все перестраивать на свой лад. Первым делом была возведена студия, где Фешин немедленно начал работать. Студия удивительна – одна стена практически целиком стеклянная, а у другой сложена замечательная печь с полатями. И студию, и дом Николай Иванович строил своими руками, минимально используя помощь рабочих. Он украсил дом резьбой по дереву, и ни одна дверь, ни один ставень не повторяют друг друга.

Строительство шло пять лет. К 1933 году в Таосе вырос дом, при первом же взгляде на который вспоминаешь Абрамцево. Все это время Николай Иванович не перестает и писать. Искусствоведы считают таосский период творчества Фешина наиболее ярким и плодотворным. Но долго жить в построенном собственными руками доме Николаю Ивановичу не пришлось – в 1933 году, когда было завершено строительство, жена Фешина – Александра – подает на развод. О причинах это сам художник так рассказал в письме брату: «Увлекшись одним поэтом, сама захотела стать писательницей» (из письма П. И. Фешину, июнь 1936 года). Однако поэт из ее жизни исчез довольно быстро, да и писательская карьера не сложилась, и осталась Александра Фешина жить одна в Таосе. А Николай Иванович после развода уезжает с дочерью Ией в Нью-Йорк.

Ильф и Петров побывали в Таосе в самом конце 1935 года и совершенно случайно в ресторане встретились с Александрой Фешиной. Как писали они в «Одноэтажной Америке», денег у нее, чтобы содержать большой дом и отапливать его зимой, не было, поэтому она снимала жилье совсем в другом месте. А спустя тридцать пять лет путь Ильфа и Петрова по Америке частично повторили корреспонденты «Правды» Борис Стрельников и Илья Шатуновский. Они специально поехали в Таос, чтобы разыскать Александру Фешину; и это им удалось. Об этой встрече они рассказали в своей книге «Америка справа и слева» (1971 год). Фешина прекрасно помнила встречу с Ильфом и Петровым и даже читала «Одноэтажную Америку». По ее словам, книга ей понравилась. «Они написали обо мне так, как и было на самом деле. Тогда с мужем мы разошлись, а дочь уехала учиться в Голливуд в балетную школу. Я осталась совсем одна. Одна среди индейцев…» – сказала она советским журналистам.

Александра Фешина умерла в 1983 году, и свой последний приют она нашла рядом с этим домом, где в тени кустов и деревьев стоит маленький крест. Сам же художник прожил в Нью-Йорке всего год, а затем вместе с дочерью переехал в Калифорнию. Он много путешествовал, побывал в 1936 году в Мексике и в 1938 году на острове Бали. В 1947 году он купил дом в лос-анджелесском районе Санта-Моника. Там 5 октября 1955 года он тихо скончался во сне. Согласно его завещанию дочь в 1976 году перевезла его прах на родину – в город Казань. После смерти матери она вернулась в Таос и стала жить в студии своего отца. По ее инициативе в 1996 году рядом была построена гостиница – абсолютно в том же стиле, что и сам дом. Идея заключалась в том, чтобы зарабатывать деньги на содержание музея. Ия Николаевна Фешина ушла из жизни в 2002 году.

Стоит в Таосе русский дом. Сейчас в нем музей, где хранятся работы Николая Фешина, а также местных художников. Поскрипывают под ногами половицы, стрекочут за окнами сороки, со стен взирают великолепные работы мастера. С огромной любовью написаны портреты дочери, незабываем запечатленный на полотнах облик отца художника, полыхает огнем натюрморт с настурциями. Но жизни в доме нет. Появляется ощущение, что строивший его мастер вложил в дом всю душу и, покидая жилье, унес ее с собой. Вместе с тем Николай Фешин оставил после себя огромное наследие. Однако сказать точно, сколько им было написано, не может никто. По словам сотрудников дома-музея, главная проблема состоит в том, что Фешин часто дарил или обменивал свои работы, и в каких коллекциях они теперь находятся, не знает никто. Наибольшее число работ находится на родине художника – в Казани – в Государственном музее изобразительных искусств Республики Татарстан. Там собраны около 200 его полотен. Большая коллекция экспонируется в музее Старк в штате Техас – 68 работ. Полотна Фешина также хранятся в Музее американского искусства при Смитсоновском институте в Вашингтоне, Национальной портретной галерее в Лондоне, музее Фрай в Сиэтле, музее Гарвардского университета. Много работ оказалось в частных коллекциях. Американцы считают Николая Фешина «своим» художником и относятся к нему с благоговением. Однако сам он никогда не забывал о своей родине и, по словам его дочери, всегда говорил, что самое сильное и самое долговременное влияние на любого художника оказывает все то, что связано со страной, где родился.

В 2007 году в Доме-музее Фешина прошла выставка российского художника Николая Блохина. У него и до этого было в США несколько выставок, и американцы единодушно говорили о сходстве в манере письма Николая Блохина и Николая Фешина. Правда, самому Николаю Блохину, с которым мы встречались в Калифорнии, такое сравнение не нравится – ему вообще не нравится, когда его пытаются с кем-то сравнивать. Однако даже сотрудники Института Фешина в Таосе отметили сходство в манере письма. Тем не менее, выставка в доме-музее Фешина состоялась, и разделенные почти столетием работы двух русских художников встретились на американской земле. О Николае Блохине в Америке узнали в 2002 году, когда он стал победителем престижного международного конкурса, проводимого Американской ассоциацией художников-портретистов в знаменитом музее «Метрополитен» в Нью-Йорке. В нем участвовали художники из 36 стран, и Блохин стал первым русским живописцем, получившим высшую награду этого конкурса. Спустя два года его талант был признан и другой, не менее престижной ассоциацией портретистов США – он получил главную награду на международном конкурсе Общества художников-портретистов США в Бостоне. Имя Николая Блохина зазвучало в США в полный голос – его произведения выставлялись в картинных галереях Нью-Йорка, Чикаго, Санта-Фе и Кармела в Калифорнии.

Выйдя из дома Фешина, невозможно не заметить на другой стороне улицы небольшой книжный магазин. Несмотря на свои скромные размеры, он сразу бросается в глаза благодаря названию – а именуется он громко The Broadsky. Правда, как пояснил нам хозяин магазина, к знаменитому поэту это не имеет никакого отношения. Просто такую фамилию носил основатель этой замечательной книжной лавки. Здесь прекрасный выбор старых и новых книг, чудесные продавцы, и вообще, как рекламируют они себя – это «маленький магазин, где вас ждут большие сюрпризы». Какие? Ну, например, здесь можно встретить разных знаменитостей, в том числе голливудских. Сюда любит заглядывать Энтони Хопкинс. По словам хозяина магазина, актер не любит, когда на него обращают внимание. Продавцы и постоянные покупатели знают это и делают вид, что не узнали звезду, давая ему возможность спокойно выбирать книги. Откуда же, спросите вы, берутся здесь голливудские кинозвезды и другие знаменитости? Они любят сюда приезжать на отдых, привлеченные местным колоритом, исключительно здоровым климатом и традицией уважения к личной жизни знаменитостей. В частности, Джулия Робертс, у которой здесь ранчо, может спокойно гулять с малышами по улицам, что совершенно невозможно в Лос-Анджелесе. Как справедливо заметил один из местных жителей, если встречаешь Джулию Робертс каждый день, то постепенно забываешь, кто она. Соседом Джулии Робертс является бывший министр обороны США Дональд Рамсфелд. Их ранчо стоят рядом, а в 2005 году министр даже согласился продать кинозвезде 37 акров своей земли.

Для нас, конечно, главным в Таосе был дом Фешина, однако американцев, да и туристов со всего мира, привлекает сюда совсем другая достопримечательность. Примерно в полутора километрах к северу от Таоса находится древнее поселение индейцев пуэбло. Оно представляет собой как бы жилой комплекс в несколько этажей, образованный из множества прилепленных друг к другу небольших домишек с плоской крышей. Они поднимаются террасами, и этажи сообщаются между собой приставными деревянными лестницами. Все это построено из глины, смешанной с соломой, и, как можно судить, поддерживается в прекрасном состоянии, уверенно противостоит напору времени. Для туристов доступ открыт только на центральную площадь поселения – далее везде видны таблички, предупреждающие, что заходить за них категорически запрещено и нарушитель попадет под суд. Там начинается закрытая для бледнолицых жизнь племени.

Живут в этом жилом комплексе индейцы таос, входящие в группу индейских племен пуэбло. Археологи утверждают, что их предки жили на этом месте задолго до того, как Колумб открыл Америку. Считается, что основная часть построек возникла в период между 1000 и 1450 годами н. э. Испанцы, появившиеся на севере нынешнего штата Нью– Мексико в 1540 году, увидели индейские строения практически такими, какими видят их сегодняшние туристы. Они считаются самыми старыми постройками в США, где постоянно живут люди, а также одними из самых фотографируемых сооружений в Западном полушарии.

Местная индейская община насчитывает около 2 тысяч человек, 150 из которых постоянно живут в древнем пуэбло. У остальных, как правило, есть жилплощадь в поселении, но они предпочитают жить в своих домиках за его пределами, поскольку там у них есть земля и они могут вести свое хозяйство. В этих домах есть вода и электричество, чего не допускается здесь. Во время важных церемоний, однако, все члены общины перебираются именно в пуэбло. Те, кто живет непосредственно в древнем селении, занимаются в основном изготовлением ювелирных украшений и других поделок, которые предлагаются на продажу туристам. Мастерские этих индейских художников как бы обрамляют центральную площадь деревни и своими экзотическими рекламными вывесками зазывают гостей. Удивительно, но на площади разрешено фотографировать, хотя разрешение это действует до входа в лавку.

Американские индейцы очень разные. Среди тех, с кем удалось встречаться, таосские пуэбло были самыми общительными и доброжелательными. В отличие от строгих навахо и гордых апачей, всегда сохранявших дистанцию, индейцы в Таосе охотно шли на контакт, рассказывали о себе и задавали вопросы. Хозяйка мастерской, торговавшей удивительными индейскими барабанами, прекрасно понимая, что о покупке речи не идет, тем не менее охотно демонстрировала свой товар и потрясающее звучание этих музыкальных инструментов. Она несколько саркастической улыбкой отреагировала на вопрос, а сколько же времени занимает изготовление такого чуда, высотой примерно в полтора человеческих роста. «Этого не знает никто, – последовал ответ. – Ведь сначала надо найти нужное дерево, сесть рядом с ним, поговорить с ним и узнать у него, получится ли нужный инструмент и согласно ли оно. Здесь речь идет о душе, о матери-Земле». Как пояснила очаровательная индианка, каждый барабан имеет свое назначение и должен затрагивать сердце того, кто его услышит. И действительно, зазвучав под ее ударами, они заставили вздрогнуть, заставили по– иному взглянуть на окружавший мир индейцев.

Таос знаменит и еще одной достопримечательностью. Здесь находится один из самых высоких мостов в США. Признаться, нас несколько ввело в заблуждение слово «высокий» – мы ожидали, что смотреть придется вверх, но никак не вниз. Выехав из Таоса на север, где, согласно путеводителям, и находится Rio Grande Gorge Bridge, мы строго следовали указанному маршруту и, отъехав на 16 километров от города, остановились в некотором замешательстве. Никакого высокого моста перед нами не было; более того, мы находились посреди совершенно плоской равнины, лишь вдалеке окаймленной горами. Решено было все-таки двигаться и дальше в указанном направлении. Так вот – мост мы фактически заметили, только когда уже въехали на него! Мост висит на высоте 172 метра над узким и глубоким каньоном, по дну которого течет река Рио-Гранде. Именно на этом мосту снималась одна из самых запоминающихся сцен четвертого фильма о Терминаторе – и зрители фильма могут увидеть мост со всех ракурсов. На этом же мосту снималась сцена свадьбы в фильме «Прирожденные убийцы» Квентина Тарантино.

На обратном пути в Лос-Анджелес мы решили сделать остановку в городе Альбукерке. Нам понравилась гостиница Courtyard, и мы решили переночевать в ней. Выбрали мы ее, в общем-то, случайно и никак не могли представить, что пройдет два года и именно в этой гостинице, благодаря удивительному стечению обстоятельств мы станем свидетелями фантастически красивого зрелища, которое поднимет нам настроение именно в тот момент, когда мы будем в этом очень нуждаться.

В 2006 году нам предстояло переехать из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. Мы решили сделать это на машине, чтобы проехать по тем штатам, где еще не бывали. Планировали мы свой отъезд на лето, с тем чтобы успеть проехать по северным штатам США до осени. Однако июль сменился августом, потом прошел сентябрь, а мы никак не могли дождаться корреспондента, который должен был сменить нас в Лос-Анджелесе. Наконец в начале октября он прибыл. Знакомство это оказалось столь неприятным, что как-то уже и не радовала долгожданная перспектива путешествия через всю Америку на автомобиле. Настроение было испорчено, впереди ждала перспектива попасть под первые снегопады в Вайоминге (что и случилось).

Мы приехали в Альбукерке поздно вечером 7 октября и остановились в уже знакомой нам гостинице Courtyard. Нам дали комнату на первом этаже. На следующий день проснулись мы чуть свет, поскольку поставили себе задачу отправиться в путь как можно раньше. Выглянув в окно, мы увидели некое подобие футбольного поля, на котором – несмотря на ранний час – кипела какая-то бурная деятельность. На поле стояло множество машин, и у всех были прицепы, откуда хозяева извлекали непонятные нам громоздкие предметы. Все стало ясно через несколько минут, когда содержимое огромных мешков было разложено на земле. Воздушные шары! Перед нами в огромном количестве быстро надувались воздушные шары самых невероятных форм и расцветок. И все они один за другим взмывали в небо. Естественно, и мы вышли на поле. И тогда мы увидели, что они поднимаются не только с этого поля, но и со всех сторон. Зрелище было просто невероятным! Все ярко-голубое небо над Альбукерке было заполнено (именно заполнено!) разноцветными аэростатами. Оказалось, что мы приехали в Альбукерке в дни проведения Международного фестиваля воздушных шаров, который всегда проходит в начале октября.

Разумеется, в путь мы отправились не скоро. Мы ходили по полю, где гордые аэронавты с удовольствием рассказывали про свои воздушные шары. Мы восхищались выдумкой творцов этих воздухоплавательных аппаратов – ведь ни один из них не повторял другой. Все это было похоже на сказку. От нашего плохого настроения не осталось и следа! Конечно, удивило нас и совпадение, по прихоти которого мы очутились в Альбукерке, в этой гостинице, именно в дни проведения фестиваля. Мы уезжали в приподнятом настроении – воздушные шары отсекли все неприятные воспоминания. Жизнь – удивительная вещь: добрые сюрпризы она преподносит именно тогда, когда ты в этом нуждаешься.