Глава 10
Пригоршня задремал, и разбудил его свет. Вообще-то он мог спать и посреди солнечного дня, если припрет, но этот свет был необычный. Волны мерцания гуляли по лицу, проникали под веки. Он сел, потянулся. Василий Пророк тихо похрапывал в углу, Тоха тоже спал, а Химик – непонятно. Лежит на боку, куртку стянул и сунул под голову. Может, дрыхнет, а может, тихо наблюдает за происходящим.
Ладно, и откуда свет? А вон – из-за плетеной ограды. Ух, и сияет! Он встал, поежился от ночной прохлады. Темно-красное густое свечение то разгоралось, то угасало. «Прорва» там горит, больше нечему. Вспомнилась коричневатая корка на поверхности аномалии. По идее, чем ее больше, тем свечение слабее, а вот если ночью корка исчезает из-за холода или еще по какой причине… У нее может быть какой-то свой суточный ритм, как приливы-отливы: то затягивает аномалию, то сходит. Поэтому их и не бросили туда вместе со стариком, ждали полуночи, когда «прорва» проявит себя в полную силу. С точки зрения жертвы, разницы никакой, что так аномалия тебя растворит, что этак. Но для «диких» это может иметь значение.
В поселке, кажется, спали все. Догорал костер, под бревном лежал, свернувшись калачом, Чебурах. И пленники спят, Пророк вон даже храпит в бороду. Стало досадно: Пригоршня один проснулся, за всех переживает, несправедливо! Надо разбудить Василия, чтоб тоже понервничал в ожидании жертвоприношения, да и остальных двоих, пусть встают и начинают бояться. Он шагнул к бородачу, чтоб пихнуть того ногой, но услышал тихий скрип и повернулся.
Звук донесся от дальней клетки. Не той, в которой куковали Тоха с Химиком. Пригоршня сощурился, и в ритмично нарастающем и гаснущем сиянии «прорвы» разглядел, как медленно раскрылась решетчатая дверца. На землю спустилась одна босая нога, другая.
Из дальней клети наружу выбрался Красный Ворон.
– Етить твою аномалию! – прошептал Пригоршня изумленно.
В соседней клетке Химик, усевшись, повернулся. Значит, не спал гипер – очень уж быстро сел, такое впечатление, что он давно наблюдал за наемником, который непонятно как потихоньку вскрывал замок. Ведь наверняка «дикие» его обыскали, чем же он работал?
Молодые гиперы продолжали спать. Как и странники. Красный Ворон подошел к клетке Тохи и Химика, встав у дверцы, снова заскрипел. Звякнуло, треснуло. Василий Пророк заворочался во сне, проворчал что-то. Пригоршня, зыркнув в сторону поселка, побыстрее подошел к нему, нагнувшись, зажал рот. Василий дернулся, глаза раскрылись.
– Тихо! Наемник выбрался, не шуми!
Пророк поморгал, кивнул, и он убрал ладонь.
Закончив с замком, Красный Ворон приоткрыл вторую дверцу.
– Тоху осторожно будите, – прошептал Пригоршня. – Ворон, а как ты смог… ага, я понял!
– Всем молчать, – негромко ответил Ворон, подходя к их клетке.
– Молчу, конечно, молчу. Но я понял, понял!
Он заметил, что наемник больше не хромает. Вообще. И плечи у него уже не перекашиваются. А потом, увидев в руках Ворона заточку, просек и остальное. Такой простой трюк – но с помощью него удалось обмануть «диких», пронести с собой заточку. И если та вымочена в «сиропе», сделавшем ее сверхтвердой, то расковырять ею замок нетрудно.
Химик разбудил Тоху, шепотом объяснил ему ситуацию, и они полезли наружу. Ворон раскрыл дверцу третьей клетки, Пригоршня сел на краю, свесил ноги, сзади к нему подошел Василий Пророк.
От поселка долетел звук шагов, и Красный Ворон быстро присел. Между киосками появилась Лита, остановилась возле «домика смеха», глянула в сторону забора. Все затаили дыхание. Им повезло – сияние «прорвы» как раз почти угасло, девчонка ничего не заметила. Бесшумно приоткрыв дверь, она скользнула внутрь обиталища Ментора.
– Зачем она туда пошла? – спросил Тоха, поджав губы.
– Главное, что не сюда, – возразил Пригоршня.
– Но зачем? Я думал, она честная девушка, просто замороченная ересью…
– Быстрее уходим, – прервал Ворон. – К тем деревьям.
Пригоршня, за ним Василий спрыгнули на землю.
– Нужен рюкзак мой, – сказал Пророк.
Красный Ворон уже спешил вдоль забора, но тут от дальней клетки донеслось жалобное ууканье и тихое призывное шипение.
– Тихо вы там, волосатые! – всполошился Пригоршня. – Химик, скажи им!
– Как? – удивился тот.
– Ты с ними теперь одного племени! Пусть заткнутся!
Все остановились, когда юный гипер зашипел громче, прижимая к себе самку и дергая прутья.
– Их тоже надо освободить, – пожал плечами Химик.
– Зачем? Хотя – да, иначе всех перебудят, – согласился Пригоршня. – Ну и так просто, жалко.
Ворон бегом вернулся к клетке гиперов. Остальные присели, на корточках заковыляли дальше вдоль забора, но Пророк вдруг пробурчал что-то и, низко согнувшись, бросился к поселку.
– Борода, куда?! – ахнул Пригоршня.
Василий Пророк добежал до круглого домика, двигаясь на удивление бесшумно, вытащил из небольшой кучи сваленной там поклажи свой рюкзак и, прижимая к груди, поспешил обратно.
– Вот ты какой… – пробормотал Пригоршня, когда бородач оказался рядом. – А наши стволы почему не захватил?
– Их там не было, – возразил тот, ковыляя дальше вместе со всеми. Ткнул пальцем за спину и добавил: – Как бродяга из клети высвободился?
– Да он заточку на ступне закрепил. Круто, а? Наверное, рукоять стесал, чтоб стала плоской. Заточка тоже плоская, если повернуть жало так, чтобы оно прижалось к пятке, а рукоятку уложить между пальцами… Он поэтому и хромал.
– Выходит, Ворон специально попался диким, – добавил двигающийся впереди Химик, – заранее раздевшись и разувшись, чтоб было видно, что на теле нет оружия. Они его обыскали, но ступни посмотреть не догадались. Они ж не профи.
– Значит, бродяга пришел, чтобы помочь нам? – спросил Тоха.
– Да, он рискнул, и рискнул сильно.
Сзади скрипнула дверца, и гипер-самец выпрыгнул наружу. Обернулся, подхватил самку, поставил на землю. Помедлил и вдруг, протянув руку, благодарно ткнул Красного Ворона кулаком в плечо. Потом парочка бросилась прочь вдоль забора.
Тихий звук шагов, вновь донесшийся из поселка, стал неожиданностью для всех. Лита, бесшумно затворив дверь «домика смеха», приближалась к ограде с клетками, и в руке ее что-то едва слышно звякало. Пригоршня перестал дышать. Тут как раз «прорва» разгорелась ярче, и девчонка, уже на подходе к клеткам, увидела пленников. Сбившись с шага, ахнула.
Все растерялись, даже Красный Ворон. Но не Пригоршня. Он вскочил, метнулся к ней, кулак взлетел и опустился, вроде молотком гвоздь забивал. Ударил бы еще сильнее – вбил бы ей голову в плечи по самую макушку.
– Что ты делаешь?! – возмутился Тоха.
Ноги Литы подкосились, она рухнула на землю. Но перед тем взмахнула рукой, пытаясь схватиться за Пригоршню, и вылетевшая из пальцев связка ключей упала на клетку. Звонко заколотив по прутьям, свалилась на землю.
Все замерли, глубокая ночная тишина повисла над поселком. Забормотав спросонья, Чебурах под бревном сел. Поднял голову, протер глаза. Подскочив, схватился за дубинку, лежащую рядом.
Из темноты прилетел камень, стукнул его в лоб, и Чебурах упал. Выпавшая из руки дубинка громко стукнула по бревну. В той стороне, откуда швырнули каменюку, донеслось едва слышное ууканье и шелест травы под ногами убегающих гиперов.
– Ходу отсюда, пока не очухался! – сказал Пригоршня.
Тоха метнулся к лежащей в траве Лите, подхватил на руки.
– Оставь дщерь сию! – велел Василий Пророк.
– Нет, бацька, не оставлю! – курносый замотал головой, бросаясь вслед за остальными. – Что хотите со мной делайте, не оставляю!
Чебурах у бревна стонал и шевелился, дергал головой.
– Идиот! – повысил голос Пригоршня. – Бабу увидал – крышку снесло?
– Она не баба! Запуталась просто в ереси! Я ее спасу или останусь здесь!
Они побежали между деревьями, спотыкаясь в темноте. В поселке все еще было тихо, но вряд ли надолго. Химик замыкал, Красный Ворон двигался впереди, Пригоршня несся прямо за ним. Щурился, прикрывал лицо, ветки хлестали по рукам, трещали сучья. Позади сопел Тоха и тяжело топал Василий Пророк.
Вдруг Химик их опередил – наверное, включил свою особую гиперскую передачу. Ноги в широких штанах так и мелькали, он серой тенью пронесся мимо, и Пригоршня почти что услышал свист воздуха. Шум, который издавали беглецы, заглушил звуки из поселка, но он был уверен: звуки эти там раздаются уже вовсю. Крепчают, нарастают. Сколько «диким» нужно, чтобы организовать погоню? Пара минут, пять, десять? Сейчас проснется Ментор, подтянутся Робин с Бо, очухавшийся Чебурах разъяснит ситуацию… Одно радует: «дикие» должны захватить их живьем, чтобы скормить аномалии. Если просто убьют, то души беглецов воплотятся в каких-нибудь чудовищах, то есть смысла нет мочить их обычным способом. По крайней мере, так Пригоршня понял эту тупую религию.
Деревья поредели, и в небе впереди проступило свечение. Зеленовато-синий мерцающий круг и размытые, блеклые утолщения на нем. Это ж чертово колесо светится! В сиянии «прорвы» его видно не было, а теперь стало хорошо заметно. Пригоршня даже сплюнул на ходу. Сияет оно! И чего сиять, спрашивается? Ты же не фонарик и не пожар, ты просто колесо, аттракцион! Ну, чего тебе надо, почему ты такое?! Континуум бы побрал все эти дикости, как он устал от них! И в то же время – насколько с ними интереснее. Прямо такая жизнь насыщенная пошла, хоть отпуск бери, чтоб передохнуть.
Когда он достиг небольшой поляны, впереди слева раздался голос Химика:
– Сюда сворачивайте! За наемником!
Пригоршня изменил курс, за ним на поляну выскочил Василий Пророк с рюкзаком за спиной, следом Тоха с девчонкой на руках. Он им махнул, показал левее, где среди деревьев виднелось здание. Все повернули, но курносый сразу споткнулся о кочку и упал.
– Кинь ты девку! – возопил Пригоршня, бросаясь к ним. – Борода, беги дальше, я разберусь!
Он за шиворот вздернул Тоху на ноги. Лежащая на земле Лита стонала, не открывая глаз. Со стороны поселка доносились голоса.
– Беги!
– Нет! – Тоха вырвался. – Не брошу, это грех! Нельзя так, не по-человечески, не…
– Да заткнись уже!
В конец разъярившись, Пригоршня отвесил ему подзатыльник, и курносый упал, ткнувшись лицом в землю. Пригоршня снова поставил его на ноги, схватил Литу и взвалил на плечо. И побежал, ругаясь сквозь зубы. Он держал девчонку под коленки, если скосить глаза, видна была туго обтянутая кожаными бриджами попка, худая, но аппетитная. Так и хочется стянуть с нее штаны да и… Давно как-то у него с женщинами не было плотного культурного общения. Плодотворного. С усилием Пригоршня отвел взгляд, а то споткнется, как Тоха, и шмякнется на траву. Где там курносый? Вон, бежит следом, догоняет. Девчонка зашевелилась, опять застонала. Что не говори, а соображаловку он ей знатно ударом по кумполу отключил.
– Сотри! Вот, выпало! – прокричал Тоха, поравнявшись с ним, и протянул перчатку, то есть «асур». – Из-за пазухи у нее выпало!
– Она это в доме Ментора украла, вместе с ключами от клеток, – понял Пригоршня. – Химик, эй! «Асур» у нас! Слышь, мохнатый?
Деревья снова расступились, они оказались на площадке перед зданием с разбитыми окнами и вывороченными дверями. Красного Ворона с Пророком видно не было, но Химик неожиданно выскочило из-за угла, подбежал к ним. Пригоршня кинул ему перчатку, гипер ее схватил, развернувшись, побежал обратно, на ходу натягивая.
– Там павильон ужасов, близко! – крикнул он на бегу. – Наемник вел нас к нему!
– Потому что в нем обитает Полуночник! – понял Пригоршня, вспомнив беловолосого чувака, которого видел в бинокль, стоящего в пасти клоуна-монстра.
Вскоре показался дом с клоунской мордахой на крыше. Изо рта ее лился тусклый свет, а на длинном крыльце с рельсами горела лампа. Постройку окружала изгородь из воткнутых в землю кривых костей. Далеко за крышей Цирка в небе вращался огромный мерцающий круг.
Пригоршня с Тохой перешли на шаг. Фигуры Красного Ворона, Василия Пророка и Химика маячили впереди. На одной из костей висели плащ и ремни с двумя кобурами. Наемник на ходу снял их, натянул плащ, шелестнув длинными полами. В руках его откуда-то появилось необычное оружие-трезубец из заточенной арматуры.
К крыльцу все подошли одновременно, а из темного коридора, где исчезали рельсы, возник силуэт. Пригоршня сразу узнал его по белым волосам, и когда человек поднял лампу, последние сомнения отпали. Он едва не выпустил висящую на плече девушку, увидев рядом с Полуночником черный силуэт. Это ж тот самый зверь! Тот, что бежал за дрезиной, в него наемник шмальнул из своего «Галаца»!
– Адский морок! – воскликнул Василий Пророк.
Химик зашипел, пригнувшись, вытянул руки с растопыренными пальцами. Тоха пролепетал:
– Ба… бацька, что это?
– Его пес. Не дергайтесь, – спокойно сказал Ворон. Присев, он застегивал на лодыжке кобуру с «Глоком».
Полуночник спустился с крыльца, а зверь остался наверху, сел там, как обычная собака. Когда источник света немного отдалился, он снова растворился в темноте. Беловолосый человек поднял лампу выше, оглядел гостей. Внутри запыленной стеклянной колбы тлел небольшой артефакт, и два крошечных огонька загорелись в больших черных очках. Ночь же, удивился Пригоршня, что этот парень видит сквозь них?
Он спустил Литу на землю, и Тоха сразу склонился над ней. Девчонка зашевелилась энергичней, неразборчиво бормоча.
– Эй, ты меня помнишь? – спросил Пригоршня. – Мы друг друга видели, я был на крыше автодрома, а ты из пасти этого клоуна вылез.
– Он слепой, – сказал Ворон.
– Чего? О, ну, звиняй, шеф… Слушай, а как же ты картины свои малюешь, если слепой? Или ты недавно ослеп?
– Пригоршня, заткнись уже, – сказал Химик. – Здесь вот-вот появятся «дикие», давайте все решать быстрее. Полуночник, вы нам поможете?
– Вы хотите попасть туда, куда отправился Борис? – уточнил тот. Голос у хозяина Веселого Цирка был тихий, спокойный и слегка не от мира сего.
– Борис – это Ведьмак? – опять влез Пригоршня. Василий Пророк и присевший над девушкой Тоха молчали, глядя на Полуночника настороженно, пожалуй, даже недобро. – Точно, хотим туда попасть. За этим и пришли.
– Он покажет, – сказал Ворон уверенно. – Полуночник, куда идти?
– За мной, – тот шагнул обратно на ступеньку.
– Ай! – вскрикнул Тоха. – Зачем ты так?!
Он уселся на задницу, держась за лицо. Лита снова заехала ему кулачком в нос, вскочила и побежала, но Пригоршня обхватил ее за поясницу:
– Подружка, спокойно, не мельтеши!
Полуночник вдруг оказался рядом, и дальше произошло что-то странное. Он положил ладонь на затылок девушки, притянул голову к себе и, сдвинув очки на лоб, заглянул в лицо. Пригоршня отпустил Литу, шагнул в сторону. Она дернулась, дрожь прошла по телу. Вздохнула и обмякла.
– Что ты с ней сделал?! – Тоха вскочил, потирая нос.
Полуночник мягко опустил девушку на землю и сразу вернул очки на место, но стоящий ближе других Пригоршня успел разглядеть белесые пятна вместо глаз и вздрогнул.
– Что сотворил с девицей, человече? – прогудел Василий Пророк мрачно.
– Она просто заснула, и проснется минут через пятнадцать, – взяв лампу, Полуночник поднялся по ступенькам, шагнул в коридор, куда уходили рельсы. Дымный пес уже куда-то делся – растворился во времени и пространстве, пока они говорили.
– Идите за мной, – добавил беловолосый человек в черных очках. – В здании есть люк, нам нужно спуститься.
* * *
– Опять туннель, – Химик вертел головой, разглядывая сырые бетонные стены. – Совсем недавно я вышел из Полесья по канализации, а теперь снова под землей.
– А мы с Вороном недавно под Аэродромом туда-сюда бегали, – вставил идущий за ним Пригоршня.
– В общем-то, это логично. Такие сооружения, как аэропорт или большой парк развлечений, не могут обойтись без сетки подземных коммуникаций.
Они быстро хлюпали по лужам, впереди двигался Полуночник с лампой, за ним Красный Ворон, Василий Пророк, Химик с Пригоршней, сзади пыхтел Тоха с Литой на руках.
– Идти недалеко, – голос беловолосого отдавался коротким эхом. – Наверх поднимемся возле того места, через которое вы сможете отправиться вслед за Борисом.
Туннель оказался коротким и закончился приоткрытой дверью, за которой вверх шла лестница. Уже на ступеньках, услышав сзади натужное сопение, Пригоршня оглянулся. Тоха едва ковылял, прижимая к себе Литу.
– Давай возьму ее снова, – сжалился Пригоршня.
– Нет, – закряхтел тот. – Теперь я сам… Буду нести… Мой крест…
– Какой, на хрен, крест, у тебя ноги подгибаются. Ладно, как хочешь.
Вверху заскрипело. Пахнуло свежим ночным воздухом. Лестница вывела в домик с ржавым пультом и широким окном без стекла, через которое виднелось чертово колесо. Над дощатой площадкой, почти скользя по ней днищем, проползала кабинка, справа за ней двигалась следующая, и все это мерно светилось, будто смазанное фосфором. Кабины бесшумно выныривали из туманной дымки, в которую была погружена права половина колеса, ползли и ползли влево в бесконечном круговороте.
Все столпились под окном. Пригоршня отошел назад, толкнул дверь в стене напротив и увидел заросли, где высилась груда деревянных скамеек. Дальше росли деревья.
– Как оно горит … – произнес Химик заворожено, и он вернулся к окну.
– Где горит, что?
Гипер стоял между Полуночником и Василием Пророком, Тоха с девушкой на руках устало привалился к стене. Красный Ворон, перегнувшись через пульт, оперся о подоконник.
– Разве ты не видишь? – спросил Химик. – Ах да, ты же после «порта» потерял аномальное зрение. В общем, правая часть колеса погружена в сияние.
– Это ты о чем толкуешь? – подозрительно осведомился Василий Пророк.
– Василий, не напрягайтесь так сразу. Просто зрение гипера отличается от человеческого, но это не делает меня посланником дьявола. Я вижу в правой части колеса полотнища света, изумрудные и бирюзовые, с алыми взблесками. Они как огромные простыни или как слои чего-то. Полощутся. В них что-то проступает и исчезает, тени, облака мерцания, потом вдруг начинают мигать искры, завихрения… Не могу описать эту картину словами. Очень красиво, на самом деле. И таинственно.
– А это кто? – Пригоршня, растолкав Василия с Химиком, высунулся в окно рядом с Красным Вороном и показал на люльку, ползущую над площадкой. – Там пассажир!
Внутри сидел человек, виднелись плечи и голова, повернутая в сторону домика. Отблески мерцания лежали на искаженном от ужаса лице. Казалось, что незнакомец жив, но не способен пошевелиться, как будто он заглянул за изнанку мира и увидел то, что людям видеть нельзя. Вдруг силуэт мигнул, на мгновение стал полупрозрачным, и сразу опять проявился четко.
– Силы небесные! – рокотнул Василий Пророк. – Кто там кружится?!
– Сталкер, – ответил Полуночник. – Просто сталкер. Появился здесь с год назад, назвался Серегой Чекистом. Избежал встречи с людьми Ментора, пришел к колесу. Мы столкнулись случайно. Колесо заворожило его, он хотел прокатиться. Я сказал, что делать этого не следует, но если все же сесть в кабину, то нельзя описывать больше одного круга. И пусть ты очутишься уже не здесь, но покинуть колесо необходимо сразу же после первого оборота. Чекист не послушал. Слишком самонадеян… С тех пор он там.
Тоха, осторожно посадив спящую Литу на пульт, растерянно начал:
– Но как же…
– Так этот Серега Чекист мертв? – перебил Химик. – Мне показалось, живой.
– Вероятно, жив, если это можно назвать жизнью. Он сидит так уже много месяцев.
Кабина со сталкером, достигнув края площадки, начала медленно подниматься. Ее пассажир поблек, на несколько секунд почти пропал из виду, снова стал хорошо виден, затем подернулся рябью, как будто это было лишь чье-то отражение. Кабина уходила вверх все дальше, Сереги Чекиста уже почти не стало невидно.
– Полуночник, что ты там сказал… – подозрительно начал Пригоршня. – «Пусть очутишься уже не здесь»? Это что значит?
Беловолосый вздохнул, поправил очки и, присев на пульт, обратил лицо к ночному небу за окном.
– Колесо, – произнес он. – Огромное и непонятное… Единственное высотное сооружение в округе. Не знаю, что стало с ним в момент первого выброса. Но теперь оно сопрягает пространства. С каждым кругом кабины скользят сквозь слои реальностей, и Чекист увидел… что он там увидел? Ему нужно было выйти, после первого же круга, обязательно, ведь я говорил ему, однако он остался. И теперь, боюсь, ему суждено кружиться так бесконечно, погружаясь все дальше в непостижимую бездну.
– Непостижимая бездна, – повторил Пригоршня в воцарившейся тишине. – Я знаю, как она называется: задница континуума.
– Понял, – сказал вдруг Химик. – Я понял. Вы хотите, чтобы мы сели в колесо.
– Зачем? – переспросил Тоха. – Но ведь если оно уносит куда-то…
– Вам нужно описать один круг, – сказал Полуночник. – Только один. Внизу сойти – и очутитесь в том месте, куда отправился Борис. А если поедете дальше, затеряетесь в слоях реальности.
– Аномальные штучки, – проворчал Красный Ворон. – Хорошо, так что это за место? Где оно?
– Я слышал, его называют Слепым Пятном.
– Пятно! – повторил Василий Пророк удивленно, и Тоха переступил с ноги на ногу.
– Слепое Пятно, ну, конечно, – пробормотал Химик обескуражено. – Как же я не подумал о нем раньше.
– Э, парни! – забеспокоился Пригоршня. – Тут я приотстал. Это чего за Пятно? То есть я слышал, что есть в Зоне такая, как сказать… область? Район? Но как-то совсем мало слышал, больше ничего про него не знаю.
– Это потому, что про него больше ничего неизвестно, – ответил Химик. – Слепое Пятно отрезано от окружающего еще плотнее, чем Петля. Если она – вроде кольцевого искажения, выверта континуума, то Пятно – как глухой провал. Полуночник, а вы уверены, что это единственный путь? И откуда вы знаете, что Ведьмак в Пятне?
Но тот не успел ответить – Пригоршня, как раз повернувшийся к двери напротив окна, увидев, как из-за груды лавок выступил Бо. Лобастый подручный Ментора размахнулся и метнул в сторону домика копье.
– Берегись!
Кривоватая палка с острым штырем на конце почти угодила в Полуночника, но Красный Ворон, прыгнув к нему, выбросил руку и перехватил копье за середину. Крутанув, провернулся вокруг оси так, что наконечник пронесся перед самым лицом Полуночника, и метнул копье обратно. Хлопнули полы плаща.
Из-за груды скамеек выступили Ментор и Робин, вооруженный самострелом. Бо тычком длинной обезьяньей руки оттолкнул их, сам отшатнулся в другую сторону. Копье пронеслось между ними и ударило в грудь одного из «диких», который вместе с другими появился между деревьями позади скамеек.
Пригоршня аж рот разинул, ошарашенный неслыханной ловкостью, которую вдруг проявил наемник. В момент прыжка тот преобразился, как будто стал высокой тварью с черно-красными крыльями за спиной, но это наваждение тут же прошло.
Ментор что-то прокричал, и «дикие» побежали к домику. Полуночник схватил свистульку, висящую на шнурке, дунул – звука не было, но у всех заболели уши. Красный Ворон выпрыгнул в окно, за ним выбрался, цепляя рюкзаком за раму, Василий Пророк.
– К колесу! – Пригоршня пихнул следом Тоху.
– Но тут Лита! – крикнул тот.
– Я помогу, лезь!
Курносый перевалился через подоконник, упал, вскочил, развернувшись, протянул руки. Пригоршня подхватил девчонку, передал ему. В окне он видел, как наемник, Полуночник и бородач бегут к колесу, и понимал, что они не успеют – дикая стая совсем рядом, а ведь надо еще сесть в люльку, и она должна успеть подняться над землей… Гипер куда-то делся, и он крикнул, оглянувшись:
– Химик, куда пропал?!
Выяснилось, что тот прыгнул к двери, навстречу подбегающим «диким».
– Мохнатый, куда лезешь?! – завопил Пригоршня, не зная, что ему делать – выпрыгивать в окно вслед за остальными или бежать хватать слетевшего с катушек гипера.
На запястье вставшего в проеме Химика разгорелось пятно света, он взмахнул рукой. В темноте Пригоршня не разглядел силового кнута, но результат увидел хорошо: бегущие к домику лохматые парни с криками попадали, будто им потрубили ноги.
Химик, выпрыгнув наружу, исчез из виду. В проем было видно, как часть преследователей катается по траве, дергается, орет, сучит ногами, другие поднимаются, а третьи уже ковыляют к дому.
Отскочив назад, Пригоршня перекатился через пульт и вывалился в окно. Рванул к колесу. Красный Ворон как раз запрыгнул в люльку, медленно ползущую влево. За ним в призрачном свечении бежали два странника, Тоха нес девушку. Пока Пригоршня их обгонял, сбоку пронесся Химик, взлетел на площадку и через миг оказался в кабине. Та закачалась, чиркая дном по доскам. Пригоршня подбежал, услышал сзади вскрик, запрыгнув внутрь, оглянулся – Тоха, взбегая на площадку, упал, выпустив Литу.
– Брось ее! – проревел Василий Пророк.
– Нет, бацька!!!
Зарычав, Василий прыгнул обратно, схватил девушку, взвалил на плечо.
Люлька достигла края площадки, а к другому краю подползла следующая, вынырнувшая из световой дымки. Странники забрались внутрь нее. Та, в которой очутились Пригоршня, Красный Ворон и Химик начала плавно подниматься.
К одной стороны к площадке бегом приближались «дикие», за ними шли Ментор и Робин. С другой стороны среди кустов стоял Полуночник и двумя руками держался за свистульку, висящую на груди.
– Эй, сюда давай! – заорал Пригоршня. – К странникам в кабину лезь!
Полуночник, обратив к ним лицо в черных очках, молчал.
– Эти психи тебя убьют!
– Нет, – тот повернулся, ссутулившись, медленно побрел в кусты. В последний раз мелькнули белые волосы, и его не стало видно.
В овальной кабине были два сидения-полумесяца на носу и корме, высокие бортики, ржавый пол. Красный Ворон с Химиком стояли впереди. Повернувшись к ним спиной, Пригоршня уперся коленом в заднюю лавку. Следующая люлька проползла над серединой площадки, странники положили девчонку на дно и встали у борта, готовясь встретить подбегающих «диких». Не отбиться бородачу с курносым – сейчас на них навалятся и захлестнут. Но ведь у Красного Ворона есть пистолеты… Пригоршня уже собрался позвать наемника, но тут над ухом раздалось: «Посторонись!» – и, оттолкнув его, рядом на лавку запрыгнул Химик. Упал грудью на бортик, отведя назад руку в перчатке.
В этот раз удалось отчетливо разглядеть полоску струящегося воздуха. «Асур» блеснул, и внизу, вдоль борта кабины, доски площадки вздыбились, будто льдины у носа ледокола. Кто-то заверещал от боли. Двоих «диких» отшвырнуло назад, прямо на поднимающихся по лестнице Ментора с Робином, одного бросило под люльку, а еще двоих – на нее. Василий Пророк встретил их размашистыми ударами, Тоха замолотил кулаками.
– Четко попал, мохнатый! – одобрил Пригоршня.
Овальный камень на перчатке потух, и Химик отодвинулся от борта. Странники, достигнув края площадки, начали подниматься. Мерцание окутывало кабины и людей в них, казалось, сам воздух светится. Сообразив, что стало как-то слишком тихо, Пригоршня позвал:
– Химик!
Собственный голос донесся, будто из-под земли. Гипер повернул к нему голову, и Пригоршня добавил:
– Ерунда какая-то, почему так глухо стало?
Звуки вязли, как в вате. Химик что-то произнес, потер уши. Люлька поднималась в облаке мерцания, Чудопарк уползал вниз. Красный Ворон, присев на носовую скамейку, глядел за борт. Внизу лежало озеро темноты, где были два светящихся островка: большое темно-багровое пятно там, где возле поселка дикой стаи раскинулась «прорва», и тлеющая россыпь огней в стороне Полесья.
– Что так светится? – спросил Пригоршня.
Блуждающий город мерцал бледно-лиловым. Будто тысячи светящихся насекомых двигались между черными кубиками зданий.
– Химик, а ты что видишь своим зрением? – шепотом спросил он, но понял, что гипер его не услышал, и повторил громче: – Эй, туда глянь! Там вроде толпа таких крошечных человечков, а? то есть это отсюда они кажутся крошечными. Призраки горожан… знаю, что глупо, но кто еще это может быть?
– …Пригоршня! – донеслось до него, и он оглянулся.
Оказывается, Химик стоял у кормы, смотрел за борт и махал рукой, подзывая его. И кричал, кажется, уже несколько секунд, только он не слышал. Пригоршня подошел к гиперу, посмотрел за борт. Их кабина подымалась уже практически отвесно, а та, что висела под ними – пока еще наискось, и только поэтому они увидели Бо, который висел под днищем и покачивался, задрав голову.
– А, черт! – сказал Пригоршня. – Этот малый спереди под площадкой присел, когда все остальные прыгали на нее. А когда люлька выползла за край, схватился. Только за что он там держится? И они же его не видят!
Тоха хлопотал над Литой, а Василий Пророк сидел примерно в такой же позе, как и Красный Ворон, и глядел за борт.
– Предупредить надо, – Пригоршня замахал руками. – Але, у вас пассажир! Борода, малой! Берегись, «заяц» на борту!
Его не слышали – да он и сам себя уже почти не слышал. Чем дальше поднималась люлька, чем ближе она становилась к верхней точке кольца, тем все более глубокая тишина воцарялась в кабине. Пригоршня сильно хлопнул в ладоши – и едва расслышал слабый отголосок звука. Они с Химиком перегнулись через борт, глядя вниз.
Вторая люлька теперь была точно под ними, теперь даже стрелять бессмысленно. Все вокруг казалось искаженным, расстояния нарушились, континуум будто смяли, а потом распрямили, оставив на нем складки, сгибы и морщины.
У носовой части нижней кабины показалась голова – Бо взбирался по борту. Пригоршня снова замахал руками, как мельница крыльями, хотя ясно было, что его не видят.
Люлька двигалась все более полого, и наконец, достигнув максимальной высоты, очень плавно, неторопливо пошла книзу. Что происходит у соседей, разглядеть стало невозможно. От мерцания слезились глаза. Химик присел на корточки в центре люльки и часто моргал, Красный Ворон на другой лавке ссутулился, упершись локтями в колени, прижал ладони к лицу. Его почему-то начало трясти, голова дергалась. Иногда он опускал руку, засовывал под плащ, трогал что-то в районе левой под мышки. Плохо наемнику, но Пригоршне было не до сочувствия. Вокруг что-то двигалось, трепетало, будто огромные знамена на ветру, изгибалось, свертывалось в невероятные фигуры. Кабина ползла сквозь хаос теней и света. Будто внутрь северного сияния залетели. Чувство направления исчезло, стало невозможно понять, опускаются они, поднимаются или зависли на одном месте. Вокруг потянулись слабо колышущиеся горизонтальные дымные слои, и люлька заскользила сквозь них. Они становились все плотнее, гуще, тяжелее.
В голове у Пригоршни совсем помутилось, он помнил только одно: надо выйти отсюда, когда окажутся внизу, обязательно выйти, а то превратишься в человека с застывшим от ужаса лицом, будешь вечно кружить сквозь эту дымчатую чертовщину…
А может они уже внизу? Как узнать? Сколько времени прошло? Стоп, ведь сейчас кабина скользит вдоль одного из дымных слоев, прямо над ним, второй находится над головой, и слои горизонтальные… Спуск закончился!
Он встал, едва переставляя ноги, и только тогда увидел, что Химик уже выпрямился, а Красный Ворон пытается перевалиться через борт. Кабина двигалась над чем-то… землей, или досками, или что там скрывается в тумане. Ворон тяжело выпал наружу и пропал из виду, Пригоршня шагнул за ним. Химик полез через другой борт.
Просто перемахнуть не вышло, пришлось перетаскивать самого себя, будто мешок с картошкой. Он упал на четвереньки, приподнялся, расставив для равновесия руки, и побрел на полусогнутых. В голове валунами ворочались неподъемные мысли. Сплошные вопросы: где он, зачем он здесь, что вокруг… Откуда эта слабость, почему такая глухая тишина? Он шел, постепенно разгибаясь, преодолевая слабость, ноги уже почти не подгибались, и руки больше не тряслись. Мир становился светлее. Туман редел, сверху лился тусклый свет. То есть нормальный дневной свет, вот хорошо!
Точно, над ним небо. А сзади плетутся Химик с Вороном, причем последний ковыляет на четвереньках. Ну вот, все в сборе.
Пригоршня остановился, когда понял, что тумана больше нет, а под ногами каменистая земля с редкой травой.
Впереди, в паре шагов, начинался обрыв, за которым лежал наполовину затопленный котлован. Вода, наполняющая его, была красной, а в центре озера из нее выступало нечто черное и совершенно непонятное.
