XXXVIII
Капеллан и церковные службы на корабле
Следующий день был воскресеньем, факт, засвидетельствованный календарем, хотя среди торговых моряков и ходит пословица, что в море воскресений не бывает.
В море не бывает воскресений? Как бы не так! Нет воскресений в море! С таким же успехом вы могли бы сказать, что и в церквах воскресений не бывает; ибо разве корабль не построен по образцу и подобию церкви? Разве нет на нем трех шпилей — трех мачт — и подымающейся с гон-дека звонницы с колоколом? И разве не звонит самым веселым образом этот колокол по воскресным утрам, призывая команду на молитву?
Во всяком случае, воскресенья на нашем фрегате соблюдались, и был у нас английский капеллан. Это был стройный мужчина средних лет, с учтивыми манерами и выражавшийся безупречно. Должен, однако, сказать, что из проповедей его команда извлекала мало пользы. В свое время он пил из мистического источника Платона, голову ему затуманили немцы, и к этому я должен прибавить, что Белый Бушлат самолично видел его с томом «Biographia Litteraria» Колриджа.
Представьте себе этого витающего в облаках священника, стоящего на гон-деке за орудийным станком и говорящего пяти сотням просоленных грешников о психологическом явлении души и об онтологической необходимости для каждого матроса спасать ее во что бы то ни стало. Он распространялся о заблуждениях древних философов, делал ученые намеки на Платонова «Федона» , изобличал безрассудства, содержащиеся в комментарии Симплициуса на сочинение Аристотеля «De Caelo» , противопоставив этому даровитому древнему язычнику вызывающий всеобщее восхищение трактат Тертуллиана «De Praescriptionibus Haereticorum» , и закончил призывом на санскрите. С особой силой он обрушивался на гностиков и марционитов второго века нашей эры, но никогда даже самым отдаленным образом не касался типичных пороков девятнадцатого столетия, разительные примеры которых можно было обнаружить на нашем корабле. О пьянстве, драках, порке и притеснениях — всем том, что прямо или косвенно запрещается христианской догмой, — он никогда не обмолвился и словом. Дело в том, что перед ним сидели всемогущие коммодор и командир корабля; и вообще, если в монархии слушателем церкви является государство, не ожидайте в проповедях особенного евангельского благочестия. Этим и объясняется, что все речения нашего капеллана носили самый невинный характер и ни к чему не обязывали. Он не обладал мужеством Массильона , чтобы низвергать на слушающих его громы своей риторики, не считаясь с тем, что в храме присутствует сам Людовик Великий . Не приходилось и капелланам, проповедовавшим на шканцах кораблей лорда Нельсона, когда-либо заикнуться о грешном Феликсе , о Далиле и вообще говорить о справедливости, воздержании и грядущем возмездии, когда знаменитый адмирал со шпагой на поясе присутствовал на проповеди.
Во время этих воскресных словоизлияний офицеры обычно сидели кружком вокруг капеллана и деловито сохраняли подобающую серьезность. В частности, наш коммодор особенно старался всем своим видом выразить, как много поучительного он черпает из проповеди; и не было на корабле матроса, который бы не считал, что коммодор, как самое значительное лицо из присутствующих, один только понимает мистические фразы, исходящие из уст капеллана.
Из всех благородных лордов кают-компании этот духовный лорд вместе с казначеем находились в наибольшем фаворе у коммодора, и последний часто беседовал самым дружеским и доверительным образом с капелланом. И, если подумать немного, в этом нет ничего удивительного, когда мы видим, какую силу представляет союз трона и алтаря во всех деспотических правительствах.
Обставлена наша судовая часовня была очень скудно. Сидеть нам было не на чем, кроме как на прибойниках и вымбовках, уложенных горизонтально на снарядных ящиках. Сидения эти были в высшей степени неудобны, столь же губительно действуя на наши брюки, как и на наше терпение, и послужили, без сомнения, немалым препятствием к обращению многих ценных душ.
Сказать по правде, матросы в этих случаях оказываются не слишком благодарными слушателями и прибегают ко всем мыслимым мерам, чтобы уклониться от посещения часовни. Часто боцманматам приходилось гнать матросов слушать службу, прибегая к самым энергичным выражениям, как они это делали и по всякому другому поводу.
— На молитву, чтоб вас..! На молитву, сукины дети, на молитву!
К этому приглашению спасать свои души часто присоединял свой голос и капитан Кларет.
А Джек Чейс по этому поводу, случалось, отпускал шутливое: «Ну, ну, ребята, поживей, пошли послушать, как наш капеллан станет толковать о его высокопревосходительстве адмирале Платоне и о коммодоре Сократе».
Только однажды приглашение это встретило решительный отпор. Весьма серьезный, но до фанатизма набожный матрос, приписанный к запасному становому якорю, — о том, как он уединялся, чтобы помолиться, мы еще расскажем, — должным образом отдав честь, однажды почтительно обратился к командиру:
— Сэр, я баптист , а капеллан принадлежит к епископальной церкви; он служит богу не так, как принято у нас; вера у нас разная, и совесть моя не позволяет мне считать его своим духовным отцом. Разрешите мне, сэр, не посещать службы на галф-деке.
— Так вам и разрешат, сэр, не подчиняться корабельным законам! — надменно взглянул на него капитан. — Если вы будете уклоняться от воскресной утренней молитвы, пеняйте на себя — наказание вам известно.
Согласно Своду законов военного времени, командир корабля был совершенно прав. Но если закон, требующий от американца присутствия на богослужении против его воли, есть закон, относящийся к утверждению церкви, тогда Свод законов в этом пункте противоречит американской конституции, гласящей: «Конгресс не должен издавать каких-либо законов, относящихся к утверждению религии или к свободе отправления культа». Но это лишь один из пунктов, в котором Свод законов противоречит основному закону нашей республики. Остальных мы коснемся позже.
Побуждение, заставившее послать капелланов на корабли, не может не встретить самого горячего сочувствия со стороны каждого христианина. Но из этого не следует, что потому только, что на военных кораблях имеются капелланы, они при существующих порядках приносят много пользы. Сомнительно также, смогут ли они ее когда-либо принести и при любых других порядках?
Как можно ожидать процветания религии мира в том дубовом замке, коим является корабль? Как можно требовать от капеллана, кафедрой которому служит сорокадвухфунтовая пушка, чтобы он обращал грешников в веру, требующую, чтобы ты подставлял правую щеку, если тебя ударят по левой? Как можно ожидать этого, если, согласно Статье ХLII Свода законов военного времени в том виде, в котором они фигурируют, сохраняя всю свою силу в Общем своде законов, «Правительством Соединенных Штатов будет выплачена премия (как офицерам, так и команде), равная 20 долларам, за каждое лицо на любом неприятельском корабле, потопленном или уничтоженном любым кораблем Соединенных Штатов», и когда в разделе VII этой же статьи при перечислении долей, приходящихся на каждого, предусмотрено, что корабельный капеллан получает две двадцатых от суммы, выплаченной за потопление и уничтожение кораблей, населенных человеческими существами? Как можно ожидать от священника, обеспеченного таким образом, что он сможет достаточно убедительно распространяться о преступности Иуды, за тридцать сребреников предавшего своего учителя?
Хотя по судовым правилам на каждый матросский стол на «Неверсинке» приходилось по экземпляру библии, библии эти почти не удавалось видеть, за исключением воскресного утра, поскольку обычай требует, чтобы они демонстрировались артельными коками начальнику полиции, когда последний совершает свой обход по жилой палубе. В эти дни они обычно покоились на надраенной до блеска оловянной кружке, утвержденной на крышке ларя с хозяйственной посудой.
И несмотря на все это, нередки случаи, когда прибегают к помощи матросов, полагаясь на их благочестие и готовность вложить свою лепту в богоугодные дела. Когда мы стояли в гавани, несколько раз, с ведома и благословения капеллана, среди команды пускали подписные листы то на постройку часовни для моряков в Китае, то на оплату распространителя брошюрок в Греции, то на создание фондов для Общества по колонизации Африки.
Там, где командир корабля человек высоконравственный, он является гораздо лучшим капелланом для своей команды, чем любой священник. Примеры этому можно встретить на некоторых военных шлюпах и вооруженных бригах, где капеллан по штату не положен. Я знавал команду, которая была горячо привязана к своему командиру, действительно заслужившему ее любовь; на молитву их гнать не приходилось, а когда командир читал им англиканскую службу, они слушали так же усердно и благочестиво, как прихожане шотландской кирки. Все эта походило скорее на молитвы, произносимые в кругу семьи, где глава дома первый исповедуется перед создателем. Но лучших молитвенных комнат, нежели наши сердца, нам не найти, и мы можем принести себе много больше пользы сами, чем любой священник.
