Глава четырнадцатая
Как и почему мы побеждаем самих себя

Борьбу за обретение Силы Личности и стремление к раскрытию своего истинного призвания обычно связывают с общепринятым представлением о том, что человек должен стремиться к успеху в жизни. Однако для многих людей такое представление об успехе не подходит; хотя оно вполне рационально. Несмотря на интеллект и самые лучшие намерения, многие индивиды хотя и бессознательно, но неуклонно выбирают те дороги, на которых терпят поражение, побеждая самих себя. По существу, эти люди становятся творцами собственного поражения.

Подобные самопораженцы выбирают для работы или в браке таких партнеров, которые будут постоянно подавлять их. Эти люди (в условиях, которые они сами себе создают, то есть в условиях непродуктивных отношений) своей пассивностью позволяют другим приносить их в жертву. Само пораженцы сопротивляются и вступают в открытую конфронтацию с начальниками, коллегами, друзьями, когда те пытаются помочь им продвинуться наверх по лестнице успеха и хоть как-то утвердить себя. Самопораженец тратит попусту время и силы на пустые, ничего не значащие дела и постоянно откладывает решение проблем, от которых непосредственно зависит его успех и возможность самовыражения. Будучи крайне щепетильным в поисках совершенства, желая получить либо все, либо ничего (журавля в небе вместо синицы в руках), самопораженец тем самым отрезает себе путь к практическим, конкретным достижениям.

Такой стереотип поведения, подобно многим другим свойствам характера, уходит корнями в пережитые впечатления детства. Многое, если не почти все, что в нас есть сегодня, было заложено в наши первые семь лет жизни. "Дайте нам ваше дитя, которому еще нет семи лет, — говорили иезуиты, — и мы сделаем из него человека". Семья — это своего рода кузница характеpa, из которой мы выходим либо сформировавшимися, здоровыми личностями, либо эмоционально и интеллектуально неполноценными людьми. Именно в детстве, "с подачи" взрослых мы проникаемся ощущением своей значимости и важности в окружающем мире (или наоборот). Ретроспективно проследить и понять динамику нашего воспитания не так-то просто, но без понимания нашего прошлого мы не сможем ни осознать себя, ни осуществить свои мечты, ни обрести Силу Личности.

Одно из наиболее сложных, проблемных и важных в мире занятий — это родительская опека; и тем не менее это — единственное занятие, которое не требует специальной квалификации, дипломов, научных степеней и вознаграждения. Нужны лишь естественные импульсы доброжелательности, нужны "всего-навсего" извечное мастерство и мудрость царя Соломона, и тогда можно вырастить счастливого, здорового и творческого человека. Не обладая ни мудростью царя Соломона, ни даже навыками подмастерья, многие родители вынуждены довольствоваться своими природными способностями любви и своим здравым смыслом. Однако в нашем мире, наполненном жесткой конкуренцией, эгоизмом и фанатизмом, таких качеств, как любовь и здравый смысл, явно недостает.

Характерной чертой невротической личности XX века является неспособность любить. Самое тягостное зло современности заключается, вероятно, в отсутствии тепла и любви. Любовь — это ключ ко всем замкам, это плодородная почва, на которой дети развивают уверенность в себе и способность к творческому самовыражению. Без любви или при искаженной ее форме пускает свои корни злокачественная опухоль самопораженчества. Нехватка тепла и любви к растущим детям проистекает из родительской неспособности испытывать эти чувства под бременем своих собственных неврозов. Не бывает любви искусственной, имитировать любовь невозможно. Родители, "исповедующие" скрытую враждебность, зависть, двуличие, нетерпимость, алчность, властолюбие (качества, приобретенные ими самими в детские годы), неминуемо передают эту негативную энергию своим детям. Невротические тенденции, подобно генетическим признакам, передаются от поколения к поколению, пока эта негативная цепь не разорвется личностью, обладающей волей, пониманием и милосердием.

Семья — зеркало общества. Общество, "пропитанное" конкуренцией и меркантильностью, порождает тип семьи, для которой характерны эгоизм, ревность и жадность. Матери и отцы сражаются со своими детьми за место под солнцем. Эгоистичная, "материальная" любовь основывается на идее собственничества, то есть дети рассматриваются как собственность родителей, как продолжение родительского "я", в то время как истинная, живая любовь освобождает ребенка, предоставляя ему любые возможности для самовыражения и обретения себя как личности. Подавляющая, эгоцентрическая любовь сковывает развитие ребенка невротическими нуждами его родителей, порождает апатию, конформизм.

Другой аспект искажения любви связан с дисциплиной. Дети обладают обостренным чувством справедливости, и, когда это чувство уязвлено, ребенок испытывает гнев и обиду. Истинная родительская любовь находится где-то посередине между твердой опекой и вседозволенностью. (В обществе, где культивируются мужской и женский принципы поведения, отличающиеся друг от друга, равновесие между твердостью и гибкостью обретается с трудом.) Дети рассматривают родительское невнимание (нехватку повседневного участия в их жизни) как отсутствие любви. Конечно, детям недостает мудрости, чтобы защитить себя от тлетворного влияния общества в целом, но они беззащитны и в ситуациях родительского насилия. Подобное насилие, моральное или физическое, способно оставить в душах детей шрамы на всю жизнь. "Разорванную куртку можно быстро зашить, — писал Лонгфелло, — а грубые слова рвут сердце ребенка". Позитивная поддержка, доброе слово. Помощь в выборе верного пути обычно более действенны, чем негативная критика и запреты. Дети понимают гораздо больше, чем мы думаем. Когда с ними разговаривают искренне и серьезно, они всегда готовы отвечать добром и согласием. Дисциплина, основанная на справедливости, уравновешенности и любви, требует терпения, доброжелательности, вдумчивости и изобретательности.

Детям, а порою и взрослым трудно воспринимать объективно своих родителей, то есть смотреть на них как на обычных людей, со всеми их достоинствами и недостатками. Находясь с первых своих шагов в состоянии крайней зависимости, современные дети обычно относятся к своим родителям со смешанным чувством страха и фамильярности, любви и негодования. Родители дают жизнь своим детям и обеспечивают каждодневное их существование, возможно, поэтому многие из них уподобляют себя богам и богиням — милостивым или жестоким, любящим или безразличным, в зависимости от свойств их характера. Однако в отличие от мифологических богов родители обычно не всегда логично и естественно проявляют свой характер. Как правило, это некий симбиоз силы и слабости. Для их отношения к детям (формирующегося на фоне "тягот" родительской ответственности, ограниченной свободы и своих собственных детских впечатлений) часто характерно двуличие, а не искренняя любовь. Если детям, чаще всего девочкам, не позволять выражать их естественный протест против нетерпимости и непонимания, тогда накапливается затаенная враждебность, которая становится "благодатной" почвой для саморазрушительных тенденций. Более того, если в семье нет взаимопонимания и доброжелательного общения, детям свойственно испытывать чувство вины, то есть обвинять себя во всем плохом, что происходит в семье. Гнев, чувство вины и разочарование концентрируются в потоки негативной энергии, которые, если не найти для них творческого и конструктивного выхода, "выносят" человека к берегу тяжелых последствий.

Соотношение между сдержанной озлобленностью и элементами само пораженчества с убедительной ясностью были проанализированы американским психотерапевтом доктором Самюэлем    Дж. Уорнером.     Когда     родительская    любовь    строга, отягощена условностями, завистью и властностью, у детей развивается невротическая боязнь наказания и стесненность в проявлениях любви. Дети по природе своей — натуры любопытные и творческие,   оригинальные   и   изобретательные.   И   если   эти качества гасятся действиями злобного, ленивого или холодного родителя, который не находит времени, чтобы проявить хоть чуточку внимания к ребенку, враждебно относится к нему или иногда   просто   завидует   непосредственности,   малыша,   то   у ребенка неизбежно развивается невротической волнение   (неосознанный  страх), часто проявляющийся в форме упрямства. Такое  невротическое состояние связано с ожиданием чего-то страшного (страх потери любви или внимания) и вызывает Стрессовый синдром, описанный выше:   приток адреналина в кровь, учащенное сердцебиение, сокращение щитовидной железы и увеличение количества сахара в крови. Чтобы уменьшить волнение, выражающееся в упрямстве или в других отрицательных эмоциях, ребенок затевает "операции по безопасности", пытаясь наладить отношения с помощью конформизма, стараясь   ублажить агрессивного родителя   ценой отказа от искренности в своих поступках и чувствах. Таким путем многие дети обменивают свое естественное стремление к свободе и оригинальности  на подчиненность  и   конформизм, теряя в этой убогой сделке часть своей  жизненной энергии.

Когда пресекается естественное желание ребенка самовыразиться, когда ребенок боится ревности родителей, агрессивного неодобрения кого-то из них, разлуки с более мягким, невнимания со стороны безразличного,  тогда  ребенок  непременно постарается (порой подсознательно) "взять свое", чтобы обратить на себя внимание обходным путем. Если в семье отсутствует настоящая любовь и нет возможностей для естественного самовыражения, то ребенок будет стремиться к власти и престижу, чтобы хоть как-то компенсировать убогое представление о себе. В семейных играх — борьбе за власть — преимущество, казалось бы, должно быть  на  стороне физически более  сильного и  более умного родителя. В действительности же у детей обнаруживается свой собственный уникальный арсенал средств борьбы, чтобы противостоять "натиску" своих родителей. Просто не выполняя того, что от него ожидают, ребенок может выразить свое агрессивное отношение к тому, что, по его мнению, является несправедливым и гнетущим. Медлительность, жалобы на нездоровье, воровство, демонстративное непослушание, неправильное питание, нарочитое заикание, эмоциональные взрывы, бесконечные и бессмысленные вопросы – все это входит в стереотипный комплекс "боевых действий" в борьбе за власть и престиж, к которым дети прибегают, чтобы привлечь к себе внимание и восстановить нарушенную справедливость. Побеждая себя, ребенок побеждает "заботливого" родителя, а значит, и родительский источник своего гнева и разочарования.

Когда подобный самопораженческий комплекс поведения сохраняется и у взрослого, он превращается в смертоносное оружие, с помощью которого осуществляется тирания "слабых". И наконец, последнее звено самопораженческого поведения — чувство вины. Те методы родительского воспитания, которые вызывают у ребенка боязнь, как правило, значительно отражаются на формировании его сознания. Любое проявление родительской жестокости, холодности, несправедливости стимулирует развитие у ребенка авторитарного, жестокого сознания. По мере того как растущий ребенок пытается найти способ самовыражения в мыслях, чувствах и действиях, беззвучный голос авторитарного сознания фиксирует свое неодобрение и ребенок (а позднее — взрослый) испытывает чувство вины.

Теперь мы подошли к критической точке в развитии самопораженческих привычек и настроений. Подсознательное чувство вины обычно смягчается страданием, которое часто трансформируется в самобичевание. Таким образом, чувство вины становится основным разжигателем самопораженческих настроений. Ощущающий вину человек становится сам по себе и судьей, и прокурором, и палачом. Как и подопытных животных, людей можно натренировать определенным образом, чтобы они, например, стремились к боли для удовлетворения своих естественных потребностей, скажем потребности к адаптации. Проявления мазохизма и других форм самоистязания (добровольного страдания) встречаются гораздо чаще, чем принято считать. Возможно, отчасти поэтому государственные формы и методы наказания (как реакция общества на преступления малолетних и взрослых нарушителей закона) нередко приводят к противоположным результатам. Преступники, которые легко отдают себя в руки правосудия и спокойно относятся к тюремному заключению, обычно являются выходцами из тех семей, где насилие и унижение — обычные явления. Синдром гнева-волнения-вины вызывает мазохистскую потребность к пролонгированному страданию. Именно поэтому большинство преступников "тянет" на место преступления и облегчения у них не наступает, пока их не поймают.

Различные формы самопораженческого поведения, развивающиеся у детей в  процессе "противостояния"  ("несовершенным" родителям и тяжелой обстановке в семье), с годами приобретают   характер   подсознательных   привычек,   являющихся, бесспорно, разрушительной силой на пути к успеху и самовыражению. Скрытая враждебность и чувство вины, перенесенные из детства во взрослую жизнь и направленные против себя самого, становятся   главной   причиной   самоубийств    (высшая   форма мести родителям), болезней   (большинство заболеваний имеет психосоматическое   происхождение), депрессий,  хронического утомления,    разочарования,    несчастных    случаев,    анорексии (отсутствие аппетита) и переедания, наркомании и алкоголизма. 

Самопораженцы сохраняют в себе с детства всеохватывающее чувство неполноценности. Из-за такого убогого представления о себе самопораженды боится пробовать свои силы, рисковать, экспериментировать, то есть всей грудью вдыхать воздух жизни, полной  различных  событий и  возможностей.  Вместо этого они тешат себя играми во власть и престиж, чтобы хоть как-то укрепить свое шаткое представление о собственной значимости. Само поpaженец – в какой-то степени идеалист, чье безотчетное  желание заполучить   "журавля в  небе" перекрывается затаенным страхом незаслуженности серьезных достижений (это в свое время было сформировано в семье). Такого рода идеалист постоянно строит "воздушные замки", а в действительности он так одержим страхом, что не в состоянии сделать ни одного шага к реальным жизненным достижениям. Бесконечные откладывания со дня на день — характерная черта поведения самопораженца:  он никогда не займется тем делом, которое никем не начато или не завершено. Отсутствие реальных успехов маскируется ложной гордостью и комплексом превосходства. Самопораженец падок на лесть, но боится трезво и объективно взглянуть на свои слабости и недостатки, прячась от самого себя. Не сумев в детстве противостоять родительской властности, самопораженец впоследствии   часто вступает  а конфликты с представителями власти. Ассоциируя супругу, коллегу, начальника с образами не любящих и не заботящихся о нем родителей, самопораженец часто вовлекает всех в свои игрища, где неудачи и  просчеты неминуемы, а значит, неизбежны и конфликты. На самом же деле самопораженец очень боится успеха, потому что в его понимании успех обречен на провал из-за собственной низкой самооценки.

Каждая попытка, требующая оригинального подхода, творчества и самовыражения, будет сопровождаться у него синдромом беспокойства, вины, а следовательно, и биохимическим рефлексом с таким же механическим постоянством, какое заставляло подопытных собак И.Павлова выделять слюну при звуке колокольчика. Беспокойство и чувство вины, вызванные стремлением к независимости и боязнью успеха, обычно приводят самопораженца к спровоцированной им же неудаче. Герман Манкевич, замечательный американский сценарист (в ряду его удач — сценарий, написанный совместно с Орсоном Уэллсом, фильма "Гражданин Кейн"), всю свою жизнь жил в страхе перед отцом — суровым университетским профессором немецкого происхождения. Отец не был жесток, но жестокость его характера и педантичность в поведении приводили сына в постоянный трепет. Жизнь Германа превратилась в бесконечную борьбу за снискание одобрения (действительного или воображаемого) отца.

Суровый образ отца столь сильно запечатлелся в его сознании, что впоследствии Герман жил как бы под покровом собственных недостатков. У Германа было все — талант, профессиональные возможности, успех, любящая семья. Используя в творчестве свой талант, он в то же время растрачивал его в кутежах, постоянно стараясь поразить коллег и друзей грандиозными приемами в роскошных ресторанах, где обычно собиралась богемная публика. Как отмечал его биограф Ричард Меримэн, Герман Манкевич обладал большим талантом и всеми возможностями, для того чтобы внести ощутимый вклад в сокровищницу мировой драматургии, но вместо этого он растратил свои силы на эфемерную светскую жизнь, выклянчивая за пустую болтовню и анекдоты сиюминутное одобрение и благосклонность своих знаменитых коллег. За каждый свой успех он как бы расплачивался кутежами, азартными играми, "дружескими" вечеринками. Все это, конечно, отрицательно сказывалось на его здоровье, семье, карьере и в конце концов погубило его. Герман Манкевич всю свою жизнь так и не смог освободиться от укоренившегося в его сознании невротического страха перед неодобрением (в прошлом — отцовским). Беспокойство и чувство вины, вызванные успехом, "погашались" весьма распространенными формами самопораженческого синдрома — азартными играми и пьянством.

Чтобы ощутить себя свободным в успехе, надо уметь чувствовать себя свободным и в неудаче. Но самопораженец не обладает достаточно высокой самооценкой, для того чтобы отважиться на испытания и ошибки, которые могут возникнуть на пути к успеху. Исполненный гордыни, самопораженец страшится критического мнения окружающих. Будучи трусом в душе, он с легкостью сдается в борьбе. Постоянно стремясь взять реванш за действительные или мнимые несправедливости со стороны родителей, он уже не способен быть внимательным к окружающим, сострадать другим. С приближением любого испытания или события, чреватого сложностями, самопораженец теряет покой, а значит, и терпение, необходимое для настоящих достижений. Попытки заглушить угрызения совести приносят ему постоянные страдания, физически ему недостает здоровья и изящества, а интеллектуально   —  способности постичь истинные идеалы. Занятый своей игрой во власть и престиж, он становится все циничнее, постепенно теряя способность к сотрудничеству с другими людьми. Он живет в состоянии постоянной дисгармонии с самим собой и с окружающим миром. Самопораженец охотно связывает свои неприятности с "волей случая" или происками врагов, он ищет корни поражения где угодно, только не в себе самом.

Путь к Силе Личности — это стремление к совершенству, но последнее возможно лишь через осознание своих недостатков.

Чтобы трезво взглянуть на свои слабости и недостатки, необходимы честность, юмор, мужество, сострадание и терпение. А для исправления недостатков нашего характера и "переориентации" разрушительной энергии (такой, как гнев) в конструктивное русло нужны самосознание, милосердие и творческий труд. Измениться, избавиться от самопораженческих привычек в поведении может помочь искренность — свобода от притворства и обмана. Следует внимательно, с доверчивостью ребенка прислушаться к голосу своего сердца. Самоосознание и искренность — основа самосовершенствования. Вспоминая о прошлом, осмысливая его, объективно оценивая свои поступки, чувства, действия и мысли, мы формируем нашу волю, без которой нельзя стать властелином своей судьбы. Теннисон писал: "Самоуважение, самосознание и самоконтроль — только это единство может дать независимость и силу".

Без милосердия мы не можем освободить себя из застенков прошлого. До тех пор пока мы не простим наших родителей и других наставников, мы эмоционально пребываем в долгу. Этот долг будет связывать нас в будущем ничуть не меньше, чем те долги, которые мы делаем, обращаясь за ссудами в банк или к ростовщикам. Если же говорить о чувствах, то они приносят неизмеримо большие проценты и выплачиваются они в валюте страданий и неудач. Однажды вечером я пошел прогуляться с моей девятилетней дочерью. Разговорившись, она вдруг заметила: «Когда-нибудь я напишу книгу и назову ее "Я прощаю мое прошлое"». (Это было вскоре после моего развода с женой, и дочка, несомненно, испытывала чувство вины — все дети испытывают подобное чувство из-за семейных неурядиц.) Я не сразу постиг глубину ее слов. Наше чувство вины за то, что мы сделали или не доделали в прошлом (и даже за то, что от нас никак не зависело), подобно тяжелой железной решетке, которой мы сами наглухо загораживаем от себя светлое окно в будущее. Чтобы снять эту решетку, мы должны отыскать в своей душе что-то светлое и простить не только родителей и других наставников, но и самих себя. Халил Гибран заметил однажды, что, "если мы признаемся в своих грехах друг другу, мы все и ужаснемся, и посмеемся, увидя, как эти грехи схожи". Такое своеобразное милосердие освободит нас от бремени прошлого и от чувства вины, такое милосердие служит основой наших будущих творческих успехов. В своих дневниках бывший генеральный секретарь ООН Хаммаршельд писал: "Милосердие — это осуществление детской мечты о чуде, благодаря которому разбитое становится вновь целым, а грязное — чистым".

Каждый ребенок мечтает прославиться, ехать знаменитым, совершить такой поступок, который по силам лишь ему одному и больше никому. Но слишком часто эта мечта, сотканная из самых тонких, призрачных нитей воображения и желания, разрывается об острые углы семейного воспитания. Не многие дети получают статус героя дома или в школе, но каждый человек может эту мечту возродить, обдумывая прошлое, прощая себя, родителей, учителей. Жизненная энергия у человека только одна. Не высвободив ее из плена подсознательного негодования, невозможно осознанно направить ее в русло творческого созидания.

Невротическая потребность в признании и одобрении — серьезное препятствие на пути развития уникальности человеческой личности в работе, жизни и любви. Берущее начало еще в древних ритуалах, тяготение к конформизму (весьма распространенное и в наши дни) чрезвычайно опасно и разрушительно. Многим кажется, что они обретут покой и безопасность в толпе. Но если толпа мчится к пропасти, то чего стоит иллюзия подобного ощущения? Мой приятель, живший на ферме, держал цыплят. Через каждые два-три дня он входил в курятник с длинной палкой, увенчанной на конце петлей. Цыплята пищали и бросались врассыпную. Однако приятелю моему всегда с легкостью удавалось поймать пару цыплят, чтобы зажарить их себе на ужин. Однажды какой-то цыпленок выбрался из курятника, проскользнул под изгородью и взлетел на балкон большого старого дома, где и уселся на деревянных перилах с решимостью смертника. Он просидел там весь день, ночь и следующий день. Тут мой приятель решил, что такое проявление воли и воображения означает, что цыпленок явно продвинулся по эволюционной шкале — от "потенциальной пищи" до "живого существа", которое стоит приручить. Цыпленок удостоился имени Кларабель н дожил до зрелого возраста, питаясь отборной пищей и пользуясь вниманием восхищавшихся им гостей. Вот вам наглядный пример: даже цыпленок понял, что в толпе нет спасения.

Способность к независимой деятельности, к оригинальности и творчеству "вскармливается" любовью. Зигмунд Фрейд однажды заметил, что ребенок, испытавший в полной мере материнскую любовь, никогда не будет одержим страхом перед неудачами. Два самых распространенных страха, обычно испытываемых людьми, — страх неудачи и страх показаться глупым в глазах окружающих. Любовь рассеивает эти страхи и помогает человеку найти в себе основы для уверенности, самоуважения и ощущения собственной значимости. Самоотверженная любовь — это мощный приток энергии, наделяющий нас силой и способностью сопротивляться тяжким испытаниям судьбы. Любовь помогает человеку обрести себя как личность.

Там, где нет любви и уверенности в себе, обязательно появляется необходимость впечатлять окружающих аксессуарами власти или престижа. Это явный признак само пораженческого поведения, уводящего человека от поисков своего настоящего призвания. Из страха вновь обнажить свои старые раны унижения, доставившие им столько страданий в детстве, взрослые прячут свои сердца за фасадом "гордости", тщеславия или "командной высоты". Но сердце — это источник мужества и желания, эмоциональный двигатель, позволяющий "дать ход" нашим мечтам и "не тормозить" наши достижения. Пока сердце спрятано за фасадом "гордости", человек не в состоянии выполнить свое жизненное предназначение. Сердце должно быть свободно, старые раны запечены, но не преданы забвению. Сердце — это солнцеподобный центр галактики нашей личности. Не бойтесь его света, и вы обретете себя. Современному человеку зачастую невероятно трудно быть самим собой и естественным образом выражать себя. "Мы так привыкли к своим маскам, — сказал Ларошфуко, — что скоро перестанем узнавать под ними самих себя". Только искренность и самоосознание — истинный источник удовлетворения и самовыражения личности.

Печально наблюдать за тщетными усилиями взрослых оправдать себя в глазах родителей. Подобно сражающемуся с мельницами Дон Кихоту, само пораженцы создают для себя все новые и новью испытания (зачастую в своем воображении), постоянно доказывая что-то родителям, которых давно уже следовало бы простить. Когда журналист спросил известную шведскую актрису Ингрид Бергман, в чем секрет ее счастья, та ответила: "Короткая память". Баталии, выигранные в сведении старых счетов, дорого обходятся нашему характеру, жизненной энергии и самовыражению. Более двух тысяч лет назад царь Эпира Пирр (он постоянно вел войны и выиграл много сражений) после одной особенно жестокой битвы с римлянами сказал: "Еще одна такая победа — и я побежден". В конце концов он погиб в уличной драке. Борьба за власть и престиж часто заканчивается "пирровой победой", высасывающей жизненную энергию, столь необходимую для творчества, самовыражения и Силы Личности, Стремление к власти и престижу проявляется в конкурентной борьбе мира бизнеса и особенно на международной арене, где политики так часто своими "детскими играми" подвергают опасности всю планету.

Говорят, что успех — это "самый сладкий реванш". Но истинный успех — а не только внешние его проявления — должен быть гармоничным. Когда осуществлена возможность развивать свои способности, появляется и простор для активного творчества. А все это возможно лишь в атмосфере добра и любви.