Зарождение и развитие учения о противодействии стрессу связано с исследованиями ряда зарубежных психологов на деятельную, самостоятельную, конструктивную сущность личности. Как отмечает Л.И. Анцыферова [10], еще в 1937 году Г. Олпорт обратил внимание на активную созидательную природу личности и определил ее стремление к поиску и разрешению все более трудных проблем, а К. Роджерс и Х. Томэ отметили, что люди (клиенты психотерапевтов) сами способны решать многие жизненные проблемы.

Возрастающее внимание к проблеме противодействия стрессу связано с его ролью, проявлениями во всех сферах жизни и деятельности человека на всем протяжении его жизненного, в том числе профессионального, пути. Разнообразие форм стрессогенных ситуаций и факторов (трудные жизненные события, социальные кризисы, экстремальные условия и т. д.), а также индивидуальные особенности человека предопределяют различные способы (стратегии и стили) поведения и реакций человека в этих обстоятельствах.

Проблема противодействия стрессу, его профилактика (предотвращение развития) и коррекция (снижение, ликвидация стрессовой реакции, восстановление нормального функционального состояния) у западных исследователей получила отражение в понятиях «coping stress» и «coping behavior». С выходом в 1974 году книги G. Coelho, D. Hamburg, J. Adams «Преодоление стресса и адаптация» [276] появилось свыше 10 тысяч статей, монографий по различным вопросам этой проблемы. В нашей стране теоретические, методические и практические вопросы развития стресса и противодействия ему нашли отражение в работах Л.П. Гримака [68, 69], Л.Г. Дикой [74, 75], А.Б. Леоновой [122–124, 127], В.Л. Марищука [139, 140, 141], В.И. Медведева [147, 149, 150], П.В. Симонова [199], К.В. Судакова [207, 208] и ряда других исследователей.

Как уже отмечено выше, сущность «борьбы» со стрессом (его развитием и проявлениями), «противодействия» ему заключается как в профилактике стресса, так и в его коррекции. Понятие «coping» происходит от английского «cope», которое согласно Оксфордскому английскому словарю (1980 г.), предлагается употреблять в значении «успешно справиться, преодолевать». В российской психологии оно переводится как психологическое преодоление или совладание и обозначает комплекс вопросов, связанных со способами, средствами, приемами превентивной и оперативной регуляции функционального состояния и поведения человека.

Понятие «coping» включает в себя многообразные формы активности человека, оно охватывает все виды взаимодействия субъекта с задачами внешнего или внутреннего характера, с проблемами, которые надо решить, избежать, взять под контроль, смягчить и т. д. С.К. Нартова-Бочавер отмечает, что если раньше «существенным было положение о том, что coping вступает в действие, когда сложность задач превышает энергетическую мощность привычных реакций и требуются новые затраты, а рутинного приспособления недостаточно» [160, с. 22], то со временем это понятие стало использоваться не только применительно к экстремальным условиям, но и для описания поведения людей в сложных жизненных ситуациях, при хроническом воздействии стрессоров и повседневных негативных и радостных событий. По мнению автора, широкая распространенность термина «coping» можно объяснить тем, что он как бы отражает две тенденции современной психологии личности: «Во-первых, это перенесение внимания с субъекта на целостную ситуацию, в которой он действует. Именно ситуация во многом определяет логику поведения человека и меру ответственности за результат его поступка… Во-вторых, это укрепление позиций идеографического подхода в психологии, ориентированного не на общее и постоянное в личности, а на особенное и изменчивое, присущее конкретному человеку в определенных условиях» [160, с. 20–21]. Идеографическое изучение личности в связи с проблемой психологического преодоления жизненных трудностей активно проводится Л.И. Анцыферовой [10].

Повышение значения самой ситуации – ее трудности, сложности, опасности, вредности – не снижает роли субъекта в этой ситуации, он остается свободен, и более того, в проявлении инициативы при определении собственного поведения, выбора индивидуальных стратегий психологического преодоления. Как отмечают многие авторы, набор жизненных ситуаций и репертуар способов их разрешения существенно меняются на протяжении жизненного пути человека, поэтому арсенал индивидуальных стратегий, их вариаций достаточно разнообразен, а взаимодействия субъекта и ситуаций многовариантны [10, 160, 215, 505].

В настоящее время можно выделить три подхода в толковании понятия «coping»: 1) как один из способов психологической защиты, используемой для ослабления напряжения (трактуется в терминах динамики Эго [339]); 2) как относительно постоянную предрасположенность отвечать на стрессовые события определенным образом (рассматривается в терминах черт личности [255]); 3) как динамический процесс столкновения субъекта с внешним миром, который определяется особенностями их взаимодействия на различных стадиях развития этого процесса [378]. Таким образом, можно считать, что «психологическая ситуация представляет собой единство внешних условий и их субъективной интерпретации, ограниченное во времени и побуждающее человека к избирательной активности», и далее – «coping есть индивидуальный способ взаимодействия с ситуацией в соответствии с ее собственной логикой, значимостью в жизни человека и его психологическими возможностями» [160, с. 21].

Сущность понятия «coping» заключается в наиболее эффективной адаптации человека к требованиям ситуации, а с позиций превентивного преодоления – в создании и поддержании ситуации (содержания задач, условий и организации жизни и деятельности субъекта) в соответствии с функциональными, конституциональными, психологическими и другими возможностями человека. Предназначение «coping stress» состоит в том, чтобы позволить человеку справиться с ситуацией – ослабить, смягчить, избежать или привыкнуть к требованиям ситуации и таким образом преодолеть, совладать со стрессом или предохранить себя от стрессовой ситуации.

Исходные трудности в изучении процессов преодоления стресса связаны с определением сущности самого понятия «coping stress». Содержание этого термина – успешно справляться, преодолевать, совладать со стрессом – N. Haan сформулировала как «усилия в поиске сохранения реальности» [339, с. 37]. K. Matheny и его коллеги [392] определили его как любое усилие предотвратить, устранить, ослабить воздействие стрессов или выдерживать их влияние наименее травмирующим образом. Т.Л. Крюкова и В.Д. Сапоровская [116, 197] под «coping» понимают сознательный способ справиться со стрессом, который адекватен особенностям личности и ситуации.

Преодоление обычно нацелено на поиск путей либо изменения взаимосвязи между субъектом и условиями внешней среды, либо снижения эмоциональных переживаний или дистресса у субъекта и проявляется, как считают J. Suls и B. Fletcher [479], на когнитивном, эмоциональном или поведенческом уровнях, – эти проявления лежат в основе различных стратегий преодоления стресса.

Понятие «coping behavior» (поведение по преодолению, совладающее поведение) используется для характеристики способов поведения человека в различных ситуациях. R. Lazarus и S. Folkman определили его как «… постоянно изменяющиеся когнитивные и поведенческие усилия, прилагаемыми человеком для того, чтобы справиться со специфическими внешними и/или внутренними требованиями, которые чрезмерно напрягают или превышают ресурсы человека» [378, с. 141].

Можно полагать, что «coping behavior» является одной из основных форм проявления усилий по преодолению стресса. «Coping stress» включает в себя и такие приемы и средства регуляции, как психическую саморегуляцию, рефлексотерапию, фармакологические воздействия и др.

Преодоление является процессом, поскольку взаимосвязь человека с условиями среды постоянно изменяется, хотя, конечно, имеются и его устойчивые паттерны. Многие изменения, отражающие сам процесс преодоления стресса, дают новую информацию, поступающую обратно к человеку и изменяющую оценку ситуации. Преодоление стресса имеет исключительное влияние на развитие стрессового состояния в связи с ролью оценочных процессов, являющихся регулятором, непосредственной причиной эмоциональной реакции и других проявлений стресса.

Таким образом, представляется возможным считать, что процесс «совладающего поведения», «поведения преодоления» является проявлением индивидуальных способов взаимодействия с окружающим миром (социальной, профессиональной и т. п. ситуацией), в котором проявляются особенности (возможности) субъекта и характеристики ситуации, отраженные в его сознании в категориях ценности, значимости, сложности и последствий конкретного события. Такое поведение субъекта выступает как способ противодействия, защиты от нежелательного воздействия ситуации путем преобразования, снижения или смягчения ее требований, избежания, привыкания, приспособления к ситуации в целях снижения или ликвидации условий развития стресса.

Не каждый человек реагирует на стрессогенную обстановку путем снижения дееспособности, развития депрессии или психосоматических расстройств. Фактически большинству людей в этих условиях удается сохранить или быстро восстановить работоспособность и функциональную надежность, хотя все из них в большей или меньшей степени испытывают негативные переживания, эмоциональное возбуждение или психическое напряжение. Индивидуальные различия в направленности, интенсивности проявлений реакций на стресс, в их последствиях являются предметом многочисленных исследований: некоторые из авторов объясняют их влиянием личностных особенностей [361, 449], другие – биологической предрасположенностью [414], третьи – внешними условиями [280] и т. д. Установлено, что все эти факторы в той или иной степени, вероятно, имеют значение. И в то же время, несмотря на обилие исследований в этой области, продолжает оставаться и даже нарастает интерес к проблемам проявления и формирования устойчивости к стрессу, к изучению механизмов регуляции, процессов его развития, путей и способов противодействия – «совладания», «преодоления» проявлений стресса.

Современная американская и западноевропейская культура в полном смысле зациклилась на стрессе и способах его преодоления. Нечто подобное начинает захватывать и нашу страну. Примеры такого интереса можно обнаружить при беглом анализе любых СМИ. Нарастает поток книг по самопомощи, предлагающих советы по наилучшему, наиболее успешному преодолению различных проблем: личностных, в отношениях с противоположным полом, деловых, детско-родительских, проблем здоровья и т. д. Ежедневно миллионы читателей знакомятся в газетах с советами специалистов, как решать личные проблемы, конфликты с родственниками и сослуживцами, пожилыми родителями, здоровьем, финансами и т. п. Похожие рекомендации дают и на радио, и по телевидению, где часто затрагиваются проблемы в диапазоне от обычных житейских, как например одиночество, до эксцентричных и сугубо личных. Жюри в большинстве случаев включает официальных экспертов (психологов и юристов) и неофициальных (людей, уже сталкивавшихся с подобной ситуацией). А многочисленные сериалы не только показывают людей в экстремальных условиях, но и предлагают способы выхода из ситуаций (довольно часто негативные – убийства, обман, ложь, воровство и поиск возможности отомстить).

Но неизмеримо более впечатляюще личное соприкосновение или нахождение в ситуациях, связанных с воздействием стресса, развивающегося под влиянием экстремальных факторов и обстоятельств, таких как потеря близких, серьезные хронические заболевания, внутриличностные и межличностные конфликты, аварии на производстве и транспорте, экологические катаклизмы, финансовый крах и многое другое. В ряде случаев такие ситуации имеют массовое воздействие (аварии на Чернобыльской атомной электростанции и атомной подводной лодке «Курск», землетрясения в Спитаке и на Сахалине, радиационное заражение в Челябинской, Брянской и других областях, наводнения, ураганы, дефолт 1998 года и многое другое). Для преодоления стресса, борьбы с ним и его последствиями люди обращаются к психиатрам, психологам, психотерапевтам, социальным работникам и представителям церкви, а иногда и к народным советчикам – астрологам, предсказателям, медиумам, экстрасенсам и вообще к случайным, но «знающим» людям.

Следует отметить, что некоторые профессии характеризуются практически постоянным воздействием (или возможностью воздействия) стрессогенных факторов, опасность которых хотя и осознается, но не всегда актуализируется, тем более в средствах и методах ее профилактики и преодоления (имеются в виду профессии летчика, водолаза, хирурга и т. п.).

Изучение преодоления стресса интересно и важно само по себе. Так как стресс стал неотъемлемой частью повседневной жизни, для человека имеет непосредственное значение знать, как другие люди преодолевают стресс, каким способом это можно успешно сделать. Если человек стремится сам управлять и контролировать свою жизнь и деятельность, то у него естественно возникает интерес к приобретению новых стратегий преодоления через наблюдение или ознакомление с поведением других людей, реальных или даже вымышленных, в стрессогенных ситуациях.

Самостоятельный интерес к проблеме преодоления имеет, в частности, мифопоэтические корни, а именно представления об идеальном герое, который встречается с опасностями, с выполнением трудных заданий и без страха, решительно их преодолевает.

Понятие преодоления стресса связано с лежащим в его основе интересом к действиям человека, храбро встречающего и преодолевающего неприятности ради некоторой высшей цели, личной или общественной. В сказках юный принц должен победить драконов или демонов, чтобы завоевать прекрасную принцессу. Войска русских князей отважно вступали в бой с превосходящими силами татаро-монгольских захватчиков во имя защиты Отечества. Героями были также революционные лидеры и «массы» (декабристы, матросы с броненосца «Потемкин»), военачальники (Суворов, Кутузов, Ушаков и др.) и воины (Талалихин, Матросов и др.) или люди с выдающимися личными качествами, например, святые или религиозные подвижники. Среди тех, кто сегодня проявляет героизм можно выделить три основных типа: тех, кто борется с физическими лишениями; тех, кто руководит во времена социальных переворотов; тех, кто преодолевает личную травму, чтобы добиться успеха или воодушевить других.

К героям, одолевающим физические трудности, относятся летчики-испытатели, подрывники, водолазы, шахтеры, космонавты, пожарные, милиционеры и другие, которые демонстрируют бесстрашие и решительность перед лицом смертельной опасности, угрозой потери здоровья и выживают, выполняют профессиональные задания. Достаточно вспомнить подвиги летчиков Маресьева, Анохина, водолаза-глубоководника Кийко и многих других. Интересно, что телевидение, особенно западное, все больше внимания уделяет реальным героическим современникам вместо вымышленных суперменов или рок-звезд и актеров, пробуждая интерес зрителей к жизненным ситуациям, в которых может он сам оказаться и так же с честью ее преодолеть. Именно поэтому столь большим интересом пользуются мужественные персонажи сериалов о деятельности врачей, полицейских и т. д. Будет замечательно, если снова в современную культуру народа будет введено понятие героя и показаны реальные его образы.

Некоторые люди проявляют смелость в битве с социальными болезнями или возлагая на себя руководство во время социальных перемен, несмотря на огромный личный риск. В нашей стране такие люди, как Сахаров, Лихачев, Солженицын пострадали из-за публичных выступлений против репрессий тоталитаризма. В США такие личности, как Мартин Лютер Кинг и Роберт Кеннеди, возглавили борьбу против расовых предрассудков и из-за своих убеждений погибли от рук наемных убийц. N. Sharansky в своей работе «Страх – не зло» [457] дал замечательное объяснение стратегий преодоления, которые он применял, чтобы сохранить целостность личности в советском ГУЛАГе.

Другой вид героической борьбы – против физических лишений и смертельных заболеваний, сохраняя при этом достоинство и силу личности. Достаточно вспомнить хотя бы жизнь известных в прошлом спортсменов Брумеля, Власова, а также Дикуля и др.

Повышение в последнее время интереса к понятию «coping stress» свидетельствует о том, что он вызван и социальными переменами, а именно новыми требованиями к человеку, предъявляемыми его социальными ролями, ожиданиями, устремлениями, ценностями или возможными изменениями в социуме – возрастанием роли индивидуально-личностных интересов и критериев успешности достижений, совместных взаимозависимых и взаимообусловленных видов деятельности, ужесточением нормативов ее эффективности и усложнением способов их достижения.

Проблема преодоления стресса охватывает широкий круг вопросов, которые касаются изучения индивидуальных различий в формировании и реализации процессов превентивной и оперативной (коррекционной) защиты организма и психики от стрессогенных воздействий, развития и проявлений различных стратегий и стилей поведения в этих условиях, личностной детерминации процессов преодоления, роли личностных ресурсов и функциональных резервов организма и психики в становлении и проявлении способов преодоления стресса и многие другие вопросы. К настоящему времени уже накоплен экспериментальный материал по многим из перечисленных вопросов, но он еще далеко не полный и противоречивый, что определяет необходимость дальнейших исследований как теоретических, так и прикладных аспектов проблемы.

Из вышесказанного следует, что значительный интерес к тому, как люди справляются со стрессом, обусловлен тем фактом, что это связано с такими вызывающими восхищение чертами, как смелость, честность и сила духа. Однако исследование стресса в науке еще слабо отражает подобные связи. В научных работах не появляются ни понятия силы, храбрости, мужества и отваги, ни даже попытки применить эти понятия. Вместо этого мы осторожно исследуем стратегии, ориентированные на проблему или на эмоции, принятие плана действий и образ цели, лишь восклицая о том, как мало мы знаем об этих процессах. Как показали C. Aldwin и T. Revenson [235], приобретен некоторый опыт в определении стратегии преодоления, ведущей к негативным последствиям, но очень мало известно о стратегиях, связанных с положительным результатом, то есть с позитивными стратегиями преодоления, с чертами, присущими не только героям, но и людям, побеждающим повседневные проблемы.

В проблеме преодоления огромный интерес представляет утверждение, что люди сталкиваются со значительными трудностями при решении личностных проблем. Этот интерес может быть связан с серьезными социальными переменами за последние два десятилетия. Как мы обоснуем впоследствии наиболее общий способ, применяемый при преодолении стресса, в значительной степени зависит от социальных норм, которые демонстрируют приемлемые пути разрешения отдельных проблем. При социальных переменах эти нормы часто становятся уже неадекватными и надо выработать новые пути, чтобы справиться как со старыми, так и с новыми проблемами. К сожалению, их разработка обычно осуществляется на уровне индивида – так, сам человек должен создать новые способы решения проблемы и затем искать, как изменить социальную или правовую систему для закрепления этих новых паттернов преодоления.

За последние 50 лет произошло глобальное изменение социальных ролей, что создало новые проблемы и потребовало новых способов разрешения старых проблем. Превращение женщин в рабочую силу, социальные движения, расовая интеграция и изменения в структуре семьи создали новые проблемы, для которых не существовало социальных предписаний и образцов для решения. Необходимо создать новые способы и решения, поэтому неудивительно, что люди ищут информацию во всевозможных источниках.

В качестве примера может служить количество представителей национальных меньшинств в структуре управления или женщин в сфере бизнеса и менеджмента. Стандартные методы решения проблем с работой могут просто не подходить этим людям. Им нелегко было согласовываться с социальными ожиданиями общественной культуры и само существование их нетрадиционных ролей могло вызывать новые проблемы, что требовало новых решений.

Например, приток женщин на рынок рабочей силы привел к новым трудностям в разграничении работы и личной жизни. 30 лет назад работа занимала первое место лишь у большинства молодых, незамужних женщин, для которых общение на работе часто создавало условия найти потенциального мужа. Теперь женщины разделяют работу и личную жизнь и часто вынуждены ограничивать свои личные интересы в общении с мужчинами в трудовом коллективе. На Западе это положение подкреплено правовыми нормами, согласно которым женщина (или мужчина) может угрожать судебным иском за ненормативные формы общения на рабочем месте.

Изменения женских ролей провоцируют изменения в структуре семьи. Приток женской рабочей силы во время Второй Мировой войны сильно повлиял на представление о супружеских ролях, что, возможно, и привело к росту количества разводов. Старые типы отношений между супругами изменились, как только женщина стала больше зарабатывать, и это положение дало ей возможность избавиться от несчастливого брака. Представление о супружеских ролях мужчины и женщины, основывающееся на наблюдении за отношениями родителей, больше не было адекватным, и необходимо было выработать новые способы преодоления ролевых изменений и происходящих из-за этого конфликтов. Крайне высокий уровень разводов отражает трудности, с которыми сталкиваются люди при создании новых способов взаимоотношений в семье.

И наоборот, изменения супружеских ролей и уровень разводов ведут к трудностям при воспитании детей. Способность вести хозяйство двумя работающими родителями, даже в благополучной семье, требует новых умений. Выходом могут стать различные решения: пригласить бабушку, наемную домработницу, уйти на полставки, работать в разные смены, заняться домашним бизнесом и другие варианты.

В разведенных семьях положение может стать даже более трудным. Исследования показывают, что более половины детей из разведенной семьи в своем поколении также разводится. Указывая на эти изменения социальных ролей, кажется, что люди потеряли ориентиры. Они вынуждены справляться с новыми проблемами, вызванными социальными изменениями, для которых не существует готовых или подходящих ответов.

Большой интерес к проблеме преодоления также может отражать изменения социального характера. Существуют изменения национального характера «от «внутренне управляемого» населения, согласованность которого поддерживается за счет тенденции рано достичь внутренне заданных целей, к «внешне направляемому» населению, согласованность которого поддерживается тенденцией сохранять восприимчивость к ожиданиям и предпочтениям окружающих» [439, с. 8].

Не только цели, но и предпочитаемые стратегии адаптации усваиваются в раннем возрасте путем запечатления. Прежние стратегии проявлялись в установках типа «честность – лучшая политика», «держи слово» и «считай свои благие поступки». Эти утверждения отражают предпочитаемую модель разрешения проблем – приверженность определенным принципам чести, таким как честность, контролирование эмоций (особенно для мужчин) и принятие ответственности за проблему. Когда кто-либо сталкивается с жизненными трудностями, эти «внутренние компасы» часто прописывали, что правильными действиями будет послушание авторитету, верность стране и семье, избегание лжи, обмана и воровства.

С усилением внешнего влияния люди больше ориентировались на поведение других в исходных ситуациях и на ту стратегию, которая в их окружении считается приемлемой. «Внутренний компас» заменился на ситуационализм и острое чувство значимости отношений. Если внутреннее руководство направляло поведение с позиций морали, то внешне руководимый человек мог более интересоваться мнением других в данной обстановке и при данных последствиях своих действий. Таким образом, каждая проблема становилась уникальной и требовала своего собственного индивидуального решения, которое в значительной степени усложнялось еще процессами адаптации.

Преимуществами внешнего руководства являются гибкость и высокая чувствительность к потребностям окружающих, недостатками – подверженность неадекватному внешнему влиянию и требование совершить однозначный выбор или решение. Не удивительно, что люди ищут способ расширить свой репертуар стратегий преодоления и в случае необходимости обращаться к другим за советом.

В исследованиях по проблеме преодоления стресса наибольшее внимание уделяется ее когнитивным и эмоциональным процессам. Однако преодоление стресса, как правило, осуществляется в определенной социальной среде, – именно поэтому феномены преодоления стресса следует рассматривать и в социальном контексте как часть динамического социального процесса [370, 410].

Такая постановка вопроса отражается, в частности, в рассмотрении роли социальной поддержки в обеспечении преодоления стресса. P. Thoits [481] отмечает, что эти два процесса имеют ряд общих функций. Эти функции носят инструментальный характер – в терминах социальной поддержки они включают материальную и прочую помощь, а в терминах преодоления стресса отражают действия, сфокусированные на разрешении проблемы. Эмоциональные функции в социальной поддержке характеризуют широкий спектр переживаний в связи с оказанием помощи (ее видом, процессом, результатами), а при преодолении стресса эти функции являются одними из ведущих, на которые нацелен процесс преодоления. Перцептуальные функции в терминах социальной поддержки означают информационное обеспечение, изменяющее восприятие значимых аспектов стрессовой ситуации, а в терминах преодоления стресса включают когнитивные переоценки или переструктурирование отношений между факторами (требованиями) ситуации и возможностями субъекта по их удовлетворению.

Связывая преодоление стресса и социальную поддержку, можно попытаться объяснить, как и когда попытки оказания социальной помощи обеспечивают более эффективное преодоление стресса. До настоящего времени в основном изучались «буферные» эффекты социальной поддержки, связанные с ослаблением влияния стрессоров. Рассматривая социальную поддержку как помощь в преодолении стресса, P. Thoits предложил модель для исследования гипотез в отношении условий, при которых используются разные типы социальной поддержки и при которых они могут или не могут быть эффективными в снижении дистресса и решении проблем.

В изучении взаимосвязи социальной поддержки и преодоления стресса придается большое значение социальной помощи как части контекстуальных процессов преодоления. Например, L. Pearlin и C. Schooler [424] оценивали поиск совета в стрессовой ситуации как средство эмоциональной и информационной помощи в преодолении стресса. Однако рассмотрение социальной поддержки контекстуально как части процесса преодоления стресса вызывает вопросы, которые касаются роли условий (личных и окружающей среды) в процессе предложения и получения социальной поддержки, изменения типа поддержки в случае развития стрессовой ситуации, продолжительности социальной поддержки. Такие вопросы, вероятно, не будут возникать тогда, когда социальная поддержка рассматривается и оценивается как стабильная черта социальных условий.

Одно из наиболее интересных наблюдений, которое основано на концептуализации социальной поддержки как динамического процесса, заключается в том, что люди не обязательно воспринимают пользу этой поддержки [302]. Полезна или не полезна социальная поддержка, зависит, или, по крайней мере, частично зависит, от эффективности действий того человека, который ее обеспечивает. Что же касается человека, нуждающегося в социальной поддержке, то польза от получаемой им поддержки зависит от степени развития у него социальных навыков использования такой помощи, применения им других стратегий преодоления стресса, его личного взгляда на будущее. В целом, чем более социально адаптивным является человек, тем более разумно он поступает в стрессовой ситуации и в процессе преодоления стресса, а также более конструктивны и положительны его взгляды на будущее, тем более вероятно, что он добьется социальной поддержки.

В отношении человека, который обеспечивает поддержку, высказывается такое соображение, что поддержка наиболее успешно реализуется тогда, когда этот человек проявляет выдержку и уверенность в успехе.

Социальная поддержка наиболее эффективна тогда, когда имеется соответствие между потребностью в ней, вызываемой стрессовым случаем, и функциями поддержки, которую получает человек в стрессовой ситуации. В этой форме следует предавать большее значение не столько стрессовому случаю, сколько потребности человека и, в частности, между типом поддержки, которая требуется человеку и которую ему могут предложить. Такой взгляд определяется двумя обстоятельствами. Во-первых, данный стрессовый случай мог бы создавать потребность в инструментальной поддержке у одного человека и эмоциональной поддержке у другого в зависимости от их индивидуального опыта, ресурсов, планов и целей. Фокусирование внимания в большей степени на стрессовом случае, чем на оценке человеком своих потребностей, исходя из отношения к этому случаю, снижает внимание и, следовательно, вероятность учета и использования индивидуальных факторов в выборе форм социальной поддержки. Во-вторых, определенные типы поддержки, особенно эмоциональной или оценочной, могут потребоваться скорее с учетом результатов, серии стрессовых случаев, чем последствий определенного случая. Более вероятно, что потребность в оказании поддержки человеку определяется спецификой конкретного случая, а не последствиями его в определенный момент ситуации [465].

Общее правило повышения вероятности получения эффективной социальной поддержки заключается в том, что человек, ожидающий поддержку, знает предпочтительный стиль и способ оказания помощи лицом, обеспечивающим эту поддержку. Нарушение этого правила наблюдается, например тогда, когда какой-либо человек отягощенный заботами, сомнениями, отрицательными эмоциями, обращается за поддержкой к близкому другу в надежде получить сочувствие, моральную помощь, снять беспокойство, но вместо понимания и сопереживания, эмоциональной поддержки он получает советы по решению проблем (информационную поддержку), что ему явно недостаточно в данный момент.

Можно выделить два вклада психосоцильных моделей адаптации в развитие понятия стресса: 1) сочетание средовых, личностных факторов и развитие психических нарушений в понятии подверженности стрессу; 2) понятие о полезности подготовки, то есть психосоциальной адаптации, определяющее по сути согласование требований ситуации и возможностей человека.

Исследование преодоления сочетает средовые и личностные факторы при рассмотрении способов реагирования и преодоления стресса как комбинации многих условий. Такая сверхдетерминированность поведения по определению предполагает гибкость адаптации. Людям свойственно менять способы поведения, так что надо принимать в расчет как средовые требования, так и предпочтения самой личности. Преодоление относится большей частью к благополучию личности, которое отражает требования среды и индивидуальные возможности.

Некоторые считают, что можно среди людей выделить тех, кто хорошо и кто плохо справляется с трудностями. Они полагают, что компетентность в одной из областей – личностная черта, которая распространяется также и на другие области. C. Aldwin [231] исследовала это положение при рассмотрении преодоления у мужчин и женщин среднего возраста в различных ситуациях (работа и семья). Мужчины, в основном служащие среднего звена, проявляют хорошие навыки преодоления рабочей ситуации, полагаясь преимущественно на построение стратегий, направленных на рассуждение о проблеме. Однако в семейных ситуациях у них появлялось чувство некомпетентности и они могли бы сказать следующее: «Я не имел дела с плачущим ребенком. Я предоставляю это моей жене». С другой стороны, женщины были сведущи в решении семейных проблем, но так как лишь некоторые из женщин работали, да и то главным образом клерками и секретарями, то они были гораздо менее квалифицированными и более склонны использовать эмоционально-ориентированные стратегии в деловых ситуациях. Таким образом, и «успешно справляющиеся», и «неуспешно справляющиеся» зависели от типа умений, которые они принесли из особенностей своей среды.

Понятие «преодоление стресса» снова обращает внимание на эти два вклада в теорию стресса и расширяет его познание с учетом психосоциальной адаптации по двум направлениям. Во-первых, внесение понятия «преодоление» в парадигму стресса придает значение активности личности: люди не реагируют пассивно на окружающие условия среды и не врожденный темперамент их ведет. Активно реагируя на условия среды, люди могут научиться адаптироваться и преодолевать несчастье. Они не только изменяют себя, но и учатся трансформировать окружающую среду. Во-вторых, эта последняя особенность действий по преодолению включает в себя решение психологических проблем. Во многих культурах, включая и нашу, психологические проблемы и психические нарушения рассматриваются как что-то постыдное, и люди, ищущие помощи такого рода, часто находятся под подозрением. Это клеймо логически проистекает из точки зрения, что психологические отклонения обусловлены врожденными физиологическими или психическими нарушениями, которые могут стать препятствием для адаптации.

Хотя ранее утверждалось, что некоторым индивидам присущи недостатки, но теория стресса и преодоления доказала, что у таких людей просто нет подходящих навыков, необходимых для решения конкретной проблемы. S. Minuchin [404] доказал, что некоторые люди усвоили неподходящие способы преодоления стрессовых ситуаций, которые служат скорее сохранению проблемы, чем ее преодолению. Но при адекватном вмешательстве они могут научиться новым стратегиям.

Чтобы снять клеймо с эмоциональных и психологических проблем, теория стресса и преодоления с помощью психологической адаптации делает доступными многим людям навыки, необходимые для преодоления их частных проблем. В конце концов, любой может «получить стресс» и клейма можно избежать с ростом навыков преодоления. Конечно, некоторые более подвержены стрессу, чем остальные. Но человеку приносит большое облегчение знание, что он может получить необходимую помощь по конкретной проблеме без риска заслужить ярлык невротика, истерика или депрессивного больного.

Задачи психологии – не только обучение навыкам преодоления, но гораздо шире. Ясно, что психология подразумевает множество других приемов, в том числе медикаментозное лечение и самопознание. Однако, нацеливаясь на навыки преодоления, психология становится более доступной для людей, которые иначе бы не рискнули обратиться за помощью из-за потенциального клейма позора.

Таким образом, понятие преодоления стресса обогащается присущей психосоциальной адаптации гибкостью. Поскольку стресс возникает из отношений (или взаимоотношений) личности и среды, то управление проблемой и негативным воздействием – также результат действия многих факторов. Адаптация может требовать как изменения среды, так и потребности личности. Стратегии адаптации тоже подвижны – люди могут обучаться новым навыкам: самообладанию или управлению окружающими условиями, что позволит им выйти из трудной ситуации.

Общепринято стресс считать как некоторый вариант отклонения от нормы, в том числе здоровья, и обычно корреляции между показателями стресса и самоотчетом о физическом состоянии находятся в пределах 0,20—0,30. Другими словами, не любое заболевание является условием развития стресса или, точнее, не любое переживание стресса ведет к заболеванию. Этот факт часто понимался как проблема в исследованиях стресса, показывая слабость теоретического построения, но другая его интерпретация состоит в том, что относительно низкая корреляция на самом деле позитивна – она свидетельствует о способности человека адаптироваться, и, в отличие от лабораторных мышей, он не реагирует болезнью на каждый стрессор.

Указанная проблема впоследствии стала одной из попыток установить, почему иногда стресс вызывает болезнь, а в другом случае – нет. Ясно, что существует много факторов, определяющих это. Одним из них является физическое здоровье: некоторые генетически невосприимчивы к отдельным заболеваниям, другие могут быть в хорошей физической форме, которая, как показали исследования, защищает от неблагоприятного действия стресса. Такими факторами являются и качество питания, и непосредственное психическое состояние и т. д.

Движущей силой в изучении стратегий преодоления стало признание индивидуальных различий в реагировании на стресс. Идея состоит в том, что это как-то разнообразит неблагоприятное действие стресса. Однако мы еще точно не узнали, как стресс опосредует происходящее. Исследования, которые рассматривают смягчающее действие преодоления, часто используют достижения психологии, в то время как работы по измерению степени физического здоровья просто предполагают, что те, кто не заболевает, хорошо справляются со стрессом и в меньшей степени или вообще не пытаются оценить новые стратегии преодоления, применяемые человеком в действительности. Как считают J. Pearlin и C. Schooler [424], при дальнейшем развитии этого подхода не похоже, что исследователи действительно найдут стратегию преодоления, которая будет панацеей для всех и в любых условиях. Вместо этого надо определить структуру действий по преодолению и установить, какие способы эффективны в каких условиях и для каких индивидов. Тем не менее, если возможно показать отношения между преодолением и физическим здоровьем, то это открыло бы новые перспективы для профилактической медицины. Люди смогли бы сохранить здоровье, обучаясь эффективно преодолевать стресс.

Вторая причина, по которой понятие преодоления важно для биомедицинской адаптации, подразумевает способы борьбы с болезнью. Так, однажды заболев, люди сталкиваются с определенными задачами адаптации. При хронической или другой серьезной болезни эти задачи включают соблюдение режима, сохранение эмоциональной стабильности, установление рабочих отношений с медицинским персоналом. Индивидуальные различия в случае болезни могут быть обусловлены, в частности, тем, насколько успешно человек справляется с задачами адаптации.

Адаптация – сложный процесс, включающий понятия защиты, умения и стратегии преодоления [499]. Это представление важно в дальнейшем для различения общей адаптации и навыков совладания, стратегии преодоления и эмоциональных реакций.

Конечно, каждый развивает умения, помогающие ему в жизни. По мере того как они становятся рутинными и повседневными приемами предотвращения стресса, они перестают быть стратегиями преодоления, превращаясь в навыки. Автоматизмы возникают в процессе обучения решению проблем, но став автоматизмом, они больше не считаются стратегиями преодоления или неспецифическими средствами сопротивления. Следует отметить, что автоматизмы отличаются от стилей преодоления: под стилями понимаются характерные способы совладания с проблемами; автоматизмы, наоборот, относятся к ситуационно-специфическим навыкам, применяемым для предупреждения или разрешения проблем.

Некоторые стратегии, например предвосхищение, находятся на грани между навыками и преодолением. Предвосхищение включает действия, предназначенные для предупреждения или минимизации возможных трудностей. Например, удостовериться заранее, что бензина достаточно, будет предпочтительней, чем уже во время поездки обнаружить, что он израсходован. И снова, когда подобное действие становится частью повседневного поведения (например, всегда заливать бак вечером в субботу, если предвидится поездка в понедельник утром), оно превращается в автоматизм. Но когда действие предвосхищения осуществляется в новых ситуациях или когда исход его неясен, тогда оно снова становится стратегией предвосхищения. Преодоление проблем путем их предвосхищения изучалось удивительно мало, за исключением его медицинских аспектов. Однако оно может быть очень важной стратегией адаптации, заслуживающей большего внимания.

С другой стороны, непроизвольные эмоциональные реакции также не могут считаться стратегиями преодоления. Возникновение резкой боли – это сигнал, реакция на острое заболевание или травму и не считается формой целенаправленного поведения, то есть стратегией преодоления. Обычно печаль или депрессия принимаются как результат стресса и процесса преодоления. Но проявление эмоций (в плаче, крике, стонах и жалобах) может быть преодолением, направленным либо на эмоции, переживания, либо на проблему, либо на то и на другое с того момента, как это проявление становится самоцелью. Допустим, что со временем это деление становится незначительным, когда стираются различия между произвольными и непроизвольными эмоциональными реакциями. Но важно различать стратегии преодоления и их предполагаемые результаты, – если их смешивать, то мы никогда не сможем объективно объяснить, какие стратегии работают в тех или иных ситуациях.

Считается, что стратегии преодоления состоят как из когнитивных, так и поведенческих компонентов, которые нацелены на решение проблемы и управление сопровождающих ее негативных эмоций [231, 368]. Согласно трансакционизму, стресс возникает в результате ощущения недостатка средств, необходимых для решения проблемы. Одни ресурсы развиваются, восполняются, и ситуация больше не ощущается как стрессовая, – конечно, если ситуация (или ее понимание, представление о ней) не изменяется так, что привычный способ действия больше не подходит. Это похоже на поездку по оживленной трассе: для водителя-новичка это весьма стрессовая процедура – он должен обладать всей информацией, вычисляя, как влиться в поток, как определить намерения других водителей и т. д. Некоторые справляются с заданием, и езда по шоссе становится для них скорее автоматизмом, чем поведением по преодолению, – конечно, если не произойдет чего-то, что увеличит сложность задачи и уровень риска. Изменение смысла, значения ситуации также может потребовать новых стратегий преодоления: обычная дорожная пробка, поведение в которой требует относительно простых водительских навыков, может внезапно стать стрессогенной, если грозит опозданием на важную встречу. Отличием стратегий преодоления является то, что они требуют приложения определенных усилий – сознательных или неосознанных, чтобы справиться с негативным воздействием и стрессовой ситуацией, временной или хронической.

Таким образом, изучение проблемы преодоления связано с большими сложностями. Существует много нерешенных вопросов, например, как понимать и оценивать эффекты (мысли, действия, поступки) преодоления. Некоторые считают, что изучение преодоления можно заменить на исследование особенностей взаимодействия участников стрессовой ситуации. Но изучение процессов преодоления стресса не сводится только к установлению причинно-следственных отношений между субъектом и объектом, к определению стратегий купирования стресса, – оно предусматривает определение механизмов психической регуляции этого процесса, роли ресурсов организма и личности в этом процессе, его личностной детерминации и стилевого своеобразия и многое другое. Но существует не только интерес к самой проблеме преодоления, к познанию ее сущности – ориентация на изучение стресса и преодоления должна раскрывать особенности динамики процесса адаптации, его гибкости и многофакторности регуляции, а также обеспечивать поиск путей и способов оказания помощи в кризисной ситуации.

Изучение стресса и процессов преодоления представляется для психологии методологическим шагом вперед. Большинство предшествующих работ основывались или только на самоотчетах испытуемых, их ощущениях и установках, или на наблюдениях за поведением в экспериментальных условиях. Данная проблема требует более всестороннего ее изучения с применением комплекса методов объективного анализа разнообразных характеристик психического состояния и особенностей различных форм поведения субъекта, в том числе в натурных условиях развития стрессогенных ситуаций на основе системной методологии взаимодействия компонентов системы «среда – личность – стресс – преодоление».