26

После ужина Лайд приглашает меня в свою комнатку. С учетом специфики условий, в которых мы находимся, она выглядит даже роскошно. Здесь есть стол, да и сидеть можно не только на кровати. Благодаря солнечным элементам в комнатушке есть электрический свет.

Я пытаюсь догадаться, по какому поводу грядет разговор. Но то, что в итоге слышу от главаря, в одночасье перечеркивает все мои соображения.

— Я смотрю на тебя, и мне очень жаль, что ты не один из нас, — говорит он.

— И чем это мне мешает? — осторожно спрашиваю я.

— Это порождает определенное недоверие к тебе, — продолжает он. — Да, за это время ты сделал многое, чтобы наши братья встали на ноги. Не пытался бежать. Но все же ты не один из нас, все еще чужак.

— Все еще?.. — повторяю я, не улавливая смысла его слов.

— Ну а что тут таить? Все ведь может измениться, и ты станешь нашим. Стоит тебе только принять истинную веру. Уже сейчас мои бойцы смотрят на тебя как на брата. А если ты откроешь свое сердце Всевышнему, то они за тебя горой стоять будут. Тогда мы могли бы продолжать борьбу вместе. Ты и я во главе огромной армии.

— Армии? Она у тебя есть? — не перестаю удивляться я.

— Есть или нет — сейчас это не так уж и важно, — отмахивается он. — Главное в другом. Имея такое чудодейственное средство, как вакцина, исцеляющая страшную заразу, мы можем собрать под свои знамена тысячи, даже сотни тысяч добровольцев по всему миру! Начнем прямо здесь. Селение за селением! Город за городом! Эта вакцина сейчас значит больше, чем самое крутое оружие. Если страждущие жители любого населенного пункта будут знать, что мы несем им исцеление, то они своими руками расчистят нам путь. Они поднимут на ножи войска хунты и выбросят их на помойку. Это будет наше триумфальное шествие!

— Да, такая картина впечатляет, — без особого энтузиазма говорю я и продолжаю: — Но откуда столько уверенности в том, что тебя станут поддерживать все жители твоей страны?

— Если они не самоубийцы, то должны поддержать, — горделиво отвечает Лайд.

— Что это значит? — спрашиваю я, теряясь в тревожных догадках.

— А то и значит! Каждому придется выбирать. Он с нами либо нет, — заявляет собеседник, выразительно жестикулируя. — Все будет решено крайне просто. Любой человек, который откажется меня поддерживать, будет лишен возможности пройти вакцинацию. То есть сначала клянись мне в верности, признавай мои идеи, становись под знамена, а уже затем получай необходимое лечение. Если кто-то откажется, то пусть подохнет в страшных муках! Жалеть об этом ни я, ни мои соратники точно не будем. Эта эпидемия уже сейчас стала для многих верующих жителей нашего государства моментом истины. С вашей же вакциной у нас есть реальный шанс очистить страну от всякого сброда, который сомневается в вере и в силе нашего Всевышнего. В новое царство войдут только крепкие в вере люди. С ними мы и продолжим наше победное шествие по миру. Те люди, которые побывают на краю гибели, но выздоровеют благодаря вакцине, наверняка станут моими самыми верными сподвижниками. Это и есть истинное очищение. Без буйства эпидемии мы еще не скоро смогли бы устроить его сами.

— Звучит фантастически, — говорю я, стараясь не проявлять никаких эмоций, хотя услышанное поражает меня своей отъявленной кровожадностью и людоедством.

— В том-то и дело, что ничего фантастического здесь нет! — восторженно восклицает главарь. — Время сейчас такое, что любой замысел, еще вчера казавшийся совершенно нереальным, сегодня может быть воплощен в жизнь. — Он замолкает и некоторое время смотрит на меня.

Видимо, ожидает появления в моих глазах такого же восторженного блеска, как и у него.

Однако ничего подобного не происходит, и Лайд, словно торопя меня, говорит:

— Ну так что? Ты готов примкнуть к нам? Подумай только, ведь ты можешь стать великим человеком. Миллионы людей будут припадать к твоим ногам в знак благодарности и смирения.

— Вынужден отказаться, — тут же говорю я. — Я просто врач, а не какой-нибудь религиозный или политический деятель. Покорение мира не входит в мои планы. Я лечу людей и хочу продолжать это делать до тех пор, пока у меня будет хватать сил. Поэтому…

— Ты не спеши с ответом, — прерывает меня фундаменталист, с лица которого в одночасье исчезает улыбка. — У тебя еще есть время обдумать мое предложение и дать взвешенный ответ. Правда, его не так уж и много. Поэтому думай, но не особо затягивай с ответом.

Я слушаю Лайда и отмечаю про себя, что его тон стал несколько зловещим. Он требует подумать, но при этом прямо указывает мне на то, каким должно быть мое решение.