Игрушки для императоров: Лестница в небо

Адолат не считал себя профессионалом, всего лишь специалистом. Но специалистом хорошим. Он не брался за дела, в успехе которых не был уверен, но то, за что брался, всегда доводил до конца. Да, требовал за работу не много, но ведь это простые дела, без изысков и лишних сложностей, и гордился званием, которым сам себя наградил. Ведь кроме профессионалов и специалистов есть еще любители, откровенные халтурщики: их услуги стоят жалкие центаво, но и качество работы соответствующее. Адолат же свою работу гарантировал и всегда держал марку, даже если это шло в ущерб оплате — так нужно для репутации.

Репутация с таким подходом не заставила себя долго ждать. Спустя всего пять лет после того, как его выгнали из королевских вооруженных сил, он превратился в уважаемого человека, известного в определенных кругах общества. Сейчас он со смехом вспоминает те годы, когда был юн и глуп, и пытался связать свою судьбу с армией. Да, после нее много разных полезных для жизни благ, там тебя делают сильным и ответственным, но… Все эти скучные будни, ночные побудки, вахты, марш-броски, эти прыжки с орбиты и изнуряющие тренировки, железная дисциплина и казарменные условия, и все это где-то на окраине планеты, куда аллах и в лучшее время не заглядывал!

Но сейчас он не жалел об этом, космодесант не для него. И выгнали-то за ерунду! Зато теперь он тот, кто есть — вольная птица, сам себе хозяин, занимается достаточно прибыльной работой, которая по душе, и строит планы на светлое беспечное будущее. Возможно, если бы не те полтора года, что он провел там, когда из него, хилого юнца, делали человека, он не стал бы таким, и за это стоит сказать «спасибо»? Может быть. Но обида глубоко в душе осталась. А то, что его ремесло немного… Незаконное? Так государство само виновато, что вышвырнуло его на помойку, вот пускай и терпит!

Адолат как бы невзначай хлопнул себя по бедру. Ствол на месте, надежно прикрыт длинной широкой курткой, ножи на месте. Карта на козырьке навигатора показывает тот район, что нужно, включая подсвеченного красным клиента. Вроде все хорошо. Но щемящее чувство беспокойства не давало расслабиться второй день.

…Это началось в армии, на учениях. На тренажерах, где они стреляли настоящими боеприпасами по настоящим вооруженным и тоже стреляющим дроидам. Да, те палили сначала мимо цели, так запрограммированы, но вторая очередь у них шла на поражение. Те, кто плохо тренировался в учебке, по логике инструкторов военного департамента, должны отсеяться на них, и не факт, что в живом виде. Смерти там, конечно, бывают редко, дроиды стреляют все же по конечностям, но и машины иногда промахиваются. Он нервничал тогда, сильно боялся. Считал, что уж на нем их программа непременно даст сбой и мысленно представлял, как сотни пробивающих доспех насквозь игл врезаются в грудь. Его будто переклинило тогда, как щелкнуло в мозгу, и он начал чувствовать их. В смысле, роботов. Чувствовать и обходить, минуя расставленные инструкторами засады и расстреливая железяк с выгодной ему позиции.

Как это произошло? Каков механизм этого? Он не понял до сих пор. Но родившееся тогда сверхъестественное чутье не раз спасало ему жизнь и после армии, давало уйти от слишком жадных заказчиков или слишком сильных клиентов.

Да, интуиция. Она обострилась тогда, выйдя за грань человеческого восприятия, и это единственное, за что он благодарен армии. И эта интуиция второй день била тревогу. Причину ее он понять не мог: слежку не обнаружил, электронные средства защиты молчали, дорогу кому-то сильному и могущественному не переходил. Но это ничего не значило, в мире достаточно способов наблюдать за человеком, оставаясь незамеченным, а преследовать его могут и за старые грехи, о которых сам он давно забыл.

Этот заказ ему сразу не понравился сразу. Он не убивает «лохов», ему это не интересно — слишком просто. У него тоже есть профессиональная честь и собственные неписаные правила. Но ему предложили именно такого — человека, не связанного ни с криминальным миром, ни с миром денег, стандартного серого обывателя. Согласился он только из уважения к заказчику, достаточно известному человеку с хорошими связями. Возможно, он переоценивает его, на самом деле тот играет лишь ту роль, которую ему позволяют, но и недооценивать людей Адолат не любил. Это был простой заказ, достойный халтурщика, а не специалиста. Но платил заказчик за него неплохо, три куска золотом, причем со стопроцентной предоплатой. У Адолата же недавно возникли финансовые трудности, что стало последней гирей на чаше весов напротив его принципов. Это произошло позавчера.

Вчера же он почувствовал неладное.

Он, как обычно, вышел на разведку, посмотреть на клиента со стороны, так сказать вжиться, понять его образ мыслей. Это не часть работы, это часть хобби — он всегда так поступает, когда есть возможность. Коллекционирует людей. Клиента он увидел четко: тот шел в костюмчике, с папкой в руке, от метро к месту, обозначенному, как «дом». Да, действительно, лох, но Адолат насторожился: что-то в нем было. Что-то ненормальное, необузданное, первозданное — от зверя, каким являлся он сам. Зверь зверя всегда чувствует, это непреложная истина, но, к сожалению, того, что он увидел, было недостаточно, чтобы считать его «в теме», и он искренне сожалел, что парня придется убить.

Адолат долго стоял, рассматривая клиента, через линзу козырька, и как только проводил его взглядом, это случилось: интуиция, бросавшая его в сторону от очередей роботов, погнала прочь.

Можно сказать, он убежал оттуда — уж слишком быстро шел. Чутье гнало и гнало куда-то, не показывая конкретного направления угрозы. Это был не просто страх, паника, и он поддался ей, поскольку привык доверять интуиции.

Он насиловал все ресурсы навигатора, петлял, словно заяц, по одному ему знакомым местам, использовал все доступные тактические приемы, но так и не увидел источник опасности. Отпустило только через несколько часов, когда он находился в противоположном от Центрального парка районе города, полностью выбившийся из сил и желавший, чтоб его, наконец, нашли, пристрелили и отстали.

Вот и сегодня то же самое. Пока не так сильно, но стойкое ощущение, что не надо никуда идти, что лучше остаться дома и вернуть золото, все больше и больше овладевало им.

До места добрался нормально, без приключений. И даже благополучно встретил клиента, прошмыгнувшего в толпе мимо. Адолат не собирался устранять его здесь, у всех на виду, у него был другой план, но хотелось лично убедиться, что тот идет именно туда, куда должен идти вечером в среду согласно данным заказчика. Ну, вот и славно — на обратном пути он его встретит, в заранее подобранном месте, выполнит это долбанное задание и жестко надерется, снимая двухдневное напряжение.

…Так он думал, но отойдя метров на триста, вдруг вновь ощутил приступ.

О, да, это был тот же приступ, что беспощадно гнал его вчера по всему городу. Ему вновь грозила опасность, опасность смертельная, и гораздо более серьезная, чем те долбанные дроиды, стреляющие поверх твоей головы. Но он опять не видел источник! Снова и снова вращал камеры, в надежде зацепить взгляд за что-то неправильное, нелогичное, третировал электронику, даже выпустил жучков-шпионов, потратив их впустую, но так ничего и не нашел.

Тут его взяло зло: сегодня он не уйдет! Это дело даже не репутации, чести! Или он сможет побороть себя и свой страх, или не сможет.

Трясущимися от волнениями руками Адолат вновь набрал на браслете заветный номер. Он никогда не делал этого раньше, но паника заставляла пойти против правил третий раз за два дня. Гудки. Минута. Другая. Нет ответа.

Из груди его вырвалась матерная тирада. Не может такого быть, просто не может! Он звонил заказчику вчера вечером, правда, пытаясь не отменить заказ, а всего лишь уточнить кое-что — у него сложилось ощущение, что тот не договорил нечто важное о деле, что полностью меняет сумму его вознаграждения. И сегодня утром. Оба раза не дозвонился. Вот теперь третий раз, причем теперь он хотел сказать, что в любом случае не будет выполнять заказ, и пускай тот летит в космос со своими недомолвками. Но третий раз ответа нет.

А вот и то самое место. Тихая улочка, людей не много — клиент ходит по ней, срезая дорогу до подземки. Адолат проверил карту — красная точка расположилась в квадрате здания, в котором и должна была находиться — порядок. Хоть здесь все спокойно! От души немного отлегло.

Достал сигарету. Хороший табачок, мексиканский, продирает так, что из мозгов выходит всякая дурь, оставляя голову светлой и работоспособной. Оглянулся. Тихо.

Улица представляла собой серию невысоких зданий с торговыми точками на первом этаже — кафе, магазины, рестораны и прочие подобные заведения. Выше шли второсортные офисы — район не богатый, не деловой центр, но и не нищий. Аккуратненькие такие офисы мелких фирмочек где работают среднеобеспеченные клерки и недостаточно удачливые менеджеры. Он сам хотел одно время организовать себе такой под вывеской частного детектива, но передумал. Рядом с ним на информационном развале женщина-продавщица выставляла красивые заставки капсул газет и журналов. Да, это дико для выходца из трущоб, но многие люди, особенно такие, как работающие в этом районе, предпочитают не качать информацию из сетей, а покупать ее вот на таких развалах. Капсулы газет и журналов одноразовые, их не сотрешь и ничего поверх не запишешь, но в плане оформления издатели вшивают им такой интерфейс, с такими заставками и сопровождением — закачаешься! В сети такую красоту не выкладывают: хочешь насладиться стопроцентным виртуалом, погрязнуть в мире красивого, словно живого, журнала? Купи! Особенно это касается журналов мод и про путешествия, в которых и так немаленькие ресурсы разовой капсулы используются на полную катушку.

— А последний «Хочу быть красивой», есть? — услышал он звонкий девичий голосок.

К женщине за лотком из-за его спины подошла молоденькая фифа с темно-русыми волосами лет двадцати. Явная полукровка спортивного сложения. Красивая! Но с неправильным выделяющимся носиком, который, впрочем, ее не портил, а придавал внешности нестандартную изюминку.

Адолат заинтересовался — он всегда был неравнодушен к полукровкам. Атлетическое же сложение, обожаемое в «имперском» секторе, не любил, но в Альфе было трудно встретить иных девушек, и постепенно привык. Маленькими шажками подошел ближе. Эх, если бы не работа — обязательно бы зацепил ее! И зажег. Главное начать, а дальше все само получится. А будет не согласна — он возьмет ее и так, женская сила и показная мускулатура — достаточно хрупкая вещь, на деле они ничего не стоят рядом с на самом деле сильным мужчиной. Впрочем, обычно достаточно обаяния, ему редко приходится заставлять их делать что-то. Он имеет в виду нормальных женщин, а не тех, что отдаются за деньги, но эта не похожа на такую.

…Но он на работе, а значит, не судьба, — одернул Адолат сам себя.

Он сделал глубокую затяжку, разочарованно вдыхая едкий дым, и вдруг понял, что то, что безуспешно пытался сделать два дня, произошло само собой. Взгляд зацепился-таки за нестыковку. Одежда незнакомки. Скромный спортивный верх и не длинная, но широкая дорогая юбка сочетались плохо, негармонично. Он насторожился.

Фифа спорила с продавщицей, явно получавшей удовольствие от процесса спора, о высоких женских материях — что с чем можно одевать. Он не вслушивался, вглядывался в нее саму, и все больше в груди его росла тревога. Достаточно дешевая спортивная майка девушки не сочеталась с достаточно дорогой юбкой из бутика, и тем более не сочеталась с военным широким ремнем на ней, пусть и с замененной на нечто гламурное бляшкой. Ремень этот не простой, со своими секретами. На него можно зацепить уйму вещей, и мало кто догадается, что они там есть. Ножи, миниатюрный пистолет, какие-нибудь стреляющие штуковины, небольшие важные приборы. А под самой юбкой или в складках можно спрятать черта!

Задумавшись, он нечаянно выдохнул прямо в ее сторону. Фифа резко обернулась, глаза ее полыхнули огнем — ну натуральная львица!

— Молодой человек, вы не могли бы курить в другом месте? Подальше от меня?

Она… Она приказывала ему, по праву сильного, и не терпела возражений — вот что прочел он в ее интонации. Таким тоном командуют, а не просят. Сталь и огонь! И еще, посмотрела она на него как-то… Не так. Ну, не так смотрят на источник раздражения молоденькие фифы, пусть даже раскачанные в спортивном зале и осознающие свою крутость. Она его как бы…

Да, правильно, она его знала. Так говорят человеку, которого не близко, но знают, а не первому встречному на улице. С чего он взял? Наверное с того, что в подобной ситуации срабатывает механизм оценки раздражителя, как потенциального противника, и только потом выдается предупреждение согласно этой оценки. Это доли секунды, но они должны быть! Девчонка же ответила сразу.

— Извините.

Он развернулся и пошел в сторону, откуда пришел, щелчком отправив сигарету в автоматическую урну. Вот и угроза. Первая зацепка.

— Нет, с синей блузкой, лучше одеть… — отвернулась девчонка назад к продавщице. Он настороженно смотрел на нее через выход задней камеры, увеличив изображение. На боку фифы, под юбкой, проступило очертание того, что Адолат узнал бы с закрытыми глазами — ручной игломет AEG-109 усовершенствованной модели, мечта любого наемного убийцы. Очень маленькая, но достаточно мощная для своих размеров штука.

Паника захлестнула. Он ускорил шаг и собрался перейти улицу, как нечаянно врезался в еще одну девичью фигуру. Та зевала по сторонам, что-то рассматривая, а он засмотрелся на полукровку у лотка.

— Ой, извините! — проворковала та с сильным имперским акцентом. — Я такая рассеянная! А вы не поможете мне?… — Она принялась что-то объяснять, но Адолат не слышал, что.

Он пялился на ее тело. Фифа, гламурная фифа, еще одна, и в разы эффектнее первой! На первый взгляд можно было сказать, что она всецело состоит из ног — длинные, стройные, от ушей, идеальной ровности. И почти не перекаченные, как у большинства местных. Узкие шортики, тоже, кстати, не из дешевых, их не только не пытались скрыть, а как будто наоборот, подчеркивали. Выше располагалась талия с голым пупком и завязанная в модный топ-узел величественная грудь. Вершили конструкцию девушки длинные волосы, крашенные в едко-красный возбуждающий цвет. Адолат почувствовал, как челюсть его непроизвольно опустилась, а слов, чтобы сказать хоть что-то, нет.

Образ шлюхи, дорогой, но очень эффектной. На вид ей Адолат не мог бы дать больше двадцати — двадцати трех, но на самом деле та могла оказаться еще моложе.

— Я… — все-таки выдавил он. — Я… Не могу.

Затем развернулся и побежал, не чувствуя ног под собой.

В сквере возле метро он успокоился. Что это он, как мальчишка, в самом деле? Интуиция, кричащая об угрозе, стихла, и он попробовал анализировать.

Итак, он увидел вооруженную иглометом девчонку, стоящую у лотка. Оружие ее ПОД юбкой, спрятано, его еще нужно отцепить и достать — непрактично. А люди, идущие на охоту, экипируются куда практичнее. На охоте роль играют доли секунды, и тратить их на то, чтобы вытащить замаскированное оружие…

Возможно, это какая-то гламурная шавка, имеющая хорошего папочку (а может папика), понтуется вседозволенностью. Иглометы ведь запрещены для населения, лишь легкие «Шмели» для частной охраны, а у нее сто девятый AEG. Возможно? Учитывая ее внешность и район, где встретились? Вполне. А он испугался, словно смерть увидал! А от красноволосой чего удрал? Чего испугался? Эта вообще не вооружена, да и прятать оружие ей на теле… Хммм, да негде там прятать, все наружу! Идиот.

Раздумывая над этим, он выкурил еще пару сигарет, и вдруг обнаружил, что точка клиента сдвинулась — тот возвращался назад. Рано, еще же должно пройти больше часа! Но клиент не знал об этом и шел навстречу. Более того, шел уже достаточно давно, и у Адолата оставалось мало времени, чтобы достойно его встретить.

Решение созрело быстро — идти навстречу и… ничего не делать. Да, именно так — он должен встретиться с ним лицом к лицу, но ничего не предпринимать. Пасущие его люди просто обязаны занервничать и раскрыться, а он увидеть их и оценить угрозу. Он же все-таки специалист! Единственное, что напрягало, так это возможность получить иглу в затылок, если нервы у ребят окажутся совсем уж ни к черту. Именно этот миг он и должен поймать — пока нервы держат, но пока пуля не летит.

Выбросив пустую пластиковую пачку в сжевавшую ее урну, он пошел назад, к злополучному лотку. По ходу движения купил в ларьке новую пачку, непрестанно всматриваясь в то, что творится по сторонам. Вывел на козырек еще два выхода, виды справа и слева, и теперь имел круговой обзор.

А вот и оно. Интуиция вновь запела песнь отчаяния, но на сей раз он чувствовал источник. Нежно-желтая «Эспаньола», припаркованная в пятидесяти метрах выше по улице. Да, так и есть, его пасут.

Он перешел дорогу, к тому самому лотку, стал напротив машины, и, закурив, как бы невзначай принялся сверлить последнюю глазами. Естественно, ничего не увидел. Что можно разглядеть в планетарном броневике? Но чем-то недружелюбным оттуда веяло.

Итак, откуда у лоха, парня не в теме, могут быть могущественные покровители? Кто они? Люди сеньора Кампоса? Кого-то из команданте? Бандеры? Силовики? Чем он так важен им и не потому ли он не может второй день дозвониться заказчику, что их сделка стала чьим-то достоянием?

Тогда все не плохо, а очень плохо! Чтобы убрать ТАКОГО заказчика нужно быть ОЧЕНЬ крутым. А тут он, со своим выпендрежем.

Лучше об этом не думать. Убивать он однозначно не будет, а значит, и его не должны. Заказчику звонить он больше не станет, мысленно пустив того в космос, а сразу после встречи с клиентом ляжет на дно — для этого есть несколько заранее подготовленных вариантов. Если успеет, конечно.

Почему бы ему не уйти сейчас, пока тот далеко? Ведь хорошее решение, верное! Но если он уйдет, ничего не узнает. Риск? Он есть всегда в его работе, Адолат привык к риску. Но не работа управляет его жизнью, а жизнь работой. Для него ремесло не средство выжить, а хобби, приносящее деньги, дело для души, а душа требовала остаться, вопреки голосу разума, и посмотреть опасности в лицо. Интересно есть ли тут снайперы?

Мысль перескочила на более важное. Должны быть. Но где?

Он оглядел верхние этажи через камеры навигатора, покрутив головой, вроде разминая шею. Да, есть пара мест, где он сам бы устроил логово. Значит, двигаться нужно плавно и не резко, чтобы его не посчитали угрозой.

— Ой, снова ты? — раздался сзади удивленный щебет. — И опять с сигаретой?

Адолат обернулся. Как она умудрилась подойти незамеченной с его круговым обзором?

Та самая полукровка в широкой юбке стояла сзади и довольно скалилась. В руках ее не было ничего, даже сумочки, но он почувствовал от нее такую же угрозу, как от вооруженного человека. Игломет, судя по складкам юбки, находился на месте, но он не стал бы атаковать эту фифу ни за какие пирожные. И вообще, лучше держаться от нее подальше.

Он отошел, думая, не задать ли прямо сейчас стрекоча? Но отойдя метров на двадцать, передумал — та осталась на месте, вновь заведя беседу с лоточницей. То есть, она не по его душу? Тогда зачем?

Это он понял через минуту, когда увидел на другой стороне улицы точно такую же полукровку в точно такой же юбке. Более того, точно так же накрашенную и с точно таким же тоненьким навигатором без козырька на голове. Будто это виртуал, и одну из них скопировали со второй.

— … мать! — выругался он на родном языке. Его тупо обложили. И дают об этом понять. Зачем? Профи так не работают. В их жестоком мире или валишь ты, или валят тебя, третьего не дано. А возможности у них, скорее всего, имеются, учитывая AEG…

Дрожащий палец переключил козырек с линзы на карту. Клиент находился в нескольких минутах ходьбы. Ну, девочки, что будете делать теперь?

Девчонки не делали ничего, показно занимаясь своими делами. Адолат не сомневался, это не бойцы, это манекены-подставы. Но от этого делалось не легче — настоящие бойцы держат его на прицеле, и бежать бесполезно. Наоборот, тогда его скорее всего и грохнут. Пока же, стоя здесь, он вписывался в чей-то план, и ему позволяли жить. Игра, смертельно опасная игра, в которой он ничего не понимал, но в которую оказался случайно втянут. И пока играет по правилам, все будет хорошо.

Сигарета догорела. Он машинально достал и подкурил следующую — которую за сегодня? Побоку, главное выжить сейчас, а не через несколько лет. Он стоял, почти не двигаясь, поднося руку с зажатой сигаретой ко рту с черепашьей скоростью, и ждал, получая незабываемый кайф от непонятной игры. И не променял бы это ощущение ни на что. Еще бы знать, кто стоит за этим?..

А вот и клиент, показался из-за угла. Один. Хорошо. Взгляд рассеянный, чем-то озабочен. Кто же твои покровители, парнишка? Какую роль играешь в их игре ты?

От парня вновь несло зверем, даже еще больше, чем вчера. Походка, осанка, выражение лица — все говорило о внутренней силе, скрытой и спящей до поры. Пересекаться с таким, когда тот выйдет из спячки, смертельно опасно. Потому, видать, его и заказали — зверей лучше бить, пока те маленькие.

События продолжали развиваться лавинообразно. Из кондитерской рядом с ним вышла еще одна (!) девчонка. Одетая в неброские серые брюки и темную майку, невысокая (чуть ниже вооруженных близнецов), с темно-каштановыми волосами и большими выразительными карими глазами. Во взгляде ее Адолат тоже увидел зверя — хищницу, готовую броситься на жертву в любой момент, и от этого стало страшно.

В королевских войсках нет половой дискриминации, как на Земле, женщин туда тоже берут. Причем, в космодесант в том числе. Их там не много, единицы, но все равно есть. В основном, иммигрантки, пытающиеся получить подданство. Демобилизуясь, они, как правило, идут работать в частные силовые структуры — куда им еще идти — или в структуры криминальные. Или в наемницы, которых олигархи набирают себе по типу королевы с ее корпусом телохранителей. Эдакая мода, подражание. И не стоит недооценивать их — несмотря на то, что это женщины, они способны на многое. Открутить ему, Адолату, башку, например. Ведь противостоять мужчинам в армии им нечего, мужчины сильнее, и они берут тем, чем могут — хитростью, внимательностью, концентрацией, реакцией. И, конечно, меткостью. То есть всеми качествами, лежащими в основе профессионализма. Он знавал одну такую, наемницу, она чуть не отрезала ему яйца за то, что в ее присутствии посмотрел на другую. Стерва!

Девочка перед ним тоже была хищницей, как и та сучка. Но при этом никак не могла быть наемницей — не тот возраст. Женщин в армию берут с двадцати лет, стандартный контракт плюс учебка — минимум плюс шесть. Но обычно они остаются дальше, развивая профессионализм, в элитных частях, а это еще года четыре. Иммигранткам же поголовно нужно прослужить не менее десяти, чтобы получить подданство короны и право уйти в отставку. Без скидок на пол! То есть, настоящим наемницам должно быть никак не меньше тридцати. Этой же было намного меньше.

— Жизнь не стоит трех тысяч золотом, Чиркаш, — бегло бросила неправильная хищница и довольно улыбнулась.

— Чего? — только и успел переспросить Адолат и почувствовал, как руки задрожали.

Девчонка не ответила. Быстро развернулась в сторону клиента и ускорила шаг, оставляя Адолата в раздумьях.

Тот почувствовал, как кровь застучала в висках. «Чиркаш», его местное прозвище. «Три тысячи золотом» — Деньги, отданные заказчиком. Они знают все. Действительно, он жив только потому, что вписывается в чужие правила игры, и его предупредили, чтобы он их случайно не нарушил. Версия, кто перед ним только что был, у него появилась — бредовая, нереальная — но иной придумать не смог. Только бы он ошибался!

Девчонка поравнялась с клиентом. Тот одарил ее заинтересованным взглядом, но в нем было лишь обычное мужское любопытство — они не знакомы.

Через минуту он поравнялся и с ним. Адолат стоял и не мог понять, что от него требуется. Один неверный шаг, жест, и его пристрелят, но может его пристрелят за бездействие? Спасли рефлексы, привыкшие действовать без мысленного участия хозяина, по одним лишь установкам:

— Сеньор! — обратился он к клиенту на испанском, делая шаг вперед. — Вы не подскажете, где здесь магазин со снарягой?

Адолат нервно выбросил недокуренную сигарету, и этот жест не укрылся от клиента. Тот напрягся и посмотрел волком, но это было не боевое напряжение. Он чувствовал в Адолате угрозу, но был готов ее отразить, не страшился. Его взгляд как бы говорил: «Если попробуешь — пожалеешь!». Да, перед ним был зверь, такой же волк, как и он сам.

— Русский? — переспросил вдруг парень на русском. Точнее, русском с «имперским» акцентом, дома так не говорят. Адолат кивнул.

— Да. Как ты понял?

— Акцент. У тебя плохой испанский. — Парень пожал плечами.

Адолат почувствовал, как тает напряжение между ними. Хорошо. Но только между ними, но не между ним и снайперами, не надо забывать.

— У нас недолюбливают испанский. — Адолат натужно засмеялся. — Все вокруг только на русском говорят. Где ж его выучить?

— Бывает! — усмехнулся парень. — А сам откуда?

— Мирный. А ты?

Парень отчего-то засмущался.

— Местный я. Здесь родился. Но мать из под Самары.

— Понятно! — закивал Адолат.

Земляк. Почти. Все они тут земляки, если говорят на русском. Впрочем, никаких предубеждений по национальному признаку, когда дело касалось работы, он не имел. Земляк? Если надо, и земляка завалим, только платите. Но парень этого не понял и еще больше потеплел.

— Угостишь сигареткой?

Адолат протянул пачку.

— Конечно.

Тот вытащил сигарету и подкурил ее от дорогой серебряной зажигалки с гравировкой. Круто!

— А тебе какая снаряга нужна? Тут их много, магазинов. Самых разных.

— Да с пацанами решили в Тараску слетать, по вершинам полазить…

— Тараска… — Парень усмехнулся. — Губа не дура!

— А чего мелочиться? — оскалился Адолат. — Если горы — то самые сложные!

Парень согласно кивнул. Похоже, он разделял это мнение.

— Вот сюда повернешь, потом три квартала и налево. Там в переулке хороший магазин есть, ребята хвалили. Рай для альпинистов-профи. Только… — Он демонстративно задумался. — …Не похож ты на альпиниста. Смолишь, как паровоз… — кивок на пачку.

— А сам-то? — усмехнулся в ответ Адолат. — По виду — вроде спортсмен, а смолишь не меньше.

Парень вздохнул и трагично посмотрел на тлеющий кончик.

— Да, есть маленько. Ну, давай, земляк! Удачи в Тараске!

Он протянул руку. Адолат в этот момент аж вспотел, но отказываться жать руку нельзя. Медленно, очень осторожно, словно опасаясь, что его укусят, протянул свою ладонь. Что также не осталось незамеченным для парня, который лишь неопределенно хмыкнул.

— Увидимся еще?

— Не думаю. — Адолат отрицательно покачал головой. Он не знал, что ошибается.

Парень пошел дальше. Остановился у лотка, что-то набрал в виртуале и начал с кем-то разговаривать. Все это Адолат наблюдал, идя прямо по улице, в иконке заднего выхода. Вдруг неизвестно откуда снова оказавшаяся рядом шатенка окликнула его:

— Стой!

Обернулся.

— Молодец, Чиркаш! — поздравила она. — Правильно решил. За это тебе поощрительный приз — даем тебе фору в две минуты, заслужил. Начинай бежать, время пошло!

После чего демонстративно подошла к обочине, к которой тут же подъехал серый «Мустанг». Люк поднялся и из него… Вылезла та самая длинноногая секси с красными волосами в том же самом прикиде и плотоядно улыбнулась. В одной руке она держала «Жало», которое протянула шатенке, в другой S-5, армейскую рельсовую снайперскую винтовку.

— Время идет, сладенький! — стрельнула глазками шатенка и одарила его лучезарной улыбкой, после чего демонстративно отщелкнула магазин «Жала», проверяя гранулы для игл. — Лучше не стой!

Адолат кивнул и побежал. Уже на углу он увидел близняшек, подошедших к машине, одна из которых доставала свое миниатюрное смертоносное оружие.

Он понял, кто это. Самая бредовая его идея оказалась реальностью. Но не понимал, почему именно они, ведь уж кому, но Короне дорогу он точно не переходил! Но размышлять об этом было некогда — нужно было очень… ОЧЕНЬ быстро бежать!

Судя по тому, что он слышал, эти девчонки обожают смертельные игры, вроде охоты на людей, и словами в таких вещах не бросаются. Две минуты — значит всего две минуты. Его огнестрел под спортивной курткой уверенности в себе не придавал, значит, вся надежда только на ноги.

Гребаный заказ!..