Глава 5

Я познакомился с Рикки в четвертом классе, и с тех пор мы всегда вместе. Он германо-азиат. Предки его отца были немецкими иммигрантами, а матери – выходцами из Малайзии, из Куала-Лумпура, кажется. Отец Рикки, Карл, служил во флоте, в то время родители и познакомились. Если кто-то считал, что в этой семье большой суровый немец будет командовать маленькой и робкой азиаткой, то он ошибался. На самом деле его отец такой же рохля, как и сам Рикки, и еще, кажется, гей. Я не говорю ничего, что бы мне не рассказывал сам Рикки.

Его мама действительно маленькая – ростом не более пяти футов, – но вот робкой ее не назовешь. У нее высокий резкий голос, как у расстроенного банджо, и любой, кто проходит мимо их дома, обязательно слышит, как она пилит беднягу Карла за какую-нибудь мелочь, типа не выключал воду, пока чистил зубы. А когда она по-настоящему входит в раж, начитает верещать так, что невозможно понять ни слова.

Рикки больше похож на азиата, чем на немца, и девчонки считают его ужасно милым. Но он убедил себя в том, что с ним никто не хочет встречаться. Признаю, иногда девушки бывают с ним снисходительны, как, например, Кайла Путнам, которая как-то сказала, что ей хочется засунуть его в сумочку и там носить, но помимо таких есть еще куча других девчонок.

Главное, я в жизни не встречал такого приколиста, как он. А еще он очень умный парень. Может, по его оценкам этого и не скажешь, но они такие только потому, что он особо не утруждается. Если бы он учился по-настоящему, у него была бы твердая четверка. У него такой словарный запас, что мне надо выучивать из Интернета хотя бы по слову в день, чтобы за ним угнаться.

Я постоянно напоминаю ему о его многочисленных талантах, но разве он хоть раз взял на себя труд самоутвердиться и пригласить кого-нибудь на свидание? Нет. У него всегда находится какая-нибудь отговорка: то она слишком высокая, то слишком зациклена на себе, то расистка. Ладно, насчет расисток я понимаю, но хоть раз в жизни надо сказать себе: «Эй, это же старшая школа! Мне нужна подружка для практических занятий по девчонкам».

Ирония заключается в том, при всей его ситуации с девушками, он еще пытается давать мне советы насчет Кэссиди.

– Знаешь, чувак, – говорит он, – ты сам все портишь. В том смысле, что не трудно приехать вовремя и отвезти свою девушку на стрижку.

– Ну, с этим уже ничего не поделать. Фарш невозможно провернуть назад. Меня больше волнует то, что я не понял, что она от меня хочет ради того, чтобы спасти наши отношения.

– Ты что, совсем не слушал?

– Я думал о другом.

Рикки качает головой.

– Чувак, будь я на твоем месте, я бы впитывал в себя каждое слово. – Он абсолютно серьезен. Иногда я спрашиваю себя, а не влюблен ли он часом в Кэссиди.

– Нельзя впитывать каждое слово, – говорю я. – Их слишком много на конкретный момент времени. Можно понять только общий смысл сказанного.

Рикки открывает еще одну банку пива. Сегодня вечер пятницы, мы сидим на капоте моей машины на парковке, что на Двенадцатой улице.

– Если бы у меня была девушка, я бы вслушивался в ее слова, как в церкви, будто она читает проповедь, а я ее прихожанин.

– Да ты обкурился!

– Да ни фига. Просто я лучше всех в мире умею слушать.

В его словах огромная доля истины. Он действительно внимательно выслушивал меня, когда я нес свой бред.

– Так почему бы тебе не пригласить Алису Норман? Она ведь тебе нравится, да?

Он провожает взглядом проезжающий мимо «Мустанг», старую, но очень крутую тачку с откидной крышей, – такие были в моде лет тридцать назад.

– Нравится, наверное, но она же, похоже, почти помолвлена с Денвером Куигли.

– И что? Все равно пригласи ее. Девчонки – существа непостоянные. Они не расстаются с парнем, чтобы потом сидеть в одиночестве и ждать, когда кто-нибудь еще пригласит на свидание. Они держат его возле себя, пока не убедятся, что ими еще кто-то интересуется. Вот тогда прежний парень получает от ворот поворот, а новый – объятия и поцелуи. Поверь мне.

– Точно. Ты давно видел Куигли? Он же троглодит. Я только скажу Алисе пару слов, а он сделает из меня отбивную. Меня придется с асфальта соскребать.

– Это отговорки. – Я отпиваю пива и догоняюсь глотком «V.O.» – Знаешь что? Я от них устал. Вот. Сегодня знаменательный вечер. У тебя будет девушка.

– Да пошел ты.

– Нет, я серьезно. Думаешь, что можешь вечно быть третьим лишним у нас с Кэссиди? Это нелепо. Давай, лезь в машину.

– Зачем? Что у тебя на уме?

– Девушки, вот что. Они повсюду. – Я машу рукой в сторону Двенадцатой улицы. – Это вечер пятницы, чувак. На улице полно девчонок. Они в каждой машине, ну, не в каждой, через одну. Высокие, тощие, толстые, с большими сиськами, с маленькими, блондинки, брюнетки, рыжие, с огромными задницами, с крохотными, с ладошку, попками. И знаешь, чего они хотят? Парня, чувак! Вот чего. А теперь садись в машину.

– Сиськи и задницы, говоришь? Да ты настоящий романтик, Саттер. Романтичнее не бывает.

Пусть он и полон сарказма, но в машину он садится. Он знает, что старина Саттер всегда принимает близко к сердцу его проблемы.

Факт остается фактом, я действительно романтик. Я влюблен во всю женскую половину человечества. Жаль, что встречаться можно только с одной, но если таковы правила, я благодарен за ту, что у меня есть, и желаю того же своему лучшему другу.