Агрессия
Несомненно, что агрессия нам необходима для сохранения нашего места в этом мире. Ее не следует смешивать с деструктивным насилием. Я напомню ее этимологическое значение: ad-gressere означает «идти навстречу другому», точно так же, как pro-gressere означает «идти дальше вперед». Эти два слова противопоставляются re-gressere – «идти назад, отступать». Позитивная агрессивность есть завоевание моей внешней среды (в этом она объединяется с питанием): она мне позволяет стать признанным, существовать (от ex-sistere «поместиться во вне»), утвердить себя в пространстве и во времени: я имею право на своем месте и в свое время на слова и экспрессию (физическую и социальную).
Пробуксовывание происходит тогда, когда вместо борьбы за свое собственное законное существование я пытаюсь захватить пространство другого! Когда меня несет от здоровой ассертивности, к которой всячески побуждает Гештальт, к доминированию и насилию. Мы строим нашу автономную личность через утверждение нашей особой идентичности, избегая как пассивного подчинения, как и захватывающей доминантности, не уважающей потребности в ассертивности своего ближнего.
Эта дорога трудна и имеет много нюансов. Как правило, она включает последовательность иногда накладывающихся один на другой этапов.
• зависимость инфантильная,
• контр-зависимость, или бунт утверждения своей взрослости,
• взрослая независимость: я часто согласен, но не всегда – с моими друзьями, моей партией и церковью,
• зрелая взаимозависимость: я свободен…но другие также!
Следовательно, я принимаю в расчет мои собственные потребности и потребности других.
Итак, здоровая агрессия далека от того, чтобы быть «побуждением к смерти» или «возвратом к неодушевленности», согласно поздней гипотезе Фрейда – который тогда сам схватил рак челюсти. К тому же эта гипотеза все больше и больше оспаривается внутри самого психоаналитического сообщества. Работы этологов, таких как Лоренц, изучавших животных в их естественной обстановке, достаточно подтвердили, что здоровое животное проявляет именно такую – позитивную и контролируемую – агрессивность. Известно, что в помете щенков самые спокойные и самые «мягкие» это те, кто наименее приспособлен к жизни.
Немалая заслуга Перлза состоит в том, что он явно реабилитировал эту тему в психологии и терапии. Напомним, что его первая работа называлась «Эго, голод и агрессия» (1942).
В Гештальте в некоторых ситуациях терапевт безо всяких колебаний намеренно стимулирует агрессивность клиента: чтобы помочь застенчивому и забитому человеку проявить себя, чтобы придать динамичность депрессивному и «вывести из оцепенения» мазохиста, и т. д. Кроме того следует вспомнить, что зоны регуляции агрессивности и сексуальности находятся очень близко друг от друга и связаны в глубинах мозга (гипоталамусе), и что одни и те же нейромедиаторы (допамин, тестостерон и т. д.) управляют обоими видами поведения. Исходя их этого, терапевт может использовать агрессивность как что-то «эквивалентное» сексуальности, если ему будет трудно (по причинам приличия или деонтологии) непосредственно инсценировать сексуальность. Так, например, сексуальные трудности достаточно часто спонтанно называются клиентами в качестве темы терапии. При этом в группе намного более приемлемо принять участие в кратковременной физической борьбе между мужчиной и женщиной, чем в явном эротическом телесном обмене! На самом деле глубинная эмоциональная мобилизация имеет много сходного в обоих случаях и позволяет «по горячим следам» все это вербально проработать.
