22

Собственноручно открыв квартиру Студента, я тут же убедился, что в отсутствии Саши кто-то из головорезов Рябова взвалил заботу о нуждах моего главного эксперта на свои далеко не хрупкие плечи. В первой комнате на койке, явно позаимствованной в солдатской казарме, лежала ненарисованная девушка средней паршивости. Я не успел тихо прикрыть входную дверь, как она охрипшим голосом поведала:

— Ну ты уже идешь или нет? Ау-у-у…

Как же, жди, сейчас войдет. Если Студент забрался в свое хранилище, его оттуда слезоточивым газом выбивать нужно. Так что это ауканье девушка сутки вести может, и вряд ли Студент на нее прореагирует. Разве что в туалет ему приспичит. Хотя, удивляюсь, как это он при своей увлеченности до сих пор ни разу в штаны не наделал?

С женщинами у Студента взаимоотношения строгие до простоты. Раньше его персонально обслуживала продавщица спецмагазина «Спасибо Гитлеру». Она сперва набивала холодильник Студента дефицитными в еще недавние времена продуктами, затем быстро раздевалась и ныряла в эту же койку, терпеливо ожидая, пока Студент окажет ей внимание. Когда Студенту приспичивало выскочить из своего кабинета-хранилища, он замечал девушку, в течение нескольких минут доказывал ей, что ему не чуждо все человеческое, а затем, зачастую позабыв надеть брюки, возвращался к прерванной работе. Потом эта девушка вышла замуж, и у нее уже не было столько свободного времени, чтобы часами ожидать благосклонности моего эксперта. Да и с продуктами сильно полегчало. Так что мой водитель, в функции которого входит забота о всех нуждах Студента, поставляет ему не только пищу для желудка, но и для других не менее важных органов. Может быть, Студент без женщин прекрасно бы обходился, однако у него с мозгами и так не все ладно, а если в них еще и сперма бить будет, то это может привести к нежелательным последствиям для нашего бизнеса.

Хорошо, что Студент не привередлив. Ему все равно, какая девушка в койке лежит. В конце концов, она же не на холсте изображена, в реставрации не нуждается, зачем тогда уделять повышенное внимание к ее внешности? Больше того, поручи это дело Косте, он Студенту вместо девушки может своего гомика шутки ради подсунуть. Но в отличие от генерального менеджера, Студент бы вряд ли сходу заметил разницу. А может, и вовсе бы не заметил. В конце концов гомик — не финифть, которую он как-то на спор вслепую от эмали отличил.

— А-уу… — продолжала исходить криком девушка, никак не прореагировав на мое появление.

— Давно голос срываешь? — спросил я.

— Часа два, — охотно пожаловалась она. — Все, ребята, забодали. Больше вы меня сюда не дергайте.

На мой голос из кухни заявился рябовский гвардеец, напоминающий смесь славянского шкафа со «стенкой» в готическом стиле и вопросительно уставился на меня.

— Значит так, трудящиеся, — обращаюсь ко всем присутствующим, — в ваших рабочих взаимоотношениях сами разбирайтесь, кто там кого куда или за что дергает. Только сперва освободите помещение.

Боец облегченно вздохнул и галантно обратился к даме:

— Пошли, курва. Я тебе повыступаю.

Девушка почему-то не рискнула вступить на путь выяснения отношений, видимо, к словам моим прислушалась и тут же пошла другой дорогой. По направлению к двери. Следом за ней неслышно нес свое огромное тело рябовский гвардеец в традиционной униформе, позволявшей сразу определить, кто он. Если вижу пусть даже незнакомого бойца, на котором красно-голубой адидасовский костюм и белоснежные кроссовки «Рибок», сразу понимаю, на кого он работает. У других команд бойцы в иной униформе ходят, чтобы в крайнем случае никаких недоразумений не было. Даже по внешнему виду бойца можно понять, кто его хозяин, и делать нужные выводы; позволяющие экономить время, исключать разборки.

Студент сидел спиной к открытой двери, но все происходившее в его квартире, волновало моего главного эксперта не больше, чем меня результаты очередных выборов в местные органы самоуправления. Для того, чтобы обратить на себя внимание, я сперва решил бросить в него какой-то из книг, в изобилии валявшихся на полу, однако не решился. В прошлый раз после меткого попадания каталогом по спине Студента, он набросился на меня и чуть было не прочитал лекцию о бережном отношении к старинным изданиям.

Я прикурил сигарету, пустил голубоватую струю дыма в сторону этого колдуна от живописи, однако Студент, конечно же, не прореагировал. Что ему сигарета, если бы я подпалил кресло, на котором он сидит, Студент вряд ли прореагировал до того, как огонь добрался бы до его задницы.

Поэтому я просто положил руку на холст перед его носом. Студент, как положено большому эксперту, сразу понял, что эта рука на картине не нарисована, и повернул голову с явной неохотой.

— Здравствуй, гений, — сказал я. — Дождался все-таки встречи с Башкирцевой? Везет же некоторым.

— Здравствуйте, — выпалил Студент. — Тут такое привезли, что Башкирцева представляет гораздо меньший интерес.

И этот туда же. В прошлый раз при упоминании о Башкирцевой он по комнате чуть колесом не ходил, горел от нетерпения поскорее ее работы увидеть, из шкуры своей ученой готов был выползть, лишь бы поскорее они сюда попали. И вот результат. Пресс-группа, чтобы угодить Студенту, раздобыла холсты Башкирцевой, Босягин ранение получил, Рябова от более важных дел отвлекали, а ему, видите ли, уже Башкирцева неинтересна. Он ее работы облизать успел, успокоился. Теперь ему что-то новенькое подавай. Вернее, уже подали.

— Ты мне о своих интересах позже расскажешь. Что с Башкирцевой?

— Два превосходных пейзажа. Прекрасно отреставрированы. Вы их в частной коллекции приобрели?

Опять за свое. Теперь Башкирцева Студента не так сильно увлекает. Ему гораздо интереснее занести в один из своих гроссбухов дополнительные данные о прежнем местонахождении полотен.

— Лишнее любопытство может пагубно отразиться на твоем здоровье, — это мой традиционный ответ на нескромные вопросы Студента.

Сегодня Студент даже не пытается надуться. Видимо, здорово группа Бойко поработала. Если у Студента температура подымается прямо на глазах, значит картинами Башкирцевой пресс-группа не ограничилась. Не берусь судить, дороже ли эти пока неизвестные мне экспонаты, чем работы Марии Башкирцевой, но уже ясно — их история для Студента куда увлекательнее. И, быть может, среди новых поступлений есть такие произведения искусства, по сравнению с которыми работы Башкирцевой могут показаться стразами рядом с бриллиантами. По крайней мере, по своей стоимости.

Но сейчас не это главное, пусть даже Башкирцева в десять раз дешевле. Я пошел на бартерную сделку и обязан сдержать свое слово. Да и германского партнера подвести не имею права, пусть он на этот раз озадачил меня каким-то дешевым янтарем.

Студент нырнул между столом и залежами книг, вытащил две небольшие картины в подделанных под старину современных рамах и только теперь заметил, что я курю. Он тут же нашел на своем рабочем столе свободное место, поставил на него ногу и приоткрыл форточку.

Я бросил взгляд в углы работ Башкирцевой. На обеих картинах стояла подпись «Marie Constantin Russ».

Дополнительных сведений о произведениях Башкирцевой, чтобы поднять их цену, мне уже не нужно. Того, что Студент в прошлый раз поведал, с головой хватит при торговле с Ляховым. Так что пришла очередь и до необычайных находок, взволновавших Студента. Иначе он, того глядишь, от нетерпения лопнет. Да и мне самому интересно — чем ответил Бойко за повышенную заботу фирмы по отношению к нуждам его скромной жены.

— Студент, ты обладаешь не только глубокими знаниями, даром исследователя, но и умением убеждать людей, — замечаю, поудобнее располагаясь в старинном кресле. Этот комплимент оказал на эксперта такое же воздействие, как недавние призывы ожидавшей его девушки. Студент пропустил мои слова мимо ушей, потому что все его внимание уже было сосредоточено на небольшом портрете, лежащем на краю громадного стола.

Студент бережно подал картину и тут же пододвинул к себе поближе большую стопку книг, рукописных и фирменных каталогов, поверх которых лежали листки желтоватой бумаги, исписанные его рукой. Почерк у Студента отменный, чтобы разобраться в его записях, бригаде экспертов месяца работы явно не хватит. И когда он уже научится работать на компьютере, стоящем в углу комнаты? Пока Студент использует эту технику явно по назначению, разложив на коробке свои драгоценные записи.

Я внимательно посмотрел на портрет с изображением человека в гражданском мундире с орденами святой Анны и Владимира.

— Интересная работа, Студент, судя по некоторым деталям, в частности покрою жилета и шейному платку, ей лет сто пятьдесят. Прекрасный портрет, хотя и не подписной.

— Это работа Левицкого, — заявил Студент. — Помните, как звали Левицкого?

Видимо от радости у него крыша окончательно поехала. По части знаний я, конечно, Студенту в подметки не гожусь, но задавать такие простые вопросы мне — верх бестактности. Студент, Студент, а быть может, ты и прав. Все мы меняемся с годами. Самому себе могу признаться, я уже забыл, когда держал книгу в руках, зато научился постоянно таскать при себе пистолет. И как только не перекраивает нас жизнь…

— Левицкого с детства звали Димой, — глухо ответил я, ожидая какого-то подвоха.

— Это другой Левицкий, — выпалил Студент. — Вы слышали о художнике Петре Левицком?

Я отрицательно покачал головой. Жизнь действительно немного изменила меня. Сперва неизвестная мне Башкирцева, теперь еще один Левицкий, о котором тоже понятие не имею. Хорошим я стал специалистом своего дела, дальше просто некуда. Привык к тому, что лежит на поверхности, перестал работать над собой, и вот результат — Студент уже посматривает на меня, как преподаватель на школяра. А ведь еще несколько лет назад он советовался со мной в процессе работы.

— Не удивительно, — заметил Студент, — любителям живописи этот художник практически неизвестен.

Еще один щелчок по носу. Из профессионала в моем бизнесе Студент превратил меня в любителя.

— Рассказывай, Студент. Считай, что я уже заинтригован.

— Посмотрите на надпись с тыльной стороны портрета.

На обороте картины четкими печатными буквами было написано: «Капитан Павел Павлович Белецкий-Носенко. Почетный смотритель Прилуцкого поветов, училища». Чуть ниже совершенно иным, более мелким почерком значилось: «Ордена св. Анны 3-го класса Кавалер Императорского Санкт-Петербургского Вольного Экономического Общества и при Императорском Харьковском университете Общества наук Член. Родился 1774 года Августа 11 дня. После кавалер орденов св. Анны 3-го класса, св. Владимира 4-го класса. Скончался в 1856 году 11 июня на 82-м году от рождения в чине коллежского Советника, погребен 13 июня в селе Лапинцах, Прилукского уезда в собственном саду, называемом Федоровым, возле могилы второй жены своей Софии, дочери Фелицы и двух малюток сыновей Михаила и Георгия».

— Кто-то восстанавливал эту надпись, Студент.

— Совершенно верно. Но не это главное. На сегодняшний день сохранилось всего несколько работ Петра Левицкого. В частности, портрет Митусова в Государственном Русском музее, Грибовского, находящийся в Музее Тропинина и московских художников его времени. Одна работа находится в частной коллекции, — тут Студент посмотрел на меня вовсе победоносно. — В собрании Каролины Дитц д"Арма. Если бы узнали о том, что портрет Белецкого-Носенко находится у нас — это бы, я больше чем уверен, стало подлинной сенсацией.

— Сенсаций не нужно, мы люди скромные. По поводу Башкирцевой тоже можно сенсации не устраивать, — ответил я. — Кстати, где Каролина Дитц живет?

— В Польше, — коротко ответил Студент и тут же начал захлебываться о личности изображенного на портрете человека: и писатель, и этнограф, и педагог, выдающийся общественный деятель своего времени. Студент заливался соловьем, заглядывая в свои рукописные изыскания, а я думал, что мне должно быть стыдно за такое небрежное отношение к делу.

Что говорить, и меня подвела стандартность мышления. Все бы нам на Запад работать, а ведь сейчас в Восточной Европе уже немало состоятельных людей, готовых платить не хуже, чем их западные коллеги по увлечению. И больше того, может, они станут еще более щедрыми клиентами. Ничего, что средний уровень жизни в Восточной Европе не сравним с той же Германией. Подумаешь. Даже у нас те же бананы по доллару метут. Поставь на них в Германии такую цену, немцы при их-то зарплатах забастовку устроят. Так что пора пробивать новые каналы, тем более, что транспортировка в Восточную Европу обойдется куда дешевле.

Впрочем, пробивать ничего особо не требуется. Нужно только использовать по более выгодному назначению транзитные каналы — и все дела. Другое дело клиенты. Но и за ними дело не станет. Кроме того, разбогатевшие благодаря нами же устроенному бардаку нувориши не станут торговаться, подобно богатым от рождения людям. В этом я не так давно убедился, когда бухгалтер одного из сибирских банков купил виллу, по соседству с моей на Кипре. Тут же выложил наличкой миллион долларов. Кто, кроме граждан наших донельзя нищих стран, еще способен так лихо с наличкой расставаться? А если учесть, что посредник честно объяснял ему: виллу можно взять гораздо дешевле. Зачем экономить, справедливо рассудил бухгалтер, и не стал торговаться.

Капиталисты наверняка нас никогда не поймут. Новоявленные государства протягивают руки за гуманитарной помощью, а его граждане — самые желанные гости в дорогих кабаках и магазинах Запада. Да, пора перестраиваться. И накладные расходы уменьшатся, что в моем бизнесе немаловажно.

— Слушай, Студент, если этот Белецкий такой выдающийся деятель, отчего я о нем впервые слышу? — прерываю бурный восторг эксперта. — И о еще одном Левицком?

Студент замолчал, в свою очередь вопросительно посмотрел на меня, а потом снова понесся что-то объяснять продукту нашего времени в моем лице, сжимая в руке желтый листок:

— Лекции об истории живописи, скульптуры, биографии замечательных художников, перспективу теории света и теней Белецкий-Носенко преподавал так блестяще, что многие из его учеников, даже те, которые прежде не интересовались искусством, становились его страстными любителями.

Говори, Студент, говори, я постараюсь запомнить. Дополнительные сведения о работах всегда плодотворно сказывались на их окончательной цене. Если бы ты знал, как я использую эти сведения, тут же бы демонстрацию какую-нибудь закатил в виде бесплатной передачи своих научных изысканий Академии наук. Если она эти дары бы приняла, сколько докторских диссертаций на Студенте нажили, представить трудно.

— А что удалось выяснить о самом художнике, Студент?

— Почти ничего. Долгие годы все искусствоведы считали, что несколько дошедших до нас полотен принадлежат кисти его известного однофамильца. Петр Левицкий словно растворился во времени и, боюсь, о его жизни мы никогда ничего не узнаем. Но, судя даже по нескольким работам, это был незаурядный мастер.

Хорошо, что полотно неподписное и эксперты долгие годы не могли отличить Дмитрия Левицкого от Петра. Портрет кавалера ордена Святой Анны не попадет в мою личную коллекцию. Но при его продаже я честно скажу: хотя работа не подписная, это картина кисти Левицкого. Я никогда не обманываю своих клиентов. Впрочем, в последнее время среди них появились такие коллекционеры, которым все равно, что покупать, лишь бы приобретения постоянно росли в цене и позволяли говорить о хозяевах как о тонких ценителях искусства. Так что, если Каролина откажется приобрести, я бы сказал, парный портрет к уже имеющейся работе Левицкого, с реализацией изображения выдающегося деятеля Белецкого-Носенко особых проблем не будет. Жаль только, что я честный человек. Иначе бы поведал клиенту из тех, которые-то в музее ни разу не были, что на картине изображен, ну, скажем, баснописец Крылов. Они о нем, может быть, что-то помнят со времен школьной программы.

Кроме полотен, выдающемуся полтавскому собирателю удалось наколлекционировать немало предметов декоративно-прикладного искусства. Начало этого раздела наверняка было положено, когда церковь поставили вне закона, уж очень интересные экспонаты осели в частном хранилище. Правда, костяную братину в серебряной оправе скорее всего работы братьев Ивановых или безделушку фирмы Сизикова «Лошадь» вместе с изумительной работы кружкой с резным изображением девушки можно было собрать в доме любого купца даже не первой гильдии. Напрасно что ли в семнадцатом году народ от гнета проснулся и потопал палить дворянские гнезда и купеческие особняки? Но ведь кто-то и во времена великого передела имущества стремился спасать наворованную красоту в собственных загашниках.

Однако даже в те годы, когда юрист-недоучка поднял на разбой всю страну, вряд ли следующие находки Бойко пылились в купеческих домах. Это явно церковное имущество. И панагия «Распятие с предстоящими» начала семнадцатого века, и «Деисус, Праздники и святые» более раннего периода. Здесь есть даже уникальные работы шестнадцатого века — наперстный крест «Вознесение Христа», икона-складень «Хвалите господа», рукописное новгородское Евангелие в серебряном окладе.

Теперь белый «мерседес» уже не может казаться чрезмерно высокой оплатой нелегкому характеру мадам Бойко. Подумаешь, машина, что от нее лет через двадцать останется? Зато я получил возможность любоваться прекрасными произведениями искусства, сумевшими пережить века даже в нашей стране, что само по себе удивительно, если вспомнить о ее постоянном стремлении создавать все новые поколения варваров-мутантов.

Давно замечено, что общение с прекрасным делает человека чище и лучше, заставляет как-то по иному смотреть на окружающий его мир. Наверное, только поэтому я неожиданно для самого себя притормозил у краешка тротуара, на котором с вызывающим видом стояла девочка, словно иллюстрируя слова песни о молодых, которым везде у нас дорога, даже если это проезжая часть. Как это родители не боятся отпускать ребенка одного в вечернее время, когда особенно интенсивно несутся потоки машин, подтверждая выводы экономистов об охватившем страну энергетическом кризисе? И чем глубже этот кризис, чем дороже энергоносители — тем больше автомобилей на наших дорогах. Во всяком случае, когда канистра бензина стоила шесть рублей, на дорогах Южноморска столько машин не было. И каких машин. Для многих сограждан в годы так называемого застоя «Жигули» были несбыточной мечтой, а теперь они уверенно рулят навстречу дальнейшей демократизации общества даже в шестисотых «мерседесах». Передо мной резко затормозил «линкольн» с южноморскими номерами, этакий одиннадцатиметровый сарай стоимостью в два миллиона долларов. Пока он перекресток проедет — цвет светофора измениться может.

Девочка смотрела вслед уплывающим габаритам прекрасного произведения искусства автомобилестроения так пристально, что сразу стало ясно: даже взглянув мельком на это творение человеческих рук, она стала испытывать возвышенные чувства также, как и я после прикосновения душой к миру прекрасного благодаря своему главному эксперту.

Я внимательно посмотрел на школьницу, которая вряд ли успела закончить восьмой класс, и спросил ее через опущенное боковое стекло:

— Сосать будешь?

— Еще как, — тут же ответила девочка, и на ее лице, освещенном бликами фар, появилась необыкновенная радость.

— Вперед и с песней, — подбодрил ее я, тут же врубил скорость и отъехал под аккомпанемент громких слов, которым может научить любая средняя школа.

Интересно, чем это недовольна террористка Анастасия? Если бы не я, то сейчас на месте этой девочки вполне могла бы оказаться ее дочь. Впрочем, и без меня есть кому заботиться о нуждах подрастающего на панели поколения. По крайней мере, сегодня. Потому что я еду к человеку, пролившему свою кровь за то, чтобы я получил работы Башкирцевой и возможность всем сердцем прикоснуться к бесценному наследию мастеров искусства, чье творчество как нельзя лучше будит в душах людей светлые чувства.