35

Рябов заявился ближе к ночи и безмолвно рухнул в кресло у камина. Я отложил в сторону томик Вазари, сбросил с ног клетчатый плед и ласково заметил:

– Сережа, ты сейчас кое-кого явно напоминаешь.

– Ты тоже, – отозвался Рябов, зевнул и спросил: – Здесь молоко за вредность наливают?

– Смотря по какому поводу… Не боись, я стакан с этим пойлом на твою голову ставить не собираюсь, пусть даже напомнил тебе Вильгельма Телля.

– Да нет, ты мне тестя своего напомнил. Точно так, как он…

– Старик не любил сидеть у камина, Сережа, – серьезным тоном отвечаю Рябову.

– Зато он в плед кутался. И…

Рябов пристально посмотрел на меня и ошарашил по-настоящему:

– Налей кофе. Иначе точно будешь меня сравнивать с Гусем.

– Не наоборот? – въедливо спрашиваю Рябова, протягивая руку к фарфоровому кофейнику. – Ты же этот напиток именуешь исключительно отравой… Да, Гарик обиделся, что ты на его именинках не побывал.

– Малый не догадывается, как его папа любые именинки в поминки превращает? – пробормотал Сережа и залпом осушил мейсенскую чашку с едва теплым «мокко».

– Слушай, ты чего Вышегородского вспомнил?

– Да так, просто.

– Понимаю, мы же как бы поменялись ролями на этой операции. Потому, Рябов, просто так ты даже в сортир не ходишь, а?

Сережа вспомнил, как именно с помощью этой фразы попытался выяснить, отчего я задумался по поводу старинного охотничьего поверья, и усмехнулся.

– Хорошо. Давай по порядку, – помассировал затылок Рябов, потребовав кофейной добавки.

– Рябов, ты боишься уснуть за вертолетным штурвалом?

– Две ночи не спал, – серьезным тоном ответил Сережа. – Сейчас поговорим. Ты будешь думать, а я в койку. На бреющем полете. Вертолета нет. Уже. Кто-то капнул воякам, что один начальник смены аэродрома сдал в аренду вертолет. За наличный расчет, разумеется. Арлекине, понятное дело.

– Ну и что? Арлекино, даже если до очной ставки дойдет, в чем, конечно, я сильно сомневаюсь, все равно ему в морду плюнет и скажет: господа, этот вояка врет.

– Правильно. Тем более, у Арлекино железное алиби, – снова улыбается Рябов. – Правда, менты знают, чем железнее алиби, тем…

– Ты завязывай аналогии проводить. Оно у меня супержелезное… Так что с вертолетом?

– Нашли вертолет. Вернее, его остатки вместе с сильно обгоревшими трупами…

– Куделя и его бандиты?

– …а стволов при них… – блаженно прикрыл глаза Сережа. – Один точно грязный… Скорее всего, угнали вертолет, но не справились с управлением. Уголовники, чего с них взять…

– Кроме анализов…

– Экспертиза, конечно, будет, – спокойно подтвердил Рябов. – Угонщики погибли во время взрыва машины.

– При чем здесь Арлекино? Ты же говоришь об угоне вертолета.

– Сам подумай. Угнать его с режимной территории практически невозможно. Следовательно, угон был сымитирован. Если так, то остальное, как говаривал Леонард Павлович, не суть важно.

Рябов уже во второй раз назвал имя моего тестя, однако я решил не демонстрировать свое нетерпение.

– Сережа, а кто грохнул Гуся?

– Иди знай. Может, внутрибригадные разборки? Судьба группы Кудели намекает и на это. Гусь поцапался с Арсеном. Больше того, он слишком многим насолил в этом городе.

– А Квач торжественно клянется отомстить?

– Правильно. Только сейчас меня интересует другое. Фирма «Виртус» закрылась. Директор в больнице. Менты нарушили социалистическую… тьфу! Налей еще кофе. Значит, менты нарушили законность. Твое решение?

– Пока его принимать рано. Только прерогатива в выводах будет принадлежать тебе. Да, вот что, торговый оборот ныне неработающей из-за ментовского беспредела фирмы застрахован в международной компании «Томас». На небольшую сумму в три миллиона долларов.

– С ментов, что ли, их получать собираешься?

– При чем здесь я? Страхователь их получать будет. Как именно – не наша забота. Но ты не волнуйся, «Томас» свои бабки получит. Если, конечно, ты не примешь другого решения.

– По Хлудову?

– Захочешь – и по диспетчеру.

– Он здесь ни при чем. В случае с «Олли» Хлудов сработал по распоряжению Арлекино.

– А во всех остальных?

Рябов вздохнул, поставил чашку с недопитым кофе на столик и пожаловался:

– Между нами, я уже туго соображаю. Завтра, на свежую голову. Да, вот что. Исполнительный директор «Олимпа» уверен, что на тебя снова готовится покушение.

– Ты надоумил?

– И даже не в связи с группировкой Гуся, – как ни в чем не бывало продолжил Сережа, доказывая тем самым, что он действительно подустал.

Рябов вздохнул, извлек из бокового кармана конверт и бросил его на журнальный столик.

– Любуйся! В твоем вкусе.

Действительно, в моем. На фотографии запечатлена роскошная блондинка с великолепной грудью, сидящая у стойки бара. Бриллиантовые серьги и перстень на правой руке лишь дополняют красоту дамы, а кроме этих украшений, ее наряд составляют черные ажурные трусики.

– Понравилась? – спрашивает Рябов.

– Ты еще спрашиваешь. Познакомишь?

Сережа посмотрел на меня с явным недовольством.

– У нее без тебя кавалеров хватает. Возьми следующий снимок.

Безропотно подчиняюсь указаниям коммерческого директора. Девушка у стойки бара уменьшилась в размерах, зато по бокам от нее выросли две фигуры. Вот оно что, красавец Арлекино в белоснежном костюме и какой-то тип со слегка смазанной мордой. Наверняка дернулся во время съемки.

– Сережа, ты хочешь сказать, эта дама любит, когда ее стегают?

– Эта дама гораздо серьезнее, чем тебе могло показаться. Кстати, снимок стоил фотографу жизни.

– А во сколько она обошлась Арлекине?

– Голодной куме одно на уме, – пробурчал Рябов. – Между прочим, эта баба сама может купить, каких хочешь арлекин. И целый кукольный театр тоже. Богатая женщина.

– Не верю! Сережа, у дамы, по снимку видно, денег даже на лифчик не хватило. Это она фотографа ухайдохала! Чтобы никто не узнал, до чего она нищая.

– Ладно, я уже с ног валюсь. Давай серьезно, – Сережа достал из все того же кармана небольшой листик и, сузив глаза, зачитал:

– Жанна Рокотова, клички «Буся», «Леди Джей», «Быстрая». 29 лет, дочь бывшего члена Политбюро ЦК КПСС, в 1990–1991 годах участвовала в группе Зубова-Штанько, вывозившей партийные деньги в Швейцарию. В 1992–1993 годах – профессиональная проститутка и наводчица, работала в странах Западной Европы. В настоящее время – вице-президент банка «Континент», президент благотворительного фонда «Счастье для всех», директор международной культурной программы «Мир планете». Ты все еще хочешь с ней познакомиться?

– Ну куда мне конкурировать с самим Арлекиной? – вздыхаю я.

– Тебе не с Арлекиной… Да, присмотрись ко второму, узнаешь?

– Нет, – пристально разглядываю изображение второго кавалера прелестной Жанны.

Рябов криво усмехнулся и извлек уже из другого кармана черно-белую фотографию.

– Твое ценное указание выполнено, – с явной издевкой сказал он. – Теперь узнаешь?

На снимке был запечатлен начальник Управления по борьбе с организованной преступностью Вершигора и человек, чье лицо было несколько смазано на фото рядом с Леди Джей. До меня окончательно дошло, почему Рябов дважды вспоминал о Вышегородском. Впервые я увидел этого человека перед знакомством с Вершигорой лет десять назад.

– Узнаю, Сережа, – прошептал я.

– Вот это и есть Петрович, которым ты так интересовался. Сегодня его фамилия Осипов, – самодовольно сказал Рябов и подтащил к себе «дипломат».

– Понятно, отчего снимок стоил жизни фотографу, – словно со стороны слышу собственный голос. – Представляю, во сколько обошелся тебе этот снимок. И «колпачок» для генерала.

– Ты бы еще об Арлекине вспомнил…

– На высокооплачиваемую работу Бойко намекаешь?

– Претензий к твоей группе у меня нет. Премируем, обязательно. Тем более, мы же как бы поменялись местами.

– То есть?

– Я отвечал за безопасность фирмы, а ты тоже старался… Мне помочь. Но при этом еще и зарабатывал. Как было с Камловым? Я его убрал, но перед смертью он тебе четыре лимона баксов притаскал. В зубах.

– Ну и что ты этим хочешь сказать? Рябов рывком открыл «дипломат». Чемоданчик битком набит золотом, бриллиантами, тугими пачками валюты, чековыми книжками.

– Я хочу сказать, – важно произнес Рябов, – что кое-чему у тебя научился. За все платит Арлекино. Полное, так сказать, самообслуживание. Даже хороший навар есть.

– А что еще?

– Извини, я уже валюсь. Теперь хоть сутки можно дрыхнуть. На тебе газету. Вторая страница. Читай внимательно. Поймешь, почему Арлекине не до Гуся было. Заодно о Петровиче помозгуй. Он мужик серьезный, сам знаешь, в аппарате президента вкалывает.

Я не собирался говорить Рябову, что знаю Осипова чуть лучше, чем он. Где бы ни работал, Осипов всегда предпочитал вкалывать на самого себя. Впрочем, как и все остальные. Вот почему, не считаясь с довольно поздним временем, проводив Сережу, я поднялся в свой кабинет. Что поделаешь, у меня очень суровый начальник, который спрашивает работу так строго, как никто другой в мире. Иногда, правда, несмотря на возражения Рябова, он позволяет мне расслабляться, в свободных охотах участвовать (а человеку в моем положении это просто непозволительная роскошь), но все-таки… Когда спрашиваешь с других, ты должен уметь гораздо строже спрашивать с самого себя. Это я давно понял.