Абсолютное неведение

На протяжении семидесятых Арнольд активно занимался своим образованием. Ему даже удалось добиться того, что Университет Висконсина засчитал курсы, пройденные им в колледже Санта-Моники и Калифорнийском университете. Надо сказать, что Университет Висконсина настолько гибко подходил к образовательному процессу, что принял во внимание успехи Арнольда в бодибилдинге и бизнесе, позволив ему набрать необходимые баллы для дистанционного и очного обучения. Потратив в общей сложности около десяти лет, в восьмидесятом году Арнольд получил диплом бакалавра по экономике и предпринимательству. Сегодня Арнольд не просто имеет диплом Университета Висконсина, но еще и является почетным профессором всех своих бывших альма-матер, включая Чапман-колледж в Южной Калифорнии. Согласитесь, неплохие достижения для простого паренька из Таля.

Я была очень рада за Арнольда, но при этом не упускала случая осмотреться по сторонам в поисках подходящего для меня мужчины. Так случилось, что один из моих друзей был знаком с Гордоном Скоттом, одним из первых исполнителей роли Тарзана, и он все время говорил: «Барбара, я никогда не встречал человека, который был бы создан для счастья так, как ты». Моя подруга Пегги была согласна с мнением Гордона и с интересом наблюдала за моими экспериментами по поиску мужчины. Ну а я не могла согласиться на меньшее, чем найти мужчину, который сделал бы меня абсолютно счастливой, и это я знала совершенно точно.

Честно сказать, этого было нелегко добиться, и по ощущениям это больше всего напоминало возвращение из поездки в экзотическую страну, населенную львами, которые у меня прочно ассоциировались с Арнольдом. С каким бы мужчиной я ни встречалась, позади него всегда виднелась призрачная «львиная» тень Арнольда, с которым мне приходилось сравнивать каждого моего кавалера. Да и как мне было избежать таких сравнений? Что же это получается – мне придется всю оставшуюся жизнь сравнивать своих избранников с «королем джунглей»? Как мне ни трудно было это осознавать, но я до сих пор не могла избавиться от влияния Арнольда – даже несмотря на то, что он стал реже звонить мне и обозначать свое присутствие.

Поэтому неудивительно, что я искала любые способы скрасить свое одиночество. Судьба, по всей видимости, благоволила мне, и спустя полтора года после моего неудачного «брака» с Дэрилом я познакомилась с одним интересным молодым человеком, который работал продавцом в еврейском магазине органической еды. Во время нашего романа Дэрил ухаживал за мной примерно полгода, но даже за это время я не смогла распознать в нем лжеца. Поэтому в надежде найти «своего человека» мне не оставалось ничего другого, как сделать решительный шаг и впустить в свою жизнь нового мужчину по имени Боб.

Боб был замечательным человеком – веселым и добрым, с хорошим чувством юмора. Для того чтобы доказать мне, что он не такой лжец, как мой бывший «муж», Боб с гордостью показал свой диплом бакалавра, документы на право владения трейлером и даже познакомил меня со своей мамой и друзьями. Ко всему прочему, он умел готовить и помогал матери заботиться о непутевом сыне ее родного брата. От Боба всегда веяло мятным ароматом пачули, и он не просто продавал изделия своего босса, но и предлагал покупателям собственные фирменные блюда из органических продуктов. После трудового дня Боб делился со мной впечатлениями о покупателях, товарах и сплетнях, которые он услышал во время обслуживания клиентов.

Однако довольно быстро такое поведение Боба перестало меня устраивать, и произошло это намного раньше, чем его мать стала делать замечания о наших отношениях, называя их не иначе как «межрасовый брак» между евреем и не еврейкой. Такие заявления не сулили ничего хорошего, но я, закрыв на это глаза, продолжала отношения с Бобом ради будущего моих детей.

Очень скоро выяснилось, что в наших с Бобом отношениях я играю роль тирана: вчерашний покорный раб превратился в строгого господина. Такое положение вещей мне ужасно не нравилось, и Боб явно не заслуживал подобного обращения. Ну а мне неприятно было осознавать, что из-за своей подозрительности я превратилась в настоящую мегеру, и я всячески пыталась смягчить свой сварливый характер. Со временем до меня дошел смысл произошедшего со мной перерождения: я просто облачилась в одежды Арнольда и стала играть его роль в совершенно новых для меня отношениях. Сейчас «Арнольдом» была я, ну а мою роль пришлось взять на себя Бобу. Трудно даже себе представить, насколько ужасной была эта ситуация, и я, всегда хотевшая быть такой же сильной и независимой, как Арнольд, вдруг поняла, что не желаю ни для себя, ни для Боба такой участи.

Что же касается моего переезда из квартиры в домик на колесах, то я была далеко не единственной, кто сменил свой домашний адрес. За шесть лет отношений с Арнольдом я переезжала шесть раз, тогда как Арнольд поменял свое место жительства всего один раз. Но зато сейчас пришло время и Арнольду сделать обдуманный шаг, и на этот шаг он решился после успеха фильмов о Конане. На полученные за съемки деньги Арнольд переехал в расположенные неподалеку от Голливуда апартаменты в испанском стиле.

На фоне успехов Арнольда мои достижения выглядели очень скромно и ничего, кроме расстройства, не вызывали. Купив домик на колесах и переехав в него, я столкнулась с настоящим хаосом, царившим в округе. Безрадостная картина окружающей действительности, на которую накладывались переживания по поводу сложных отношений с Бобом, сводила меня с ума. За месяц до нашего с Бобом знакомства я продала свою квартиру и купила домик на колесах. Мой домик сейчас находился на стоянке в Канога Парке, и, помимо замечательного вида из окна, мне пришлось столкнуться с проблемами, которые были неочевидны на момент сделки. Дело в том, что по условиям договора я не владела землей, на которой был расположен мой домик, и этим не замедлил воспользоваться управляющий нашим поселением, действия которого, с моей точки зрения, напоминали поведение Гитлера. Ну и в довершение всего моим статусом «священника» заинтересовались федеральные власти, и мне это не сулило ничего хорошего.

С какой бы точки зрения я сейчас ни смотрела на свое положение, оно было таким, что врагу не пожелаешь. Помимо очередной ошибки в личной жизни, я сделала глупость и поставила под удар свои инвестиции в недвижимость. На фоне этих негативных моментов моя уверенность в завтрашнем дне становилась все призрачнее, и я в очередной раз пыталась «заесть» сластями возникшие проблемы. Как оказалось, я была быстра на действия, но совершала их впопыхах и совершенно не думала о последствиях. Поэтому неудивительно, что единственным средством от одолевающих меня страхов стало переедание. И конечно же, я при любой возможности искала поддержки у всегда спокойного и невозмутимого Арнольда. По крайней мере, когда я общалась с ним, то ощущала прилив спокойствия и уверенности. Но стоило мне только остаться одной, как вся моя уверенность моментально улетучивалась.

Прошло примерно полгода после нашего знакомства с Бобом, когда меня постигло очередное горе: серьезно заболел отец. У него недавно обнаружили рак, и последние четыре месяца он мужественно боролся со страшной болезнью, а его предсмертное состояние заставило меня пересмотреть свои взгляды на жизнь. Как мне жить дальше и как мне лучше всего вести себя с Бобом? Кто будет платить по счетам за дом, если, не дай бог, меня сочтут виновной в уклонении от уплаты налогов? Все эти проблемы свалились на меня одновременно, и в довершение всего мой отец находился при смерти.

Я всю жизнь могла рассчитывать на помощь отца, и, хотя у меня частенько не хватало ума прислушиваться к его советам, его позитивный настрой всегда помогал мне в трудную минуту. Но вот пришло время, и я услышала страшные слова «Отца больше нет», заставившие мое сердце сжаться от безысходной тоски по ушедшему из жизни близкому человеку. После смерти отца у меня остался только один способ вновь услышать его советы – использовать свое воображение и просить его о том, чтобы он пришел и помог мне тогда, когда я больше всего нуждалась в нем.

В день похорон я приняла трудное для себя решение – и, думаю, отец бы поддержал меня в этом: я решила закончить отношения с Бобом, так как он, по моему мнению, заслуживал более достойной женщины, чем я.

В это тяжелое для нашей семьи время Арнольд проявил особое внимание к моей матери. Он интуитивно чувствовал, что ей сильно не хватает мужа, с которым она прожила сорок один год, и в память об умершем супруге преподнес ей четки, освященные самим папой римским. Хотя моя мать не была католичкой, она с благодарностью приняла этот подарок, и он оставался с ней вплоть до ее смерти. Что касается меня, то Арнольд продолжал поддерживать меня по телефону и помогал мне справиться со свалившимися на мою голову неприятностями, а мне лишь оставалось учиться жить в потускневшем и опустевшем мире.

Целый вал негативных событий, обрушившийся на меня, вызывал во мне воспоминания о тренинге est, который я когда-то проходила, и сейчас я снова встала на путь поиска истины и умиротворения. Мне это напоминало поиски cвятого Грааля рыцарем Персивалем, который отправился добывать священную реликвию в тот самый момент, когда все остальные рыцари Круглого стола отказались от продолжения поисков. Согласно преданиям, в святой Грааль собрали кровь распятого Христа, и эта чаша, как считалось, содержала Его благость и силу. Поэтому неудивительно, что я хотела испить из этой чаши, чтобы обрести силу и уверенность в себе, как это уже однажды произошло после прохождения est-тренинга. Да и разве я многого просила? Хотя, надо признать, вместо того чтобы благоговеть перед величием святого Грааля, я, фигурально выражаясь, просто плевала в него.

Каждый раз, как только мне приходилось столкнуться с очередным разочарованием в своей жизни, я скатывалась в пучину самокопания и самоуничижения. К примеру, одним воскресным днем я пошла в кино на недавно вышедший фильм Conan the Barbarian, главную роль в котором сыграл Арнольд. Честно сказать, до этого дня я ни разу даже не задумывалась над тем, каково мне будет смотреть на Арнольда, который занимается любовью с другой женщиной. И вот этот момент наступил: на экране Арнольд обнимал Сэндал Бергман своими сильными руками, гладил ее губы, бедра и волосы именно таким образом, к какому я привыкла за время наших отношений. Даже звуки, которые он издавал в процессе любовных ласк, были те же самые, что и в моей «прошлой жизни». По пути домой на меня в очередной раз навалились невеселые думы. Как мне относиться к тому, что я только что увидела на экране? Стоит ли мне ходить на другие фильмы с Арнольдом? Кем он мне вообще сейчас приходится? Почему этот человек занимает такое важное место в моей жизни? Что мне делать с воспоминаниями о наших отношениях, которые остались далеко в прошлом? Смогу ли я вообще когда-нибудь освободиться от того влияния, которое Арнольд продолжает оказывать на меня? А что, если мне придется всю жизнь прожить под его влиянием?

Примерно такие невеселые мысли крутились у меня в голове, и постепенно я стала приходить к выводу, что столь прочное место в моей жизни Арнольд занял по той причине, что его яркая и насыщенная жизнь голливудского актера резко контрастировала с моей обыденной повседневностью. А вдруг случится так, что когда-нибудь в будущем мы снова станем парой? Я даже не понимала, как воспринимать внезапно возникшее предположение, но одно я знала совершенно точно: мне всегда было трудно совладать с его неуемной энергией и предприимчивостью.

Другим расстраивавшим меня моментом стали постоянные расспросы о наших с Арнольдом бывших отношениях: «Как, неужели ты с ним жила когда-то? Да не может этого быть – ты, должно быть, шутишь! Тебе что, правда нравились все эти мускулы?» Были и такие замечания: «Мы с Арнольдом посещали одни и те же курсы актерского мастерства, и, представляешь, он флиртовал со мной напропалую, несмотря на то что я замужем и он знал об этом. Меня это так раздражало! А что ты об этом думаешь?» Не удавалось мне отвертеться и от пересудов такого рода: «Боже, ну что он за свинья! Я просто не могу поверить, что у него такие дурные манеры. Однажды я видела, как он начал бросаться едой и устроил целое побоище. Как ты вообще могла жить с ним?» Не оставались в стороне и телефонные разговоры: «Я встретила его в своем спортивном зале в Нью-Йорке, и он расспрашивал меня о тебе и твоих делах! Он даже собирался тебе позвонить в ближайшее время. Так он тебе уже позвонил?» Подружки постоянно удивлялись: «О боже, да ты просто шутишь! Ты? Жила с ним? Ну и каково это? Я всегда знала, что он нормальный парень». Ну а самым излюбленным вопросом друзей и приятелей, конечно же, был этот: «Какой у него?»

Не надо говорить, что темы расспросов менялись от разговора к разговору, и, в зависимости от своего настроения, я либо посмеивалась над этими попытками выведать мои тайны, либо ужасно злилась. Я, правда, не знала, следует ли мне гордиться подобным вниманием к своей персоне, которое по большому счету возникло на фоне набирающего популярность и общественный вес Арнольда. Стоит ли мне критиковать и обсуждать с кем-то его выступления на публике или в печати? Или с самым невинным видом просто уходить от подобных расспросов? По правде сказать, от всех этих мыслей я потеряла столько жизненной энергии, что мне становится жаль потраченных впустую сил.

Как раз в это время я в очередной раз пыталась бросить курить, избавиться от одолевающей меня вредной привычки. Однако я очень быстро обнаружила, что это не так-то просто сделать и что каждая новая выкуренная сигарета дает мне какое-то ощущение уверенности, которое я больше нигде не могла получить. Оказалось, что по степени своего успокаивающего воздействия даже шоколад не мог соперничать с сигаретами. В итоге каждый понедельник я сталкивалась с одной и той же картиной: просыпалась с твердой уверенностью бросить курить, которая совершенно непостижимым образом испарялась к полудню. Закончилось это все тем, что как-то под Новый год меня озарила интересная мысль: я смогу избавиться от своей вредной привычки только в том случае, если обрету внутреннее спокойствие.

Небольшой передышкой во всем этом негативе, происходившем со мной в последнее время, стала публикация моего учебного пособия по скорочтению. Наконец-то я смогла самостоятельно сделать что-то стоящее в своей жизни! И конечно, я не преминула поделиться радостью с Арнольдом – он одним из первых получил копию моей книги с автографом. Арнольд не стал ждать и после получения книги сразу же перезвонил мне с поздравлениями.

– Ну вот и все, ты стала автаром! Хотелось бы мне пасматреть на учеников, которые будут заниматься по твоему учебнику по скарочтению. Да я и сам не прочь четать побыстрее, и вокруг столько всего, что я бы хател прочесть. Классная работа, Бар-бар-ха!

Опубликованная книга пошла мне на пользу: спустя некоторое время после ее выхода меня пригласили на работу в Университет Южной Калифорнии, где на протяжении следующих семи лет я занималась разработкой учебных программ подготовительных курсов для поступающих. Эти абитуриенты, как правило, были настолько испорчены телевидением, что мне приходилось прилагать определенные усилия, чтобы вызвать у них интерес к чтению и интерактивному обучению. Все свои программы я старалась делать таким образом, чтобы в максимально сжатой форме передать как можно больше полезной информации.

Новое место работы позволило мне чувствовать себя намного увереннее, и я даже сумела добиться заключения контракта на чтение моих курсов в одной из школ по обучению торговцев недвижимостью. Я читала курсы в разбросанных по разным частям Лос-Анджелеса офисах этой школы и помогала торговцам в их подготовке к прохождению квалификационного экзамена, необходимого для получения лицензии.

Ко всему прочему, на этот период пришлось мое увлечение различными теориями функционирования человеческого мозга. Мне даже удалось разработать специальные программы по развитию творческого мышления для преподавательского состава, которые я с успехом читала в Университете Ла Верна и Университете Санта-Барбары. По сути дела, я была не чем иным, как машиной по обучению других людей, – и, собственно говоря, что в этом было плохого? Я делала то, что у меня получалось лучше всего, и при этом постоянно ощущала благодарность своих учеников. Мне трудно сказать, что больше всего поддерживало меня в моей деятельности – нереализованный материнский инстинкт или вера в то, что я могу в какой-то мере изменить жизнь своих учеников. Но как бы то ни было, в своих учениках я обретала то спокойствие, которое мне было необходимо, и они стали очень важной частью моей жизни.

Мне, правда, пришлось прилагать усилия для того, чтобы всячески скрывать или, по крайней мере, не афишировать свою связь с Арнольдом. Дело в том, что многие мои ученики с увлечением обсуждали своего нового кумира, которым, как нетрудно догадаться, был мой бывший бойфренд. Независимо от пола и возраста, они боготворили Арнольда за его прекрасное тело, славу, богатство, успех, влияние и обширные связи. Я старалась помалкивать и не влезать в эти обсуждения без лишней необходимости. Но иногда, когда я чувствовала особый настрой с какой-либо группой студентов, я могла сказать, что Арнольд Шварценеггер – это мой бывший бойфренд. «Что? Да вы просто шутите! Нет! Серьезно? Расскажите нам, как вы с ним познакомились?» Ну что сказать, Арнольд для большей части моих учеников был символом того, чего бы они хотели добиться в жизни.

Если оставить в стороне приятные моменты, придававшие мне сил, и оглянуться на другие аспекты моей жизни, то можно было увидеть массу трудностей. Одной из самых неприятных проблем для меня в то время стало разбирательство с налоговой службой, которая усмотрела в моих действиях способ ухода от уплаты налогов и потребовала от меня возмещения в девять тысяч долларов. Карточный домик, выстроенный мной, начал рушиться, и моего дохода было явно недостаточно, чтобы собрать необходимую сумму. Мне не помогло даже то, что ко мне переехала моя подруга Пегги и мы делили с ней расходы на содержание жилья. Единственным выходом из создавшейся ситуации стала продажа дома, и я была далеко не одинока в своем решении: многие соседи тоже пытались продать свои дома. Причины для продажи недвижимости у всех были разными, но все мы стали заложниками вопиющего поведения управляющего нашим земельным участком, который, по сути дела, взял домовладельцев в заложники и не позволял им продавать свое жилье. Пытаясь продать дом, я столкнулась с тем, что банки выставили на продажу соседние объекты по совершенно бросовым ценам, и такое бедственное положение не вызывало у меня ничего, кроме отчаяния.

Работа в Университете Южной Калифорнии принесла мне еще один приятный бонус: когда одной из аэрокосмических компаний потребовался специалист по скорочтению, мое руководство порекомендовало меня, и я должна была обучать ученых, работавших над проектом космического челнока, навыкам быстрого чтения текстов. Проработав с этим научным коллективом примерно с полгода, я совершила очередной безумный шаг в своей жизни – вышла замуж в третий раз. Да и разве могла я остаться равнодушной к человеку, с которым познакомилась в ходе совместной работы и который был так похож на киноактера Джорджа Пеппарда? Спокойствие, жизненная энергия, остроумие и сила выгодно дополняли «киношную» внешность моего избранника. Втайне я даже радовалась этой встрече – ведь мне наконец-то удалось найти настоящего мужчину, который всем своим жизненным опытом, полученным при работе на крупную корпорацию, мог противостоять напору Арнольда.

Надо сказать, что на протяжении всей жизни мои родители сильно злоупотребляли алкоголем, и мне это приносило только неприятности и дополнительные расстройства. Поэтому я никогда не могла себе представить, что однажды выйду замуж за человека, который прикладывается к бутылке. Но именно так и вышло с моим новым спутником жизни: он злоупотреблял алкоголем, хотя и клятвенно обещал мне, что не будет пить, вплоть до нашей свадебной церемонии. Правда, когда он произносил эти слова, от него попахивало пивом, а у меня в это время в голове носилась тревожная мысль: «Если он позволяет себе такое поведение в самом начале, он будет постоянно так себя вести. Это просто какой-то заколдованный круг, но делать нечего, и надо идти дальше. Аминь». Обсудив эту проблему, мы решили официально скрепить наш союз и жить вместе.

Если рассмотреть жизнь человека, злоупотребляющего алкоголем, то можно увидеть, что, помимо алкоголизма, который не приносит ничего хорошего, случаются периоды нежности и обожания, и нам с Биллом пришлось пройти через все эти фазы. С одной стороны, у нас было много общего: мы любили дом и домашний уют, домашних животных, чтение, садоводство, гольф и просто обожали путешествия. Вместе с Биллом мы гуляли, развлекались и говорили на разные темы – в общем, жили обычной жизнью. На фоне нашей обыденной жизни я постепенно начала надеяться, что мы с Биллом сможем настолько скрепить наши отношения, что это позволит нам избежать развода, но где-то в глубине души у меня уже поселилась тревога за нашу будущую семейную жизнь.

Ко всему прочему, Билл был старше меня на девять лет, и нам пришлось серьезно обсуждать вопрос о рождении детей. Дело в том, что Билл был в разводе и у него от первого брака уже было двое сыновей, и, честно сказать, он не особо стремился обзавестись очередным потомством. Мое положение было ничуть не лучше: мне было уже тридцать пять лет, у меня были диагностированы серьезная болезнь позвоночника и проблемы с женским здоровьем. Безрадостную картину дополняло и то, что, постоянно общаясь с большим количеством людей, я прекрасно видела, насколько упал уровень жизни и в каких условиях растут современные дети. Еще десять лет назад я бы даже не задумалась над этими вопросами, но жизненные огорчения, возраст, разбитые мечты и надежды заставили меня по-другому смотреть на вещи.

Неудачный опыт прошлых отношений окончательно подорвал мою веру в себя, и этот негатив временами просто давил на меня всей своей тяжестью. В моей жизни было очень много разочарований, и это привело меня к утрате ценности отношений. На своем веку я повидала слишком многих молодых девушек-студенток, оставленных своими молодыми людьми, которые прямо говорили мне: «Если бы я только знала, через что мне предстоит пройти, я бы никогда не заводила ребенка. Я, конечно, любила его, но не до такой же степени…»

Вся эта пестрая мозаика складывалась в одну картину: жизнь, конечно, увлекательная, но очень непростая штука. Поэтому я пришла к выводу, что добавлять хорошую порцию неопределенности в и без того нестабильную жизнь явно не стоит. Закончилось все это тем, что мы с Биллом решили не заводить детей и я согласилась на прохождение процедуры медицинской стерилизации. Таким образом, все мои мечты о счастливом материнстве закончились на операционном столе под скальпелем хирурга.

Распрощавшись с нашими нерожденными детьми, мы с Биллом полностью посвятили себя развитию отношений. Очень быстро, однако, выяснилось, что мы по-разному понимаем отношения, и если я позволяла некоторую свободу в нашей жизни, то Билл выступал за ограничение и контроль. Ради спасения нашего брака мы начали активно посещать специалистов по семейным отношениям и старались подвести наши темпераменты и предпочтения под единые правила. Поначалу мы вместе с мужем ходили к обычным врачам и посещали собрания анонимных алкоголиков, на некоторых из которых Билл иногда даже признавался в своем пристрастии к алкоголю. Нам как-то даже удалось найти хорошего специалиста, который пытался наладить наши отношения, но, к большому сожалению, все усилия пошли прахом, и бутылка всегда одерживала верх. Мы даже прибегли к услугам Дэвида Уискота, признанного корифея врачевания душевных и семейных проблем. За консультации этого известного врача-психиатра мы заплатили большие деньги, но даже его советы не смогли сохранить наш брак.

Была, правда, еще одна проблема, про которую необходимо рассказать отдельно по причине того, что она оказала большое негативное влияние на наши с Биллом отношения. За два дня до церемонии бракосочетания, воспользовавшись моим отсутствием дома, Билл совершенно бесцеремонным образом ознакомился с содержимым моих личных дневников. Сделал он это без моего разрешения и, если так можно сказать, облапал память о самых сокровенных моментах моей жизни. После того как прямо накануне свадьбы вскрылся этот поступок, «мой бывший Арнольд» стал яблоком раздора между мной и Биллом и навис дамокловым мечом над нашими отношениями.

Такое бесцеремонное вторжение в мое личное пространство внесло атмосферу недоверия и подозрительности в наш брак. Билл никак не мог перебороть в себе чувство ревности к Арнольду, которого, как внезапно выяснилось, я когда-то очень сильно любила. Тема моих отношений с Арнольдом всегда выходила на первый план в любых наших перепалках, и, несмотря на то что я любила Билла и всячески пыталась донести до него свою точку зрения, со стороны это всегда выглядело как притворство и обман.

Мы с Биллом прожили семь долгих лет, в течение которых я с разочарованием наблюдала за шедшими под откос отношениями: радость и веселье со временем превратились в подколки и личные обиды. Наша жизнерадостность и наслаждение друг другом переросли в ярость и неприятие, а любовь стала лишь средством манипуляции. Я до последнего старалась поддерживать хорошие отношения с Биллом, пока раз за разом возрастающее напряжение не заставило меня окончательно уйти в себя.

К этому состоянию уединения в браке меня подтолкнула одна из встреч с Арнольдом, которая произошла в рождественскую пору 1988 года. А случилось вот что: у моей сестры Марианны и ее мужа недавно родилась дочь Саманта, и мы все вместе хотели отпраздновать пополнение в нашем семействе. На большую вечеринку по случаю Рождества моя мама пригласила всех родственников, включая моего племянника Боба с его женой Лори. Так вот, Боб с Лори по дороге к родителям заехали ко мне домой, и мой племянник спросил меня, будет ли на этой встрече Арнольд. Мужа в тот момент дома не было, и я без всякой задней мысли созвонилась с Арнольдом, чтобы передать просьбу моего племянника повидаться с ним на нашем семейном торжестве. По счастливому стечению обстоятельств Арнольд был свободен и согласился приехать повидать нас на вечеринке, которую мы планировали провести в одном из ресторанов Малибу.

Ко времени нашей встречи мы с Арнольдом не виделись уже несколько лет, хотя и продолжали созваниваться, чтобы переброситься парой слов. Не нужно говорить, что к этой важной для меня встрече я готовилась очень тщательно и постаралась принарядиться, чтобы произвести хорошее впечатление на Арнольда. На этот раз я выбрала зеленые брюки и белую блузку, декорированную узорами. Надо сказать, что узоры на блузке я сделала сама, и они очень подходили к зеленым брюкам. Этот веселый наряд поднимал мне настроение в наступившую рождественскую пору и добавлял хорошую порцию оптимизма.

Я на руках Мистера Олимпия, 1971

Я на руках Мистера Олимпия, 1971

Мы с Арнольдом на пирсе в Малибу, 1988

Мы втроем – я, Боб и Лори – приехали в ресторан чуть раньше Арнольда, и я даже сейчас помню, как специально попросила официантку посадить наших гостей за самый лучший стол. На мою просьбу официантка отреагировала с истинным пренебрежением, и в ее взгляде явственно читалось: кто я такая, чтобы указывать ей, за какой стол нас посадить, особенно в рождественскую-то пору, когда в этом ресторане не было отбоя от голливудских звезд? Но выбор столика для встречи с Арнольдом был для меня далеко не праздным занятием – ведь мы с ним не виделись очень давно, тем более в публичном месте. Ну и, ко всему прочему, Арнольд добился просто ошеломляющего успеха в кино и сейчас был не просто Конаном, но еще и Терминатором, и поэтому встреча с ним на людях требовала соответствующего антуража.

В ресторан Арнольд вошел быстро и стремительно – так, словно пытался застать всех врасплох. Понять его, конечно, можно: он уже успел подустать от постоянного внимания к своей персоне со стороны окружающих, но при этом никогда особенно не пытался скрывать своего присутствия в публичных местах. Расположившись наконец за столом, Арнольд со всей возможной внимательностью и расположением завел разговор с мной и моими родственниками. Для начала он стал развлекать нас обсуждением блюд, которые мы успели заказать до его прихода, и делал это настолько умело, что мы были просто заворожены его речами. Да что там говорить про нас, если даже столь неприветливая и надменная официантка, с которой я столкнулась перед самой нашей встречей, заглянула к нам «на огонек», чтобы посмотреть, над чем это мы так громко потешаемся. Арнольд при этом чувствовал себя как рыба в воде: у него была хорошая память, и он очень умело мог собрать из разрозненных историй и фактов, которые происходили с нами в прошлом, единую картину событий. Не надо и говорить, что подобные воспоминания здорово веселили нас, – ведь мы получили возможность окунуться в нашу прошлую жизнь, когда все казалось простым и понятным, а мы были молодыми и бесшабашными.

Когда пришла пора прощаться, мне было не так-то легко это сделать. Я всеми своими фибрами ощущала, что та душевная связь, которая когда-то соединяла меня с Арнольдом, становится все тоньше и призрачнее. Мне даже стало казаться, что Арнольд перестал воспринимать меня как свою бывшую девушку и я стала для него лишь одной из поклонниц. Какая все же странная штука жизнь: Арнольд уже начал забывать меня, но его известность и популярность лишь усиливали мой интерес к нему. Когда я помахала Арнольду рукой на прощанье, то вдруг вспомнила слова одной из гадалок: «В твоей жизни всегда будет человек, чье имя начинается на букву А». Ну что на это сказать – судьба намертво привязала меня к Арнольду, и он стал частью меня.

На обратном пути мы вместе с Бобом и Лори обдумывали очень важный момент: каким образом преподнести историю о встрече с Арнольдом моему мужу. Как лучше всего повести дело, чтобы он не впал в ярость от своей ревности? Последующее развитие событий показало всю напрасность нашей предварительной подготовки. Несмотря на присутствие моих родственников на встрече с Арнольдом, что решительно исключало любовную интрижку с бывшим бойфрендом, это не удержало Билла от припадка ревности, а чрезмерное употребление алкоголя лишь подлило масла в огонь старых обид и страхов.

Столкнувшись с такой реакцией мужа, я сделала для себя вывод: если я еще раз захочу встретиться со своим бывшим, мне лучше всего делать это тайно и не особо афишировать свои действия. Несмотря на все разочарования в семейной жизни, я тем не менее до последнего старалась сохранить брак и отношения с мужем. С этой целью я попросила Арнольда не звонить мне домой, а использовать для связи мой рабочий телефон – в этом случае я могла не переживать о том, что он случайно попадет на моего мужа. Как только я посвятила Арнольда в переживаемые мной трудности, он снова взял на себя роль уверенного в себе самца, выступающего в качестве советника и поверенного слабой женщины. Конечно, если бы мой брак не был столь суровым и напряженным, я не стала бы прибегать к помощи тайных разговоров со своим бывшим бойфрендом, но в данном случае это было лучшее, что я могла сделать.

Бóльшая часть наших с Арнольдом телефонных разговоров была лишь обычной досужей болтовней, когда старые приятели рассказывают друг другу о текущих делах. Иногда, когда Арнольд уезжал куда-то, он, оказавшись один в незнакомом месте, не упускал случая позвонить и поговорить со мной. При этом, если было поздно, Арнольд звонил мне домой, а не на работу, и, когда трубку брал мой муж, просто бросал ее, чтобы не выдать себя. Но иногда по вечерам нам с Арнольдом все же удавалось поговорить: мой муж был радиолюбителем и подолгу просиживал возле своего оборудования, что давало мне отличную возможность говорить со своим бывшим сколько душе угодно.

Во время одного из таких разговоров Арнольд упомянул о том, что Марию собираются повысить и перевести с должности обычного репортера на должность ведущей утренней передачи. Судя по всему, Арнольд был просто в восторге от этой новости, ведь Мария добилась подобных успехов в карьере самостоятельно, и это не могло не радовать такого целеустремленного человека, как мой бывший бойфренд. Карьера телеведущей, к слову сказать, не просто повышала самооценку Марии, но и делала ее более независимой в глазах Арнольда, а независимость и самостоятельность – это были как раз те качества, которые он очень уважал в людях. На словах я попросила передать мои поздравлении Марии и пожелала ей всяческих успехов.

Как-то раз Арнольд рассказал мне про своего нового питомца, пса Конана, подаренного ему отцом Марии Сарджентом Шрайвером. Сарджент специально сделал такой подарок Арнольду, чтобы своими глазами увидеть, как тот будет проявлять свою любовь и заботиться о живом и небезразличном ему существе. Арнольд всегда тепло относился к животным, и лично я даже не сомневалась, что он с честью пройдет это испытание, которое подкинул ему будущий тесть.

Однажды, улучив благоприятный для такого вопроса момент, я поинтересовалась у Арнольда о том, как обстоят их дела с Марией.

– Ну, ты же знаешь женщин, Бар-бар-ха! Я купил самае бальшое кальцо с брыллиантом, которое вообще смог отыскать, и, когда мы с Марией были на отдыхе в Граце, я сделал ей предлажение. И Мария согласилась выйти за меня замуж!

Когда я услышала такие новости, то осознала, что, несмотря на весь мой жизненный опыт и возраст, я так и не стала по-настоящему взрослой. Мне сразу же вспомнилось то время, когда я, а не Мария, была вместе с Арнольдом в тех местах и даже ужинала с его матерью. Нахлынувшие на меня воспоминания были настолько яркими и ценными для меня, что у меня на какое-то время даже перехватило дыхание. Я представила, как Арнольд обнимает Марию своими сильными руками, и мне стало так больно от этого видения, которое шло вразрез с моими давними мечтами. В этот момент я сразу начала обдумывать ситуацию, свидетельницей которой только что стала. Во время наших отношений с Арнольдом я достаточно нервно реагировала на его поведение, но вот что интересно: а как реагировала Мария? Постой-ка, а сколько они уже вместе? Что-то около десяти лет? Да, хотелось бы мне знать, любит ли Мария Арнольда так же, как и я, или нет? Ведь с ее-то положением у нее есть больше возможностей заинтересовать Арнольда. Я с грустью взглянула на свое собственное обручальное кольцо, украшенное тремя бриллиантами, которое лишний раз напомнило мне о неудавшемся и несчастливом браке, в котором я тогда пребывала. Признаюсь, мне было бы намного легче услышать такие новости от Арнольда, если бы я жила в счастливом браке, но все, что мне оставалось, – сделать хорошую мину при плохой игре и выдавить из себя дежурную фразу:

– Ты, должно быть, очень этому рад! Поздравляю!

Ощущая подспудное чувство разочарования от полученных известий и крушения своих бывших надежд, я постаралась поскорее сменить тему разговора и начала расспрашивать Арнольда о насилии в фильмах. Последние киноленты с его участием, такие как Red Sonja и Raw Deal, были наполнены насилием и жестокостью, поэтому я задала такой вопрос:

– Как ты думаешь, голливудские воротилы когда-нибудь признают – ну ты знаешь, что, согласно исследованиям ученых, дети перенимают увиденное на экране, и это подталкивает их к совершению преступлений?

– Да ты что! Между насилием в кено и риальной жизнью вообще нет никакой связи. Ведь кено – это лишь развлечение, уход от павседневной риальности, и ничего более. Если хочешь знать мое мнение, я просто абажаю свои фильмы!

Восьмидесятые стали золотым десятилетием Арнольда: его фильмы выходили на экраны один за другим, и я не переставала удивляться такому феноменальному успеху на «фабрике грез» простого паренька из Австрии. Мне начало казаться, что по-настоящему я и не знала этого человека и даже не могла себе представить тех легендарных успехов, которых он добьется в жизни. Я, конечно, предполагала, что из него выйдет хороший предприниматель и делец, но можно ли было предвидеть такой успех? И каждый раз, как только я сталкивалась с очередным подтверждением успехов Арнольда, на меня наваливались горечь и обида от своего собственного удручающего положения и несчастливого брака. Будь у меня счастливый брак и доверительные отношения с мужем, я бы смогла справиться с мыслями об успехах моего бывшего бойфренда. Но имя Арнольда было под запретом у нас в доме, и мне приходилось решать свои проблемы в одиночку.

К 1986 году мы не виделись с Арнольдом уже несколько лет, и он, посчитав, по всей видимости, что наша разлука затянулась, пригласил меня на съемки своего нового фильма The Running Man. Как раз перед этим я рассказала Арнольду о своем новом увлечении живописью и об успехах, достигнутых на этом поприще: дай мне дерево, одежду, холст или просто стену, и я быстро превращу этот невзрачный исходный материал в произведение искусства. Подхватив тему искусства, Арнольд попросил меня привезти на нашу встречу какие-нибудь из моих работ. Дождавшись, когда муж уйдет на работу, я отобрала парочку лучших полотен и уложила их в багажник. Как же мне хотелось в тот момент выглядеть под стать своим работам – но, к сожалению, недавняя травма, полученная во время катания на горных лыжах, вынуждала меня носить специальные шины. Я и так никогда не выглядела слишком худой, а уж в тот день мне вообще нечем было похвастаться.

Арнольд заранее позаботился о том, чтобы работники студии встретили меня и проводили в его персональный трейлер. Здесь, в трейлере, я вновь увидела того человека, под чарами которого я капитулировала восемнадцать лет назад. У Арнольда теперь была новая стрижка, да и цвет волос слегка изменился, но он продолжал оставаться все таким же властным и целеустремленным, как в тот самый первый раз, когда мы с ним встретились в кафе «Деликатесы Зака». Прошло много времени с нашего знакомства, и мы с Арнольдом изменились, стали взрослее. В нашей теперешней встрече не было и намека на флирт: мы вели себя как старые приятели, у которых в жизни есть свои радости и горести. На мой взгляд, у Арнольда дела шли очень хорошо, чего нельзя было сказать о моем положении. Арнольд даже в шутку называл меня «Марией», и его дурачество очень походило на фрейдистские оговорки, но я решила не придавать этому особого значения. Нашу встречу мы закончили совместным обедом, распив по бокалу хорошего белого вина.

Затем настала очередь сигар – Арнольд, судя по всему, не расставался с ними даже во время съемок. Удивительно, но сигары ему прикуривал то Джим Белуши, то какие-то непонятые люди – возможно, это был даже сам директор картины или кто-то из съемочной бригады. На самом деле трудно сказать, как прошел тот день, но мне он запомнился тем, что я тогда вымоталась до такой степени, что мне даже трудно было вспомнить, когда прежде у меня было такое же состояние. Но, помимо сигарного дыма, мне пришлось еще столкнуться с постоянными взрывами пиротехники на съемочной площадке, призванными создавать нужный антураж для картины. Когда съемочный день подошел к концу, я была ужасно зла на все вокруг: на Арнольда – за то, что он не посмотрел на мои работы, а также на мешающие мне шины. Я устала и чувствовала себя разбитой, а по дороге домой еще и попала в огромную пробку. По случаю пятничного вечера все дороги были забиты, и от тяжелого дня у меня просто раскалывалась голова. Нетрудно догадаться, что я была в огромном «восторге» от встречи.

Эта встреча в очередной раз заставила меня пересмотреть свои отношения с Арнольдом. Что это было? Это была просто дружеская встреча? Или просто встреча старых знакомых? Или это был просто способ проверки наших отношений со своими половинами? Я просто терялась в догадках, чтó Арнольд хотел сказать этой встречей: поразить меня своими успехами в кино или просто отдать дань уважения бывшим отношением. Во всяком случае, я поняла лишь одно: это была наша последняя встреча наедине перед его женитьбой на Марии Шрайвер. Мой воспаленный разум без устали подкидывал мне все новые и новые вопросы, на которые, к великому моему сожалению, у меня не было ответов. Вернувшись домой и сославшись на плохое самочувствие, я скрыла от своего мужа факт свидания с Арнольдом – вот так и закончилась моя последняя приватная встреча со своим бывшим бойфрендом.

После той встречи Арнольд мне еще изредка позванивал, но постепенно его образ стал занимать все меньше и меньше места в моей жизни. И вот как-то раз, спустя примерно два года после той памятной встречи на съемочной площадке, я получила заказное письмо из Мексики. Я очень удивилась, когда в своем почтовом ящике обнаружила извещение на получение заказного письма, к тому же в этом извещении был один странный момент: письмо пришло на мою девичью фамилию. Честно сказать, я даже не знала, на кого подумать, – кто бы стал отправлять заказное письмо на мою девичью фамилию, зная, что я замужем? Ведь, как ни крути, я не была настолько важной персоной, чтобы получать корреспонденцию подобным образом. Придя в почтовый офис и расписавшись в получении письма, я взяла конверт в руки и тут же узнала хорошо знакомый мне почерк Арнольда. Ба! Да это письмо от Арнольда! Что же это он мне написал? Вернувшись в машину, я осторожно вскрыла запечатанный конверт. Да, определенно, это был почерк Арнольда на бланке международных отправлений. Письма на подобных бланках он присылал мне и раньше из своих зарубежных поездок, но это был первый раз, когда он прислал мне заказное письмо. В письме Арнольд писал, что сейчас снимается в очередном фильме в Мексике и хотел бы повидаться со мной. «Так, Арнольд, что все это значит?» – тут же спросила я себя, закончив чтение необычного послания.

Удовлетворив любопытство, я поехала к себе домой, где не отказала себе в удовольствии снова перечитать письмо Арнольда. Я с нежностью рассматривала буквально каждую букву, выведенную его рукой, и смеялась над расставленными в тексте смайликами – это вообще был наш фирменный знак. Не до конца понимая смысл полученного письма, я решила убрать его в папку, где у меня хранилась переписка с друзьями и знакомыми. В это трудно поверить, но мой муж случайно наткнулся на это письмо, когда искал какой-то пустяк. Найденное письмо вызвало в нем такую бурю эмоций, какую даже трудно себе представить, и по большому счету этот приступ не оставлял нам ни малейшего шанса на сохранение брака.

– Ты ведь до сих пор не можешь его забыть, не так ли, Барбара? Я так и знал, что ты с ним спишь. Да и пошла ты…

Собрав кисти, разбросанные мужем по комнате, и вытерев разлитую по полу воду, я испытала сильнейший страх за свою жизнь. Именно сейчас я осознала, что больше не могу жить под постоянным прессингом со стороны мужа, с его постоянными подозрениями и неконтролируемой яростью. К тому же я очень сильно злилась на Арнольда, который своей бесцеремонной выходкой устроил мне очередные неприятности. Я даже представила себе, как он наслаждается съемками в Мексике и не знает, причиной каких несчастий он стал. Конечно, Арнольд пишет, что в Мексике хорошо и красиво и он с удовольствием показал бы мне всю эту красоту. Он ведь прекрасно знает, что мне нравится и что я люблю больше всего. А еще он написал, что надеется, что у меня все хорошо… Честно сказать, даже мой неудачный брак не мог служить оправданием этому поступку. Зачем он вообще посылал мне это письмо? Подобные переживания из-за непонятных и необъяснимых поступков Арнольда мне были хорошо известны по нашей совместной жизни, и они всегда вызывали у меня приступы страха и мощный прилив адреналина.

Для того чтобы разобраться в ситуации, я решила провести небольшой опрос среди своих родственников, друзей и знакомых на предмет того, какой смысл Арнольд вложил в свое письмо. Да и что мне оставалось делать – я и так была в безвыходной ситуации. Итак, ответы были такие.

Мама: «Ох, Барбара, какая неприятность!»

Барб: «Ну ты даешь, Барбара! Вечно ты влипнешь в какую-нибудь историю!»

Диди: «Думаю, тебе нужно уйти от Билла!»

Линн: «Барбара, он до сих пор не понимает, что он с тобой делает!»

Дорин: «Карамба! Какой травы он там накурился, в этой Мексике?»

Розвита: «Бар-бар-ха, будь остоооорожна!»

Сара: «Что-то не нравится мне твоя сказка, Барбара».

Пегги: «Предатель!»

Но разгадка такого поведения нашлась довольно быстро. Как оказалось, меня с недавних пор разыскивала журналистка из Великобритании Венди Лей, которая специализировалась на разоблачительных репортажах. Вы не поверите, она даже наняла частного детектива, чтобы отыскать меня. Меня, обычную домохозяйку и преподавателя английского языка! Как бы то ни было, журналистка отыскала меня, и я просто сгорала от любопытства, желая узнать, кто же навел ее на мой след.

Итак, звонок от загадочной журналистки застал меня дома около семи часов вечера.

– Добрый вечер, Барбара. Меня зовут Венди Лей, и я сейчас пишу биографию Арнольда Шварценеггера. Мне хотелось бы взять у вас интервью для своей книги. Многие из тех людей, с которыми я уже успела поговорить, сказали мне, что вы бывшая девушка Арнольда и что вы с ним прожили достаточно долгое время вместе в начале семидесятых. Могу я подъехать к вам сегодня вечером? – проговорила мне в трубку некая дама.

После слов журналистки у меня в голове возникла полная сумятица. В трубке что-то шумело, и я все никак не могла понять: уж не отдаются ли это в висках удары бешено колотящегося в груди сердце? На всякий случай я отвела подальше от себя трубку телефона, так что она едва касалась моего уха, и продолжала напряженно думать, как мне лучше ответить на вопрос. Венди ждала моего ответа, а я все никак не могла решиться ответить «да» или «нет» на ее предложение о проведении интервью.

В этот момент затянувшегося молчания я с тревогой искала воображаемой поддержки у близких для меня людей. Дорогая мамочка, что бы ты сделала на моем месте? Отец, подай мне хоть какой-нибудь знак, где бы ты там ни находился! Что мне делать – я могу запросто согласиться на интервью, потому что Билла нет дома, но если я дам согласие на эту беседу и об этом узнает Арнольд и мой муж, они меня просто прибьют. Успев обдумать кучу вариантов перед своим ответом, я решилась согласиться на встречу и пощекотать себе нервы осознанием своего поступка, который ни Арнольд, ни Билл явно бы не одобрили.

– Хорошо, Венди, приезжайте ко мне. Вы знаете дорогу? – сообщила я о своем решении после затянувшейся паузы.

Ожидание приезда журналистки превратилось для меня в изматывающий нервы аттракцион, и я вся извелась от неизвестности. Можно было, конечно, просто хлопнуть дверью перед ее носом без всякого объяснения причин, но у меня, к сожалению, было несколько другое воспитание, и я не привыкла так поступать с людьми. Эта ночь обещала стать богатой на разговоры об Арнольде, и мысленно я даже призывала Создателя к себе на помощь, пытаясь заручиться Его поддержкой: «О Боже, дай мне силы сегодня ночью! Эта журналистка нашла меня благодаря частному детективу, и я не представляю, о чем она будет меня спрашивать!»

Венди произвела на меня очень благоприятное впечатление и очаровала легкостью в общении и своим британским шармом. Перед началом серьезного разговора я предупредила Венди, что она не должна ссылаться на меня как на источник информации или цитировать мою речь. Для того чтобы закрепить нашу с ней устную договоренность о соблюдении тайны, мы даже подписали специальное соглашение о неразглашении информации. Однако я согласилась на то, чтобы Венди делала пометки на память для их последующей обработки и составления общей картины. Покончив с формальностями, мы приступили к содержательной части нашей беседы: Венди стала спрашивать меня об Арнольде и обо всем, что касалось его жизни. При этом она с самого начала задала такой бешеный темп, адресуя мне заковыристые вопросы, что я даже удивилась подобному развитию событий. Она «кружилась» возле фигуры Арнольда, и ее расспросы напомнили мне танец фигуристки, исполняющей сложные пируэты вокруг своего партнера. За те три часа, что мы с ней проговорили, она успела рассказать мне, что уже два года пишет книгу с очень простым названием «Арнольд». Несмотря на то что мои отношения с Арнольдом остались далеко в прошлом, я хорошо понимала то впечатление, которое этот человек оказал на нее. Мое отношение к Арнольду, конечно же, было несколько иное, чем у Венди, но нас обеих пленила некая мистическая сила, которой обладал этот человек.

По какой-то непонятной причине Венди сильно интересовал вопрос отношения Арнольда к власти. Как оказалось, она успела где-то узнать о губернаторских амбициях Арнольда, но ее смущали возможные связи его отца с нацистами и предвзятое отношение к евреям. Именно этот вопрос стал чуть ли не самым главным в нашем разговоре, но я честно сказала, что мне ничего не известно о негативном отношении Арнольда к американским евреям или Израилю как независимому государству. Я даже специально поинтересовалась, что, собственно говоря, ее беспокоит, но она ушла от прямого ответа на мои расспросы.

Что касается отца Арнольда, то, насколько я помню, он никогда не рассказывал, что его отец негативно отзывался о евреях.

– По иронии судьбы одним из тех, кто больше всех рассказывал Арнольду о Гитлере, был не кто иной, как Джо Уайдер. Тогда, в семидесятые, недостатка информации о холокосте уже не было, и Джо всегда говорил, что, знай люди о тех ужасах, которые принес с собой нацизм, Гитлер никогда бы не пришел к власти. Более того, Джо Уайдер и Арнольд всегда поражались тому, как ловко Гитлеру удавалось пропагандировать свои идеи ненависти к евреям, но при этом нельзя было сказать, что они поддерживали или разделяли взгляды Гитлера относительно еврейского населения. Я даже вспомнила, что Арнольд был на стороне Израиля в ходе Шестидневной войны и что Голда Меир заслужила его самую высокую оценку за мужество и решительность. Ко всему прочему, два самых близких друга Арнольда, Джо Уайдер и Арти Зеллер, были евреями. Они, конечно, иногда ругались и подначивали друг друга, но при этом ни о какой ненависти не могло идти и речи, – пояснила я интересующий Венди момент.

Чтобы увести беседу от неприятных вопросов, я рассказала несколько забавных историй об Арнольде.

– Однажды он увидел, как пожилая женщина выпала из инвалидной коляски, и не раздумывая поднял ее и усадил обратно. Причем сделал он это с такой невиданной нежностью и преданностью, которую даже трудно себе представить.

Когда Арнольд делал свои первые шаги в кино, с ним произошел такой интересный случай. Он пригласил очень влиятельных людей на ужин в один из дорогих ресторанов Голливуда, но, когда пришло время расплачиваться, администратор огорчил Арнольда, сказав ему, что его кредитная карта не работает! Арнольд тогда здорово расстроился по этому поводу и сказал мне, что больше с ним такое не повторится.

И еще: насколько я помню, Арнольд стал первым гражданским лицом, сумевшим прокатиться на «хаммере» на виду у всех. Думаю, что машина напомнила ему о тех днях, которые он провел в танковых войсках.

Да, кстати, пару лет назад, когда Арнольд узнал о том, что моя племянница Холли должна ехать со школьным ансамблем в Дублин, он дал ей 500 долларов на покрытие дорожных расходов.

Однако, задав общий негативный тон разговора, Венди пыталась выведать у меня какие-то «жареные» подробности о жизни Арнольда.

– Вам не кажется странной дружба между Арнольдом и Франко Коломбо? Они, случаем, не состояли в гомосексуальной связи? Может быть, вы знаете об их гомосексуальных интересах на стороне? – допытывалась у меня Венди.

А что у меня было выпытывать – я всегда знала, что Арнольд гетеросексуален, а Франко для него словно родной брат. Поэтому особых рассуждений на эту тему у нас с Венди не вышло.

Закончив с темой гомосексуальных отношений, Венди перешла к другому вопросу – многочисленным связям с женщинами и тех слухах, что сопровождали любовные похождения Арнольда.

На этот вопрос я ответила уже более определенно и высказалась примерно так:

– Ну, что об этом сказать. У Арнольда лет с шестнадцати не было отбоя от девушек, которые просто лезли на него. Потом, когда он стал бодибилдером и актером, Арнольд не испытывал особого недостатка в поклонницах, которые сами ему навязывались. При всем при том надо понимать, что в этих связях участвовал не только Арнольд, но и сами девушки, которые своими действиями зачастую демонстрировали свою доступность и желание. Иногда, правда, Арнольд мог неверно истолковать поведение конкретной женщины и получить от нее отказ, но это не отменяет того, что сами женщины приучили его к своей доступности.

Венди, по всей видимости, рассчитывала услышать очерняющий Арнольда рассказ и поэтому посмотрела на меня скептически, когда услышала мое мнение. Не получив желаемого ответа, она решила выспросить у меня про практику употребления Арнольдом стероидов.

В то время уже ходили какие-то нелепые слухи о том, что Арнольду на постоянной основе требуется использование специальной диализной машины для очистки организма от вредных веществ и что для внушительности он вкалывал себе силикон в икроножные мышцы. Лично меня всегда удивляли те, кто способен поверить в подобную чепуху. Единственное, что я могла сказать, – что в начале семидесятых бодибилдеры действительно принимали стероиды в небольших количествах, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что стало происходить в восьмидесятые, когда объемы потребления химических препаратов культуристами резко увеличились. Да что там говорить, посмотрите на Арнольда сейчас – он же выглядит как ходячая реклама здорового образа жизни!

Примерно в таком духе проходил наш разговор с Венди, и она, по всей видимости надеясь на откровенность, сделала мне щедрое предложение: двадцать пять тысяч долларов за возможность открыто использовать полученную от меня информацию.

«О боже, только не это! Хотя можно и согласиться на такие условия, но в этом случае меня точно прибьет либо муж, либо Арнольд!» – вихрем пронеслось у меня в голове.

Находясь в нерешительности, я могла сказать Венди лишь одно:

– Нет, я не могу согласиться на эти условия. С одной стороны, у меня есть муж, который ревнует к моему прошлому, с другой – я не хочу вредить Арнольду. Лично я вам полностью доверяю, но мы с вами подписали специальное соглашение о неразглашении, и поэтому я прошу не ссылаться на меня как на источник информации.

– Хорошо, но если вы вдруг поменяете свое мнение, вы знаете, где меня найти, – ответила мне Венди и положила свою визитную карточку на стол.

Я проводила Венди до двери, где ее уже ждал лимузин, но, как выяснилось чуть позже, выпроводив Венди из своего дома, я не выпроводила ее из своей жизни.

Словно в подтверждение моих страхов мне стали названивать из офиса Арнольда с просьбой перезвонить ему, так как он хотел обсудить ряд вопросов, «касающихся журналистки Венди Лей».

По правде сказать, мне ужасно не хотелось вляпаться в грязную историю с этой журналисткой, и поэтому я долго не перезванивала Арнольду, чтобы оттянуть неприятный разговор. Прошло некоторое время, прежде чем я решилась позвонить Арнольду и выяснить тревожащий меня вопрос по поводу общения с Венди.

– Добрый день, это Барбара Аутленд. Соедините меня, пожалуйста, с Арнольдом Шварценеггером, – проговорила я в трубку, специально представившись своей девичьей фамилий для того, чтобы меня побыстрее соединили с Арнольдом.

– Добрый день, Барбара! Арнольд оставил для вас специальное сообщение и просит дать ему знать, если с вами на контакт выйдет автор, пишущий не согласованную с Арнольдом биографию, – ответила мне одна из офисных сотрудниц.

– Хорошо, передайте Арнольду, чтобы он не беспокоился об этом: я не собираюсь участвовать в этом деле и не буду его нахваливать или обличать, – проговорила я в трубку.

– Спасибо большое, я передам Арнольду ваш ответ, – прощебетала секретарша.

Теперь, когда я узнала истинную причину многочисленных звонков из офиса Арнольда, я смогла сложить мозаику последних событий в единую картину. Мне стало ясно, зачем Арнольд отправил то злополучное заказное письмо: он просто хотел вызвать меня в Мексику, предотвратив тем самым мою встречу с Венди. Однако непонятным для меня остался только один момент: почему Арнольд не рассказал о Венди с самого начала и начал хитрить?

Разговор о детях Арнольда для меня всегда был трудным делом: шутка ли сказать, у него их было четверо, а у меня их не было и в помине. Во время нашей короткой встречи в губернаторском кабинете невозможно, однако, было обойти эту тему стороной, и поэтому я задала Арнольду несколько вопросов, касающихся его детей.

– Как ты думаешь, твои дети пойдут по твоим стопам? Ты и в самом деле воспринимаешь их как продолжателей своего дела? – спросила я его.

– Понятия не имею, я как-то не думал об этом. Могу только сказать, что единственное, что меня сейчас беспокоит, – дать им образование и вооружить полезными знаниями, которые им пригодятся в жизни. Если у них проснется интерес к определенному роду занятий, они, надеюсь, уже будут готовы к этому, – ответил мне Арнольд.

– Можешь рассказать об этом немного подробнее? Твоим детям нравится работать? – продолжала я свои расспросы.

– Конечно. Взять, к примеру, выступления бодибилдеров Arnold Classic, которые проходят в городе Колумбус, штат Огайо, где мои сыновья учились работать и торговать разными вещами. Мы с ними вместе составляли список товаров для продажи и вносили в него, скажем, мои фирменные футболки, книги или кожаные куртки наподобие тех, что делает Тони Новак, – поделился своими воспоминаниями Арнольд.

– Твоих детей постоянно сопровождают телохранители? – перебила я его.

– Да, ребят постоянно кто-то сопровождает – это требование полиции. Ну да ладно, давай вернемся к нашей работе. В прошлом году за время проведения турнира Arnold Classic ребята заработали сорок пять тысяч долларов, и они могли забрать себе десять процентов в качестве вознаграждения за свой труд. Но для начала необходимо было рассчитаться с поставщиками за товар, что в тот раз составило что-то около двадцати двух тысяч долларов. После расчета с поставщиками у ребят на руках остались где-то двадцать три тысячи долларов, от которых они и отсчитали десять процентов себе за труды, – вернулся к изначальному вопросу Арнольд.

– То есть ты учишь своих ребят быть настоящими деловыми людьми и объясняешь им цену вещей? – уточнила я.

– Именно! Я стараюсь объяснить им цену вещей и показать, как правильно все рассчитывать. Насколько мне известно, ребята поделили деньги поровну между собой и какую-то часть даже отдали на благотворительность. Бóльшую же часть денег – порядка девяноста процентов от суммы – ребята решили направить на оплату учебных курсов. По возвращении домой мы с Патриком сходили в банк, где он внес свои деньги на счет, получил банковскую выписку о проведенной операции и записал все к себе в специальную книжку, чтобы знать, сколько денег у него сейчас находится на счету. Таким образом, получилось, что ребята сами проделали весь путь – от заказа товара и контроля за его доставкой к месту торговли до непосредственной продажи покупателям.

А вот своим девочкам я денег не даю, но все равно о них забочусь и постоянно нахожу им какую-нибудь работу, связанную с животными: мои дочери просто обожают их. Так они и работают, но не получают за это денег, да и, пожалуй, деньги их не особо интересуют. Им больше по душе ухаживать за животными и все такое прочее – они живут словно в другом мире. Да что там рассказывать, ты и так лучше меня все знаешь!

Однако по мере сил я стараюсь, чтобы девчонки умели хорошо считать. К примеру, они учатся высчитывать сумму чаевых с каждого оплаченного нами чека. Я каждый раз стараюсь добавлять цифры с подковыркой – скажем, девятнадцать или двадцать один процент от общей суммы, чтобы сложнее было высчитать чаевые. Девчонки обычно справляются с заданием, и они действительно уже набили руку на этих расчетах. Вот поэтому я и хочу, чтобы мои дети были подготовлены к реальной жизни, чтобы они умели считать, писать и грамотно излагать свои мысли, – так Арнольд подвел итоги своих воспитательных методов.