(Мф 26.20-29; Мк 14.17-25)

 

¹⁴Когда настало время, апостолы с Иисусом сели за стол.

¹⁵— Как Мне хотелось есть эту Пасху вместе с вами до Моих страданий! – сказал им Иисус. ¹⁶–Говорю вам, Я не буду есть ее, пока не свершится она в Царстве Бога.

¹⁷Взяв чашу и произнеся молитву благодарения, Он сказал:

— Возьмите ее и разделите между собой. ¹⁸Говорю вам, отныне не пить Мне вино – плод виноградной лозы, – пока не придет Царство Бога.

¹⁹Взяв хлеб и произнеся молитву благодарения, Он разломил его и дал им со словами:

— Это Мое тело, которое за вас отдается. Делайте так в память обо Мне.

²⁰И точно так же после ужина дал им чашу со словами:

— Эта чаша – Новый Договор, скрепленный Моей кровью, которая за вас проливается.

 

16 Я не буду есть – в некоторых рукописях: «Я уже не буду есть». 17-20 В некоторых рукописях ст. 19б-20 отсутствуют. В ряде древних рукописей и переводов иной порядок стихов: а) 19а, 17, 18; б) 19, 17, 18; в) 19, 20; г) 17, 20б.

16 Лк 13.29 19 Лк 24.30; Деян 27.35 20 Исх 24.8; Иер 31.31; 32.40; Зax 9.11

 

Ст. 14 – Когда настало время – в отличие от обычных дней, когда люди обедали во второй (и последний) раз около пяти часов дня, пасхальная трапеза начиналась вечером, после появления первой звезды, то есть, согласно еврейскому счету времени, уже 15-го нисана. Ср. Евангелия Матфея и Марка, у которых говорится о вечере.

Лука, как и другие синоптики, уверен в том, что последняя трапеза Иисуса с учениками была пасхальным седером. Как известно, у Иоанна другая датировка: согласно 4-му Евангелию, Иисус и ученики собрались за день до Пасхи. Это было 14-го нисана, потому что, согласно Иоанну, Пасха того года падала не на пятницу, а на субботу. Эта проблема породила серьезные споры среди ученых, которые не могут прийти к единому мнению. Те ученые, которые держатся иоанновой хронологии, пытаются объяснить, что Иисус собрал учеников на дружескую прощальную трапезу, другие же – что Он с учениками праздновал Пасху по другому календарю, которого, например, держались в Кумране, но эта гипотеза не получила широкого распространения. Проблема далека от разрешения. Но, как уже было сказано, синоптики изображают трапезу как пасхальную и как совершавшуюся по традиционному еврейскому календарю. Согласно им, Пасха в том году падала на пятницу, и в этот же день Иисус был предан смерти.

Итак, пасхальная трапеза носила сакральный характер и поэтому совершалась по особому чину (евр. «се́дер» значит «чин, порядок»). В отличие от обычного обеда, который всегда начинался с того, что хозяин дома после произнесения благодарения разламывал хлеб и раздавал присутствующим, во время пасхальной трапезы все происходило по-другому. Трапезу можно разделить на три части.

Во время первой части читали молитву Кидду́ш, освящавшую праздник, затем наливали первый бокал вина, называвшийся чашей Киддуш, и благодарили за него Бога: «Благословен Ты, Господи, Боже наш, Царь вселенной, сотворивший плод виноградной лозы» – и затем выпивали вино. После омовения рук и благодарственной молитвы за «плод земли» ели карпа́с, то есть закуску: петрушку, салат, обмакивая их в соленую воду. Затем на стол подавали главное блюдо, но есть его еще было нельзя, а также наливали, но не пили второй бокал вина, называвшийся чашей Хаггада́, или Агада́.

Так называлась и вторая часть, это было своего рода пасхальное богослужение. Слово «хаггада» значит «повествование», и во время его по традиции младшие участники трапезы задавали старшим вопросы о том, чем отличается эта ночь от остальных ночей в году, и те подробно рассказывали им обо всех событиях исхода из Египта. В это время также пели первую часть халлеля (псалмы 112 (111)—113 (112). Затем выпивался второй бокал вина.

Третья часть была собственно трапезой. Она начиналась с того, что хозяин произносил благословение над пресным хлебом, затем брал один из пресных хлебцев, называемых мацой (их на столе должно было быть три), разламывал его пополам и произносил следующие слова: «Вот скудный хлеб, которым питались предки наши в Египетской земле. Каждый, кто голоден, пусть войдет и примет участие в пасхальной трапезе». Хлеб разламывался на маленькие кусочки, произносилась молитва: «Благословен Ты, Господи, Боже наш, Царь вселенной, освятивший нас заповедями Своими и повелевший нам вкушать пресный хлеб» – и хлеб раздавался присутствующим. Затем собравшиеся ели кусочки хлеба, между которыми вкладывались горькие травы, обмакивая их в харосет. Это должно было напомнить о египетском рабстве и о кирпичах, которые египтяне заставляли изготавливать евреев. После этого приступали к главному блюду – барашку. Затем доедали оставшийся хлеб и выпивали третий бокал вина, называвшийся чашей Бераха́, или благословения.

Трапеза завершалась пением второй части халлеля (псалмы 114(113)-118(117), после чего выпивался последний, четвертый бокал вина, называвшийся чашей Халлеля. В самом конце пели псалом 135(134), который назывался великим халлелем, и возносились заключительные молитвы.

Очень важно помнить о том, что три обязательные вещи на пасхальном столе – барашек, пресный хлеб и горькие травы – имели символическое значение и должны были истолковываться во время еды. Барашек символизировал милосердие Бога, ибо кровью жертвенного барашка были искуплены еврейские первенцы; пресный хлеб означал как тяготы жизни в рабстве, так и поспешность, с которой люди должны были покинуть Египет (Исх 12.33-34); горькие травы говорили о том, какой горькой сделали египтяне жизнь евреев.

Сели за стол – буквально: «возлегли». Обычай есть лежа, заимствованный из Греции и Рима, стал обязательным для Пасхи, потому что только свободные люди могли есть лежа.

Ст. 15 – Как Мне хотелось... – дословно: «Желанием желал Я...», то есть «Как сильно Я желал...» Эти слова истолковывались по-разному: а) как неосуществимое желание, потому что Иисус должен умереть прежде, чем наступит Пасха; такая точка зрения поддерживает хронологию 4-го Евангелия, согласно которому Иисус умер в канун Пасхи, а не в сам пасхальный день; б) Иисус высказывает желание, которое не осуществится, потому что Он не примет участия в пасхальной трапезе, объявив подготовительный пост, и ничего не будет ни есть, ни пить вплоть до Своей смерти; в) Иисус очень хотел успеть отпраздновать с учениками эту Пасху, и вот Его желание исполнилось. Эту Пасху – то есть пасхального барашка, бывшего главным блюдом трапезы, но так называлась и вся пасхальная трапеза.

Ст. 16 – Я не буду есть ее – эти слова могут подтверждать первые два истолкования предыдущего стиха, но они могут означать и то, что эта Пасха – последняя в земной жизни Иисуса. Пока не свершится она в Царстве Бога – Пасха на земле есть не только воспоминание о важнейшем событии прошлого в священной истории Израиля, но она указывала и на грядущее освобождение – не от земных врагов, но от грехов. Иисус связывает ее исполнение с наступлением Царства Бога, то есть придает ей эсхатологическое значение. Она полностью осуществится в Царстве Бога. «Лучше всего видеть здесь указание на то, что в Царствии Божием начнется теснейшее и совершеннейшее общение с Богом, которое, так сказать, предначинательно совершалось во вкушении пасхального агнца. Идея искупления, содержащаяся в праздновании Пасхи, найдет себе окончательное осуществление только в Царстве Божием, где вместе с Христом будут и апостолы». Но греческий предлог «эн» может иметь и инструментальное значение: «через, посредством», и в таком случае второе понимание таково: Пасха будет осуществлена через приход Царства.

Ст. 17 – В Евангелиях Марка и Матфея Иисус произносит медитацию над хлебом, а затем над чашей. У Луки Иисус предлагает ученикам чашу с самого начала, но это не третья, так называемая «чаша благословения» (ср. 1 Кор 10.16), а первая или вторая, которые пьются во время первой части ритуальной трапезы.

Ст. 18 – То, что Иисус предлагает ученикам разделить эту чашу между собой, по мнению некоторых экзегетов, свидетельствует о том, что сам Он ее не пьет. Говорю вам, отныне не пить Мне вино – плод виноградной лозы – эти слова напоминают назиритский (или назорейский) обет воздержания и, по мнению многих, означают, что Иисус объявил пост, который в древности часто имел подготовительное и заместительное значение. Но Иисус тотчас же дает радостное обещание, что вскоре Он снова соединится с учениками, которые будут сидеть на мессианском пире и будут пить вино истинной, небесной Пасхи. Другие же полагают, что речь идет о периоде между воскресением и вознесением Иисуса (Деян 10.41; Лк 24.30-31; Деян 1.4). Те же ученые, которые уверены в том, что Иисус принимал участие в трапезе, понимают эти слова как обещание скорого наступления истинной, небесной Пасхи.

Ст. 19 – Когда начиналась вторая часть с ее благословением хлеба, хозяин произносил слова толкования. Их можно было бы назвать пасхальной медитацией. Не существовало единого обязательного текста. Традиционным было воспоминание об исходе, недаром Гамалиил I так и называл этот хлеб – «хлебом исхода». Называли его и «хлебом печали». Филон Александрийский предложил по крайней мере четыре его аллегорические толкования. Толковали этот хлеб и в эсхатологическом свете: Бог чудодейственно накормил им Свой народ в пустыне и этот хлеб стал символом изобилия в мессианском веке. Это означает, что существовала достаточно большая свобода и что пасхальная медитация не была формализована.

Толкование Иисуса, исполнявшего роль хозяина – именно Он разламывает пресную лепешку (евр. маца́) и раздает сотрапезникам, – не сохранилось, но мы знаем, что Он соединил молитвенное благодарение с собственным дополнительным толкованием: «Это Мое тело, которое за вас отдается». Отдается – в данном случае смысл глагола: «отдается в жертву, отдается на смерть». За вас – Его жертва имеет заместительный характер, Он умирает не за себя, а за других.

Делайте так в память обо Мне – таких слов нет ни у Марка, ни у Матфея, но они есть у апостола Павла в 1 Кор 11.24. Если пасхальную трапезу следовало есть в память об исходе («дабы ты помнил день исшествия своего из земли Египетской во все дни жизни твоей» – Втор 16.3), то Иисус придает этой Пасхе новое истолкование, потому что заменяет собой не только жертвенного барашка, но и саму Пасху. Ср. 1 Кор 5.7: «Потому что наш пасхальный барашек, Христос, уже принесен в жертву» и 1 Петр 1.19: «Знайте, что не тленным серебром или золотом вас выкупили на свободу от этого бренного существования, что досталось вам от отцов, но драгоценной кровью Христа, как кровью непорочного и чистого барашка». Апостол Павел так толкует эти слова: «Это значит, что всякий раз, когда вы едите этот хлеб или пьете эту чашу, вы возвещаете смерть Господа – до тех пор, пока Он не вернется» (1 Кор 11.26). Толкователи предполагают, что речь идет не о благочестивом воспоминании, своего рода «поминках», но об обновлении Договора, о «напоминании» Богу о великой жертве Его Сына.

Ст. 20 – После ужина – между словами о хлебе и словами о чаше должен был пройти довольно большой промежуток времени, ведь чаша, о которой здесь говорится, была третьей, завершавшей главную часть трапезы. Об этом свидетельствует не только Евангелие от Луки, но и апостол Павел (1 Кор 11.25), а также слова апостола о чаше благодарения (1 Кор 10.16).

Известно, что третья чаша тоже иногда могла получать истолкование, в котором сочеталось воспоминание о спасительных деяниях Бога в прошлом с надеждой на Его грядущее спасение в мессианском веке. После благодарственной молитвы над чашей вина Иисус сказал: «Эта чаша – Новый Договор, скрепленный Моей кровью, которая за вас проливается». Красное вино стало метафорой для крови. В древности все договоры и союзы всегда сопровождались жертвоприношением, когда закланное животное разрубалось пополам и договаривающиеся стороны проходили между рассеченными частями (как в Быт 15.9-18) или когда они окроплялись кровью этой жертвы, что символизировало скрепление договора нерушимыми узами крови (ср. Исх 24.8: «Вот кровь завета, который Господь заключил с вами»; ср. также 1 Петр 1.2, где о христианах сказано, что они окроплены кровью Христа).

Евреям было запрещено употреблять кровь в пищу, она принадлежала только Богу, будучи носительницей жизни, и всегда тщательно сцеживалась. Наверно, трудно себе представить, что ученики стали бы пить вино, если бы его назвали кровью. Многие ученые обращают внимание на формулировку слов над чашей у Луки и Павла, где внимание акцентируется на чаше, а не на ее содержимом и где говорится о Новом Договоре «через Его кровь». Возможно, главный смысл здесь – в причастности всех верующих к Новому Завету, то есть то, что мы называем причащением. Это причастность к Иисусу и причастность друг к другу. Ср. 1 Кор 10.16-17: «Разве чаша благодарения, за которую мы благодарим Бога, не приобщает нас к крови Христа? И хлеб, который мы ломаем, разве не приобщает нас к телу Христа? Поскольку хлеб этот один, то все мы, хотя нас и много, становимся одним телом, потому что делим на всех один и тот же хлеб».

Итак, хлеб и вино были истолкованы Иисусом как Его тело и Его кровь. «Плотью и кровью» в Библии назывался весь человек, так как он состоял из материи и крови, носительницы жизни. Но у этого словосочетания было и другое, сакральное значение. Так называлось жертвенное животное, которое после заклания разделялось на эти две составные части. Иисус говорит о себе на языке жертвоприношения. Особенно это видно из слова «проливается», так как кровь жертвы обязательно сцеживалась. Смерть жертвы означала, что кровь, носительница жизни, покидала его тело. Итак, Иисус называет себя жертвой. В контексте пасхальной трапезы такой язык был понятен и уместен, потому что кровь жертвенного барашка даровала евреям спасение. Иисус и есть истинный пасхальный барашек. Ср. 1 Кор 5.7: «Потому что наш пасхальный барашек, Христос, уже принесен в жертву» и 1 Петр 1.18-19: «Знайте, что не тленным серебром или золотом вас выкупили на свободу от этого бренного существования, что досталось вам от отцов, но драгоценной кровью Христа, как кровью непорочного и чистого барашка».

Кроме того, во время Исхода Бог заключил с народом Израиля Договор, или Завет (евр. бери́т), что считалось важнейшим событием священной истории Израиля.

Пророки давно предвещали наступление времени, когда Бог установит со Своим народом Новый Договор, который придет на смену прежнему. Иеремия говорит об этом так: «Настанут дни, – говорит Господь, – когда Я заключу с потомками Израиля и с потомками Иуды Договор новый – не такой договор, какой Я заключил с их отцами, когда взял их за руку и вывел их из Египта. Тот договор они нарушили, хотя Я был их Владыкой, – говорит Господь. – Иной договор Я заключу тогда с потомками Израиля, – говорит Господь. – Я вложу Закон Мой им в сердце, в их сердцах его начертаю. Я буду их Богом, они будут Моим народом» (31.31-33). В пасхальную ночь в комнате на втором этаже одного из домов Иерусалима Иисус заключает такой Договор между Богом и двенадцатью учениками, представляющими весь Израиль, при чем Он сам является жертвой, скрепляющей его (ср. 1 Петр 1.2).

Но так как сам Иисус учил о том, что Царство Бога – для всех людей и в него устремятся люди со всех концов света (см. 13.28-29), то Новый Договор уже включает не только Израиль, но все народы. В Его лице исполнились пророчества Исайи, у которого страдания невинного Служителя Божьего станут искупительными для всех народов (см. 52.13-53.12).

Здесь возможен еще один аспект: если за греческим словом «со́ма» («тело») стоит арамейское «гуп», то акценты будут немного смещены, потому что «гуп» означает не часть человека, а целокупного человека. В таком случае слова «Это Мое тело» будут, вероятно, означать «Это Я». Тогда Иисус на прощальной трапезе с учениками, раздавая им хлеб, раздает себя самого. Даже после ухода Иисуса Он остается с ними «до скончания века». Если это так, то слова над хлебом будут иметь преимущественно эсхатологическое значение, а слова над чашей – символико-жертвенное. Это одновременно и предсказание о смерти Иисуса как заместительной и искупительной жертвы (она наступит в тот же день), и указание на Его вечное присутствие среди учеников (1 Кор 11.26; 10.16), и на Его возвращение в Славе. Ведь у Луки, вслед за словами о чаше, Иисус говорит: «Я дарую вам Царство, которое Мне даровал Мой Отец. Вы будете есть и пить за Моим столом в Моем Царстве, правя двенадцатью племенами Израиля» (ст. 29-30).

Конечно, во время трапезы, которая длилась несколько часов, Иисусом было сказано гораздо больше, Он, вероятно, прощался с учениками и давал им последние наставления, что видно из Лк 22.24-37 и особенно из Ин 13-17.

Установительные евхаристические слова в Новом Завете представлены в двух независимых традициях, каждая из которых имеет два варианта. Первая – это версии Марка и Матфея, они очень похожи, и отличие заключается в том, что текст Матфея (26.26-28) немного длиннее: «Возьмите, ешьте, это Мое тело» и «Пейте из нее все, это Моя кровь, кровь Нового Договора, которая проливается за стольких людей ради прощения грехов» (курсивом выделены слова, отсутствующие у Марка). Вторая – это версии Луки и Павла, они тоже имеют сходство между собой. Лк 22.19 и 20: «Это Мое тело, которое за вас отдается. Делайте так в память обо Мне» и «Эта чаша – Новый Договор, скрепленный Моей кровью, которая за вас проливается». У апостола Павла в 1 Кор 11.24 и 25: «Это Мое тело, оно за вас. Делайте так в память обо Мне» и «Эта чаша – Новый Договор с Богом, скрепленный Моей кровью. Каждый раз, когда будете пить из нее, делайте это в память обо Мне». В привычном для всех синодальном переводе различия частично сглажены. У Иоанна установительные слова вообще отсутствуют, есть лишь аллюзия на них в речи о хлебе с небес (6.53-57). Кроме того, отдельные элементы этой традиции прослеживаются также в 1 Кор 5.7 и 10.16-17. Эти различия показывают нам, как в процессе передачи устной традиции возникали некоторые изменения. Перед нами церковная литургическая формула, а не стенографическая запись слов Иисуса.

Любопытно отметить, что древнейший текст евхаристических слов в «Дидахе», или «Учении двенадцати апостолов», совсем другой: «А что касается благодарения, то благодарите Бога так: Сперва о чаше: “Благодарим Тебя, наш Отец, за святую лозу Давида, Твоего Слуги, которую Ты нам явил через Твоего Слугу Иисуса; слава Тебе во веки”. О преломляемом же хлебе: “Благодарим Тебя, наш Отец, за жизнь и познание, которые Ты нам явил через Твоего Слугу Иисуса; слава Тебе во веки. Как этот преломляемый Хлеб был рассеян по горам и, будучи собранным, стал одним, так да будет собрана от концов земли в Твое Царство и Твоя Церковь. Потому что через Иисуса Христа Твоя во веки есть слава и сила”» (9.2-4).

Кроме того, по мнению некоторых ученых, на первых христианских трапезах, возможно, не всегда присутствовало вино, что отражено в Деян 2.42, 46; 20.7, где евхаристическая трапеза названа «преломлением хлеба» (так же в апокрифах).

Рассказ о последней пасхальной трапезе содержит самое важное свидетельство Нового Завета о том, как Иисус истолковывал Свою смерть. «Голгофу делает жертвенной последняя Трапеза. Это была не просто смерть на Голгофе, а смерть на Голгофе, как ее истолковывает Иисус на последней вечере. Именно она дает ключ к пониманию всего того, что означает Жертва Господня». Иисус рассматривал Свою смерть как неотъемлемую часть процесса установления Царства.