Глава 13

Было что-то загадочное в больших, словно чьи-то светящиеся глаза, окнах полицейского управления в сумерках ноябрьского дня. Здесь всегда находились кабинеты, где работали над неотложными делами.

Ведь именно сейчас в городе творились беззакония. Тут побили какую-то шлюху, там товарищи напились и устроили поножовщину, вот группировки сошлись стенка на стенку, а у кого-то вытащили бумажник…

Карл провел здесь тысячи часов, когда уличные фонари вовсю горели, а добропорядочные граждане тихо и безмятежно спали.

Если бы не ряд неловких ситуаций за обеденным столом Моны… Если бы вместо того неудачного обеда он сидел на краю ее кровати, глубоко заглядывая подруге в карие глаза… Если бы все сложилось таким образом, он бы ни за что в жизни не полез проверять, кто звонит ему в столь поздний час. Но таким образом не сложилось, и звонок Ассада оказался практически спасательным кругом.

Вот почему Карл так быстро отреагировал на него и теперь спускался в подвал. Качая головой, он взглянул на Розу с Ассадом, устремившимся навстречу.

– Какого черта вы тут торчите? – бросил Мёрк, протискиваясь к своему кабинету. – Ассад, ты в курсе, что работаешь уже девятнадцать часов подряд?

Он посмотрел через плечо. Роза казалась очень уставшей.

– А с тобою что стряслось? Почему ты до сих пор тут? Может, вы рассчитываете заграбастать себе к выходным и пятницу? – ворчал он, бросив пальто на кресло. – Почему дело Риты Нильсен не может подождать до завтра?

Ассад приподнял свои густые брови; обнажилась такая сильная краснота его глаз, что Карл даже начал переживать за парня.

– Вот газеты, которые мы просмотрели, – с этими словами сириец водрузил стопку газет на край письменного стола.

– Не слишком тщательно, – добавила Роза.

Если Карл правильно ее понимал, это было преуменьшением. Он заметил улыбку Ассада. Они стопроцентно пропахали все газеты вдоль и поперек, пока не кончились страницы. Конечно же, именно так они и поступили. Первым делом изучили досье на всех разыскиваемых в сентябре 1987 года лиц, хранящиеся в поисковом отделе, а затем и газеты. Он их хорошо знал.

– За этот период в данном районе не обнаружилось никаких свидетельств о разборках в среде наркодилеров, как и эпизодов насилия, – констатировала Роза.

– А может, кто-нибудь поразмыслил над тем, на каком расстоянии Рита Нильсен могла оставить свою машину? Или, возможно, вовсе не она припарковала «Мерседес» на Капельвай? – спросил Карл. – Может, нам вообще нужно искать не в Копенгагене? Если автомобиль припарковала не Рита, то исчезнуть она могла где угодно на пути от парома через Большой Бэльт.

– Да, это было принято во внимание, – ответила Роза. – Но, понимаешь, в соответствии с полицейским рапортом, продавец киоска на Нёрребро очень хорошо ее запомнил и описал, когда к нему пришли с расспросами о кредитной карте. Рита действительно была на Нёрребро в то утро.

Карл поджал губы.

– Есть мысли о том, почему она в такую рань выехала из дома?

Ассад кивнул.

– Стопроцентно из-за договоренности о встрече, так мне кажется.

Мёрк согласился. Именно время ее выезда смущало его. Из дома редко уезжают в пять часов утра без очень серьезной на то причины, в особенности люди такой профессии, какая была у Риты Нильсен. Нет, едва ли ее ранний выезд был связан с субботним режимом работы столичных заведений. Что за причина могла быть, если не какая-то встреча тем утром в Копенгагене?

– Либо она с кем-то встретилась, и тогда он более осведомлен об обстоятельствах исчезновения, нежели мы, либо Рита так и не добралась до встречи, однако в таком случае ее исчезновение кто-нибудь бы да заметил, – рассуждал Карл. – Как вы считаете, о том, что женщина объявлена в розыск, было достаточно широко освещено?

– Достаточно широко? – Ассад бросил взгляд на Розу, которая также выглядела непонимающей.

За истекший день они вконец вымотались.

– Ну да, по крайней мере, достаточно для того, чтобы людям, какие должны были связаться с нею до или после исчезновения, стал известен сей факт, – ответила Роза. – Наши коллеги в течение трех дней ходили по домам. Об этом написали все газеты и местные журналы. О ее розыске было объявлено и по телевидению, и через местные радиостанции, но никто не отреагировал, кроме того самого владельца киоска.

– И поэтому ты склоняешься к тому, что кто-то знал об исчезновении Риты, но не хотел сообщать… А значит, предполагаешь, что он и являлся причиной ее пропажи, верно?

Роза стукнула каблуками и отдала честь.

– Так точно, ваше преосвященство.

– Ну, хватит. И еще вы утверждаете, что за те дни число людей, навсегда пропавших без вести, было необычайно велико. Так, Ассад?

– Да, и мы даже отыскали имя еще одного человека, которого так и не удалось найти, – добавил тот. – Мы запросили газеты за всю неделю целиком, чтобы точно удостовериться, нет ли там упоминаний еще о ком-то, отсутствующем в списке, полученном из полиции.

Карл вернулся к своей последней реплике.

– Итак, у нас обнаружилось… пять исчезнувших человек, включая Риту? Пятеро бесследно пропавших за две недели, верно?

– Да, по всей стране за те четырнадцать дней объявлено в розыск пятьдесят пять человек, и спустя десять месяцев пятеро из них так и не нашлись. И не нашлись до сих пор, по прошествии уже двадцати трех лет, – подтвердила Роза. – Думаю, можно считать это рекордом по количеству пропавших граждан за столь короткий период.

Карл попытался оценить темные круги под ее глазами – являлись ли они следствием усталости, или тушь просто размазалась в течение дня?

– Дай-ка взглянуть, – с этими словами Мёрк принялся водить пальцем по Розиному списку. Затем взял ручку и вычеркнул одно из имен. – Ее можно пропустить, – сказал он, указав на возраст женщины и обстоятельства исчезновения.

– Ну да, мы тоже думали, слишком стара, – кивнул Ассад. – Я согласен. Хотя сестра моего отца еще старше – ей на Рождество исполнится восемьдесят пять, – но до сих пор способна колоть дрова весь день напролет.

«Сколько слов ни о чем», – подумал Карл.

– Слушай, Ассад, старуха была не в себе и пропала из дома престарелых, так что не думаю, что она особенно увлекалась колкой дров. Что насчет остальных из списка? Вы проверили их? Есть ли какая-либо связь между ними и исчезновением Риты Нильсен?

Они оба заулыбались. Черт, какие хитрые у них были улыбки!

– Рассказывайте. Что там?

Ассад толкнул Розу в бок – видимо, зацепку обнаружила она.

– Адвокат Филип Нёрвиг из юридической фирмы «Нёрвиг энд Сёндерсков» в Корсёре, – приступила она. – За день до важнейшего гандбольного матча своей дочери-подростка Нёрвиг сообщил ей, что, к сожалению, ей придется отправиться на соревнования с матерью, хотя уже давным-давно обещал дочери, что будет сидеть на трибуне. О причине не сказал ничего, кроме того, что ему необходимо пойти на чрезвычайно важную встречу в Копенгагене и ее невозможно перенести.

– И он пропал?

– Да. Утром в Хальсскоу сел на поезд и спустя полчаса должен был прибыть на центральный вокзал Копенгагена. И всё. Провалился сквозь землю.

– Кто-нибудь видел, как он сходил с поезда?

– Да. Несколько человек, знавшие его, сели в Корсёре на тот же поезд. Он работал со многими организациями в Корсёре, так что в округе знаком был со многими.

– Что-то начинает проясняться, – констатировал Карл, не обращая внимания на непрестанное вялое капанье из носа. – Пропал известный адвокат из Корсёра. Да-да, об этом кое-что писали… А позже его, случайно, не выловили из одного из копенгагенских каналов?

– Нет, он исчез без вести, – отозвался Ассад. – Видимо, ты вспомнил про кого-то другого.

– Ассад, а данное дело уже висит на нашей доске для объявлений?

Тот кивнул. Значит, наверняка между ним и делом Риты Нильсен уже протянута красная ленточка с белыми полосками.

– Роза, я смотрю, у тебя есть кое-какие полезные заметки. Что там имеется касательно Нёрвига?

– Родился в тысяча девятьсот двадцать пятом году, – только и успела она выпалить.

– В двадцать пятом, вот дьявол! – не сдержался Карл. – Значит, в восемьдесят седьмом ему стукнуло уже шестьдесят два… Довольно-таки старый отец для девочки-гандболистки подросткового возраста.

– Дослушай до конца, прежде чем перебивать, Карл, – выразила недовольство уставшая Роза.

Она утомленно прикрыла глаза; казалось, еще немного – и заснет прямо перед ними.

– Родился в двадцать пятом году, – повторила она. – Получил диплом юриста в Орхусе в пятидесятом. С пятидесятого по пятьдесят четвертый – адвокат-поверенный на фирме «Лаурсен энд Бонде» в Валленсбэке. Независимый адвокат – с пятьдесят четвертого года в Корсёре, с шестьдесят пятого представляет интересы клиентов в верховном суде. В пятидесятом году женился на Саре Юлии Эневольдсен, развелся в семьдесят третьем. Двое детей от первого брака. Затем в семьдесят четвертом году женился на своей секретарше, Миа Хансен. От второго брака есть дочь Сесилия, родилась в том же году.

Здесь Роза выразительно глянула исподлобья. Ну вот, все встало на свои места. Поэтому и староват для отца. Вновь история о сексуальной связи с секретаршей. Видимо, Филип Нёрвиг был человеком, знающим, чего он хочет.

– Его кандидатуру несколько раз выдвигали на пост председателя местных спортивных организаций, избирался трижды. Эту должность Нёрвиг занимал наряду с работой в приходском совете вплоть до восемьдесят второго года, когда был вынужден покинуть свои посты по обвинению в злоупотреблении доверием в ходе осуществления адвокатской практики. Дело дошло до суда, однако за отсутствием существенных доказательств осужден он не был. Все же Нёрвиг потерял множество клиентов, и к тому моменту, когда спустя пять лет адвокат исчез, его водительские права оказались аннулированы после освидетельствования на предмет содержания алкоголя в крови, а уровень активов спустился до минусовой отметки.

– Хм-м. – Карл выпятил нижнюю губу и подумал, что сейчас ему не помешала бы сигарета – как для ободрения тела, так и для повышения эффективности мыслительного процесса.

– Нет, Карл. Не хочу, чтобы ты сейчас курил, – заявила Роза.

Он с удивлением взглянул на нее. Какого лешего?..

– Понятия не имею, к чему ты клонишь. – Он откашлялся, ибо к этому моменту у него уже и в горле запершило. – Скажи-ка, Ассад, не найдется ли в твоем самоваре чайку?

Карие глаза на мгновение вспыхнули, но тут же потухли.

– Нет. Но могу принести немного моего прекрасного кофе. Хочешь?

Карл сглотнул. Теперь грипп точно будет изгнан прочь в преисподнюю.

– Только не очень крепкий, – сказал он, умоляюще глядя на коллегу.

В прошлый раз кофе Ассада обошелся ему в полрулона туалетной бумаги. Больше рисковать не хотелось.

– Итак, значит, единственное, что связывает два этих дела, – то, что люди пропали при аналогичных в некотором роде обстоятельствах, – подвел Карл итог. – Они оба в тот день направлялись в Копенгаген. Мы не знаем, зачем туда понадобилось ехать Рите Нильсен, но Нёрвиг вполне четко озвучил, что собирался на какую-то встречу… Не так уж много зацепок, Роза.

– Еще ты забыл про время. Они исчезли в один день и почти в одно и то же время. Как-то странно.

– Сомневаюсь, что я в достаточной мере убежден. Что там с оставшимися двумя из списка?

Она опустила глаза в бумагу.

– Есть еще Вигго Могенсен, о нем нам ничего не известно. Он просто исчез. Последний раз его видели в порту Лундеборга, оттуда он выплыл в своей посудине в направлении Большого Бэльта.

– Он был рыбаком?

– Люди заметили маленькую лодку, где и сидел Вигго. Раньше у него был катер, но сломался. Наверняка какое-нибудь евросоюзовское дерьмо.

– И удалось найти эту его лодку?

– Да, в Варнемюнде. Ее стащили два поляка, утверждавшие, что, прежде чем они присвоили лодку, она долгое время пролежала в Йуллинге. В любом случае они не считали себя ворами.

– Что сказали люди в порту Йуллинге?

– Сказали, что все совсем не так. Никакой лодки не было в помине.

– Но не сперли же поляки у мужика лодку, выкинув его самого за борт?

– Нет, с августа по октябрь восемьдесят седьмого года они находились на заработках в Швеции. То есть их не было в Дании, когда он исчез.

– Какого размера была лодка? Она могла где-нибудь простоять незамеченной?

– Когда-нибудь мы узнаем и это, – донеслось со стороны двери, где появился Ассад с симпатичным подносом, весьма удачно отчеканенным под серебро.

Мёрк с ужасом воззрился на размер чашки. Чем она меньше, тем ядренее содержимое. А эта была довольно маленькой.

– Будь здоров, Карл, – произнес Ассад.

Его глаза по-прежнему были сильно воспалены. Карл опустошил чашку одним глотком, подумав про себя, что кофе не так уж и плох, и это ощущение сохранилось у него ровно на четыре секунды. После чего реакция охватила все тело целиком, словно он хлебнул смеси касторового масла с нитроглицерином.

– Хорошо, правда? – приободрился Ассад.

Неудивительно, что его глаза были красными.

– Неплохо, – фыркнул Карл. – Давайте на некоторое время оставим в покое Вигго Могенсена. Чутье мне подсказывает, что не стоит смешивать это дело с делом Риты Нильсен. Кстати, Ассад, случай с Вигго Могенсеном представлен на нашей доске?

Ассад покачал головой.

– Установлено, что, скорее всего, здесь шла речь о несчастном случае. Довольный по жизни человек, любивший принять на грудь. Не сказать, что алкалоид, скорее гуляка.

– Алкоголик, Ассад. Это называется алкоголик. И не спрашивай меня почему. Что у вас еще есть? – Он посмотрел в листок Розы, одновременно пытаясь подавить дискомфорт, возникший в тот момент, когда кофе попал в желудок.

– Вот еще имеется дамочка, – с этими словами Роза указала на имя. – Гитта Чарльз, как здесь написано. Родилась в тридцать четвертом году в Торсхавне. Дочь торговца Алистера Чарльза. Родители развелись вслед за банкротством отца, наступившим сразу после войны. Отец уехал обратно к себе в Абердин, а Гитта с младшим братом и матерью переехала в Вайле. Какое-то время посещала медсестринскую школу, однако бросила учебу и оказалась в заведении для слабоумных в Брайнинге. Затем стала работать медсестрой в разных уголках нашей страны и в конце концов остановилась на одной из больниц Самсё.

Роза медленно кивнула, просмотрев текст дальше.

– У многих людей, в один прекрасный день пропадавших без вести, подобная биография, – прокомментировала она. – Слушайте. В период с семьдесят первого по восьмидесятый работала в больнице городка Транебьерг на Самсё и, видимо, весьма успешно там закрепилась, несмотря на то что несколько раз напивалась на рабочем месте. Ей оказали помощь в лечении от алкогольной зависимости, и все шло хорошо, пока однажды даму не застали за кражей медицинского спирта. Этот инцидент продемонстрировал, что у нее неконтролируемая тяга к алкоголю, и вскоре Гитту уволили. Спустя несколько месяцев ее взяли на работу в центр социальной помощи. Она объезжала на велосипеде пожилых и больных людей, проживающих на острове, и замечательно заботилась о них ровно до того дня, когда оказалось, что Гитта приворовывает у стариков, после чего ее вновь уволили. С восемьдесят четвертого года вплоть до своего исчезновения она не работала и жила на пособие по безработице. Просто черт знает что такое, а не карьера.

– Самоубийство?

– Такая версия допускается. Женщину видели на пароме, направляющемся в Калундборг, а потом заметили, что она сошла с него, вот и всё. Она была неплохо одета, но с нею никто не разговаривал. В итоге дело положили в долгий ящик.

– Значит, и оно отсутствует на нашей доске, Ассад?

Сириец затряс головой.

– Как причудлив мир, – сказал он.

Что верно, то верно. Кстати, как ни странно, у Карла появилось ощущение, что простуда отступила, а кишечник тем временем завернулся узлом и умолял о пощаде.

– Минуточку, – выпалил Мёрк, устремившись в коридор в направлении туалета.

Мелкие шажки, стиснутые ягодицы. Проклятие, чтобы он еще раз отведал этой гадости…

Карл устроился на унитазе, приспустив штаны и уткнувшись лбом в колени. Каким образом можно выдать так быстро то, что ты так долго уплетал? Это была одна из тех загадок, разгадку которой он не хотел бы узнать.

Вытерев пот со лба, Карл попытался думать о чем-нибудь другом. Слава богу, новое дело давало пищу для мыслей, только начни. Рыбак с Фюна. Медсестра. Шлюха из Кольдинга. Адвокат из Корсёра. Если вообще что-то связывало все эти дела вместе, пропади они пропадом… Статистика действительно казалась странноватой, но могло ли так случиться, что в одни и те же выходные бесследно исчезли целых четыре человека совершенно независимо друг от друга?.. А почему бы и нет? Таковы уж случайные совпадения. Проявляются именно в тот момент, когда меньше всего на них рассчитываешь.

– Карл, мы кое-что нашли, – послышалось с внешней стороны кабинки.

– Ассад, секунду, я сейчас выйду, – отозвался Мёрк, совершенно не собираясь выходить.

Фигушки он поднимется с места, до тех пор пока не уймется резь в животе. Нельзя рисковать.

Карл услышал, как дверь в коридор хлопнула, и на мгновение перевел дух, пока перистальтические движения утихли на некоторое время. Они кое-что нашли, сказал Ассад.

И Карл принялся думать так, что практически слышался скрип мозговых извилин. Он чувствовал – здесь было что-то не то, вот только никак не мог понять, что именно. Ясно одно – отнюдь не Гитта Чарльз пробудила это чувство. Но что же?

Все-таки на одну вещь, общую для всех четырех случаев, он обратил внимание, и это был возраст пропавших. Рита Нильсен – пятьдесят два года. Филип Нёрвиг – шестьдесят два. Гитта Чарльз – пятьдесят три. Вигго Могенсен – пятьдесят четыре. Не сказать, чтобы это был типичный возраст для бесследного исчезновения из жизни. До этого, когда человек необуздан, молод, эмоционален, – да. И после, когда накапливаются болезни, одиночество, разочарование в жизни, – тоже вполне. Однако эти люди не были ни молодыми, ни старыми, все они находились в некоем промежуточном возрасте, и все же из этого наблюдения не сделаешь никакого вывода. Как уже было отмечено, статистика – штука непростая.

Мёрк застегнул ремень спустя полчаса с ощутимой болью в пятой точке, потеряв как минимум пару килограммов.

– Ты делаешь слишком крепкий кофе, – с этими словами он упал на офисное кресло.

Ассад рассмеялся довольно непочтительно.

– Мой кофе тут ни при чем. Просто у тебя то же самое, что и у нас всех. Кашляешь, чихаешь, срешь как из пулемета, и, наверное, красные глаза тоже… Болезнь развивается в течение двух суток, но у тебя пошло быстрее. Все в управлении переболели, кроме Розы, сдается мне. Она продемонстрировала железное здоровье, как у верблюда. Ей можно закидывать водородные бомбы и Эболу прямо в пасть, а она будет только становиться толще.

– А где Роза сейчас?

– Пошла кое-что посмотреть в Интернете. Через секунду вернется.

– Так что вы нашли? – Карл сомневался в верности Ассадовых объяснений желудочных проблем, ибо стоило ему бросить взгляд в кофейную чашку, все ощущения вернулись обратно. В связи с этим он, к удивлению Ассада, прикрыл чашку листом бумаги.

– А, да, что касается Гитты Чарльз. Она работала в заведении для слабоумных. Вот что мы обнаружили.

Карл наклонил голову.

– И?.. – выразил он недоумение и услышал стук каблуков по коридору.

Широко зевая, в кабинет ворвалась Роза.

– Итак, у нас есть связь между Ритой Нильсен и Гиттой Чарльз. И связь вот где, – она ткнула пальцем в центр черно-белой распечатки карты Дании.

«Спрогё», – гласила надпись.