71
Сэйзед слегка нахмурился, постукивая пером по металлической бумаге.
– То, что вы сейчас мне рассказали, почти не отличается от того, что я знал раньше, – заметил он. – Разрушитель изменял лишь детали – видимо, чтобы я ничего не заметил. Он явно пытался заставить меня поверить в то, что Вин и есть Герой Веков.
– Он хотел, чтобы она освободила его, – проговорил Хаддек, предводитель Первого поколения.
Его соратники кивнули.
– Может быть, она и не была Героем? – предположил один из них.
Сэйзед покачал головой:
– Я верю, что это она. Пророчества все равно говорят о ней – даже те первоначальные, о которых вы мне рассказали. Они говорят о том, кто жил отдельно от террисийского народа, властвовал над людьми и был бунтарем, застрявшим между двумя мирами. Разрушитель просто подчеркнул, что все это относится к Вин, поскольку хотел, чтобы она его освободила.
– Мы всегда считали, что Героем будет мужчина, – прохрипел Хаддек.
– Как и все остальные. Но вы и сами отметили, что во всех пророчествах применяются нейтральные местоимения. Это не может быть случайностью: такими выражениями в старом Террисе просто так не пользовались. Средний род был избран для того, чтобы мы не знали, окажется Герой мужчиной или женщиной.
Несколько древних террисийцев закивали. Они трудились при слабом синеватом свете каменных ламп в зале с металлическими стенами, который, как понял Сэйзед, был для кандра чем-то вроде священного места.
Хранитель продолжал постукивать пером и хмуриться. Что же его беспокоило?
«Говорят, я буду нести будущее целого мира в своих руках…»
Слова Аленди, записанные им в дневнике давным-давно. Эти слова, по свидетельству Первого поколения, были правдивы.
Вин могла сделать кое-что еще. Но сила Источника Вознесения иссякла. Закончилась. Как же можно было сражаться без нее? Сэйзед посмотрел на сидевших перед ним древних кандра.
– Так в чем же все-таки заключается сила Источника Вознесения?
– Даже мы не знаем всей правды, юноша, – покачал головой Хаддек. – Когда мы еще были людьми, наши боги уже покинули этот мир, оставив Террису лишь одну надежду – Героя.
– Расскажите мне об этом, – подавшись вперед, попросил Сэйзед. – Каким образом боги покинули мир?
– Разрушитель и Охранитель, – начал один кандра. – Они создали наш мир и нас.
– Ни один из них не мог творить в одиночку, – прибавил Хаддек. – Не мог, и все тут. Ибо сохранять что-то в неизменном виде не означает творить, а разрушение творением никогда не станет.
Это был распространенный мифологический мотив: Сэйзед сталкивался с ним десятки раз, когда изучал религии. Мир создавался в ходе столкновения между двумя силами, иногда их называли хаосом и порядком, иногда – Разрушителем и Охранителем. Это его немного беспокоило. Он очень надеялся услышать что-то новое от сидевших напротив людей.
И все-таки… не стоит торопиться отбрасывать идею только из-за того, что она повторяется слишком часто. А вдруг у всех мифологий один – истинный – корень?
– Они создали мир, а потом ушли?
– Не сразу, – покачал головой Хаддек. – В этом вся соль, юноша. Эти двое заключили сделку. Охранитель хотел создать людей – живых существ, способных испытывать чувства. Он добился от Разрушителя обещания, что тот поможет сотворить людей.
– Но ему пришлось заплатить, – прошептал другой кандра.
– Как? – спросил Сэйзед.
– Он позволил Разрушителю однажды уничтожить мир.
В круглом зале стало тихо.
– Вот потому и произошло предательство, – снова заговорил Хаддек. – Охранитель пожертвовал жизнью, чтобы заключить Разрушителя в тюрьму – помешать ему уничтожить мир.
Еще один знакомый мифологический мотив – бог-мученик. Сэйзед сталкивался с ним и в жизни, когда родилась Церковь Выжившего.
«Только… на этот раз это моя собственная религия», – подумал он и с мрачным видом откинулся на спинку стула, пытаясь разобраться в своих чувствах.
С чего он взял, что правда будет другой. Мыслитель в Сэйзеде спорил с верующим. Как вообще можно было поверить в это собрание мифических клише?
Он проделал долгий путь, убежденный в том, что получил последний шанс отыскать истину. Но теперь, обдумывая новые сведения, с ужасом осознавал, что религия Терриса невероятно похожа на те, которые он признал фальшивыми и отбросил.
– Тебя что-то тревожит, сынок, – заметил Хаддек. – Ты беспокоишься из-за того, что мы рассказали?
– Простите меня. Это личная проблема, не связанная с судьбой Героя Веков.
– Прошу, расскажи, – попросил один кандра.
– Это сложно, – со вздохом признался Сэйзед. – На протяжении некоторого времени я изучаю религии человечества, пытаясь определить, какие из них являются истинными. Я уже отчаялся когда-нибудь отыскать ту единственную, в которой будут ответы на все мои вопросы. И тут мне рассказали, что религия моего народа все еще существует, потому что ее защитили кандра. Я пришел сюда в надежде найти истину.
– Так вот же она…
– Я встречал ее в каждой религии. – Сэйзед чувствовал растущую досаду. – Но еще я обнаружил в них непоследовательность, логические нестыковки и требование веры, которое я считаю неприемлемым.
– Мне кажется, юноша, – улыбнулся Хаддек, – что ты ищешь то, чего невозможно найти.
– Правду? – спросил Сэйзед.
– Нет, – покачал головой Хаддек. – Религию, которая не нуждается в вере своих последователей.
– Мы следуем Отцу и Первому договору, – кивнул другой старейшина, – но верим не в них. Мы верим в нечто… высшее. Мы верим, что Охранитель знал о наступлении этого дня и что его желание защитить окажется сильнее, чем желание Разрушителя уничтожить.
– Но вы же не знаете, – не согласился Сэйзед. – Доказательство своей правоты можно получить, только если поверишь, но когда ты веришь, что угодно может показаться доказательством. Замкнутый круг.
– Вера не подчиняется логике, сын. Видимо, в этом все дело. Ты не можешь «опровергнуть» то, что изучаешь, равно как мы не можем доказать тебе, что Герой спасет нас. Мы просто верим и принимаем все, чему нас учил Охранитель.
Этого было недостаточно. Но пока что Сэйзед решил не углубляться. Он еще не узнал о религии террисийцев все, что требовалось. Возможно, разобравшись в ней как следует, он и сам все поймет.
– Вы говорили о тюрьме для Разрушителя. Расскажите, как это связано с силой, которую использовала леди Вин.
– Боги не обладают телами, как люди, – сказал Хаддек. – Они… силы. Энергии. Разум Охранителя померк, но его сила осталась.
– В виде бассейна с жидкостью? – спросил Сэйзед.
Первое поколение закивало.
– А темный дым снаружи?
– Разрушитель, – пояснил Хаддек. – Замерший в ожидании свободы.
Сэйзед нахмурился:
– Пещера с дымом была намного больше, чем Источник Вознесения. Откуда такая разница? Неужели Разрушитель настолько сильнее?
Хаддек тихонько фыркнул:
– Они равны, юноша. Они силы, не люди. Две стороны одной монеты. Разве одна сторона может быть «сильнее» другой? Они в одинаковой степени влияли на мир, окружавший их.
– Хотя, – добавил другой старейшина, – согласно одной истории, Охранитель пожертвовал слишком многим, чтобы сотворить человечество, создать нечто, содержащее больше от него, чем от Разрушителя. Но каждый человек получил лишь малую частицу. Такую маленькую, что ее легко упустить из вида… пока не пройдет много-много лет…
– Как же быть с разницей в размерах? – недоумевал Сэйзед.
– Ты не понимаешь, юноша, – возразил Хаддек. – Сила в бассейне – это был не Охранитель.
– Но вы же сказали…
– Это была часть Охранителя, если быть точным. Он ведь сила – его влияние ощущается повсюду. Часть его, видимо, пребывала в бассейне. Остальное… везде.
– Однако разум Разрушителя был сосредоточен именно там, – уточнил другой кандра. – И его сила находилась рядом с разумом. По крайней мере, ее там оказалось больше, чем силы Охранителя.
– Но не вся, – засмеялся еще один старейшина.
– Не вся? – наклонив голову, переспросил Сэйзед. – Предполагаю, остаток тоже рассеялся по всему миру?
– В каком-то смысле, – согласился Хаддек.
– Мы заговорили о том, что написано в Первом договоре, – остерег его кто-то из Первых.
Хаддек помедлил, потом повернулся и посмотрел Сэйзеду в глаза:
– Если этот человек говорит правду, значит Разрушитель на свободе. Он ищет свое тело. Свою… силу.
Сэйзед почувствовал озноб.
– Она здесь? – тихо спросил он.
Хаддек кивнул:
– Мы должны были ее собрать. Первый договор – так Вседержитель определил, какая роль нам уготована в судьбе всего мира.
– У всех его детей была цель, – прибавил другой кандра. – Колоссов Отец создал, чтобы сражаться. Инквизиторы стали его жрецами. А нам он дал другое задание.
– Собирать силу, – уточнил Хаддек. – Защищать ее. Прятать. Хранить. Ибо Отец знал, что однажды Разрушитель сбежит. И тогда он начнет искать свое тело.
Престарелые кандра уставились на что-то, расположенное позади Сэйзеда. Нахмурившись, тот повернулся, следя за направлением их взглядов. Они смотрели на металлическое возвышение.
Сэйзед встал и медленно подошел к этому возвышению. Оно было большим – наверное, футов двадцать в поперечнике, – но не очень высоким. Сэйзед шагнул на него, кто-то из кандра охнул, но не попытался остановить.
Платформу пересекал шов, в центре которого находилось отверстие – маленькое, размером с монету. Сэйзед заглянул в него, но увидел лишь темноту.
Он отступил.
«У меня еще немного осталось, – подумал Сэйзед, глядя на стол, где лежала метапамять. – Я заполнил одно кольцо за несколько месяцев до того, как отказался от метапамяти».
Он быстро вернулся к столу и отыскал маленькое пьютерное кольцо. Надел на палец и посмотрел на Первое поколение. Они отворачивались, встречая его вопросительный взгляд.
– Делай, что должен, сын, – подбодрил Хаддек, и его слабый голос эхом отразился от стен зала. – Мы не смогли бы тебя остановить, даже если бы захотели.
Сэйзед вернулся к возвышению и зачерпнул из пьютерной метапамяти силу, которую отложил больше года назад. Его тело тотчас же стало в несколько раз сильнее обычного, и одежда сделалась тесной. Затем ухватился мускулистыми руками за металлический диск и повернул одну из его половин в сторону.
Перед ним открылась глубокая яма. В ней что-то поблескивало.
Сэйзед замер. Он отпустил метапамять, сила ушла, а тело сделалось таким же, как всегда. Одежда снова стала просторной. В зале было тихо. Сэйзед смотрел на яму, заполненную до середины, – на бесчисленное множество спрятанных там металлических зернышек.
– Мы называем это Сокровенностью, – негромко пояснил Хаддек. – Отец передал нам это на хранение.
Атиум. Тысячи и тысячи частиц атиума. Сэйзед охнул.
– Атиумный запас Вседержителя… так он все это время был тут.
– Бо́льшая часть атиума никогда не покидала Ямы Хатсина, – продолжал Хаддек. – Там все время присутствовали поручители, но никогда не было инквизиторов, потому что Отец знал, что полностью доверять им нельзя. Поручители вскрывали жеоды в специальной комнате с металлическими стенами и вынимали зерна атиума. Знатные семейства перевозили пустые жеоды в Лютадель, не зная, что атиума в них нет. Тот атиум, который Вседержитель все же распределял среди аристократов, контролировался поручителями. Они перевозили его вместе с казной братства, пряча среди монет, чтобы Разрушитель не увидел, как частицы его тела везут в Лютадель караваны в сопровождении служителей-новичков.
Сэйзед стоял, точно громом пораженный. «Здесь… все это время. Недалеко от того места, где Кельсер собирал свое войско. Поблизости от Лютадели, без защиты вот уже несколько лет.
До чего же хорошо он был спрятан».
– Вы работали за атиум, – встрепенулся Сэйзед. – Договоры с кандра – их оплачивали атиумом.
– Да, – подтвердил Хаддек. – Мы должны были собирать все, что только можно. Что не попадало к нам, сжигали рожденные туманом. У некоторых знатных домов были небольшие запасы, но из-за налогов и поборов Вседержителя им рано или поздно приходилось расставаться с атиумом. И в конце концов он почти весь оказался тут.
Сэйзед снова посмотрел вниз.
«Какое сокровище, – подумал он. – Какая… мощь».
Атиум всегда отличался от остальных металлов. Все они, даже алюминий и дюралюминий, добывались в шахтах или создавались естественным образом. Но атиум появлялся только в одном месте, при загадочных и странных обстоятельствах. Он позволял делать то, что обычно было не подвластно ни алломантии, ни ферухимии.
Он позволял видеть будущее. Он был предназначен не для людей… а для богов.
Он был больше, чем просто металл. Он был концентрированной силой. Силой, в которой Разрушитель нуждался. Очень сильно нуждался.
* * *
Тен-Сун взобрался на вершину холма по такому глубокому слою пепла, что оставалось лишь порадоваться смене тела на лошадиное – волкодав такую преграду ни за что не смог бы одолеть.
Шел настолько сильный пеплопад, что кандра почти ничего не видел вокруг.
«Так я никогда не доберусь до Фадрекса…»
Даже стараясь изо всех сил, Тен-Сун двигался слишком медленно и не очень-то далеко сумел уйти от Обиталища.
На вершине холма он остановился, еле дыша.
И застыл. Земля перед ним полыхала.
Тириан, ближайшая к Лютадели Пепельная гора, возвышалась в некотором отдалении. Половину ее вершины снесло мощным извержением. Казалось, воздух наполнен языками пламени! Широкая равнина была залита жидкой лавой и окрасилась в яркий темно-красный цвет. Даже с того места, где стоял Тен-Сун, чувствовался жар.
Он стоял, утопая в пепле, и смотрел туда, где раньше находились деревни, рощи и дороги. Все исчезло, сгорело. Гора вдалеке треснула, и лава полилась с удвоенной силой.
«Клянусь Первым договором…» – подумал кандра в отчаянии.
Конечно, если обогнуть равнину с юга и продолжить путь на Фадрекс по дороге, ведущей из Лютадели… Почему-то Тен-Сун не сумел заставить себя это сделать.
Было уже слишком поздно.
* * *
Да, существуют шестнадцать металлов. Маловероятно, что Вседержитель об этом не знал. По меньшей мере знал о тех, что упоминал на пластинах в хранилищах.Следует предположить, что он не поделился с человечеством своими знаниями по какой-то причине. Быть может, утаил их на крайний случай, как утаил последнюю частицу тела Охранителя, позволявшую превратить человека в рожденного туманом.Или, возможно, просто решил, что людям хватит и уже известных десяти. Бывает, что излишние знания только вредят. Отчасти я сожалею о его решении. За тысячу лет правления Вседержителя родилось множество людей, чьи способности проснулись, но так и не были применены. Эти люди даже не ведали, что они туманщики, потому что про их металлы никто не знал!Конечно, в итоге благодаря этому мы получили небольшое преимущество. Разрушителю никак не удавалось наделить инквизиторов силой дюралюминия – требовались алломанты, которые могли его воспламенять. Но, поскольку дюралюминиевые туманщики не знали о своих возможностях, они не жгли металл, и Разрушитель не мог их отыскать. Поэтому большинство инквизиторов остались без силы дюралюминия, за исключением некоторых особо важных вроде Марша, кому она досталась от рожденных туманом. Однако убивать рожденного туманом при помощи гемалургии ради одной из его шестнадцати способностей – пустая трата резервов. Разрушитель предпочитал переманивать рожденных туманом на свою сторону, тем самым получая полный доступ к их способностям.
