– Эленд, это действительно ты?

Император повернулся и обомлел. Он беседовал с гостями, которые оказались его дальними кузенами. Но раздавшийся позади голос был ему хорошо знаком.

– Телден? Ты что здесь делаешь?

– Я здесь живу, Эл.

Они пожали друг другу руки.

Эленд был просто потрясен. Он не видел Телдена с тех пор, как его семейство покинуло Лютадель, спасаясь от хаоса, последовавшего за смертью Вседержителя. Когда-то этот человек был одним из его лучших друзей. Кузены Эленда вежливо удалились, оставив их наедине.

– Я думал, ты в Бас-Мардине, Тел.

– Нет. Там теперь живут мои родственники, но сам я решил, что надо выбрать более безопасное место, где нет угрозы появления колоссов. Я переселился в Фадрекс, когда к власти пришел лорд Йомен – он быстро прославился как человек, способный обеспечить стабильность.

Эленд улыбнулся. Прошедшие годы изменили его друга. Раньше Телден являл собой образец любезного дамского угодника: его прическа и дорогие костюмы предназначались для привлечения внимания. Он вовсе не сделался неряшливым, но явно перестал прилагать так много усилий для того, чтобы выглядеть элегантно. Он всегда был крупным – высоким, ширококостным, – и лишний вес делал его, по сравнению с былыми временами, более… заурядным.

– Знаешь, Эленд, я очень долго отказывался верить, что ты действительно сумел захватить власть в Лютадели.

– Ты же был на моей коронации!

– Я думал, ты стал чем-то вроде марионетки. – Телден потер широкий подбородок. – Думал… в общем, извини. Кажется, я не очень-то в тебя верил.

– Ты был прав, друг, – рассмеялся Эленд. – Из меня вышел ужасный король.

Телден явно растерялся, не находя, что сказать в ответ.

– Но я быстро учусь, – прибавил Эленд. – Просто поначалу не обошлось без ошибок.

По разделенному на части бальному залу прогуливались гости. Некоторые посматривали на него, не забывая усердно изображать безразличие и равнодушие. Эленд знал, что именно так и выглядят особы благородного происхождения, когда не могут справиться с желанием поглазеть. Он отыскал взглядом Вин, которая стояла в окружении знатных дам и выглядела в своем черном платье великолепно. Она была грациозна, спокойна и находилась в центре внимания – прекрасно справлялась, играя свою роль намного лучше, чем сама могла бы признать.

И еще была начеку – Эленд видел, что она все время поворачивалась спиной к стене или к витражу. Должно быть, жгла железо или сталь, готовясь к внезапным передвижениям металла, которые могли означать атаку стрелка. Эленд тоже зажег железо. Одновременно он продолжал жечь цинк, чтобы смягчать эмоции людей в бальном зале: они не должны были испытывать слишком сильную злость или страх по поводу его вторжения. Другие алломанты – Бриз или даже Вин – не смогли бы сразу охватить весь зал. Эленд же с его необыкновенными способностями мог делать это без особых усилий.

Телден все еще стоял поблизости и выглядел обеспокоенным. Эленд попытался что-то сказать, чтобы возобновить беседу, но понял, что любые его слова вызовут неловкость. Прошло почти четыре года с тех пор, как Телден покинул Лютадель. До этого он был одним из тех друзей, с кем Эленд обсуждал политические вопросы, планируя с идеализмом юности, что когда-нибудь все они окажутся во главе своих Домов. Но былые дни и светлые мечты безвозвратно ушли.

– Итак… – вновь заговорил Телден. – Вот, значит, к чему все пришло?

Эленд кивнул.

– Ты же не собираешься… в самом деле атаковать город, верно? Ты пришел, просто чтобы напугать Йомена, так?

– Нет, – мягко возразил Эленд. – Если понадобится, я захвачу город.

– Что с тобой случилось, Эл? – вспыхнул Телден. – Где тот человек, который все твердил о правах и законности?

– Пришлось подстроиться под остальной мир. Я не могу быть таким, как раньше.

– И поэтому ты превратился во Вседержителя?

Эленд ответил не сразу. Было очень странно слышать, как кто-то другой задает те же самые вопросы и выдвигает те же самые доводы, которые он сам уже не раз обдумывал. Он ощутил укол страха: если Телден заговорил о подобных вещах, значит он не зря боялся. Возможно, так все и было на самом деле.

Но внутри его горело другое, более сильное чувство. Чувство, порожденное Тиндвил и взращенное за целый год, пока он боролся, чтобы навести порядок в том, что осталось от Последней империи.

Доверие к самому себе.

– Нет, Телден, – твердо сказал Эленд. – Я не Вседержитель. В Лютадели действует парламент, и по его образцу создаются другие во всех городах, которые я присоединил к своей империи. Мне впервые пришлось вести армию ради того, чтобы завоевать, а не ради защиты. И лишь потому, что Йомен и сам отнял этот город у моего союзника.

– Ты провозгласил себя императором, – хмыкнул Телден.

– Потому что людям это нужно. Они не хотят возвращаться во времена Вседержителя, но скорее сделают это, чем будут жить в хаосе. Здешние успехи Йомена доказывают, что все именно так. Люди хотят знать, что кто-то о них заботится. На протяжении тысячи лет у них был господь-император, и теперь не время оставлять их без правителя.

– Пытаешься меня убедить, что ты лишь украшение? – Телден скрестил на груди руки.

– Едва ли. Но я надеюсь им стать. Мы оба знаем, что я мыслитель, а не король.

Телден нахмурился. Он не верил. И Эленд вдруг почувствовал, что это его не заботит. Сказанное вслух, исключительно из желания противостоять чужому скептицизму, каким-то образом только уверило его в собственной правоте. Телден не понимал, потому что ему не пришлось пережить того, что пережил Эленд. Молодой Эленд и сам бы не согласился с тем, что ему приходилось делать сейчас. тот юнец все еще жил в глубине души императора, и Эленд намеревался сохранить его навсегда. Главное, чтобы внутренний голос перестал вызывать в нем сомнения.

Эленд положил руку на плечо друга:

– Все хорошо, Тел. Мне понадобились годы, чтобы убедить тебя, что Вседержитель – ужасный император. Я осознаю, что придется потратить столько же времени, чтобы ты поверил, что я буду хорошим.

Телден лишь печально улыбнулся.

– Собираешься сказать, как сильно я изменился? – усмехнулся Эленд. – В последнее время это очень популярное замечание.

– Я подумал, что это и так ясно, – засмеялся Телден. – Нет нужды говорить очевидное.

– А что же ты хотел сказать?

– Ну… – замялся Телден. – Просто я собирался отругать тебя за то, что ты не пригласил меня на свадьбу! Ты меня обидел, Эл. Я столько времени убил, давая тебе советы по части отношений с женщинами, и когда ты наконец-то выбрал себе девушку, то даже не соизволил мне сообщить, что женишься!

Эленд рассмеялся и, проследив за взглядом Телдена, посмотрел на Вин. Уверенная и могущественная, но одновременно нежная и грациозная. Эленд улыбнулся с гордостью. Даже в самые славные времена лютадельских балов он не видел другой женщины, которая привлекала бы столько же внимания, сколько сейчас Вин. А ведь, в отличие от Эленда, она пришла на этот бал, не зная здесь никого.

– Я чувствую что-то вроде отцовской гордости. – Телден положил руку на плечо Эленду. – Я же когда-то считал, что ты безнадежен, Эл! Думал, однажды ты войдешь в библиотеку и уже не выйдешь обратно. Мы найдем тебя через двадцать лет, а ты будешь сидеть, весь покрытый пылью, и в семисотый раз перечитывать какой-нибудь философский трактат. Но вот ты здесь, женатый – и на какой женщине!

– Иногда я тоже не понимаю, как такое могло случиться. И даже не могу придумать ни одной причины, по которой она могла бы согласиться быть со мной. Просто… пришлось ей довериться.

– Так или иначе, все вышло отлично.

Эленд вскинул бровь:

– Припоминаю, ты как-то пытался отговорить меня от встреч с ней.

Телден покраснел:

– Тебе придется признать, что когда она появлялась на балах, то и в самом деле вела себя подозрительно.

– Да, – согласился Эленд. – Для благородной дамы она была слишком похожа на настоящего человека. А теперь, если ты меня простишь, мне бы хотелось кое-что сделать.

– Конечно, Эл.

Перед тем как они разошлись, Телден отвесил Эленду легкий поклон. Это движение в исполнении бывшего друга показалось немного странным. Теперь они точно были не знакомы – хоть и разделяли общие воспоминания.

«Я не сказал ему, что убил Джастеса, – пересекая зал, подумал Эленд. Толпа перед ним услужливо расступалась. – Интересно, знает ли он об этом?»

Чуткие уши Эленда уловили, как люди начали возбужденно шептаться, сообразив, что он собирается сделать. Он дал Йомену достаточно времени, чтобы тот взял себя в руки, – теперь настал момент встретиться с ним лицом к лицу. Эленд пришел на бал отчасти для того, чтобы испугать местную знать, но главной причиной все-таки было желание побеседовать с их королем.

Йомен видел, как Эленд направляется к нему, и, стоило отдать поручителю должное, не выглядел испуганным предстоящей встречей. Однако к еде так и не притронулся. Эленд не стал дожидаться приглашения сесть за стол, но все же помедлил, чтобы Йомен смог взмахом руки приказать слугам приготовить для него место прямо напротив себя.

Эленд сел. Он доверился Вин. И в какой-то степени стали и олову, что горели внутри его на случай атаки со спины. С этой стороны стола больше никто не сидел, а соседи Йомена удалились, как только Эленд занял свое место, и теперь два правителя остались наедине. В другой ситуации это могло бы выглядеть смешно: двое мужчин, сидящие напротив друг друга за большим и совершенно пустым столом. Белая скатерть и хрустальная посуда выглядели достойно, точь-в-точь как во времена Вседержителя.

Когда в одну из зим казна оказалась пустой и люди начали голодать, Эленд продал все предметы роскоши, принадлежавшие ему…

Блюдо короля унес молчаливый слуга, руки Йомена со сплетенными пальцами лежали на столе. Он изучал Эленда внимательными глазами, обрамленными затейливыми татуировками. Йомен не носил корону, однако в самом центре его лба была закреплена единственная металлическая бусина.

Атиум.

– У Стального братства есть одна поговорка: не садись за один стол со злом, если не хочешь наесться зла.

– Значит, хорошо, что мы не едим, – с легкой улыбкой парировал Эленд.

Ответной улыбки не последовало.

– Йомен, – сразу посерьезнел Эленд. – Я пришел сюда не как император, который ищет, какие бы еще земли захватить, но как король, которому отчаянно нужны союзники. Мир стал очень опасным местом: сама земля не то борется с нами, не то разваливается прямо у нас под ногами. Прими мою дружбу, и на этом с войнами будет покончено.

Йомен не ответил. Он сидел, сцепив руки в замок, и разглядывал Эленда.

– Ты сомневаешься в моей искренности, – продолжал тот. – Не могу тебя в этом винить, поскольку привел армию к твоему порогу. Могу ли я как-то переубедить тебя? Что я должен сделать, чтобы ты согласился вступить в переговоры?

Опять никакого ответа. На этот раз Эленд решил подождать. Зал погрузился в тишину.

Наконец Йомен заговорил:

– Ты вульгарный кривляка, Эленд Венчер.

Эленда это разозлило. Возможно, из-за обстановки, возможно, из-за того, что Йомен слишком легкомысленно отверг его предложение. Так или иначе, Эленд отреагировал на колкость, как делал много лет назад, когда не был королем-завоевателем.

– У меня есть такая плохая привычка, – заметил он. – Боюсь, ни годы правления, ни обучение хорошим манерам не изменили того факта, что я чудовищный грубиян. Вероятно, это наследственное.

– Ты считаешь все это игрой. – Взгляд поручителя сделался суровым. – Ты явился в мой город, чтобы убивать моих людей, а потом пришел потанцевать на моем балу, рассчитывая, что вся знать перепугается до полусмерти.

– Нет. Нет, Йомен, это не игра. По всей видимости, скоро конец света, и я делаю все, что в моих силах, чтобы как можно большее количество людей смогло его пережить.

– Захват моего города имеет к этому какое-то отношение?

Эленд покачал головой:

– Лжец из меня никудышный, Йомен. Поэтому буду с тобой откровенен. Я не хочу никого убивать. Я уже сказал, что хотел бы заключить перемирие, и дело с концом. Дай мне сведения, в которых я нуждаюсь, объединим наши запасы, и я не стану принуждать тебя отдать город. Отвергни мое предложение – и все станет намного сложнее.

Йомен ненадолго замолчал. Где-то рядом по-прежнему играла тихая музыка, пробиваясь сквозь глухой шум сотни вежливых разговоров.

– Знаешь, почему я не люблю людей вроде тебя, Венчер?

– Из-за моего невыносимого обаяния и мудрости? Сомневаюсь, что дело в красоте, – хотя, возможно, по сравнению с лицом поручителя, даже мое лицо выглядит завидно.

– Да как такой человек, как ты, вообще оказался за столом переговоров? – помрачнел Йомен.

– Все дело в моих учителях: угрюмой рожденной туманом, саркастичном террисийце и банде неучтивых воров, – притворно вздохнул Эленд. – Вдобавок к этому, я с самого начала был невыносимым человеком. Но прошу, продолжай меня оскорблять – я не хотел перебивать.

– Ты мне не нравишься, потому что у тебя хватает наглости считать, будто ты заслуживаешь того, чтобы захватить этот город.

– Так и есть, – кивнул Эленд. – Он принадлежал Сетту; половина солдат, отправившихся со мной в поход, служила ему, и это их родина. Мы пришли освобождать, а не завоевывать.

– Эти люди, по-твоему, хотят, чтобы их освобождали? – Йомен кивком указал на танцующие пары.

– Разумеется. Йомен, если кто-то из нас и самозванец, то это ты. У тебя нет прав на Фадрекс, и ты это прекрасно знаешь.

– Мои права даны мне Вседержителем.

– Сам Вседержитель не имел права нами управлять. Потому мы его и убили. Теперь власть принадлежит народу.

– Неужели? – Йомен по-прежнему держал руки сцепленными в замок. – Припоминаю, что жители твоего города избрали королем Ферсона Пенрода.

«Хорошо подмечено», – мысленно признался Эленд.

Йомен подался вперед:

– Вот почему ты мне не нравишься, Венчер. Ты худший из лицемеров. Ты притворяешься, что позволишь людям управлять собой, но, когда они тебя отвергли и избрали другого, ты послал свою рожденную туманом, чтобы она вернула город тебе. Ты правишь силой, а не по общему согласию, поэтому не смей говорить мне о правах.

– В Лютадели были… особые обстоятельства, Йомен. Пенрод сотрудничал с нашими врагами и купил себе трон при помощи манипуляций с голосованием в Ассамблее.

– Значит, система не совершенна, – парировал Йомен. – Система, которую создал ты, и ты же поместил ее на место той, что ранее обеспечивала порядок. Народ нуждается в стабильном правительстве, им нужны те, кто будет за ними наблюдать. Нужен правитель, которому доверяют, – правитель, обладающий настоящим авторитетом. Таким может стать лишь человек, избранный Вседержителем.

Эленд внимательно посмотрел на поручителя. Досаднее всего, что он был с ним почти согласен. Йомен говорит то же самое, что говорил и сам Эленд, хотя поручитель и вкладывал в свои слова несколько иной смысл.

– Только человек, избранный Вседержителем, может обладать настоящим авторитетом… – повторил Эленд, хмурясь. – Это же из Дартона, не так ли? «Призыв доверия»?

Йомен чуть помедлил.

– Да, – наконец подтвердил он.

– Если говорить о божественных правах, то я предпочитаю Галлингскоу.

– Галлингскоу был еретиком. – Йомен резко и категорично взмахнул рукой.

– Это делает его доводы неверными? – поинтересовался Эленд.

– Нет. Это демонстрирует, что он был не способен мыслить здраво, – иначе дело бы не дошло до казни. Вот это как раз и влияет на достоверность его доводов. Кроме того, нет никакой божественной искры в обычном человеке, о которой он говорил.

– Вседержитель был обычным человеком до того, как взошел на трон.

– Да, – не стал спорить Йомен, – но Вседержитель прикоснулся к божественному у Источника Вознесения. Это наделило его Осколком Вечности и стало Основанием его власти.

– Вин, моя жена, прикоснулась к той же божественной силе.

– Я в это не верю, – возразил Йомен. – К тому же Осколок Вечности был уникальным, стихийным, несотворенным.

– Вот только не надо цитировать Урдри, – погрозил пальцем Эленд. – Мы оба знаем, что он был скорее поэтом, чем настоящим философом: он игнорировал традиции и не делал подлинных ссылок. Если хочешь, чтобы я усомнился, вспомни что-нибудь из Хардрена. Его высказывания послужат куда более сильными доводами.

Йомен открыл рот, чтобы привести какие-то аргументы, но, видимо, передумал.

– Это бессмысленно, – вместо этого проговорил он. – Философский спор не отменяет того, что твоя армия разбила лагерь под стенами моего города, и того, что я тебя считаю лицемером, Эленд Венчер.

Эленд вздохнул. На мгновение ему показалось, что они могли бы прийти к взаимному уважению как ученые люди. Но была одна проблема: Эленд видел во взгляде Йомена искреннюю ненависть и подозревал, что для нее имелась более глубокая причина, чем его, Эленда, лицемерие. Ведь, в конце концов, он был женат на женщине, которая убила бога Йомена.

– Йомен, – подался вперед Эленд. – Я понимаю, что между нами есть разногласия. Но кое-что мне кажется ясным: мы оба заботимся о жителях этой империи. Оба изучали политическую науку и оба, по всей видимости, уделяли особое внимание текстам, в которых среди прочего благо народа ставится на первое место. Что и должно в первую очередь интересовать правителей. Мы должны договориться.

Я хочу предложить тебе сделку. Стань моим вассалом – и сможешь остаться у власти. В твоем правлении почти ничего не изменится. Мне понадобится доступ в город, доступ к ресурсам, и еще надо будет обсудить учреждение парламентского совета. В остальном ты будешь поступать так, как тебе захочется. Ты даже сможешь продолжать устраивать балы и вещать о Вседержителе. Я не подвергну сомнению твою власть.

Йомен не стал поднимать предложение на смех, но Эленд видел, что оно его ничуть не привлекло. Он, похоже, заранее знал, что Эленд ему скажет.

– Ты кое в чем ошибаешься, Эленд Венчер.

– И в чем же?

– Ты считаешь, что меня можно напугать, подкупить или уговорить.

– Ты же не глупец, Йомен. Иногда не стоит тратить силы на борьбу. Мы оба знаем, что тебе меня не победить.

– Это спорный вопрос, – не согласился Йомен. – В любом случае я плохо поддаюсь угрозам. Возможно, если бы ты не привел армию, я бы еще обдумал возможность альянса.

– Мы оба знаем, что, приди я без армии, ты бы даже слушать меня не стал. Ты отвергал всех моих гонцов – даже тех, кого я посылал перед самым походом.

Йомен покачал головой:

– Ты разумнее, чем я ожидал, Эленд Венчер, но это ничего не меняет. У тебя уже есть огромная империя. Явившись сюда, ты поступил самоуверенно. Зачем тебе нужен мой доминион? Разве того, что есть у тебя, недостаточно?

– Во-первых, – Эленд поднял палец, – я должен в очередной раз напомнить, что ты украл это королевство у моего союзника. Я должен был прийти сюда хотя бы ради того, чтобы сдержать слово, данное Сетту. Однако есть и вторая, более важная причина. – Эленд помедлил, а потом отважился на отчаянный шаг. – Я должен знать, что в твоем хранилище.

Он был вознагражден появившимся на лице Йомена выражением легкого удивления – и других подтверждений ему не требовалось. Йомен знал о пещере. Вин оказалась права. И частица атиума, которую он так открыто носил на лбу, могла означать, что Вин была права и по поводу того, что содержалось в пещере.

– Послушай, Йомен. Мне не нужен атиум – он теперь ничего не стоит. Мне нужно знать, что за инструкции оставил Вседержитель в этой пещере. Какие сведения он передал нам? Какие припасы приготовил для нашего выживания?

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Голос Йомена звучал ровно.

Врать он не умел.

– Ты спросил меня, зачем я здесь. Йомен, речь идет не о завоевании твоей земли. Понимаю, в это сложно поверить, но такова истина. Последняя империя умирает. Без сомнения, ты и сам это видишь. Люди должны держаться вместе, объединить свои ресурсы, и тебе принадлежат жизненно важные сведения, в которых мы нуждаемся. Не заставляй меня разломать твои ворота, чтобы получить их. Стань моим соратником.

– Ты снова совершаешь ту же самую ошибку, Венчер. – Йомен покачал головой. – Видишь ли, я не боюсь нападения твоей армии. – Он посмотрел Эленду в глаза. – Лучше пусть мои люди умрут сражаясь, чем ими будет управлять тот, кто свергнул нашего бога и уничтожил нашу религию.

В его взгляде появилась решимость.

– Значит, так все и будет?

– Да. Стоит ли мне ждать нападения на рассвете?

– Конечно нет. – Эленд поднялся. – Твои солдаты еще не изголодались. Мы вернемся к нашему разговору через несколько месяцев.

«Может, в следующий раз ты окажешься сговорчивей».

Эленд повернулся, чтобы уйти, но немного помедлил.

– Кстати говоря, прекрасный вечер, – сказал он, бросив взгляд на Йомена. – Независимо от того, во что я верю, думаю, твой бог был бы доволен тем, как ты здесь все устроил. Тебе наверняка стоило бы разобраться со своими предубеждениями. Вряд ли Вседержитель испытывает ко мне и Вин теплые чувства, но, по-моему, он предпочел бы, чтобы люди остались в живых, а не погибли.

Эленд уважительно кивнул, прощаясь, и удалился, чувствуя куда более сильную досаду, чем могло бы показаться со стороны. Они с Йоменом в чем-то были очень похожи, но в то же самое время союз между ними оказался невозможен. Все из-за ненависти поручителя к нему, Эленду, и Вин.

Он заставил себя расслабиться. Прямо сейчас уже ничего нельзя было сделать: лишь в ходе осады Йомен, возможно, передумает.

«Я ведь на балу, – вдруг сообразил Эленд. – Не помешало бы поразвлечься; позволить местным аристократам поглядеть на себя, испугать их и заставить задуматься о том, что стоило бы предложить свою помощь нам, а не Йомену».

У него появилась идея. Он взглянул на Вин, потом взмахом руки подозвал слугу.

Вин находилась в центре внимания. Женщины старались ей угодить, ловили каждое слово, даже пытались подражать. Хотели узнать новости из Лютадели, услышать о моде, о политике – обо всем, что происходит в великом городе. Они не отвергали Вин, она не вызывала у них никакого возмущения.

Внезапное признание заставило о многом задуматься. Она стояла, окруженная женщинами в роскошных платьях и драгоценностях, и была главной среди них. Знала, что все дело в ее силе, но дамам в этом городе, как выяснилось, не хватало образца для подражания. Императрицы.

И Вин это нравилось. В глубине души она жаждала признания с того самого дня, как впервые попала на бал. В тот раз ее целый год третировали придворные дамы. Кое-кто из них, правда, позволил присоединиться к своей компании, но все равно Валетт Рену оставалась для них провинциальным ничтожеством без связей и без власти. Не совсем подходящая замена настоящему признанию, но опыт всегда важен. А кроме того…

«Ведь это тоже мое, – подумала Вин, улыбаясь новой знакомой – племяннице одной из благородных дам. – Я отвергала эту часть жизни, потому что в ней присутствовало слишком много красоты и уверенности. Считала себя недостойной. Но во мне есть благородная кровь, и я имею полное право находиться здесь.

Моя мать была простолюдинкой, зато отец принадлежал этому миру».

В первый год правления Эленда Вин отчаянно пыталась защитить его от всевозможных опасностей. Сосредоточилась на том, чему ее научила улица, и потому не знала жалости. Казалось, не существует другого способа обезопасить того, кого любит. Но Кельсер показал, что существуют и другие способы быть сильной. И эта сила была связана с аристократами – с их интригами, их красотой и их продуманными тактическими схемами. Вин почти сразу влилась в придворную жизнь, хоть она и пугала своей непривычностью.

«Вот в чем дело. Вот в чем моя ошибка: мне все давалось слишком легко, и я не верила, что этого заслуживаю».

Шестнадцать лет провела Вин на улицах и не сомневалась, что знает этот мир целиком и полностью. А для того чтобы привыкнуть к жизни знатного общества, понадобился едва ли месяц. Поразительно, что новая сторона ее личности, которая возникла столь быстро, оказалась не менее важной.

«Я боролась с этим. И Тиндвил пыталась помочь мне разобраться, но тогда, два года назад, я была еще не готова».

Сначала Вин предстояло доказать себе самой, что ей можно находиться среди аристократов, что она такая же, как они. Впрочем, разве любовь Эленда не служила доказательством?

«Это… правда, – подумала Вин. – Я могу быть и тем и другим. Почему мне понадобилось столько времени, чтобы понять?»

– Прошу прощения, дамы, – услышала она позади.

Вин повернулась, с улыбкой наблюдая, как женщины расступаются перед Элендом. У самых молодых лица сделались мечтательными, когда они увидели его фигуру воина, мужественную щетину и белый императорский мундир. Вин подавила вспышку раздражения: она-то полюбила его задолго до того, как он стал воплощением мечты.

– Дамы, – продолжал Эленд, – леди Вин подтвердит, что я не страдаю избытком хороших манер. Само по себе это не так уж страшно. К несчастью, меня еще и в весьма малой степени волнует собственное пренебрежение правилами приличия. Поэтому я украду у вас свою жену и эгоистично присвою себе ее время. Я бы извинился, но мы, варвары, обычно так не поступаем.

И он с улыбкой подставил Вин локоть. Улыбнувшись в ответ, она взяла его под руку и позволила увести прочь от стайки женщин.

– Я подумал, тебе нужна передышка, – сказал Эленд. – И представить боюсь, что ты чувствовала в окружении целой армии ходячих пудрениц.

– Благодарю за спасение. – Вин не стала объяснять, что на самом деле все было совсем по-другому.

Откуда он мог знать, что она внезапно ощутила с ними некое родство? Кроме того, оборки и макияж не делали их безобидными, – это Вин с легкостью усвоила еще в первые месяцы выхода в свет. Продолжая размышлять, она даже не замечала, куда ее ведет Эленд, а когда поняла, резко остановилась.

– Площадка для танцев?

– Именно.

– Но я не танцевала почти четыре года!

– Я тоже. Но было бы ужасно упустить такой шанс. Мы ведь с тобой так и не потанцевали.

Что правда, то правда. Лютадель охватил бунт до того, как у них появилась такая возможность, а потом уже стало не до балов и легкомысленных поступков. Вин знала, что Эленд понимает ее тоску о несбывшемся. Он пригласил Валетт Рену танцевать в тот вечер, когда они впервые встретились, и она отказала. До сих пор Вин чувствовала себя так, словно потеряла в тот первый вечер что-то необыкновенно важное.

И вот сейчас она взошла вместе с Элендом на чуть приподнятую площадку для танцев. Пары начали шептаться, и, когда музыка смолкла, все торопливо покинули площадку, оставив императора и императрицу наедине. Эленд положил руку на талию Вин, развернул к себе, и та ощутила предательское волнение. Со стороны они словно превратились в фигуру из белых линий и черных изгибов.

«Наконец-то… – подумала она, разжигая пьютер, чтобы унять дрожь, – наконец-то я с ним танцую!»

В тот момент, когда снова заиграла музыка, Эленд вытащил из кармана книгу. Одной рукой он держал Вин за талию, в другой – сжимал книгу, делая вид, что читает.

– Ты что себе позволяешь? – сердито спросила императрица и стукнула его по руке.

Император повел ее в танце, не отрываясь от своего занятия.

– Эленд! Это же такой торжественный… особенный для нас момент!

Он посмотрел с невероятно лукавой улыбкой:

– Что ж, я как раз и хотел сделать его еще более особенным. В конце концов, ты же танцуешь не с кем-нибудь, а со мной.

– В первый раз!

– Тем важнее убедиться, что я окажу на вас правильное впечатление, мисс Валетт!

– Ох, да что же… Может, просто уберешь книгу?

Улыбка Эленда сделалась шире. Он убрал книгу, взял жену за руку и начал танцевать как положено. Вин покраснела, увидев потрясенные лица собравшихся вокруг танцевальной площадки. Они явно не имели ни малейшего представления о том, как следует расценивать поведение Эленда.

– Ты варвар, – бросила ему Вин.

– Варвар, который читает? – Эленд выглядел беспечным. – Хэм придет от этого в восторг.

– Скажи честно, где ты вообще взял эту книгу?

– Один из слуг Йомена нашел ее для меня. В дворцовой библиотеке. Я знал, что она там будет. «Суд над памятником» – весьма известный труд.

– Откуда мне знакомо это название? – нахмурилась Вин.

– Именно ее я читал в тот вечер на балконе в крепости Венчер. Когда мы впервые встретились.

– Ох, Эленд, это же почти романтично! Есть такой особый вид романтики, за который жене хочется прикончить мужа на месте.

– Я знал, что ты оценишь.

– Ты сегодня в отличном настроении. Давно я тебя уже таким не видела.

– Знаю. – Эленд вздохнул. – Честно говоря, Вин, я чувствую себя немного виноватым. Я переживаю, что был во время разговора с Йоменом слишком непринужденным. Он такой чопорный, что во мне проснулись старые привычки – те самые, что заставляли насмехаться над людьми вроде него.

Он вел в танце, а Вин смотрела и слушала.

– Ты стал похож на себя. Это хорошо.

– Из человека, которым я был, получился плохой король, – парировал Эленд.

– То, что ты узнал о королевской власти, никак не связано с тем, кто ты есть на самом деле, – не согласилась Вин. – Что мешает быть уверенным и решительным, оставаясь при этом самим собой?

– Я в этом сомневаюсь, – покачал головой Эленд. – Сегодня мне уж точно следовало бы вести себя более строго. Обстановка сделала меня небрежным.

– Нет. Я тебя слишком хорошо знаю, Эленд. Ты совершаешь ту же самую ошибку, что и я. Ты так хотел быть хорошим королем, что задавил в себе все, чем ты на самом деле являешься. Груз наших обязанностей не должен нас уничтожать.

– Тебя-то он не уничтожил.

– Мне с трудом удалось этого избежать, Эленд. Мне пришлось понять, что я могу быть одновременно и рожденной туманом, и знатной дамой. Пришлось признать, что происходящие во мне изменения не отменяют, а продолжают все то, что присутствовало раньше. У тебя все наоборот! Ты должен понять, что тот, кем ты был, по-прежнему является частью тебя. Он отпускает глупые шуточки и провоцирует людей. Но тот же самый человек способен любить, и у него доброе сердце. Ты не можешь отказаться от этого просто потому, что стал императором.

Выражение лица Эленда сделалось задумчивым – обычно это означало, что сейчас он начнет возражать. Однако на этот раз он явно колебался.

– Все здесь, – Эленд окинул взглядом изумительные по красоте витражи и собравшееся аристократическое общество, – напоминает мне о том, чем я занимался большую часть своей жизни. До того, как стал королем. Уже тогда я пытался все делать по-своему: я приходил на бал, чтобы почитать. Я мог бы заниматься этим в библиотеке, а не в бальном зале. Но я не собирался прятаться, а хотел продемонстрировать отцу свое несогласие и избрал для этого чтение.

– Ты был хорошим человеком, Эленд. Вовсе не дураком, как тебе кажется сейчас. Тебе не хватало наставника, но все же ты сумел стать хорошим правителем. Ты взял власть в Лютадели в свои руки и не позволил восстанию скаа превратиться в бойню.

– Но потом случилось фиаско с Пенродом…

– Тебе просто нужно было многому научиться. Как и мне. Но пожалуйста, не становись другим, Эленд. Ты можешь быть Элендом-императором и Элендом-человеком одновременно.

Он широко улыбнулся, прижал ее к себе и замер прямо посреди площадки для танцев.

– Спасибо тебе. – И Эленд поцеловал Вин.

Похоже, он еще не принял решения, по-прежнему считая, что должен быть суровым воином, а не мягким ученым. Однако продолжал размышлять. Пока что Вин этого было достаточно.

Она заглянула мужу в глаза, и танец продолжился. Они молчали, полностью отдавшись волшебству момента. Для Вин происходящее казалось невероятным. Их войско за городом, безостановочный пеплопад, смертоносные туманы – и вдруг беломраморный зал с разноцветными витражами, посреди которого она впервые в жизни танцует с тем, в кого влюблена.

Супруги кружились с грацией, доступной лишь алломантам, точно были созданы из ветра и тумана. В бальном зале стало тихо, как в театре; казалось, что собравшиеся наблюдают за великолепным представлением, а не за двумя людьми, которые танцевали впервые за много лет. Вин знала, что это и впрямь для них редкое и прекрасное зрелище. Рожденные туманом из благородного сословия не могли позволить себе быть слишком грациозными, поскольку это выдавало их истинную суть.

Для Вин и Эленда не существовало таких ограничений. Они танцевали, словно стремясь восполнить утраченное за четыре года, словно бросая свою радость в лицо надвигавшемуся концу света и враждебному городу. Музыка, под которую они танцевали, приближалась к концу. Эленд прижал жену к себе, и она почувствовала, как бьется его сердце. Оно билось намного быстрее, чем после обычного танца.

– Рад, что мы это сделали, – сказал Эленд.

– Скоро будет еще один бал. Через несколько недель.

– Знаю. И, я так понял, состоится он в Кантоне ресурсов.

– Его устраивает сам Йомен, – со значением произнесла Вин.

– Если хранилище расположено где-то в городе, то, скорее всего, оно под этим зданием.

– И у нас будет возможность – и повод – проникнуть туда, – подхватила Вин.

– И у Йомена есть атиум. Он носит одну частицу на лбу. Хоть эта частица и не доказывает, что где-то спрятан целый клад.

– Интересно, нашел ли он хранилище?

– Нашел. Я в этом уверен. Я заметил, как он повел себя, когда я только о нем упомянул.

– Это не должно нас остановить, – улыбнулась Вин. – Мы заявимся на бал, проникнем в пещеру, узнаем, что оставил там Вседержитель, и потом решим, как быть с осадой. И с городом. Так?

– Хороший план, – похвалил Эленд. – При условии, конечно, если я не смогу уговорить Йомена. У меня почти получилось, Вин. Мне не отделаться от мысли, что мы можем переманить его на свою сторону.

Она кивнула:

– Что ж, отлично. Уходим красиво?

Вин улыбнулась. Когда музыка стихла, император повернулся и бросил императрицу в сторону. Та оттолкнулась от металлического бордюра площадки для танцев и полетела над головами гостей, направляясь к выходу.

Позади нее Эленд провозгласил:

– Благодарю всех за то, что позволили присоединиться. Любой, кто захочет покинуть город, сможет беспрепятственно миновать мой военный лагерь.

Вин приземлилась и увидела, как заволновалась толпа, когда Эленд прыгнул и, к счастью, сумел долететь до выхода, не ударившись об относительно низкий потолок и не разбив окно. Он присоединился к ней у входных дверей. Вместе они сначала вышли в переднюю, а потом улетели в ночную тьму.