Глава 20
Будда Билл
Фортис, пошатываясь, поднимается на ноги и потирает подбородок. В остальном он все так же невозмутим.
Что ж, это ведь Фортис. Он наверняка не в первый раз получает в зубы, как я понимаю.
– А… О… Ну да. Отлично. Приятно видеть, Уильям, что монахи все так же гостеприимны.
Мужчина то ли кланяется, то ли кивает – понять трудно – и складывает ладони вместе.
Фортис в ответ не кланяется и не кивает:
– Это мои… ну, назовем их друзьями. Долория де ла Круз, Тимора Ли, Фьюро Костас, Лукас Амаре.
Взгляд мужчины останавливается на лице Лукаса. Похоже, он узнал это имя, думаю я. Несмотря на все расстояние, на целый океан… Но если и не узнал, Лукас на всякий случай не хочет смотреть ему в глаза. Зная Лукаса, можно предположить, что он научился ожидать худшего.
Проклятие Амаре.
Но вообще человек, на которого он смотрит, представляет собой нечто выдающееся. И самым выдающимся является его огромный живот под золотистым просторным одеянием, и еще более огромная желтозубая улыбка, и его сверхгулкий голос. Каждое слово, которое он произносит, как будто выкрикивают громкоговорители Главного Посла.
Фортис делает широкий театральный жест:
– Друзья, позвольте представить вам Уильяма Уотсона, святого отшельника.
– То есть монаха, – поправляет невероятный монах, бешено глядя на него.
– Отчасти монаха. – Фортис хихикает.
– От лучшей части, – заявляет монах, скрещивая руки на груди. – От наилучших частей.
Фортис безмятежно кивает:
– Или, как он предпочитает называться, Будда Билл.
Монах не обращает на мерка внимания и улыбается нам:
– Биби. Зовите меня Биби. Так меня называют колонисты. Рад познакомиться с вами.
Биби снова складывает ладони и кланяется. Теперь это определенно поклон. Мы пытаемся – на свой лад, не слишком ловко и не слишком успешно – изобразить то же самое.
Потом Биби высовывается за гофрированную жесть, заменяющую дверь, и смотрит во все стороны. Когда он убеждается, что никто не явился за нами следом, то кивает и втягивает голову внутрь.
– Ну, не надо тут стоять и привлекать внимание. Уж что в этих местах совсем ни к чему, так это возбуждать нездоровый интерес. К тому же москиты… Входите.
Перед дверью стоит несколько пар обуви, но нам, одетым как отсевки, снимать нечего.
Биби смотрит на наши пыльные босые ноги:
– Хотя если подумать… лучше стойте здесь.
Хорошенько вымыв ноги, мы все входим в дом Биби, за исключением Брута, которого подхватила служанка и унесла в душевые, несмотря на его возражения.
Я предполагаю, что потом может настать и наша очередь.
Когда мы переступаем порог, первым делом я замечаю, что этот дом вовсе не дом, а нечто вроде школы. За длинным столом сидит множество учеников – девочки и мальчики вместе, и все тоже одеты в желто-золотистые просторные балахоны; они занимаются счетом, выписывая цифры мелом на дощечках или передвигая бусины на бечевках.
– Так ты учитель? А это твои ученики?
Я оглядываю классную комнату – на стенах написаны фразы на разных языках и математические уравнения.
Классная комната. Нечто такое, чего никогда не было у меня и Ро.
– Да, я учитель. – Биби произносит что-то на диалекте Колоний, потом смеется. – Это приблизительно означает следующее: «Дом Образованной Свиньи». Они зовут меня именно так. – Уильям сияет улыбкой. – Видели мою новую вывеску? Обошлась мне в пятьдесят монет, но я считаю, она действительно соответствует месту. – Монах снова разражается хохотом, от которого сотрясается стол в центре комнаты.
– А учишь ли ты их своему низкопробному искусству и своей этике лени? Тому, что знаешь лучше других? – Фортис хлопает Биби по спине, а Биби в ответ обнимает Фортиса за плечи.
– Нет. И тебе не позволю учить их тому, чему ты когда-то учил меня, старина. Ни мошенничеству, ни лжи, ни воровству. Потому что их целью вовсе не является тюрьма, приятель.
– А какова их цель? Если вы не против объяснить, – с любопытством спрашивает Тима.
Говоря это, она наклоняется и тихонько подсказывает ответ растрепанному малышу, бьющемуся над математической задачей, и я вдруг осознаю, что Тима могла бы стать настоящим учителем, прирожденным.
Может стать, думаю я. Жизнь длинная.
Жизнь может быть длинной.
Я надеюсь.
– Ох, да это самые обычные вещи. Правильное понимание. Правильные мысли. Правильная речь. Правильные поступки. Правильная добыча средств к существованию. Правильные усилия. Правильное внимание. Правильное сосредоточение. И так далее, и тому подобное.
– И не искать службы у посольских подпевал, как сделала Янг? – В голосе Фортиса звучит странная горечь, и даже добродушная улыбка Биби угасает.
– Ох, да. Янг. Наш единственный друг в Генеральном Посольстве. Конечно, ты наверняка именно из-за этого здесь.
– Я здесь не из-за этого. Просто подумал, не может ли она оказаться нам полезной. Один разок.
– Давай-ка поговорим в саду. – Биби чуть повышает голос, обращаясь к детям: – Khaw chuu Lucas. Khaw chuu Furo. – Он смотрит на меня. – Khaw chuu Doloria. Khaw chuu Timora.
Дети молча вскакивают с мест и растягиваются на полу перед нами.
Они почитают нас так, словно мы короли, или боги, или сам Главный Посол планеты. Но мы ни то ни другое и, уж конечно, не имеем отношения к обрамленным в золото портретам размером с огромный дом.
Мальчик в переднем ряду поднимает голову, продолжая держать ладони сложенными.
– Да, Чати? – поощряет его Биби, и мальчик выпаливает длинный ряд слогов, которые звучат прекрасно, хотя и непонятно.
– А… – говорит Биби. – Он говорит, что мы ждем вас уже очень долго. Мы знали, что вы придете, благодаря вашей великой судьбе. И мы хотим помочь в борьбе с небесными Лордами. – Биби вздыхает. – Хорошо, хорошо, успокойся. У нас еще много времени для этого.
Он кивает мальчику, и тот в ответ горделиво улыбается. Потом из его рта вырывается очередной поток странных слогов, и Биби хохочет, кивая.
– Что?
– И еще он хочет знать, почему вы не принимаете ванну. Потому что чувствует отчетливый свиной запах. – Биби рывком отодвигает занавеску в дальнем конце комнаты. – Вопрос и в самом деле отличный. Идемте. Посмотрим, что мы можем сделать.
Из прохладной классной комнаты мы выходим во внутренний сад, полный солнца, и цветов, и разноцветных подушек для сидения. Полосы ярко-красного, золотого, бледно-зеленого и темно-синего покрывают все доступные поверхности.
Я тянусь, чтобы прикоснуться к низкой вазе с цветами, и те вздрагивают под моей рукой. Похоже, цветы стоят в воде, и сама ваза тоже имеет форму цветка.
Здесь даже цветы обладают цветами. Настолько это место переполнено жизнью.
Биби исчезает, а мы с благодарностью садимся. Только Фортис чувствует себя не в своей тарелке.
– Не слишком расслабляйтесь. Мы не задержимся здесь надолго.
– А почему нет? Может, они сумеют нам помочь, – задумчиво говорит Тима. – Здесь ведь целая школа. Они должны кое-что знать.
Я ее не виню. Под нашими телами – подушки, из расположенной где-то неподалеку кухни доносятся аппетитные запахи… Здесь больше покоя и родственных нам людей, чем за все время после бегства из Идиллии.
– Почему нет? Потому что Уильяму Уотсону нужна всего минута, чтобы воспользоваться аварийной связью. Уильям Уотсон может сейчас из соседней комнаты позвонить по телефону самому Главному Послу, если это поможет очистить его собственное запятнанное имя. Уильям Уотсон не захочет пачкать руки, а мир-то вокруг куда как грязен…
– Ты лучше скажи нам, что на самом деле думаешь, а? – Биби стоит в дверном проеме со стопкой сложенных полотенец в руках. – Вы можете помыться в жилище для учеников, это в следующем коридоре. Моя помощница там сейчас наполняет ванны. – Он кивком указывает направление и бросает нам полотенца. – А нам с мерком нужно кое-что обсудить.
– Вот это вполне понятно, – произносит Фортис.
– Я монах. Я стараюсь избегать всего избыточного. Я следую Срединному Пути.
Фортис вскидывает брови. Биби переводит взгляд со своего кулака на огромный живот.
– А, ну да. Ладно. Три из четырех обетов не так уж плохи.
– Я бы сказал, скорее два, максимум, – говорит Фортис, хлопая Биби по животу. Тот пожимает плечами. – Эй, убирайтесь! – рявкает Фортис, не трудясь даже посмотреть в нашу сторону.
Мы так и делаем.
Мы исчезаем из виду, но не слишком далеко.
Монах сбил мерка с ног просто за то, что тот постучался в его дверь.
Ни один из нас не желает упустить шанс выяснить, в чем тут дело.
ДОНЕСЕНИЕ В ГЛАВНОЕ ПОСОЛЬСТВО
ОТДЕЛЕНИЕ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
ПОМЕТКА: СРОЧНО
ГРИФ: ДЛЯ ЛИЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ
Подкомитет внутренних расследований 115211В
Относительно инцидента в Колониях ЮВА
Примечание. Свяжитесь с Джасмин3к, виртуальным гибридом человека 39261.ЮВА, лабораторным ассистентом доктора И. Янг, для дальнейших комментариев, если понадобится.
ЗАМЕТКИ ПО ЧАСТНОМУ ИССЛЕДОВАНИЮ
Пауло Фортиссимо
23/08/2066
Новые идеи насчет того, как мои «инструменты» могли бы помочь в моем случае. В нашем случае.
Суть концепции – в резонансных частотах. Эмоции выражаются и ощущаются через энергию благодаря волнам уникальной длины. Если мои дети могут передавать эту энергию в невероятном «объеме», какое воздействие она окажет на тех, кто вокруг них? Звуковые волны могут вызвать вибрацию в близлежащих стенах. Камни рассыпаются в крошку…
Возвращаясь к аналогии с инструментом: если дитя может играть эмоциональную ноту так громко, так отчетливо, так чисто, оно должно бы повлиять на всех
в пределах ближайшего окружения. Они должны бы ответить такой же вибрацией, почему бы и нет?
Безусловно, эта гипотеза стоит того, чтобы ее проверить.
