Глава 12
Девушка издавала встревоженные возгласы, пытаясь привести Олега в чувство. Увидев, что Олег пришел в себя, она обрадовалась:
— Как ты? В порядке?
— Что со мной было?
— Ты упал в обморок.
— Никогда со мной такого не случалось.
— Все когда-нибудь бывает впервые.
Яна помогла Олегу добраться до дивана, где он и устроился с чувством человека, который в полной мере заслужил отдых.
— Я был не в обмороке. Я вспомнил, как зовут того человека, с которым мы должны были встретиться в кафе.
— Это хорошо. И как же его звали?
— Гольдман. Борис Леонидович. Говорили мы с ним по-русски, поэтому я думаю, что он бывший гражданин нашей страны. Но познакомился этот Гольдман с отцом Лены уже в США.
— Сколько ему было лет?
— Не очень старый. На вид ему было лет шестьдесят, может, чуть больше.
Яна тут же ушла в соседнюю комнату. Олег подождал, а потом ему стало любопытно, чем там занимается его подружка? Но соваться к Яне он не осмелился. Вдруг она переодевается? Конечно, он ничего не увидит, но все равно возникнет неловкая ситуация. А уж чего-чего, а быть нахалом Олег точно не хотел. Достаточно и того, что он слеп, словно крот.
Впрочем, Яна вернулась назад спустя несколько минут.
— Я нашла вашего Гольдмана, — произнесла она. — Все правильно. Американский подданный. Скоропостижная смерть, инфаркт, спасти его не удалось. Все произошло в том самом кафе, где мы сегодня побывали.
— Инфаркт? — неуверенно спросил Олег. — Вроде бы ничего странного?
— Если бы не тот факт, что вы с женой в тот день угодили в аварию, может, и ничего. Но авария все меняет.
А то, что Олегу удалось вспомнить, еще больше все меняло. Если смерть отца Лены случилась также от инфаркта, то не одна ли причина спровоцировала две эти смерти? Два старых ученых, две смерти от инфаркта. Одно ДТП. И одно откровенно криминальное убийство. Где между ними связь? На первый взгляд связи нет.
— Думаешь, что аварию подстроили? Как и смерть Гольдмана?
— А ты? Скажи откровенно, разве ты так не думаешь?
Олег кивнул головой.
— У меня тоже есть такие мысли. Но как нам это доказать?
— Завтра первым делом мы разыщем этого Виталю. Можно бы и сегодня к нему наведаться, адрес его я уже нашла, но я что-то очень уж вымоталась.
Олег тоже чувствовал себя утомленным. И еще голодным. Весь день, пока Яна отсутствовала, аппетита у него совершенно не было. Но стоило девушке вновь оказаться с ним рядом, как организм Олега ожил и в первую очередь начал требовать подпитки, да желательно побольше. Пока Яна готовила ужин, Олег снова прилег на диван. В плане кулинарии он был совершенно беспомощен. Незнакомое расположение предметов на кухне у Яны лишало его даже тех скромных кулинарных возможностей, которые у него были.
Лежа на диване, Олег прокручивал в голове события сегодняшнего дня. И неожиданно подумал: а как это Яне удалось найти информацию о Гольдмане? Где она ее искала? И как? В социальных сетях? В принципе такое вполне возможно, редко сейчас встретишь человека, которого не было бы хотя бы в одной социальной сети. Но там вряд ли выкладывалась подробная информация о диагнозе, приведшем обладателя страницы к смерти. Такую информацию могли знать лишь близкие Гольдману люди или полицейские, занимающиеся расследованием обстоятельств его смерти.
Выходит, Яне удалось проникнуть в оперативные сводки, связанные со смертью старого ученого на автостоянке для посетителей кафе? Но как?
Ну ладно, может, информация о смерти Гольдмана так или иначе просочилась в прессу. Все-таки не каждый день бывший эмигрант, ступив вновь на русскую землю, почти тут же на этой земле и умирает. Журналисты просто обязаны были обмусолить эту новость, так что, зная дату смерти ученого, можно было просмотреть подшивку периодических изданий за то время.
Но как Яне так быстро удалось найти адрес Витали? Ведь еще до того, как они вернулись домой, так же как и Олег, девушка понятия не имела, где им искать Виталю. А теперь говорит, что можно было бы наведаться к нему уже сегодня.
Олег терялся в догадках относительно того, где и у кого добывает Яна информацию. Но когда он решился задать девушке этот вопрос, она ушла от прямого ответа и лишь отшутилась:
— Места знать надо!
Этим Олегу и пришлось удовольствоваться. Он уже понял, что у Яны есть свои тайны, доступ к которым ему закрыт. Во время ужина, состоящего из яичницы — для Олега и салата из овощей — для Яны, произошло еще кое-что. Внезапно раздался телефонный звонок, причем Яна ответила не сразу. Какое-то время она молчала, как показалось Олегу, озадаченно таращась на телефон. Но потом все же сняла трубку, пробормотав при этом:
— Этому-то что еще нужно?
Тон, каким она начала разговор, заставил Олега вздрогнуть. Он считал, что хорошо изучил свою новую подругу за эти дни, но оказалось, что это далеко не так. Такого холодного и резкого голоса он у Яны до сих пор никогда не слышал. Олег даже не подозревал, что девушка может быть такой строгой.
— Да! — произнесла Яна не своим голосом. — Да, это я! Разумеется! Ты же звонишь мне, кого же ты хочешь услышать?
На этом разговор закончился. Во всяком случае, Яна отложила трубку в сторону. Вновь приняться за салат она не торопилась. И Олег спросил:
— Кто это звонил?
Олег был готов к тому, что Яна посоветует ему не совать нос в чужие дела. Но, к его удивлению, Яна ответила охотно, словно ей хотелось обсудить звонок:
— Представляешь, звонил мой бывший мужчина.
— Хозяин этой квартиры?
— Нет, хозяйка тут я. Но мы с ним жили вместе… какое-то время.
Так вот чьи вещи довелось поносить Олегу! Это были вещи бывшего мужчины Яны. И снова Олега кольнуло неприятное чувство. Если Яна до сих пор хранит вещи своего старого любовника, не выкинула их, значит, мужчина все еще что-то значит для нее.
— Мы расстались с Андреем около месяца назад. Как говорится, ничего личного, только бизнес.
— Чей бизнес?
— Андрея. Для него вообще все в жизни измеряется тем, какую выгоду он может извлечь из того или иного дельца. Когда я это окончательно поняла, мне стало противно.
— И ты его выставила?
— Выгнала. Впрочем, он особо и не сопротивлялся. Мне даже кажется, что он до сих пор думает, что это я затеяла с ним какую-то игру, с целью что-то там у него выманить.
— И… и часто он тебе звонит?
— Я бы не сказала. Позванивает, конечно.
— А сейчас зачем звонил?
Олег самого себя не узнавал. По какому праву он расспрашивает Яну, да еще в таком тоне? Кто она ему? Не жена, не невеста, лишь случайная знакомая. А он ей целый допрос учинил. Что да почему? Какой бес в него вселился?
Но Яна ничуть не обиделась и продолжила:
— Если честно, я и сама не понимаю. Просто позвонил, а когда услышал мой голос, кажется, сильно удивился. Еще уточнил, я это или не я.
— Наверное, номером ошибся.
— Возможно.
Больше они к этой теме не возвращались. После ужина, когда они пили чай с баранками, Олег завел разговор про Виталю. Он надеялся, что ему удастся в процессе беседы аккуратно выведать у Яны, откуда она черпает свою информацию. Но не удалось. Яна отвечала односложно и, кажется, была погружена в какие-то свои мысли. После звонка бывшего любовника Яна сделалась какой-то особенно задумчивой, на вопросы либо не отвечала, либо отвечала, но с заметным опозданием.
Олегу лишь удалось узнать, что живет Виталя на улице Есенина, довольно близко от «Озерков», домашнего телефона в квартире нет, и что завтра первым делом они наведаются на эту улицу Есенина, где и попытаются поговорить с бывшим официантом из кафе.
На этом они расстались. Яна отправилась в свою спальню. А Олегу она вновь постелила на диване в гостиной. В эту ночь в отличие от первой Олег спал плохо. Прошлой ночью он был счастлив, а сегодня в нем поселилась непонятная тревога. И он мог бы поклясться, что тревога появилась в тот момент, когда Яна ответила на вызов своего бывшего любовника.
Вроде бы и разговор был короткий, и тон Яны был холоден, но все же Олега никак не оставляло ощущение, что отношения между этими двумя людьми еще не закончились. И третьему между ними вклиниться не получится. Потом Олег вспомнил, что даже при самом благоприятном раскладе он все равно рассматривается Яной исключительно как бедолага, которому надо помогать. А Олег твердо уяснил для себя: где между мужчиной и женщиной есть жалость, там места любви уже нет.
Маститыми и известными учеными мужами давно доказано, что прямо на генетическом уровне у женщины заложена установка любить самого сильного мужчину, какого ей только удастся заполучить. Такого, который может стать хорошим добытчиком для нее и, самое главное, для ее будущих детей. А мужчин, способных лишь беспомощно путаться у них под ногами, таких недотеп женщины не любят. Просто не могут любить. Генетика им этого не позволяет.
От этих мыслей Олегу стало совсем грустно. Да еще противные серые тени вновь стали наползать на него. Но на сей раз Олег не собирался этого терпеть. Усилием воли он вызвал то странное свечение, которое уже многократно появлялось у него в голове. И что бы вы думали? Яркий свет и на сей раз прогнал тени, и Олег смог наконец спокойно заснуть.
Следующее утро призвало к активной деятельности не только Яну с Олегом. Следователь Бойцов тоже был полон желания докопаться до истины. Вчерашний день принес ему много новой информации, которая за ночь наконец-то улеглась в голове у следователя и побуждала его теперь к действиям.
Вчера следователю прислали видеозапись со станции метро «Технологический институт», где опять же вчера, в четыре пятнадцать вечера, произошло ЧП с летальным исходом. Молодой мужчина упал с платформы и угодил под колеса поезда. Сначала, когда следователь получил эту запись, он решил, что под поезд угодил его подозреваемый. Тем более что, по словам приславшего, запись именно потому и прислали следователю, что на ней был запечатлен беглый Олег.
Но, просмотрев запись, следователь с некоторым облегчением убедился, что под колесами поезда погиб незнакомый ему молодой мужчина. А вот Олег, чье лицо также было хорошо видно на записи, немного постояв, словно бы в растерянности, отправился к поезду, следующему в противоположном направлении, и вскоре покинул место трагедии.
— Интересно, — пробормотал следователь. — Сначала теща в соседней комнате. Теперь этот молодчик совсем рядом с платформы сиганул. Притягивает к себе этот парень неприятности, что ли?
Повторный просмотр видеозаписи вызвал у следователя еще большее недоумение. Погибший вел себя весьма странно. Следователь ясно увидел, как погибший под колесами человек перед тем, как упасть с платформы, словно с разбегу собирался толкнуть стоящего возле края перрона Олега. И лишь то, что Олег в самый последний момент подался в сторону, спасло его, но зато погубило нападавшего.
— Надо выяснить, кто этот типчик, которого переехал поезд. Отпечатки уже пробили по базе?
— Пробили.
— И что?
— Он нам известен. Некий Капустин Алексей.
— Леха Капуста? — удивился следователь. — Надо же!
— Вы его знаете?
— Давненько не встречались! Так давно, что я его даже не узнал!
Следователь еще раз просмотрел запись и убедился, что это и впрямь его старый подследственный. С Лехой Капустой майору пришлось столкнуться еще лет десять назад, когда Капустин был прехорошеньким мальчуганом, проходившим свидетелем по делу об ограблении продуктового магазинчика. Подельники Капусты получили различные сроки, а сам Леха отделался легким испугом ввиду своего малого возраста, отсутствия прежних судимостей и снисходительных показаний подельников, которые уверяли, что Леха хотя и был с ними, но только всем мешал, а проку от него все равно никакого не было.
С тех пор про Леху Капусту следователь ничего не слышал. Но почему-то это имя врезалось ему в память. И сейчас он с интересом взялся за досье своего старого знакомого. Оказалось, что за минувшие годы Алексей Капустин умудрился засветиться еще в нескольких эпизодах, один раз даже посидел, правда, недолго, полтора года. Затем вышел по амнистии и, как видно, вновь взялся за старое.
И все же кое-что у следователя вызывало откровенное недоумение.
— Леха — вор. Я еще понимаю, если бы он решил пощупать лопатник у нашего слепого. Но он же толкал его явно с определенной целью — сбросить под поезд. Зачем? Сам он до такого додумался или как?
Следователь был в некоторой растерянности. Он велел своим людям поднять все материалы, касающиеся погибшего Капусты, отрядил парочку ребят домой к пострадавшему, чтобы расспросили там хорошенько обо всем, что происходило в жизни Капустина в последнее время. А сам следователь вновь сосредоточился на записях из метрополитена.
Теперь ему было важно узнать, куда дальше направился его подозреваемый. Сделать это оказалось не так уж сложно. Благодаря современным средствам связи уже через полчаса в компьютере следователя появилась подробная запись дальнейших передвижений Олега по станциям метрополитена. На всех кадрах Олег выглядел каким-то шокированным, он был бледен и, похоже, догадывался о том, какой чудовищной опасности избежал только что.
— Что-то ты, голубчик, знаешь, — бормотал следователь. — Не так ты прост, как кажешься.
Увы, последний кадр, который удалось увидеть следователю, был сделан в павильоне станции метро «Озерки». Там к Олегу подбежала худенькая невысокая девушка, порывисто его обняла и начала о чем-то сочувственно расспрашивать.
— Кто же это такая? — заинтересовался Бойцов. — Уж не та ли Яночка, о которой я наслышан?
Отец Пергаминон, которого за вчерашний день успел допросить следователь, также упоминал о некоей Яне — сотруднице благотворительного фонда «Феникс», которая с неустановленной целью привела к нему домой Олега, которого затем опознали сотрудницы самого Пергаминона.
— Мы пытались его задержать, но он удрал! Товарищ следователь, вы же меня знаете! Я бы к вам его притащил, кабы не девчонка. Это она помогала ему. И она же помогла ему бежать. Они вдвоем скрылись на ее машине! На зеленом «Матизе». Кругликова Янина, так ее зовут!
Майор слушал Пергаминона и верил ему. Этот ловкий проходимец обычно старался грубо не нарушать закон. И убийств своих опекаемых также не допускал. А вот насчет Олега у следователя полной ясности не было. Между тем приметы Яны, данные Пергаминоном, в точности совпадали с описанием девушки из метро, сначала ласково увещевавшей бледного и перепуганного Олега, а затем куда-то его уведшей за собой. Маленькая, даже миниатюрная, с пушистыми темными волосами.
Вот только попытка прощупать саму Яну окончилась для следователя полнейшей неудачей. Он не мог понять, в чем тут дело. Но Яна не проживала в том месте, где числилась зарегистрированной. И никто из ее соседей не мог сказать, где проживает девушка.
Номер ее сотового телефона следователю добыть удалось, но Янина не пожелала отвечать на вызов. Оставалось искать девушку через «Феникс» или по номеру ее машины, который сообщил следователю все тот же Пергаминон, буквально кипящий и булькающий праведным негодованием:
— Проник в мою квартиру! Подслушивал! Подглядывал! Бог знает, с какой целью! А эта мелкая гадина ему помогает!
Пообщавшись с Пергаминоном, следователь еще вчера отдал соответствующее распоряжение в службу автоматического слежения за безопасностью на дорогах. Теперь, как только машина Яны попала бы в поле зрения одной из камер автоматического слежения, расставленных вдоль дорог, данные об этом немедленно высветились бы в рабочей программе оператора, который также мгновенно должен был отреагировать на это. К месту предполагаемого нахождения подозреваемых в тот же момент должна была быть выслана бригада задержания, которая бы и схватила голубчиков вместе с машиной.
В теории все звучало просто великолепно. Но приказ о поиске машины Яны был отдан еще вчера в середине дня, а никакой информации до сих пор к следователю еще не поступало. Такого просто не могло быть. Ведь Янина каким-то образом оказалась вчера в половине шестого вечера возле метро «Озерки», там она встречалась с Олегом. И следователь решил уточнить, не появлялась ли машина сообщницы подозреваемого.
И в ответ услышал:
— К сожалению, пока ничего.
— Как такое может быть? Они что, не передвигаются по городу?
Но тогда это могло означать лишь то, что сама Яна живет где-то в районе «Озерков». И к станции пришла пешком. Обратно парочка отправилась опять же пешком. А злополучная машина — зеленый «Матиз» девушки — спокойно оставалась все это время на какой-то стоянке. Следователь уже собирался погнать своих людей в эти «Озерки», чтобы пошарили там по всем стоянкам или заставили бы участковых побегать, но тут его коллега неожиданно произнес:
— Возможно, девчонка замазала номер на машине?
— Замазала номер? И что тогда?
— Сейчас весна, на многих машинах такой слой грязи, что регистрационные номера нашими камерами или вовсе не читаются, или читаются очень плохо.
Следователь задумался. Конечно, это против правил, но что греха таить, многие автомобилисты прибегают к этой уловке. Даже под страхом штрафа за передвижение на транспортном средстве ненадлежащего вида, то есть с грязными и нечитаемыми регистрационными номерами, все равно продолжают ездить. Конечно, в первую очередь это касается любителей полихачить, которые боятся попасть в поле зрения автоматических камер. Заподозрить в этом хрупкую молодую девушку, передвигающуюся на машине, предельно допустимая скорость которой, по информации завода-производителя, не превышала ста сорока километров в час, следователь не мог. Но возможно, у девушки был куда более веский повод прятать свои регистрационные номера, чем банальное превышение скорости?
— Вот что мы сделаем, — произнес следователь. — Давай-ка мы с вами поменяем параметры поиска. Регистрационные номера вообще выкини из списка параметров. Но внеси марку машины, ее модель и цвет.
— Будет сделано.
После этого следователь смог вновь вернуться к текущей работе. Первое, что он собирался узнать, какого черта Лехе по прозвищу Капуста пришло в голову толкнуть под поезд совершенно незнакомого человека. Это было не в повадках Капусты.
— Или я ошибаюсь? Или эти двое знали друг друга? Питали друг к другу лютую неприязнь?
И следователь снова принялся тереть свою нестерпимо зудящую макушку. За минувшие сутки зуд усилился многократно. И уже одного этого для следователя было достаточно, чтобы всеми фибрами души мечтать о встрече с подозреваемым. Только она одна и могла излечить его.
Между тем Олег и Яна передвигались к месту жительства официанта Витали. Пообщаться с этим молодым человеком им было в высшей степени интересно. Ведь это именно он обслуживал столик, где сидели Гольдман, Лена и Олег, а значит, мог заметить что-то необычное в общении этих троих.
По счастливому стечению обстоятельств, Виталя жил как раз в районе метро «Озерки», неподалеку от самого кафе. Впрочем, это как раз было понятно: зарплата у официантов небольшая, они предпочитают экономить на дороге до места работы. А учитывая, что официанты могут задерживаться на работе допоздна, и до часу ночи, до двух или даже до трех, до последнего, так сказать, гостя, то необходимость быстро и желательно пешком добраться от работы до дома является весьма обычным делом.
Конечно, в кафе не было таких долгих рабочих смен. Тут смена длилась двенадцать часов, с десяти утра и до десяти вечера. Но все же и в десять утра приятнее прогуляться до работы пешком по свежему воздуху спального зеленого района, чем давиться в сторону центра в душном транспорте, мечтая только о том, как бы поскорее доехать до места назначения, и с ужасом думая о том, что вечером предстоит проделать тот же путь, только в обратном уже направлении.
Так что друзьям вновь довелось проехать мимо знакомого кафе. Они не смогли удержаться и снова заглянули сюда. По словам Яны, она хотела еще раз поговорить с Гульнарой. И хотя Олег не понимал, о чем еще можно разговаривать, вроде бы уже все обсудили, спорить он не стал.
Уборщица была тут. Складывалось такое впечатление, что она вообще батрачила без каких-либо выходных, в две смены, за себя и за сестру. Если бы Олег начал выяснять, то оказалось бы, что это именно так и есть. Управляющей в кафе служила родная сестра Гульнары, которой единственной из их семьи повезло пока что получить образование и российское гражданство.
Впрочем, Гульнара была следующей в семейном списке на получение образования. Но пока, несмотря на полученное благословение предков, ей еще предстояло на это самое образование заработать. Такую возможность предоставила ей старшая сестра, которая вообще постепенно перетащила на работу в кафе часть своей немаленькой и очень дружной семьи.
Если бы проверяющая комиссия из отдела кадров принялась проводить подсчет голов сотрудников, трудящихся на этой точке, то они были бы весьма удивлены и озадачены отсутствием как минимум троих из них. Дело в том, что старшая сестра оформила на должность второй уборщицы двоюродную сестру, на должность ночного сторожа — своего дядю, а на роль помощника по кухне — свою тетку. То есть всю семью своей тетки — старшей сестры своей матери, которым после распада Советского Союза посчастливилось остаться жить в России.
Таким образом, живя в России, и гражданство дядя и тетя получили вместе со всеми прочими гражданами страны, просто по факту своей прописки и прежнего серпасто-молоткастого паспорта, предъявленного паспортистке. И надо сказать, что они совсем не возмущались, вдруг одномоментно из киргизов превратившись в россиян.
Тетка Гульнары была уже в том возрасте, когда приходит пора подумать и о пенсии. Получить без трудового стажа оную было возможно, но уж очень тетку удручала ее мизерность. Во всяком случае, тетю, ни одного дня в своей жизни не проработавшую и целиком и полностью сосредоточившуюся на ведении домашнего хозяйства и заботе о единственной дочери, это всерьез заботило. И так как приличного образования она получить не удосужилась, то ей было абсолютно все равно, где и кем числиться, лишь бы шел трудовой стаж. Пусть даже и в кафе, пусть даже и уборщицей.
Так что все в итоге остались довольны. Тетя и дядя получали желанный стаж для пенсии. Сестра и племянница получали от Гульнары регулярные благодарственные подарочки. Ну а Гульнара… Она-то и получала самое главное — деньги на свое обучение.
Но надо сказать, что получала девушка четыре своих зарплаты совершенно заслуженно, потому что все эти должности, включая свою собственную, Гульнара успешно и на совесть совмещала. Чтобы работа не страдала, трудиться Гульнаре приходилось за четверых. По этой причине выходных у девушки не было совсем. Зато и деньги на первый год образования уже имелись. Оставалось покорпеть на четырех работах несколько месяцев, и заветная мечта оказалась бы совсем рядом.
Как раз об этом и думала Гульнара, когда ее вывела из сладкого забытья энергичная Яна.
— Привет! — удивилась девушка. — Снова вы приехали?
— Гульнара, ты нам вчера не все рассказала.
— О чем вы?
— После смерти, которая случилась практически у вас в кафе, от вас уволились два человека. Федор, о котором ты нам рассказала, и Виталя, про которого ты почему-то даже не упомянула.
— Виталя?..
Было видно, что Гульнара смущена. Даже Олег почувствовал это. Он хотя и не мог видеть лица Гульнары, но услышал, как сбилось у нее дыхание. И вроде бы даже запах ее тела стал немного иным. Это был запах страха. Олег был в этом совершенно уверен.
— Не знаю я, почему не сказала, — наконец пробормотала Гульнара. — Забыла, наверное.
— Про Федора не забыла, а про Виталю забыла? И это ведь он, а не Федор, обслуживал тот столик, за которым сидел погибший старик.
— Я в зал не суюсь, перепутала.
— Гульнара, скажи нам правду! Погибло много людей, может, и еще кто-то погибнет. И тогда его смерть будет на твоей совести.
Гульнара смущенно сопела. А потом призналась:
— Ну побоялась я.
— Чего? Что такого страшного было в увольнении Витали?
Гульнара снова помолчала и посопела, но, в конце концов, все же вздохнула, словно решившись на что-то, и сказала:
— Ладно, чего уже… Скажу. Дело это уже давнишнее… Теперь понятно, что боялась я зря.
— Чего боялась-то?
— Да того типа.
— Какого типа?
— Ну который с Виталей разговаривал. Ох, и противная морда была у того типа. Срушная!
— Какая? — не поняла ее Яна.
— Срушная! — повторила Гульнара. — От слова ЦРУ, если быстро произнести, то получается — СРУ!
Теперь пришел черед сопеть уже Яне с Олегом. Упоминание об американской разведке явилось для них полнейшей неожиданностью.
— А почему ты решила, что тот мужчина был из разведки?
— Ну, может, и не из разведки, но из Америки.
— Откуда ты знаешь?
— Он с акцентом говорил. Я бы не стала с таким связываться. Впрочем, Виталя всегда был у нас жадиной. Ему было все равно, у кого деньги брать.
— Стоп! — воскликнула Яна. — Виталя у этого человека еще и деньги брал?
— Да. И немало, я вам скажу. У меня прямо глаза на лоб полезли. Толстенькая такая пачка зелени! Тысяч пять долларов — никак не меньше!
— Тот человек Витале доллары дал?
— Ага! Они самые.
— Ты увидела доллары и поэтому решила, что тот тип — американец?
— И еще потому, что он их в упаковке привез. Упаковку перед Виталей сорвал, банкнотами похрустел, мол, все новенькие. Виталя и растаял. Ну а я после уже тихонько подошла, когда пол подметала, и упаковку эту подняла.
— И что?
— Смотрю, а она ненашенская.
— В смысле?
— Ну ненашенская упаковка от купюр — и все тут!
— Почему ненашенская?
— Не могу вам объяснить, почему я так подумала. Но мне показалось, что человек этот — американец, и деньги он привез с собой… оттуда.
— А когда это было?
— Ну в тот день и было.
Олег склонил голову набок и задумался. Однако что еще за странный персонаж вырисовывается? И что за странные действия он совершает? Это за что же, интересно знать, он мог отвалить официанту, чей доход в лучшем случае составляет долларов пятьсот-шестьсот, такую огромную сумму? Девушку свою потребовал получше обслужить? Кольцо в кусок тортика засунуть? Да за такую услугу официанту сто долларов сунешь, он и рад будет. Унести, принести, это он в один момент за такие-то деньжищи! А тут толстая пачка новеньких долларов. За что?
Яна тоже заинтересовалась, она спросила у Гульнары:
— А ты не слышала, о чем у них был разговор?
— Нет. Они далеко от меня стояли, я не слышала.
— А потом было что-то необычное?
Гульнара нахмурилась.
— Старик умер, но это вы уже знаете.
— А еще?
— Ну взять хоть то, как Виталя необычно уволился.
— А что же было в этом необычное?
— Необычное уже то, что Виталя уволился на следующий же день, хотя ранее своего увольнения не планировал. А тут уволился — и все!
— Как — все?
— А вот так! Больше тут он уже не появлялся. Да и проработал-то он у нас недолго. Но если Федька честно отработал положенные по закону две недели, то Виталя просто забил на это. Заявление в отделе кадров написал — и привет! Только мы его и видели. Положенное время отрабатывать не стал, по этому поводу много шуму было. Начальство ему даже звонило, да что толку? Он и трубку-то не стал брать.
— И его простили?
— Откуда я знаю? — пожала плечами Гульнара. — Только когда тот старик у нас на парковке умер, сдается, Виталя испугался просто дико. Бледный ходил, трясся. Потом расстройство желудка у него началось. Потом на понос его даже пробило. Уж я туалет за ним мыла, я знаю.
— Может, он отравился?
— Не-а, чем тут у нас отравишься? Сдоба вся свежая. Кофе тоже. Официанты у нас каждый сам варит, невелика хитрость. Я бы тоже смогла, кабы пришлось.
Глаза Гульнары мечтательно блеснули. Пятый оклад ей бы совсем не помешал. Но нет, совместить еще и должность официанта с должностью уборщиц, помощницы по кухне и сторожа было нереально. Для того чтобы работать официанткой, Гульнаре пришлось бы оставить все четыре прежние должности. Выиграв в статусе, Гульнара неизбежно теряла в деньгах. А это ее никак не устраивало. Ведь собрать сумму, которой хватило бы на все годы обучения, было ее заветной мечтой. Должность официантки в данном случае могла только помешать и оттянуть осуществление исполнения мечты.
Но все же Гульнара не могла не испытывать горького разочарования оттого, что нужная ей сумма копилась слишком медленно. Вот если бы она согласилась взять у того типа деньги! Если бы согласилась… Заветная сумма могла быть уже ее! Она могла уже учиться в институте, денег бы хватило.
Конечно, Гульнара не собиралась рассказывать этим двоим, как все в тот день было на самом деле. Еще не хватало, чтобы она стала болтать о таких вещах. Но в тот день, когда все это случилось, Гульнара впервые за долгое время вышла во двор, чтобы немного передохнуть. С восьми и до обеда она пахала, не разгибая спины. Потом мыла посуду. И вот сейчас, когда над городом был чудный осенний день, Гульнара наконец скинула с себя рабочую одежду и решила добежать до соседнего магазинчика, купить зубную пасту и еще какую-то ерунду, которая у нее уже заканчивалась.
Но выйдя через служебный ход, она неожиданно наткнулась на того самого американца. То есть тогда Гульнара еще не знала, что он американец. Просто она отметила, что симпатичный и явно спортивный мужчина стоит у служебного входа в их кафе с совершенно непонятной целью. Но так как у Гульнары всегда было полно своих дел и чужими делами она голову забивать себе не привыкла, то она поспешила дальше мимо этого человека.
Однако была быстро остановлена его окликом:
— Стой!
Гульнара остановилась, с любопытством наблюдая за человеком, приближающимся к ней. Что-то в его походке показалось ей угрожающим. Гульнара хотела бежать, но мужчина уже стоял рядом.
— Ты работаешь в этом кафе? — спросил он у нее.
— Да.
— Заработать хочешь?
— Кто же не хочет?!
Гульнара сразу заметила, что мужчина говорит с акцентом. А услышав ее ответ, он еще и поморщился, словно ему на больной зуб попала холодная вода.
— Отвечай нормально! — резко велел он девушке. — Говори: да или нет!
— Да!
— Отлично. Деньги в обмен на услугу.
— Какую?
— Мы с моим братом затеяли одну шутку над нашим папашей. Он сейчас у вас в кафе встречается с нашей сестрой и ее женихом. Мы хотим, чтобы жених отказался от свадьбы.
— Почему?
— Он нам не нравится. Но есть один шанс — он убежденный трезвенник. Мечтает о здоровом потомстве. Если решит, что наш отец любит выпить, то откажется от невесты, решит, что жена с плохими генами ему не нужна.
— Он что — дурак, этот ваш жених?
— Просто зануда.
Гульнара поколебалась, но потом все же спросила:
— А от меня вам что нужно?
— Ты должна налить нашему отцу в кофе немного вот этой спиртовой настойки. Буквально чайную ложку. Отец выпьет, притворится, что заснул.
— И что?
— Жених захочет узнать, что с ним, принюхается, почувствует запах спирта и решит, что папаша пьяный. Или знаешь, налей им всем троим! Чтобы уж наверняка! Пусть думает, что и невеста тоже любит выпить!
— А жениху тогда зачем наливать?
Гульнаре вся эта история казалась все более и более нелепой. Она смотрела на этого типа и отчетливо понимала, что никаких денег у него брать не станет. Гульнара и вообще очень жалела, что остановилась, когда этот тип ее окликнул. Теперь же ей предстояло как-то выкрутиться.
Гульнара, взглянув на часы, громко воскликнула:
— Ой, да я же опаздываю! Простите, мне пора!
И со всех ног побежала прочь. Американец хотел было последовать за ней:
— Постой, ты куда?
Гульнара пережила очень неприятный момент, когда думала, что мужчина кинется за ней вдогонку. Но тут на счастье девушки из кафе вышел Виталя. И тот тип, оставив попытку догнать Гульнару, кинулся к нему. Что же касается самой Гульнары, то она забежала за угол, остановилась там и внимательно наблюдала за тем, как Виталя принимает из рук того типа толстую пачку денег, а также маленькую бутылочку темного стекла, которую кладет себе в карман.
И снова неприятная дрожь волнения охватила Гульнару. Как и тогда, она не сомневалась, что в бутылочке была вовсе не безобидная настойка, а нечто куда более опасное.
Но тут Гульнару из воспоминаний полугодичной давности вернул голос Яны. Девушка вздрогнула, когда услышала прямо у себя над ухом вопрос:
— Выходит, кофе посетителям мог сварить и сам Виталя?
— Да, — машинально подтвердила это Гульнара. — Да, это было вполне возможно.
Она ничего больше не прибавила, ни про деньги, которые ей не достались, ни про бутылочку, от которой она шарахнулась. Просто попрощалась и ушла. С бедной Гульнары и так было достаточно того, что она уже рассказала. Она не забыла, как все эти месяцы она прожила с каким-то тревожным чувством, с ощущением того, что где-то совсем рядом с ней прошла огромная беда. Прошла так близко, как это вообще только возможно, и лишь каким-то невероятным чудом не задела при этом девушку.
И еще Гульнару мучила совесть. Когда в кафе работала полиция, проводя дознание по поводу смерти того старика, тоже оказавшегося иностранцем, Гульнаре все время хотелось рассказать следователю о встрече Витали с тем типом. Но она побоялась. А когда смерть старика сочли естественной, вроде как и надобность в подобных откровениях отпала.
И все же Гульнаре не давала покоя мысль, что надо было ей поговорить с тем симпатичным следователем с умными глазами, который был в их кафе лишь однажды. Это чувство упущенного было до того сильным, что первое время Гульнара даже просыпалась среди ночи с тоскливым и щемящим чувством, что поступила она где-то не совсем правильно и может за это поплатиться.
Только в последнее время это ощущение несколько притупилось, затихло, забылось. И теперь Гульнара не собиралась все начинать сначала. Мало знаешь, крепче спишь. У человека с плохой памятью больше шансов дожить до старости благополучно, вырастить детей и увидеть внуков. А Гульнара собиралась стать именно таким человеком. Она считала, что сказала для облегчения своей совести и так уже достаточно и даже немного больше, чем достаточно. Теперь совесть должна оставить ее в покое. Если Виталя в чем и виноват, то эта парочка сыщиков сумеет докопаться до истины.
