Голубь символизирует дух жизни, душу, переход от одного состояния к другому, дух света, непорочность (но в некоторых традициях – символ сладострастия), невинность, нежность и покой. Голубя посвящают Великим Матерям и Царицам Небесным. Тогда он означает женственность и материнство. Две голубки часто сопровождают Богиню-Мать – голубка с оливковой ветвью – символ мира и обновления жизни. Кроме того, она является эмблемой Афины. Голуби, пьющие из кубка, означают Духа, пьющего воды жизни. Священные голуби ассоциируются с погребальными культами.

У китайцев голубь символизирует долголетие, верность, упорядоченность, сыновнее и дочернее почтение, весну, сладострастие и ассоциируется также с Матерью-Землей.

В христианстве – символ Святого Духа, чистоты, вдохновенной мысли, мира, Крещения, Благой Вести, воды творения. Семь голубей символизируют семь даров Духа, стая голубей – верующих.

Подобно тому, как голубка из Ноева ковчега принесла оливковую ветвь в знак мира между Богом и человеком и не нашла места нигде, кроме ковчега, также и христианин не находит спасения нигде, кроме церкви. Голубь с пальмовой ветвью означает победу над смертью. Белая голубка – символ спасенной души, прошедшей очищение, как антитеза черному ворону греха. Голуби на лозе символизируют верующих, нашедших укрытие во Христе. Пара голубей олицетворяет семейное счастье и любовь. Голубь на посохе Иосифа означает мужа чистой девственницы.

У евреев белые голуби как символ чистоты приносились в жертву при выполнении обряда очищения в храме. Голубь – символ Израиля. В Ветхом Завете голубь означает простоту, безобидность, невинность, кротость, бесхитростность, инкубацию и олицетворяет душу умершего.

В японской культуре голубь символизирует долголетие и почтение, посвящен богу войны Хачиману, но голубка, несущая меч, возвещает о конце войны.

Голуби издавна считаются символом мира и любви, влюбленных нередко называют «голубками». Существует много мифов, легенд, которые воспевают умение голубей приводить к миру любые ситуации. Нередко можно увидеть, как молодожены на ступеньках Дворца бракосочетания подбрасывают вверх в небо белых голубей, загадывают желание и наблюдают, как они поднимаются к облакам. Если голуби сразу взлетят вверх, быстро набирая высоту, то желание обязательно сбудется. Кроме того, считается, что если выпущенные голуби не разлетятся сразу в разные стороны, а полетят вместе, то и семейная жизнь у молодоженов будет долгой и счастливой. При этом, чем дольше продлится совместный голубиный полет, то тем более долгой будет и супружеская жизнь новой семейной пары. Однако даже у летящих вместе голубей один, как правило, летит чуть впереди. С этим связана другая примета. Если первой оказывается птица, которую держал жених, то и первым родившимся в семье ребенком будет мальчик. Если в лидеры выбьется голубь невесты, то первенцем будет девочка. Чтобы облегчить задачу молодоженам и гостям, и не спутать голубей, то на лапку голубя жениха можно повязать голубую ленточку. Лапку голубя невесты помечают розовой лентой. Соответственно, птица с голубой лентой, летящая впереди, символизирует первенца-мальчика, а голубь с розовой лентой сулит девочку.

На христианские представления о голубе также повлиял Ной, выпускающий из ковчега голубя: тогда выпустил он первого голубя, дабы узнать, видна ли уже где-нибудь земля под очистившимся от туч небом. И первый голубь, так рассказано в книге, поднялся и взмахнул крылами. Он полетел на восток, полетел на запад, но вода была повсюду. Нигде не нашел он покоя для ног своих, и мало-помалу крылья его стали ослабевать. Тогда голубь вернулся к единственному оплоту на земле, к ковчегу, и летал вокруг покоившегося на горной вершине судна, пока Ной не простер руку свою, и взял его, и принял к себе в ковчег. Ной помедлил семь дней, и в эти семь дней дождь не лился на землю, и вода постепенно возвращалась с нее; тогда взял он второго голубя и выпустил его. Утром вылетел голубь, а когда возвратился в вечернее время, свежий масленичный лист был в клюве у него как верный знак, что освободилась земля; и Ной узнал, что верхушки деревьев уже выступили над водой и что миновало испытание. Он помедлил еще семь дней и выпустил третьего голубя, и голубь полетел в мир. Он вылетел утром и уже не возвратился вечером. Ной ждал день за днем, но голубь не вернулся к нему. И прародитель узнал, что вода сошла с лица земли. О голубе же третьем он больше ничего не слышал, и не слышал род людской, ни разу никто не поведал о нем вплоть до наших дней.

Вот повесть о странствиях и участи третьего голубя. Утром вылетел он из душного ковчега, в темноте роптали от нетерпения твари и стоял стук копыт и когтей, дикий рев, и свит, и шипение, и лай; из тесноты вылетел он в необъятную ширь, из тьмы – на свет. И едва он взмахнул крылами в ясном, душистом от дождя воздухе, как повеяло на него свободой и благодатью бесконечности. Внизу блестели воды, подобно влажному мху зеленели леса, с лугов поднимался утренний пар, и сладко пахло соками прорастающих трав. Сверкала гладь небес, восходящее солнце играло сотнями зорь на зубцах горных вершин. Блаженным взором созерцал голубь пробуждение мира, на простертых крыльях паря над ним, над морями и сушей летал он в светлом сне и сам становился крылатым сном. Подобно Господу Богу, он первый смотрел на освобожденную землю и не мог насмотреться. Давно позабыл он, зачем седобородый патриарх выпустил его из ковчега, давно позабыл, что надо вернуться.

Так летал третий голубь, неверный посланец прародителя, над пустынным миром, все дальше гнал его вихрь счастья, ветер блаженного нетерпения, все дальше летел он, все дальше, пока не отяжелели у него крылья, и не стали точно свинец. Земля властно влекла его к себе, все ниже опускались усталые крылья, они уже задевали верхушки влажных дерев и наконец на исходе второго дня голубь опустился в глубь леса, еще безыменного, как все в начале времен. Он схоронился в чаще ветвей, чтобы отдохнуть от дальнего полета, ветки прикрывали его, ветер баюкал, прохладно было днем среди листвы и тепло ночью в лесном приюте. Вскоре он забыл о небе, где веет ветер, и о манящей дали, зеленый свод укрыл его, и годы без счета скоплялись над ним.

Тот лес, который голубь избрал своим жилищем, был лес знакомого нам мира, но люди еще не обитали в нем, и в этом уединении голубь постепенно и сам стал сном. В зеленом мраке приютился он, и время текло мимо него, и смерть забыла о нем, ибо все те твари, от каждого рода по одной, которые видели мир в начале его, до потопа, умереть не могут, и охотники не властны их убить. Незримо гнездятся они в заповедных складках того покрова, которым одета земля, – так и этот голубь укрылся в чаще леса. Правда, временами он чуял присутствие людей: то гремел выстрел и стократно отдавался под зеленым сводом, то дровосек рубил дерево, и гул стоял в лесной чаще, то звучал воркованием тихий смех влюбленных, которые обнявшись шли по укромным тропинкам, то звенела издалека песенка детей, ходивших по ягоды. Забытый голубь, окутанный листвой и сном, слышал порой эти голоса мира, но без страха внимал им и не покидал своего темного пристанища.

Но наступил день, когда загудел весь лес, и пошел такой гром, что, казалось, земля раскалывается надвое. По воздуху со свистом носились черные железные копья, и, куда они падали, там в страхе дыбом вставала земля и деревья ломались, как былинки. Люди в разноцветных одеждах бросали друг в друга смерть, а чудовища-машины изрыгали пламя пожарищ. Молнии взвивались с земли в облака, и гром вторил им; казалось, будто земля хочет взлететь в небо или небо низвергнуться на землю. Голубь очнулся от сна. Над ним была смерть и погибель; как некогда волны потопа, так бушевал теперь над миром огонь. Голубь взмахнул крылами и устремился ввысь, дабы вместо горящего леса найти себе другой приют, приют мира.

Он устремился ввысь и полетел над нашей землей в поисках мира, но куда он и залетал, повсюду люди сверкали молниями и громыхали громами, повсюду была война. Море огня и крови, как некогда, затопило землю, снова настал всемирный потоп, и голубь неутомимо носился над нашими странами, чтобы найти место покоя, а потом воспарить к праотцу и принести ему масленичный лист надежды. Но нигде в эти дни не мог он найти масленичный лист, все выше вздымались волны погибели, все ширилось по земле пламя пожаров. Еще не обрел голубь место покоя, еще не обрело человечество мир, и не может он вернуться домой, не может успокоиться навеки.

Никто не видал таинственного заблудшего голубя, что ищет мира в наши дни, и все же он парит над нами, испуганный и усталый. Иногда, и только по ночам, внезапно проснувшись, можно услышать, как где-то вверху шелестят крылья в торопливом полете, в тревожных отчаянных поисках. Нашими мрачными думами отягощены эти крылья, наши чаяния трепещут в их тревожных взмахах, ибо тот заблудший голубь, что дрожа парит между небом и землей, тот неверный посланец былых времен ныне несет праотцу рода человеческого весть о нашей собственной судьбе. И вновь, как тысячи лет назад, целый мир ждет, чтобы кто-то простер руку навстречу ему и признал, что пора положить конец испытанию.

Огромные стаи голубей на Рыночной площади Старого города стали своеобразной визитной карточкой Кракова. Хотя, согласно старой городской легенде, эти птицы на самом деле и не птицы вовсе.

В XII веке Польша распалась на несколько маленьких княжеств – это исторический факт. Король Хенрик IV, который пришел к власти через полтора столетия после этого, тоже существовал на самом деле. А вот дальше начинается легенда…

Хенрик IV хотел объединить Польшу, но для этого ему была нужна не только поддержка остальных правителей, но и благословение самого Папы Римского. Дорога в Рим была долгой и на нее нужны были деньги, которых у короля не было, что, кстати говоря, звучит странно. Купцы и вельможи тоже не хотели раскошеливаться на такое сомнительное предприятие.

Тогда король решил обратиться к местной колдунье-чернокнижнице. Репутация у ведьмы была очень плохой, люди ее боялись и обращались к ней только в чрезвычайных ситуациях. Но Хенрик все равно отправился к ней.

Вся в черном, как и положено настоящим колдуньям, старуха сидела у большого котла, помешивая странное зелье. Хенрик рассказал о своей проблеме и попросил у нее денег. Ведьма согласилась помочь ему, но с условием, что в Рим король отправится один, а его дружина будет дожидаться в Кракове в облике голубей. Хенрик согласился.

На следующее утро старуха пришла на Рыночную площадь, где выстроилась королевская дружина. Одним заклятьем она превратила воинов в птиц, которые взмыли в воздух и уселись на крышах. С крыш посыпались камни, которые, упав на землю, превратились в золото. Хенрик IV собрал богатство в мешки и отправился в Италию.

По дороге он много кутил, сорил деньгами и растратил все золото, так и не доехав до Рима. С пустыми руками король вернулся в Краков, и там его ждала другая беда: ведьма исчезла, и вернуть его рыцарям прежний облик было некому. Так и остался король без объединенного королевства и верной дружины. А голуби на площади до сих пор ждут возвращения Хенрика, короля всей Польши.

Рассказывают об обещании царя Варанаси. Некогда жил прекрасный голубь. Погнался за ним свирепый ястреб. Голубь залетел в царский дворец и сел у ног властителя.

– Почему ты так испуган, малыш? – спросил добрый царь.

– Ястреб хочет разорвать меня и съесть, – ответил голубь.

«Должно быть, боги послали голубя, чтобы испытать меня», – подумал царь и сказал трепетавшей птице:

– Я сделаю всё, чтобы тебя защитить, даже если это будет стоить мне жизни.

Потом пришел к царю ястреб и сказал:

– Ты из сострадания пообещал голубю защитить его. Но я ведь ястреб. Если я не съем голубя, то умру голодной смертью. Если ты и вправду ко всем так добр, отдай мне голубя.

Царь ответил:

– О ястреб, ты ведь можешь полететь куда угодно! Почему бы тебе не съесть лягушку, быка или кого-нибудь еще?

– Но я могу питаться только голубями, о царь! – воскликнул ястреб. – Если тебе так жалко голубя, накорми меня своим мясом. Дай мне столько, сколько весит этот голубь.

К удивлению и ужасу придворных, царь согласился. Голубя посадили на весы, и царь начал отрезать от себя по куску мяса, чтобы уравновесить весы. Но маленькая птичка оказалась страшно тяжелой. В конце концов от царя остался только скелет, а чаша весов, на которой сидел голубь, все еще перевешивала!

Индра на все это смотрел с небес и был тронут тем, что царь остался верен клятве, которую дал маленькому голубю. Он пролил целительный дождь, и к царю вернулись жизнь, сила и здоровье. Индра спустился с небес на колеснице и сказал:

– Дать обещание и сдержать его – это одно. Совсем другое – хранить верность своему слову так крепко, чтобы даже пожертвовать собою. Истинный друг богов тот, кто жизни своей не жалеет, помогая слабейшему.

Рассказывают про голубей, спасших Ёритомо. Минамото Ёритомо потерпел поражение в бою с Оба Кагэ-тика и был вынужден обратиться в бегство с шестью своими сторонниками. Они поспешно бежали через лес и, найдя дерево с большим дуплом, забрались в него, прячась от преследователей.

Тем временем Оба Кагэ-тика приказал своему двоюродному брату Оба Кагэ-токи:

– Иди и найди Ёритомо, ибо у меня есть все основания полагать, что он прячется где-нибудь в лесу. Я же расставлю своих людей так, чтобы не дать врагу сбежать от нас.

Оба Кагэ-токи ушел, не слишком обрадовавшись своей миссии, так как когда-то прежде он дружил с Ёритомо. Когда он наткнулся на дерево с большим дуплом и увидел сквозь трещину в стволе, что его старый друг затаился внутри, то сжалился над ним и, вернувшись, сказал, что, по его мнению, их враг Ёритомо в лесу не скрывается.

Услышав такие слова, Оба Кагэ-тика в ярости воскликнул:

– Ты лжешь! Как мог Ёритомо скрыться так быстро, когда по всему лесу на страже стоят мои люди? Веди меня, а я захвачу с собой нескольких воинов и последую за тобой. И больше так не хитри, кузен, или ты жестоко поплатишься за это.

Со временем отряд дошел до дерева с дуплом, и Кагэ-тика уже собирался залезть внутрь, когда его кузен закричал:

– Остановись! Что за глупость? Разве ты не видишь, что дупло все оплетено паутиной? В дупло не проникнешь, не разорвав ее? Давайте не будем тратить время напрасно и лучше поищем в каком-нибудь другом месте.

Кагэ-тика, однако, по-прежнему подозревал своего кузена в обмане и просунул свой лук в дупло дерева. Он почти уже дотянулся до съежившегося Ёритомо, как вдруг из дупла вылетели два белых голубя.

– Увы! Ты прав, – воскликнул Кагэ-тика. – Наш враг не мог спрятаться здесь, о чем говорят и голуби, и паутина.

Так, благодаря своевременной помощи двух голубей и паутины, великий герой Ёритомо благополучно спасся. И когда по прошествии времени он стал сегуном, то приказал воздвигнуть в память о своем спасении храм в честь Хатимана, Бога Войны, ведь в Японии голуби считаются посланниками войны, а не мира, как в европейских странах.