Дима
— Зачем, зачем ты взял у них эти проклятые продукты?!
Настя от возбуждения не могла спокойно стоять. Глаза ее сузились от гнева, кулаки то сжимались, то разжимались, она не стояла на месте и всем своим видом напомнила Диме боксера на ринге.
— Я обещал твоей маме тебя кормить.
— А больше ты ничего не обещал моей маме? Мать выгнала меня на улицу, отобрала квартиру, била и унижала меня всю мою жизнь, а ты теперь что-то обещаешь моей мамочке?
— Настя, ты что? У меня создалось немного другое впечатление о твоих родителях…
— Вот именно! Впечатление! Предатель!
Настя кинулась в комнату и начала лихорадочно собираться.
— Постой, ты куда на ночь глядя?
— Какая тебе разница?
Он бросил пакеты прямо посреди комнаты.
— Как это: какая мне разница? У нас ведь теперь семья?
Настя лихорадочно застегивала куртку. Схватила сумку.
— Где мой телефон?
— Возьми.
Она схватила телефон и попыталась пройти.
— Пусти меня!
— Настя, не глупи!
— Пусти!
— Не пущу!
— Я все равно убегу!
Он изловчился, поднял и понес ее на постель.
— Глупенькая моя! Несчастная моя! Милая моя! Никуда ты не убежишь. Дай я тебя раздену и уложу поспать. Завтра мы все обсудим, а теперь — бай-бай!
Он стал баюкать ее, как ребенка. Некоторое время Настя еще сопротивлялась, потом уснула. Дима встал, отнес в холодильник пакеты и стал убирать ее вещи. Из кармана куртки что-то выпало. Он поднял — все тот же телефон.
Внезапно что-то решив, Сурин резко перевернул вверх дном сумку. И среди разных девичьих мелочей увидел деньги, довольно крупную сумму, и коробочку из ювелирного магазина, обклеенную синей под велюр бумагой. Он сглотнул слюну, открыл коробочку: там лежал мужской золотой перстень — красивая печатка с черным камнем. Там же хранился сложенный чек. Диме вдруг стало нехорошо. Он развернул чек. Взглянул на четко выведенную дату продажи: кольцо было куплено за два дня до смерти Оли Хохлаковой.
Дима посмотрел на любимую. Настя спала и выглядела измученным ангелом. Он сложил назад в сумку все мелочи, а деньги и кольцо отложил и завернул в отдельный пакет.
— Здесь какая-то ошибка. Завтра все выяснится, — сказал себе он, но впервые за все эти дни лег, не раздеваясь, на диване в гостиной.
