ГЛАВА 5
АРМАГЕДДОН

Погребенные в виде восходящей спирали вокруг замка берсерки возбуждались все сильнее, поскольку в мире наверху магическая сила вырвалась на свободу. «Что-то приближается, — понял Оро, капитан берсерков. — Вскоре мы станем свободны, и наши мечи вновь испробуют на вкус человеческую кровь. Мы испепелим их сердца и вызовем к жизни древние силы зла. Мы заставим людей трепетать и бежать от нас. Они не смогут убить нас, потому что мы уже мертвы, и нас удерживают только магические нити.

Наше время будет недолгим. Всего одна ночь после столь долгого небытия, но мы успеем покрыть себя славой и кровью перед тем, как навсегда соединимся в посмертии с богиней Дану».

— Вы чувствуете изменения? — мысленно окликнул Оро своих воинов. — Будьте готовы рвануться вперед, как только распахнутся ворота.

— Мы готовы, — ответили его воины. — Как только свет упадет на нас, начнем захватывать всех — собак, барсуков и людей.

«Я бы предпочел барсуку человека», — невольно подумал Оро.

Он был гордецом, и его гордость стоила ему жизни — десять тысяч лет назад.

Лежавший слева от него Гобдоу откликнулся на это зловещей шуткой.

— Согласен, — мысленно просигналил он. — Но барсук все же лучше крысы.

Если бы у Оро было сердце из плоти и крови, оно затрепетало бы от прилива гордости — в этот раз за своих воинов.

«Мои солдаты готовы к войне. Они будут сражаться до тех пор, пока не рассыплются в прах их тела, и они наконец попадут в объятия света.

Наше время близко».

Форт защищала Джульетта Батлер, и не потому, что присматривала за всем, пока родители Артемиса уехали на экологическую конференцию в Лондон; она защищала его в самом буквальном смысле слова.

Форт, о котором идет речь, был старой сторожевой башней Мартелло, стоявшей на холме, выходившем на Дублинский залив. Стены форта потемнели от времени и местами покрылись странным черным плющом, тянувшим свои усики так, словно пытался утянуть камни, из которых были сложены стены, назад, в землю. Кроме плюща форт регулярно пытались захватить братья Артемиса Фаула: четырехлетний Майлс и его брат-близнец Беккет. Мальчики несколько раз налетали на башню со своими деревянными мечами, но Джульетта отбивала их атаки и отсылала кувыркаться в высокой траве. Беккет, катаясь, заливался смехом, а вот Майлс, как заметила Джульетта, с каждой новой неудачной попыткой осадить башню расстраивался все сильнее.

«Совсем как Артемис, — подумала Джульетта. — Еще один криминальный гений».

Последние десять минут мальчики возились за кустом, наверняка замышляя новую атаку. Джульетта слышала приглушенное хихиканье и четкие команды, которые отдавал Майлс, очевидно, наставляя Беккета.

Джульетта улыбнулась. Она легко могла представить сценарий будущей битвы. Наверняка Майлс говорит сейчас примерно так:

— Ты нападаешь с одной стороны, Бек, я с другой. Это называется окружение.

На что Беккет может ответить как-нибудь совершенно неожиданно, вроде:

— Я люблю гусениц.

Не ошибаясь, можно было сказать, что каждый из братьев любит другого больше, чем самого себя, но Майлс постоянно испытывал раздражение оттого, что Беккет не мог или не хотел выполнять его простейшие инструкции.

«В любой момент Беккету может надоесть это тактическое занятие, — подумала младшая сестра Батлера, — и он уйдет прочь от куста, размахивая своим игрушечным мечом».

Спустя несколько секунд Беккет действительно вынырнул из-за куста, но размахивал он отнюдь не мечом.

Джульетта перекинула ногу через низкий парапет и подозрительно спросила:

— Бек, что это у тебя?

— Трусики, — честно ответил он и помахал ими в воздухе.

Джульетта присмотрелась: действительно, этот треугольный предмет был трусиками. Надетая на Беккете длинная, до колен, и изрядно протертая за последние сорок восемь дней футболка не давала возможности точно сказать, свои трусики держит он в руке или нет, но, пожалуй, что свои, потому что сквозь дырки в футболке просвечивало только голое тело.

Беккет отличался непослушным характером — за несколько месяцев няня-телохранитель Джульетта повидала вещи и покруче трусиков, например, ферму червей, которую Беккет соорудил в нижнем туалете и лично «удобрял».

— ОК, Бек, — крикнула она от башни. — Положи трусики, малыш, я дам тебе чистые.

Беккет решительно приближался.

— Нет. Беккета уже тошнит от глупых трусиков. Это тебе. Подарок.

Лицо мальчика лучилось невинным восторгом, убеждая в том, что Беккет действительно считал лучшим подарком для девушки эти трусики — между прочим, со спрятанной внутри них пригоршней жуков.

— Но сегодня у меня не день рождения, — попыталась отшутиться Джульетта.

Беккет был уже в полуметре от башни и продолжал, покачивая трусиками, словно флагом:

— Я люблю тебя, Джул, возьми подарок.

«Он любит меня, — подумала Джульетта. — Дети всегда находят у взрослых их слабое место».

И все же она предприняла еще одну отчаянную попытку.

— А ты не боишься простудить попку?

У Беккета был ответ и на это:

— Нет. Ей совсем не холодно.

Джульетта нежно улыбнулась. Этому легко поверить. В маленьком тельце Беккета было столько энергии и жара, что ее хватило бы, чтобы вскипятить воду в озере. Обнимать его было все равно, что обнимать горячую батарею.

В такой ситуации избежать соприкосновения с трусиками Джульетта могла только с помощью невинной лжи.

— Старые трусики любят кролики, Бек. Почему бы тебе не зарыть их в подарок Папе Кролику?

— Кроликам не нужны трусики, — зловеще произнес голос у нее за спиной. — Они теплокровные млекопитающие, и их меха им вполне хватает в нашем климате.

Джульетта почувствовала прижатый к своему бедру деревянный меч Майлса и поняла, что он использовал Беккета как отвлекающий маневр, а сам подкрался сзади.

«А я ничего не услышала, — удивилась Джульетта. — Майлс хорошо научился подкрадываться».

— Отлично, Майлс, — сказала она. — Как ты заставил Беккета выполнять твои инструкции?

Майлс самодовольно усмехнулся, став в этот миг очень похожим на Артемиса.

— Я не заставлял. Просто сообщил, что надаю ему как следует.

«И этому мальчику нет еще пяти, — подумала Джульетта. — Посмотрим, что скажет мир, когда ему явится Майлс Фаул».

Уголком глаза она заметила летящий в нее сзади по воздуху треугольник, похожий на парус, схватила его и только тогда поняла, что она держит в пальцах.

«Потрясающе, — подумала она. — Меня провели два четырехлетки».

— Ладно, парни, — произнесла она вслух. — Пора идти домой, обедать. Что хотите на обед?

— Я хотел бы бутерброд крок-мадам, — сказал Майлс, засовывая свой меч в ножны. — С охлажденным виноградным соком.

— Жуки, — сообщил Беккет, припрыгивая на одной ножке. — Жуки в кетчупе.

Джульетта посадила Майлса к себе на плечо и пошла по тропинке, ведущей вниз от башни.

— Значит, то же, что вчера, джентльмены.

«И не забыть всем вымыть руки», — добавила она про себя.

Когда вдали начался хаос, мальчики уже зашли по пояс в траву. Беккет не обратил на далекий шум никакого внимания, потому что в голове у него и так постоянно гремели воображаемые взрывы и крики, но Майлс тут же понял, что что-то не так. Он бросился назад, к башне Мартелло, и взобрался наверх по каменным ступеням, демонстрируя ту же ловкость, что и Артемис, — эта ловкость очень восхищала Беккета, более крепко сложенного, чем его братья.

— Армагеддон, — объявил сверху Майлс. — Конец света.

— Не Диснейленд? — испуганно спросил Беккет.

— Нет, — сказала Джульетта, поправляя его выгоревшие на солнце волосы. — Похоже, это не Диснейленд.

Она почувствовала холодок под сердцем. Откуда идет этот шум? Такое ощущение, что они оказались вблизи зоны военных действий.

Джульетта взобралась вслед за Майлсом на вершину башни. Отсюда можно было отчетливо рассмотреть соседний городок вдали. Обычно ветром оттуда, с севера, доносило только редкие гудки автомобилей, пролетавших по окружной дороге. Но сегодня шоссе на Дублин походило на ад. Даже издали было видно, что на всех полосах движение полностью остановилось. Двигатели нескольких машин взорвались, а один пикап отшвырнуло вперед.

Еще дальше, в самом городке, над зданиями вырастали грибы более мощных взрывов, и клубы дыма все гуще затягивали предвечернее небо, тоже ставшее опасным — они видели, как один маленький самолет буквально свалился на поле стадиона, а на крышу отеля рухнул из космоса спутник связи.

Беккет тоже взобрался на башню и взял Джульетту за руку.

— Это Армагеддон, — тихо сказал он. — Мир рушится.

Джульетта сильнее прижала мальчиков к себе. Хотя разрушения выглядели слишком большими, чтобы быть направленными специально против семьи Фаулов, список людей, охотно уничтоживших бы все графство Дублин ради того, чтобы только добраться до Артемиса, был угрожающе большим.

— Не бойтесь, мальчики, — произнесла Джульетта. — Я сумею защитить вас.

Она сунула руку в карман. В ситуации, подобной этой, когда положение становится отчаянным, первое, что она должна сделать — позвонить Артемису.

Джульетта пробежалась по списку сетей на своем телефоне и была сильно удивлена тем, что единственной доступной оставалась ФОКС — система, которую Артемис сам установил для неотложных звонков.

«Представить только, Артемис — единственный подросток в мире, который смог сконструировать и запустить свой собственный спутник», — промелькнуло у нее в голове.

Джульетта уже готова была выбрать имя Артемиса в списке контактов, когда в каких-то трех метрах от нее откуда-то возникла мускулистая рука, держащая эльфийский бластер.

— Попалась, Гадкая девчонка, — сказал голос ниоткуда, и из ствола бластера с треском вырвался синий луч энергии.

Джульетта была достаточно хорошо знакома с эльфийским оружием, чтобы знать, что переживет удар синего луча, но при этом наверняка получит ожоги и свернется в клубок от боли.

«Простите, мои мальчики, — успела подумать она. — Я подвела вас».

Затем луч из бластера Пипа ударил Джульетту в грудь и свалил девушку с башни.

Берсерка Оро на секунду охватило сомнение.

«Быть может, предчувствие свободы — это всего лишь мираж?» — подумал он.

Нет. Это был не мираж. Ключ приближался. Оро чувствовал, как волна силы катится к их могиле.

«Приготовьтесь, — мысленно послал он приказ вниз, своим воинам. — Когда врата откроются, хватайте всех. Все живое должно стать нашей добычей».

Оро почувствовал, как затряслась земля от восторженного рева его воинов.

А может, просто от их страстного желания мстить.