ГЛАВА 19
РОЗЫ
Шесть месяцев спустя
Мир оказался жизнестойким и постепенно восстанавливал себя. После того как схлынула первая волна разрушений, бурным цветом расцвел авантюризм — иными словами, появилось множество людей, пытавшихся извлечь выгоду из того, что случилось.
Людей, на которых прежде смотрели с насмешкой как на робинзонов Новой эры, теперь называли спасителями человечества за то, что они сохранили традиционные способы охоты и возделывания земли — только с помощью такого подсобного хозяйства сейчас и можно было прокормить семью в тяжелые зимние месяцы. Народные целители, проповедники, знахари толклись возле походных костров, энергично размахивая кулаками, и число их последователей стремительно росло.
Произошло множество и других событий, радикально изменивших образ жизни людей на Земле, однако главными можно считать два из них. Во-первых, после Великой технологической катастрофы люди открыли, что все, оказывается, можно отремонтировать и восстановить, а во-вторых, человечество узнало о существовании эльфов.
После нескольких первых месяцев паники фанатик социальных сетей в Сиднее возродил Интернет, открыв, что, хотя большинство частей в его антенне взорвалось, он все еще помнит, как собрать ее. Постепенно усилиями любителей были восстановлены сети мобильной связи, а подростки захватили в свои руки телевизионные станции. Вновь невероятно популярным стало радио, и в эфире вновь зазвучали бархатные голоса певцов семидесятых, вернувшиеся из небытия благодаря уцелевшим раритетным CD и проигрывателям. Новым золотом стала вода, а нефть опустилась в списке источников питания на третье место, уступив первые два солнечной энергии и ветру.
По всему земному шару отмечались сотни случаев появления странных существ, которые могли быть эльфами или пришельцами. Только что на этом месте ничего не было, и вдруг раздавался треск или удар, и появлялась наблюдательная башенка с сидящими внутри нее маленькими человечками, которая затем исчезала — и так происходило по всей Земле. С неба стали падать беспилотные летающие тарелочки, а в прибрежных водах сотен крупных городов на поверхность выныривали неуправляемые подводные лодки.
Беспокойство доставляло то, что вся эта техника эльфов — или пришельцев, как кому нравится — была саморазрушающейся, и взятые под охрану аппараты в течение ближайших недель необъяснимым образом исчезали. Люди знали теперь, что они не одни на планете, но не знали, где искать этих странных существ. А учитывая то, что люди до сих пор не смогли обследовать даже океанское дно, изучение земной коры могло начаться, пожалуй, лишь через несколько сотен лет.
Так что историй об эльфах и пришельцах появлялось множество, но эти истории, как и единственное сохранившееся видео, были не более убедительными, чем субботнее телешоу для малышей.
С другой стороны, все больше становилось и людей, свято веривших в то, что им довелось увидеть, но психиатры относили эти «эльфийские видения» к массовым посттравматическим галлюцинациям и отвели им место в одном ряду с динозаврами, супергероями и монстрами наподобие лох-несского чудовища.
Поместье Фаул
Ирландия вновь стала настоящим островом. Возродившиеся сельские общины занялись производством продуктов питания, и у них даже стали появляться излишки, которые замораживались и вывозились на судах на другие континенты. Многие богатые землевладельцы добровольно отдавали свои необработанные земли в пользование рассерженным голодным людям с острыми лопатами.
Родители Артемиса сумели добраться домой из Лондона, где их застала катастрофа, а вскоре после похорон Артемиса поместье Фаул превратилось в почти пять сотен небольших земельных участков, на которых люди могли выращивать фрукты и овощи.
Сама церемония похорон Артемиса была простой и закрытой, на ней присутствовали только члены семей Фаулов и Батлеров. Тело Артемиса зарыли на высоком лугу, где он провел столько времени, возясь над своим солнечным глайдером. Батлера на похоронах не было, поскольку телохранитель упорно не желал верить в смерть Артемиса, которая произошла у него на глазах.
«Артемис не умер, — убеждал он себя раз за разом. — Игра еще не окончена».
И никто не мог его убедить в обратном, сколько бы раз Джульетта или Анджелина Фаул не приходили к нему в спортивный зал, чтобы поговорить об этом.
Возможно, именно поэтому телохранитель ни капельки не удивился, когда однажды поутру в его дверь постучала капитан Холли Шорт.
— Давно пора, — сказал он, хватая с вешалки свой бронежилет и выбегая из комнаты. — Артемис оставил тебе инструкции, а твоим парням потребовалось целых полгода, чтобы разобраться в них.
Холли поспешила следом.
— Инструкции Артемиса было не так-то просто выполнить. И, разумеется, они оказались абсолютно незаконными.
Во дворе в оранжевое сияние утреннего неба была врезана открытая дверь, и в ней стоял Фоули. Он заметно нервничал.
— Что считать менее подозрительным? — спросил Батлер. — Приземлившуюся у тебя возле дома летающую тарелочку или взявшуюся невесть откуда дверь со стоящим в ней кентавром?
Фоули, цокая копытами, сошел из двери по трапу, таща за собой тележку на воздушной подушке. Дверь шаттла закрылась и стала невидимой.
— Мы можем перейти к делу? — поинтересовался Фоули. — Все, что мы собираемся предпринять, противозаконно и, возможно, безнравственно. Кабаллина думает, что я на церемонии награждения Мулча. Совет в самом деле наградил Диггамса медалью, можешь себе представить? Этот маленький клептоман сумел убедить всех и каждого в том, что это он, Мулч, чуть ли не в одиночку спас всю планету. Он даже книгу воспоминаний начал писать — уже договор заключил. А я, простите, ненавижу лгать своей жене. И если мы задержимся здесь еще на десять секунд, я могу изменить свое мнение о том, стоит ли мне вообще заниматься этим делом.
Холли перехватила пульт управления летающей тележкой.
— Не переменишь, — сказала она. — Мы слишком далеко зашли, чтобы вернуться домой ни с чем.
— Ладно, — ответил Фоули. — Это я просто так сказал.
Взгляд Холли был решительным, не допускающим возражений. Это выражение практически не сходило с ее лица все последние полгода, с того времени, как она возвратилась домой после чрезвычайного происшествия у Врат берсерков. Тогда она первым делом отправилась в Полицейское управление на поиски Фоули.
— У меня послание для тебя от Артемиса, — произнесла она, как только ей удалось вырваться из крепких объятий Фоули.
— Правда? И что же он сказал?
— Он сказал что-то о хризалиде. Что ты можешь подключить ее.
Эти слова потрясли кентавра. Он подбежал к двери и быстро ее запер. Фоули заметно нервничал, и Холли поняла, что слова Артемиса означают для кентавра что-то очень важное.
— Что за хризалида, Фоули? И почему она так интересует Артемиса?
Фоули взял Холли за плечи и сказал, усаживая ее в лабораторное кресло:
— Интересовала. Наш друг мертв, Холли. Может быть, оставим его в покое?
Холли оттолкнула Фоули и вскочила на ноги.
— Оставить его в покое? Артемис не позволил мне отправиться в ад. Он не позволил Батлеру отправиться в Лондон. Он не дал погибнуть всему Хэвену во время мятежа гоблинов. Хватит? А теперь рассказывай, что такое хризалида.
Когда Фоули рассказал, Холли стала понятна в общих чертах идея Артемиса, но все же информации пока было недостаточно.
— Было что-то еще? — спросил кентавр. — Артемис сказал или сделал еще что-нибудь?
— Нет, — печально покачала головой Холли. — Он выглядел слегка сентиментальным, что необычно для него, но это можно понять. И еще он просил, чтобы я поцеловала тебя.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала кентавра в лоб.
— Вот именно так поцеловала.
Фоули был потрясен и подавлен, но закашлялся, постаравшись скрыть свои чувства.
— Он сказал «Поцелуй Фоули». Именно так он сказал?
— Нет, — ответила Холли, подумав. — Он поцеловал меня и сказал «Передай это ему от меня».
Кентавр усмехнулся, затем фыркнул, затем закружил Холли по лаборатории.
— Нам нужно изучить твой лоб под электронным микроскопом, — сказал он.
Пока они шли к Вратам берсерков, Холли объяснила Батлеру их интерпретацию плана Артемиса. Фоули ускакал вперед, бормоча под нос какие-то вычисления и следя за тем, чтобы не попасться на глаза случайным людям, если тем вдруг вздумалось подняться в такую рань.
— Хризалида — это то, что Опал использовала для выращивания своего клона. Она возвратилась к Фоули, который должен был уничтожить ее.
— И, разумеется, не уничтожил, — догадался Батлер.
— Нет. Артемис узнал об этом, роясь в архивных записях ПП.
— Значит, Артемис хочет, чтобы Фоули вырастил клон? Но даже такому простому солдату, как я, известно, что для этого требуется ДНК.
Холли постучала себя по лбу.
— Поэтому он и поцеловал меня. В слюне Артемиса осталось достаточно ДНК, чтобы Фоули смог вырастить с ее помощью целую армию клонов, и все они прошли любую проверку в аэропорту.
— Гений, он и есть гений, — вздохнул Батлер, а затем нахмурился. — Но ведь клоны — очень хилые создания. Помнишь Нопаль? Она все время на ладан дышала.
Фоули остановился на краю кратера и приступил к любимому занятию — всем все объяснять.
— Да, клоны хилые, потому что у них нет души. Вот здесь вступает в дело магия. Когда был закрыт первый замок на Вратах берсерков, души всех эльфов, находившихся внутри магического круга, освободились от своих тел, но Артемис был преимущественно человеком, а не эльфом, и потому большая часть его сущности осталась в этой реальности, хотя его физическое тело погибло. Душа Артемиса сейчас должна быть свободно парящим, эктоплазменным, эфирным организмом.
Батлер едва не споткнулся о собственную ногу.
— Ты хочешь сказать, что Артемис — призрак? — обернулся он к Холли, ожидая от нее прямого ответа. — Он действительно сказал, что Артемис — призрак?
— Берсерки были призраками целых десять тысяч лет, — ответила Холли, направляя тележку вниз по склону. — Так работает заклятие. Если они продержались столько времени, возможно, что Артемис уж как-нибудь сохранился за какие-то шесть месяцев.
— Возможно? — сказал Батлер. — И только-то?
Фоули указал на точку возле башни.
— Возможно — это оптимистично сказано. Я бы предпочел сказать «маловероятно».
Холли отстегнула замки контейнера-холодильника, укрепленного на тележке.
— Хорошо, поладим на том, что достигать маловероятного — визитная карточка Артемиса Фаула, — произнесла она.
Батлер поднял тяжелую крышку контейнера, и у него перехватило дыхание от того, что он увидел внутри — несмотря на то, что телохранитель ожидал увидеть именно это. В контейнере, внутри прозрачного кокона, лежал клон Артемиса — легкий пластик кокона колыхался от его дыхания.
— Артемис, — ахнул Батлер. — Это он, точь-в-точь.
— Мне пришлось поколдовать с теплицей, — заметил Фоули, отключая клон от систем жизнеобеспечения. — И у меня не было доступа в собственную лабораторию, поэтому у клона на левой ноге получилось шесть пальцев. Но, согласись, неплохо вышло для клона, выращенного, можно сказать, в подворотне. Никогда не думал, что признаю это, но Опал Кобой создала великолепную технологию.
— Ему… ему сейчас пятнадцать, верно?
Фоули нырнул в переплетение питательных трубок, чтобы скрыть свое лицо.
— Если честно, то временные настройки оказались слегка неточными, так что клон получился слегка постарше. Но не волнуйся, я подверг его полной обработке — подтянул кожу, зачистил суставы, сделал инъекции костного мозга. Даже мозги ему смазал. Клянусь, его родная мать не сможет найти ни единого отличия.
Он потер ладони и сменил тему.
— Теперь за работу. Покажите мне место, где умер Артемис.
— Вот здесь, — указала Холли, — рядом с…
Слово «башней» она не договорила, у нее перехватило горло, когда она увидела сказочные розы, выросшие на толстых сгибающихся стеблях точно на том месте, где упал мертвый Артемис.
Розы выросли там, где их никто не сажал, и выстроились в форме идеально точной спирали у подножия круглой башни.
Их необычные глянцевые оранжевые лепестки были видны с других участков, и Джульетте было поручено следить за тем, чтобы никто из фермеров не посмел даже притронуться хотя бы к одному стеблю.
Из-за распространившихся в последнее время слухов о «маленьком народце» работавшие на делянках фермеры назвали эти цветки «эльфийскими розами», сами не подозревая, насколько точно это название.
Батлер нес завернутого клона на руках и неожиданно вспомнил о том, как девять лет назад так же нес по этому полю кое-кого другого, слушая шелест высоких трав.
«Тогда это была Холли».
Его воспоминания прервал голос Фоули:
— Батлер, ты должен положить тело в розы. В самый центр спирали. Без систем жизнеобеспечения процесс вырождения начнется в считаные минуты.
Батлер осторожно положил клона внутрь спирали, на мягкий клочок земли, где его не поцарапают шипы роз.
Холли опустилась на колени, чтобы расстегнуть молнию кокона. Она откинула раскрывшиеся клапаны в стороны — внутри лежало новое тело Артемиса в больничной пижаме. Дыхание клона было прерывистым, а лоб покрылся капельками пота.
Фоули быстро наклонился над клоном, выпрямляя его конечности и наклоняя голову назад, чтобы освободить воздушные пути.
— Розы, — сказал он. — Это знак того, что здесь присутствуют остатки магической силы. Готов биться об заклад, они в точности повторяют очертания оригинальной руны Брюна Фадды.
— Ты связываешь все свои надежды с цветочной клумбой, выросшей посреди лужайки?
— Нет, Батлер, разумеется, нет. Но Брюн Фадда обладал могучей магией, и с ее поддержкой душа Артемиса вполне могла просуществовать последние несколько месяцев.
— А если все это не сработает, Холли? — склонил свою коротко стриженную голову Батлер. — Что если я позволил Артемису умереть?
Холли быстро обернулась и поняла, как напряжены сейчас все нервы Батлера. Полгода он отказывался поверить в смерть Артемиса и не сможет простить себе, если тот не вернется к жизни.
«Если все это действительно не сработает, Батлеру никогда не выкарабкаться», — поняла она.
— Это сработает! — сердито сказала Холли. — И давайте меньше слов, больше дела. Сколько у нас времени, Фоули?
— Без систем жизнеобеспечения клон сможет протянуть около пятнадцати минут.
Батлер понял, что времени на препирательства нет. Он должен и будет делать все, от него зависящее, чтобы все удалось.
— Хорошо, Холли, — проговорил он, вставая по стойке «смирно». — Что я должен делать?
Холли присела на корточки в метре от клона, обхватив пальцами стебли роз, не обращая внимания на царапавшие ее кожу шипы.
— Все уже сделано. Теперь Артемис либо вернется, либо мы вновь потеряем его, и на сей раз навсегда.
«И нечто важное в себе мы потеряем тоже», — мысленно добавил Батлер.
Они ждали, но ничего необычного не происходило. Пели птицы, в живой изгороди шелестел ветер, откуда-то с полей доносился звук работающего трактора. Холли начала беспокоиться и принялась тащить из земли стебли цветков. Батлер стоял, неотрывно глядя в лицо клона, и вспоминал дни, проведенные со своим шефом.
«Таких людей, как Артемис, никогда не было, — думал он. — Хотя из-за его проделок моя служба никогда не была легкой. — Батлер улыбнулся. — Артемис всегда старался прикрыть мне спину, хотя с трудом дотягивался до нее».
— Холли, — тихо сказал он. — Ничего не происходит…
Тут ветер изменил направление, и Батлер неожиданно уловил аромат роз. Холли подползла к его коленям.
— Нет, что-то происходит, мне кажется, что-то происходит.
Ветерок сорвал несколько розовых лепестков и закрутил их, поднимая в небо. Затем все новые и новые лепестки закружились вдоль всей оранжевой спирали, быстро обнажая все цветки. Лепестки поднимались в воздухе словно бабочки, порхая, сверкая, заполняя собой небо, закрывая солнце.
— Артемис! — позвал Батлер. — Отзовись!
«Неужели это ему удалось? Неужели настал решающий момент в судьбе Артемиса Фаула?»
Лепестки кружились с шумом, напоминавшим вздохи, а затем неожиданно, словно камешки, упали вниз. Клон оставался неподвижным.
Холли медленно придвинулась, словно заново учась держаться на ногах, затем опустилась на колени и обхватила руку клона.
— Артемис, — умоляюще позвала она. — Артемис, прошу тебя.
По-прежнему ничего. Клон даже не дышал.
Забыв о своих всегдашних безупречных манерах, Батлер отодвинул Холли в сторону.
— Простите, капитан. Это по моей части.
Он встал на колени рядом с бледным клоном и приложил свою ладонь к его сердцу. Оно не билось.
Батлер отклонил голову клона назад, зажал ему нос и мощно выдохнул в его неподвижные легкие.
И услышал под своей ладонью робкий удар сердца.
— Холли, мне кажется, — Батлер откинулся назад, — мне кажется, это сработало.
Холли подобралась ближе по ковру из розовых лепестков.
— Артемис, — настоятельно позвала она. — Артемис, возвращайся к нам.
Клон два раза медленно вздохнул, потом сделал еще несколько быстрых судорожных вдохов, и, наконец, Артемис открыл глаза. Оба глаза у него теперь были одинаковыми, пронзительно-голубыми. Вначале они выражали шок, боль и недоумение, а затем широко распахнулись, словно крылья ночного мотылька.
— Спокойно, — сказала Холли. — Теперь ты в безопасности.
Артемис нахмурился, пытаясь сосредоточиться. Было видно, что его память еще не вернулась к нему, и он, очевидно, не помнил людей, склонившихся над ним.
— Отойдите, — произнес он. — Вы не знаете, с кем вы имеете дело.
— Мы знаем тебя, Артемис, — ответила Холли, беря его за руку. — А ты знаешь нас. Постарайся вспомнить.
Артемис попытался, и постепенно туман в его мозгу начал рассеиваться.
— Вы-ы… — протянул он неуверенно. — Вы мои друзья?
— О, да, — облегченно выдохнула Холли. — Мы твои друзья. А теперь нам нужно унести тебя отсюда, пока местные фермеры не пришли и не увидели, что недавно умершего наследника поместья уводят эльфы.
Батлер помог Артемису подняться на ноги, на которых он пока что держался очень неуверенно.
— Ладно, садись, — подставил Артемису свою широкую спину Фоули. — Но только на один этот раз.
Батлер посадил Артемиса на спину кентавру и сказал, поддерживая его своей огромной ладонью:
— Ты заставил меня поволноваться, Арти. И твои родители совершенно подавлены. Но посмотрим, что с ними будет, когда они увидят тебя.
Пока они шли через поле, Холли показывала Артемису места их недавних сражений, надеясь пробудить его память.
— Скажи мне, — слабым голосом спросил Артемис, — откуда я знаю тебя?
И тогда Холли начала рассказывать ему все с самого начала:
— Все началось однажды летом в городе Хошимин. Жара в нем стояла невообразимая. Излишне говорить, что Артемис Фаул не стал бы мириться с такими неудобствами, не будь на то веских причин. Очень важных для его плана…
Назад: ГЛАВА 18 СПАСЕННАЯ ДУША
На главную: Предисловие
