23 апреля 1876 года в вестфальском городке Солинген, в семье Мёллеров, родился единственный сын, которого назвали Артуром. Его отец, Оттомар Виктор Мёллер, был членом строительного совета этого городка. Относительную известность он получил благодаря тому, что в свое время спроектировал современную тюрьму, где один надсмотрщик со своего служебного места мог обозревать камеры всех заключенных. Своим именем Артур был обязан увлечению отца философией Шопенгауэра, что считалось признаком хорошего тона в те времена в немецком обществе. Но сын никогда не разделял философских пристрастий своего отца. Позже он вообще отказывался ставить свое имя на титульных страницах книг, ограничиваясь одной фамилией.

Семья Мёллеров происходила из тюрингского города Эрфурт. После реформации из нее вышло множество лютеранских пасторов. Впервые родные места покинул дед Артура. Его сын, отец Артура, стал военным. Он принимал участие в военных кампаниях 1866 и 1870–1871 годов. Но позже он проявил тягу к искусству и стал архитектором. Именно благодаря своей новой работе он познакомился со своей будущей женой, которая была дочерью директора строительного совета в городке Дейтц, располагавшемся неподалеку от Кёльна. Молодая девушка отличалась необычайной красотой, которая Эльзеван ден Брук досталась от ее испанских предков. Один из них, испанец по происхождению, переехал в Германию в начале XVIII века. Артур, глубоко чтивший свою мать, со временем взял двойную фамилию Мёллер-Брук. Находясь в Париже, он переделал ее на голландский манер — Мёллер ван ден Брук.

Большую часть детства Артур провел в Дюссельдорфе, куда переехали его родители после рождения сына. Это время было красочно описано Эддой Мазе, первой женой Артура Мёллера ван ден Брука (после развода она выйдет замуж за драматурга Герберта Ойленберга). Артур был талантливым ребенком, поэтому родители надеялись, что их сын станет офицером или юристом. Но школьные учителя были другого мнения. Их не устраивало плохое поведение непоседливого мальчика. В итоге Артур оказался исключен из гимназии.

Эдда Ойленберг с шутливой серьезностью вспоминала, что Артур определял тогдашнее состояние общества как допустимо отвратительное. Сам же Мёллер пытался вести себя как аристократ. «Он одевался в высшей мере изысканно и собирал вокруг себе таких же, как он, внутренних аристократов, на которых могли произвести впечатление его поведение, его манеры, его речи. Он с удовольствием рассуждал об английских джентльменах и законодателе мод Георге Бруммле; для какой-то газеты он даже написал трактат об этом своеобразном явлении». В те дни Мёллер действительно пытался выглядеть изысканным и утонченным. Многие из знакомых сравнивали его с актером Рудольфом Форстером. Но на традиционных дружеских вечеринках Артур предпочитал отмалчиваться, глубоко погруженный в свои мысли. Здесь он больше известен не своими манерами, а тем, что неоднократно прикладывался к бокалу с вином. Он чувствовал закат мира, к которому привыкли его родители. Вслед за этим миром уходила культура целого столетия, Мёллер, наслаждаясь, наблюдал за проводами этой культуры. Спектакль кончался — пора было опускать занавес. Вместе со своей супругой в те дни он переводит произведения Бодлера, Даниеля Дефо и постигает духовный мир творчества Эдгара Алана По. Над его письменным столом висела картина Фелиции Ропс «Танец смерти», на стенах квартиры можно было видеть репродукции Обри Бердслея и Яна Торупа. Глубоко уважавший Наполеона, Артур поместил рядом с книжным шкафом черный платок, к которому была прикреплена копия посмертной маски «революционного императора».

В те дни Артур проявлял неподдельный интерес к модернистскому искусству и эстетствующей литературе. Его эссе и доклады не раз цитировались в берлинском «Обществе современного искусства». Один из таких вечеров его члены в характерной манере провели на Потсдамском мосту. Не исключено, что в это время Мёллер пытался попробовать себя в роли поэта. Но стихи, вышедшие из-под пера Мёллера, не дошли до нас. Возможно, что, недовольный своими творениями, их уничтожил сам автор.

Между тем жизненные силы покидали Мёллера, который беспечно прожигал свою жизнь. Его поведение устраивало далеко не всех. Неудивительно, что он вступил в конфликт с закостеневшими устоями немецкого общества. Это было одной из причин того, что в 1902 году он покинул Берлин и направился в Париж. Поступок во многом спонтанный и стремительный. Эдда Ойленберг писала в своих мемуарах: «Мёллер ван ден Брук, желая разорвать наши отношения, которые он считал фатальными, направился в Париж».

Но Париж не принес желаемого успокоения. Дело даже не в том, что у Артура быстро закончились деньги. Для него финансовые трудности вообще никогда не играли особой роли. Фрау Ойленберг как-то написала, что ее новый муж Герберт находил необходимые средства, чтобы вытащить Артура из нищеты. Пожалуй, самым удивительным обстоятельством было то, что Мёллер скрылся в Париже именно в тот момент, когда Эдда ждала ребенка. Сын Артура, которого назвали Петером Вольфгангом, родился в декабре 1902 года. От своего отца он унаследовал нелегкий характер и приступы гнетущего молчания.

Артур Мёллер, оказавшись в Париже, собирался перебраться в Америку. Но ему пришлось отказаться от этой затеи. В Париже он прожил четыре года. В те дни его ближайшим другом был Франц Эверс. Во Франции Артур Мёллер вел жизнь больше подобающую клошарам. В какой-то момент ему удалось познакомиться с сестрами Люси и Лесс Кэррик. Те в свою очередь знакомят талантливого молодого человека с Дмитрием Мережковским. Именно от этого русского писателя Артур узнает о творчестве Ф.М. Достоевского. У Мережковского он взахлеб читает произведения Достоевского, только что вышедшие в мюнхенском издательстве «Пипер». Эта встреча стала судьбоносной для Артура. Сквозь всю жизнь он пронесет в своем сердце творчество русского гения. Но это далеко не все — через некоторое время одна из сестер, Люси, становится второй женой Мёллера.

Париж стал важнейшим этапом в жизни Артура Мёллера. До этого он пребывал в художественной среде, которая, несмотря на модернистскую ориентацию, принципиально дистанцировалась от последних достижений науки, техники, новых общественных явлений. Оказавшись в Париже, который шагнул в XX век, Артуру пришлось участвовать в бурных политических дискуссиях, которые касались важнейших политических событий современности. И тут ему пригодились его способности, дабы изложить собственное понимание Германии. Один из современников писал по этому поводу: «Это было время русско-японской войны, время предшественников русской революции. Бульвары были переполнены политическими призывами, но Мёллер, казалось, проявлял классическое немецкое безразличие ко всему этому энтузиазму относительно развития политических событий. Он уже чувствовал приближение мрака. Русская революция потерпела поражение. Французская политика ориентировалась на создание совместно с Россией Антанты. В то же время Германия осознанно и бездумно шла навстречу своей судьбе». Но именно в Париже Артур заинтересовался политикой.

В 1906 году Мёллер перебирается в Италию, где почти год живет у своих друзей Теодора Дойблера и Эрнста Барлаха. Мёллер на всю жизнь сохранил дружеские отношения с этими двумя представителями искусства. Результатом его пребывания в Италии стало появление книги «Итальянская красота». Это были не традиционные для того времени путевые заметки, а серьезное произведение, которое пыталось усмотреть в итальянской живописи, архитектуре, скульптуре результат народного воздействия. Эту модель он начинал с этрусского периода и заканчивал Ренессансом.

Мы не упомянули одну из возможных причин поспешного бегства Артура в Париж. Это было нежелание Мёллера проходить воинскую службу в рейхсвере. Но со временем его перестала устраивать перспектива быть дезертиром. Из Италии он обращается в соответствующие органы с просьбой зачесть ему в качестве смягчающего обстоятельства написание ультрапатриотического произведения «Немцы». Как ни странно, но его просьба была удовлетворена. В1907 году Артур Мёллер вернулся к себе на Родину. Его военная служба, которую он все-таки должен был пройти, закончилась достаточно быстро. Мёллер был демобилизован по состоянию здоровья. Он поселился в Берлине, но дома он появлялся крайне редко. Оседлой жизни он предпочитал путешествия по Европе. В1910 году он вновь посетил Италию и Париж, откуда направился в Лондон. В 1912 году он направился в балтийский регион, Россию, Финляндию. Затем он исколесил всю Австрию. Буквально накануне начала мировой войны ему удалось посетить Данию и Швецию.

Война стала глубочайшим потрясением для Артура. Именно она сыграла решающую роль в формировании его политических взглядов. Но прежде чем Мёллер окончательно отказался от литературы и зарубежных поездок, он написал прекрасное произведение — «Прусский стиль». В нем не осталось ни следа от прежних взглядов. Книга полна мрачных предчувствий. Но, несмотря на это, основным тоном «Прусского стиля» были ура-патриотические настроения, охватившие германское общество в 1914 году. Проникнутая пафосом грядущей войны, эта работа носила исключительно культурно-исторический характер.

Когда началась Первая мировая война, Мёллер был призван в ландштурм, ополчение третьего запаса. Он с трудом выносил тяготы казарменной жизни. Осенью 1916 года он оказался в госпитале. С трудом вылечившись, Мёллер был переведен благодаря стараниям своего старого друга Франца Эверса в только что созданное Людендорфом зарубежное управление при верховном командовании. Военное поражение Германии и ноябрьская революция поставили крест на всех работах, которые удалось сделать Мёллеру в последние годы войны. От депрессии его спасли старые друзья. Он встречался с ними в рамках одного литературного кружка, где после войны присутствовали только Мёллер, Теодор Дойблер и Франц Эверс. В первый послевоенный год местом их встреч стал винный погребок на площади Оливера. В определенные часы для них был даже зарезервирован отдельный столик. Со временем к ним стали подтягиваться новые люди. Пауль Фехтрер, приведенный в этот кружок лично Мёллером, в своих мемуарах описывал эти «симпозиумы» следующим образом. Их постоянным участником в какой-то момент стал поэт Ганс Гримм. Но Мёллер, все больше и больше погружавшийся в политику, со временем перестал посещать «понедельничный кружок», где после революции оказалось множество известных и талантливых людей. Со временем многие из них перешли в «Июньский клуб», созданный Мёллером ван ден Бруком вместе с другими младоконсерваторами. Примечательно, что очередным местом сбора «понедельничного кружка» стало кафе «Земляная лестничка», где собирался костяк «Младогерманского ордена» во главе с Артуром Марауном. «Младогерманцы» наложили свой отпечаток на «понедельничных». В определенный момент в числе посетителей оказались Эдгар Юнг и Альберт Хаусхофер (старший сын генерала Карла фон Хаусхофера — одного из создателей геополитики). Оба эти деятеля в свое время решились открыто выступить против Гитлера — оба были убиты нацистами. После «ночи длинных ножей», когда 30 июня 1934 года Гитлер избавился от множества своих противников, в том числе Эдгара Юнга, «понедельничный клуб» самораспустился. Фехтер писал по этому поводу: «В Третьем рейхе существование клуба не имело никакого смысла. Мы упустили почву из-под ног».

Если говорить о ранних работах Мёллера ван ден Брука, то они восприняли импульс, который рождался в подобных кружках. Они, как и его политические публикации, по сути, рождались с спорах с друзьями. Это не были идеи, выдуманные за столом, работы Мёллера ван ден Брука отражали реальные настроения, царившие в немецком обществе в те смутные дни. Они отражали боль и надежды его современников. Тот же Фехтер писал об Артуре: «Его страстная натура, в которой с годами обострялась повышенная нервозность, сделала Мёллера неким медиумом, посредником, что стало судьбой для многих духовно одаренных людей того времени».

Осенью 1924 года Мёллера ван ден Брука свалил с ног тяжкий нервный недуг. Психическое здоровье писателя стало вызывать опасения у его близких. В итоге Артур оказался в психиатрической клинике. Находясь в состоянии глубокой депрессии, 30 мая 1925 года Мёллер ван ден Брук покончил с собой. На его похоронах почти никого не было. Ни одна из крупных газет не обратила внимания на его кончину.