Оставшиеся два с лишним полетных часа до Барселоны пронеслись для Варяга незаметно — то ли из-за навалившейся на него смертельной усталости, то ли и впрямь этот французский мини-лайнер был настолько комфортабельным. Как бы то ни было, после сытного обеда Владислава и его спутниц сморил глубокий сон. Проснулся он, уже когда самолет выруливал с посадочной полосы на стоянку. Лиза, к своему неописуемому восторгу, получила от стюардессы в подарок огромную меховую игрушку — помесь медвежонка и зайца в синей форме пилота с эмблемой авиакомпании на груди, а Лена — флакон каких-то необыкновенных духов в цветастом пакете на веревочках.

В аэропорту их встречал «мерседес», заказанный заранее отделом наземного обслуживания пассажиров авиакомпании VIP Airlines. В Барселоне стояла настоящая тропическая жара — под 35, — и прибывшие были рады юркнуть в кондиционированный рай просторного автосалона. Лимузин мягко тронулся с места и через минуту уже несся по асфальтовой ленте шоссе в сторону столицы. За окнами замелькали залитые ярким солнцем рощи пальм и заросли алоэ.

У Владислава в нагрудном кармане запиликал сотовый телефон. Звонил Чижевский, который по долгу службы справлялся, все ли в порядке у шефа.

— Спасибо, Николай Валерьяныч, долетели замечательно. Уже в машине и подъезжаем к городу, — ответил на приветствие Варяг. А потом, улыбнувшись, добавил: — А ты что ж, думаешь, нас в воздухе могли перехватить?

— В воздухе не в воздухе, а вот на земле могли! — не обращая внимания на шутливый тон Владислава, пробурчал Чижевский. — Все может быть. Береженого бог бережет. А я за то и деньги получаю, чтобы все это держать под контролем!

— Ладно, Валерьяныч, не нагнетай обстановку. Все нормально. Самолет и сервис. — высший класс. И лимузин, который нас тут встретил, длинный, мягкий и объемистый… Как кремлевский «членовоз». Сейчас едем в гостиницу, потом я встречаюсь с нашими друзьями: надеюсь, они мне предоставят всю необходимую информацию. А дальше буду с «ревизией» в банке. Ну, сам знаешь!

— Хорошо, — примирительно закруглился Чижевский. — Наши парни сейчас работают по плану. Поскольку я тоже в розыске, из Москвы уеду на лежбище, здесь остается Лебедев. Я буду на «Нокии». Звоните по старой схеме!

У Чижевского было три мобильных телефона для связи. Свои-ребята из службы охраны звонили ему на «Эрикссон», «Сименс» был как бы для всех — и оба эти номера наверняка могли прослушиваться. И только для связи с Варягом да с его верной «тройкой нападения» — бывшими военными разведчиками Абрамовым, Усмановым и Лебедевым — у Чижевского имелся третий, совершенно секретный номер «Нокии» новейшей технологии, оборудованный хитрой японской глушилкой для обезвреживания электронных «жучков». «Старую схему», о которой упомянул отставной полковник ГРУ, он выработал очень давно. Если Владиславу требовалась помощь Чижевского, а двусторонней надежной связи они почему-либо были лишены, Варяг звонил на «Нокию» строго в семь минут десятого утра, в половине первого пополудни или без четверти девять вечера, и беседовали они ровно минуту. При минутной продолжительности разговора никакая система электронного поиска не успевала их засечь. Лежбищем же Чижевский называл затерянную в лесной глуши дачку под Питером, недалеко от финской границы.

— Ну а вам, Владислав Геннадьевич, я желаю удачи. Охотнику удача ой как нужна!

Разговор закончился, и Варяг отключил свой телефон. Его ждала серьезная работа.

План действий у него был простой: оставить Лену с Лизой в отеле на попечении своих друзей, а самому рвануть в Андорру — провести «полевые исследования», как сказал он Чижевскому, когда они вместе обдумывали, какие шаги прежде всего стоит предпринять. На все про все он себе выделил одни сутки. Несмотря на то что в кармане у него лежал «чистый», почти легальный паспорт гражданина Сучкова, вылетевшего из России по вполне официальному разрешению МИДа, особых иллюзий Владислав Геннадьевич не испытывал: ну сколько, в самом деле, он сможет перемещаться по миру с чужой ксивой? Могут ведь и Сучкова объявить в розыск — и тогда кранты. Следовало как можно быстрее воспользоваться услугами отставного эфэсбэшного генерала Львова, который уже однажды справил ему паспорт. Но в любом случае эта операция займет не меньше двух недель, а за это время может случиться все, что угодно. К тому же Герасим Герасимович был в состоянии обеспечить его только «виртуальным» паспортом на имя несуществующего гражданина России, что само по себе также было рискованным. А рисковать раньше, чем он разместит в надежном месте Лизу с Леной, он не имел права. Николай Валерьянович Чижевский тоже советовал ему не браться за дело раньше, чем он заменит свою ксиву на подлинную, что максимально снизит риск случайного задержания на любой границе. И тем не менее перспектива потерять целых две недели приводила Варяга в уныние. Ведь в сложившихся обстоятельствах две недели — это огромный срок. А надо было спешить…

«Мерседес» мягко притормозил у стеклянной башни с большим бетонным козырьком над подъездом. К лимузину тотчас подлетел высокий смуглый парень в красной кепке с надписью: «Шератон-Барселона».

— Багаж, сэр? — вежливо поинтересовался он у Варяга.

Тот отрицательно помотал головой и, нагнувшись к окну водителя, улыбнулся.

— Грасьяс, сеньор! Спасибо! Ну пошли, девочки. Здесь мы остановимся на пару дней, — обратился он к своим спутницам. — Надеюсь, вам здесь понравится: бассейн, тренажерный зал, аквапарк — здесь все есть.

— А кафе-мороженое здесь есть? — простодушно спросила Лиза.

— Конечно, моя хорошая. Конечно, есть. Туда вы вместе с Леной сходите обязательно, — улыбаясь дочке, ответил Владислав Геннадьевич.

В гостинице их ожидал роскошный трехкомнатный номер-люкс на последнем этаже — тоже Чижевский постарался. Бросив портплед на пол, Владислав сразу же подсел к телефонному аппарату и набрал номер:

— Маркус! Я здесь. Да. Очень хорошо. Ключи у портье. Информация о машине? Отлично. А машина? Понял: на стоянке за отелем. Да, «вольво» — моя любимая машина. Я уеду на день-два. Прямо сейчас, чтобы успеть к утру.

Материал почитаю в дороге. Присмотри за моими девочками. Отлично. Ну бывай.

Варяг положил трубку и, предложив Лене располагаться, поцеловал ее и тут же направился к выходу:

Действительно, у портье его ждали ключи от машины, заблаговременно заказанной его старинным другом, Мишей Химиком, с которым они парились вместе на зоне еще в середине восьмидесятых. Мишка теперь носил имя Маркуса Вертуччи и по паспорту числился гражданином Испании. Он содержал два продуктовых магазина и слегка приторговывал оружием.

На стоянке Варяг легко нашел припаркованный для него автомобиль «вольво».

Ему нравились эти с виду неказистые, но выносливые, скоростные и надежные шведские машины. Когда он жил в Штатах, на дальние расстояния ездил только на «вольво», хотя для американцев европейские машины были редкостью. Сегодня вечером ему предстоял неблизкий путь — от Барселоны до Андорры, к тому же по горному серпантину. Он хотел выехать с вечера, чтобы рано утром попасть к открытию банка. В бардачке машины Варяг нашел оставленный для него пакет с весьма любопытной информацией о деятелях этого банка. Конечно, компромата было не так много, но для воздействия на привыкшего к размеренной, спокойной, сытой жизни респектабельного господина могло вполне хватить и этого. Особенно если его застать врасплох.

Сверяясь с картой города, взятой на стойке портье, Варяг уверенно вел «вольво» и очень скоро вырвался из хаоса шумных барселонских улиц, запруженных толпами японских туристов, и оказался на широком шоссе. Здесь можно было расслабиться. Он включил радио и под приятную мелодию старого шлягера Хулио Иглесиаса мысленно вернулся к событиями недавних дней.

Всю весну и начало лета Владислав прожил на бывшей даче Медведя в парке Кусково. «Затаившись, дыша в одну ноздрю, но. полной грудью», — любил выражаться дядя Сема — бессменный комендант дачи, — наблюдая за Варягом, который восстанавливал здоровье, подорванное долгим заточением в подземной тюрьме, налаживал утраченные связи, нащупывал оборвавшиеся нити управления воровским сообществом. Естественно, Варяг не просидел сложа руки и двух недель. С помощью верных людей он стал наводить справки о состоянии дел в своем большом хозяйстве. Итоги были неутешительные. Почти все его самые близкие помощники, числившиеся при «Госснабвооружении», попали либо на нары, либо, что хуже, в лапы к безносой. Причем троих — Васю Короткова, Лешу Кружкова и Пашу Хомячка — нашли в лесу с простреленными затылками, видно, поработала бригада опытных специалистов. Можно было только гадать, из какого ведомства. Витьку Пестрого откопали из-под снега лишь в апреле. Он умер от ножевых ранений. Бык Виталик был выброшен из окна двенадцатого этажа. А Сема Лихой сгорел в своей машине, врезавшись в бетонное ограждение на Московской кольцевой, можно сказать, на ровном месте. Еще четверо бойцов, прикрывавших «Госснабвооружение», и вовсе пропали бесследно. Никаких следов не удалось обнаружить. Но некоторые ребятки, крупные московские авторитеты из числа «раскаявшихся», которыми верховодил Шота Черноморский, вели себя очень странно, натянуто и никакого доверия у Варяга не вызывали. Особенно подозрения Владислава усилились после большого схода, когда ему самому подложили бомбу под «ауди», из-за которой он едва не отправился до срока на тот свет.

По имевшимся у него от верных людей сведениям, Шота с Максимом Кайзером слишком часто стали встречаться друг с другом. Для двух честолюбивых людей такие активные взаимоотношения вряд ли были нормальным явлением. Все это было подозрительно. Не замыслили ли у него за спиной очередную подлянку? — думал Владислав. А если это так, то его оппоненты действовали хитро и осмотрительно, и за здорово живешь к ним было не подкопаться. Собирать сход и разводить базар по поводу недоказанного злонамеренна было глупо, люди не поймут этого. Нужны веские доказательства. А их-то и не было.

Но больше всего Варяга беспокоило то, что после «примирительного» большого сходняка в Москве, когда воры вроде бы согласились забыть старые обиды и даже высказались помочь смотрящему финансами, никаких обещанных поступлений не произошло. Шота посулил ему тогда пятнадцать «лимонов», да как-то замотал свои посулы. Филат обещал десятку — и даже этого «чирика» тоже нет. А ведь никто Филата за язык не тянул. Варяг знал, что Филат точно был готов перегнать ему бабки в Москву, но вдруг объявился его старый кредитор из Екатеринбурга и потребовал срочно вернуть должок. Так что Филату ничего не оставалось делать, как гнать баксы на Урал. Из Екатеринбурга! Варяг вдруг подумал, что такое странное совпадение не случайно и, похоже, в Екатеринбурге у него есть какой-то сильный противник, который внимательно следит за его действиями и при каждом удобном случае сует ему палки в колеса. Хорошо бы узнать кто…

Дорога резко пошла вверх. По обеим сторонам шоссе потянулись высокие горные хребты, вершины которых были затянуты плотным маревом дождевых туч. Варягу предстояло теперь миновать по перевалам номинальную границу Испании и очутиться на территории Андорры, крохотной республики, славящейся своими горнолыжными курортами, магазинами беспошлинной торговли и офшорными банками.

И тут он поймал себя на мысли, что державшийся позади него метрах в ста голубой «форд» уже минут двадцать как маячит в зеркале заднего вида. Владислав прибавил газу и заметил, что «форд» тоже ускорил ход. Что бы это значило? Впереди показался знак поворота. Владислав резко прижал машину к обочине и сразу же после поворота, свернув за выступ горы, резко затормозил, съехал на обочину и поставил «вольво» на посыпанную галькой площадку для отдыха. Через минуту из-за поворота вылетел голубой «форд» и пронесся мимо. Владислав успел заметить в салоне троих молодых парней в спортивных костюмах, все были в темных очках. Как по команде троица повернула лица в его сторону. И машина стала резко сбавлять скорость. Ну-с, что будем делать дальше? Варяг осторожно снял ногу с тормоза и стал медленно выезжать на шоссе. Ушедший вперед «форд» затормозил так резко, что его даже повело юзом. Потом машина стала давать задний ход.

Оружия при Варяге не было — он не имел права рисковать в своем положении. С собой он не взял даже миниатюрный «вальтер» в пластиковом корпусе с пластиковым спусковым механизмом, который можно было беспрепятственно проносить через «пищалки» спецконтроля в аэропортах. И теперь пожалел об этом.